***
На флагманском воздушном судне «Юг» установилась нервная тишина, которая прерывалась писком приборов и переговорами пилотов, что уже пристегнулись ремнями безопасности, нацепили шлема и ждали приказа отправляться. Ребятам из команды Аватара оставалось лишь завидовать их спокойствию и невозмутимости, во время того, как они не находили себе места в отсеке позади. Сквозь небольшие иллюминаторы на «Юг» врывались лиловые лучи заката, которые бархатно ложились не только на многочисленные воздушные корабли снаружи, что стояли на этой импровизированной базе, на людей, которые быстро зашагивали внутрь, но и на безмятежные пальмы, которые, будто тонули в этой сладкой сахарной вате неба, и на небольшой курортный городок Диньбао-Дааши чуть вдали — он был так близок, что можно было без труда почуять запах зажаренной кукурузы и вяленой рыбы, но густая полоса тропического леса скрывала точку отправления от любопытных глаз. — Вы только гляньте! — хохотала Кусута, заходя внутрь корабля и держа в руках фотографии, которые Ами сделала перед ее отправлением. Голос блондинки прервал нервную тишину, что царила внутри, вызволив, тем самым, ребят из тягостных раздумий, в которые они сами себя поместили. Первым на блондинку глянул Сокка, чье серое от волнения лицо говорило о том, что он лучше бы понежился на лазурном берегу, чем развязывал войну и становился символом освобождения Юга — это был не его выбор, но он ясно понимал, почему это должен быть именно он. — Неплохо тебя приодели, — обращаясь к нему, говорила Кусута с улыбкой, отчего южанин слегка смутился: символ должен быть запоминающимся. Поэтому его одели в синие, как национальный цвет Юга, одежды, нацепив сверху эффектный якобы дорожный плащ с капюшоном, который будет защищать своего носителя от сурового холода Юга, и еще одна запоминающаяся деталь напоследок — круглая серебряная брошь, внутри которой голограммой бушевали голубые волны. — Так что там у тебя? — не желая акцентировать на себе внимание, поторопился спросить Сокка, приближаясь к Кусуте, что держала фотографии и ожидала, пока все подойдут ближе. — Ами всех нас сфотографировала, прежде чем улетела, — девушка демонстрировала фотокарточки, на которых они были запечатлены, — ого! — обратилась она к подошедшему пареньку с рыжеватыми волосами, карими глазами и веснушками на носу, — я тебя и не узнала! — Да, ты не первая, хочу заметить, — паренек почесал затылок, нервно усмехаясь, — но это к лучшему, — теперь он хитро улыбнулся, — называй меня Ламар. — Очень приятно, Ламар, — она протянула к нему одну из фотографий, а потом оглянулась, начав хихикать, — мне особенно нравится фотка с Лу Теном, серьезно, это лучшее, что я видела в своей жизни! — продолжая смеяться, девушка продемонстрировала ее парню. Все, кто хоть как-то знал Лу Тена, знали и то, что у него, мягко говоря, все туго с чувством юмора… что как следствие вело к тому, что он был практически лишен возможности смеяться над собой или хотя бы относиться к своей персоне с юмором. Вот поэтому и сейчас, увидев, что Ами удалось подловить его в момент, когда он обнаружил, что какой-то товарищ развешал свое нижнее белье рядом с его вещами, а лицо его непременно искривилось в смеси отвращения, непонимания и даже ужаса, Лу Тен тут же покраснел, выхватывая стыдную фотокарточку: — Я не виноват, что люблю чистоту и порядок! — тут же начал защищаться он, — и... и личное пространство моих вещей! — Твое лицо на фотографии это чудо света, — под общий аккомпанемент смеха Сокки, Ламара и Хоку, хихикала Кусута, вспоминая то, как смешно на фотографии были сдвинуты его брови и открыт рот, — зуб даю, оно станет культовым в мире искусства! — У тебя, я погляжу, завидно хорошее настроение, — разглядывая прочие фотографии и посмеиваясь, говорил Ламар, краем глаза видя, как Лу Тен стыдливо прячет фотографию, поворачиваясь к ребятам спиной. — А как же захватывать Юг без хорошего настроения? — театрально девушка подпрыгнула, доставая бластер из кобуры, начиная играючи стрелять. — А в этом девушка права! — послышался резкий и бодрый голос постороннего, от которого «Юг» на мгновение снова впал в затишье. На борту воздушного военного корабля тут же появился предводитель Ордена Белого Лотоса Дракон Запада, чье розоватое лицо выглядело спокойным, хотя глаза блестели, Трий, который долгое время выполнял миссию Лотоса на Юге, собирая там Сопротивление и заслуживая доверие в тех местах, а также сам Тонге Союкан-Шикая, в этот раз не пьяный (или почти не пьяный) в строгой униформе темно-бордового цвета, которая так сильно облегала его худое тело, что порой на него было страшно смотреть. — Девушка права! — с задором повторил Тонге, продвигаясь к пилотам, — если захватывать Юг, то только с хорошим настроением! — рассмеявшись, он обернулся, — а что нужно, чтобы начинать настоящую войну против всего мира? «Вам хватило бы самой большой порции лапши из „Бульонной пристани“» — чуть было не сказал Сокка, но одноглазая его перебила: — Вероятно, быть сумасшедшим, — усмехнулась Кусута. — Сумасшедшим и пьяным! — он вдруг поднял бутылку, что держал в руке до этого, и молниеносно начал вливать содержимое в рот, а запах алкоголя тут же расплылся на борту «Юга». Вслед за самыми важными людьми Ордена на борт проникло еще два человека в полном военном обмундировании, с карманами, что были полны всякой всячины, в шлемах и в перчатках. Никто из ребят не знал этих типов, но по камере в руках одного из них, можно было догадаться, зачем они на борту, хотя зеленые прямоугольные очки на носе второй вызывали большие вопросы. — Всем привет, — с лучезарной улыбкой заговорил рыжеволосый парень, что держал небольшую камеру, а, найдя взглядом Сокку, протянул руку, — мы будем обеспечивать трансляцию твоего «подвига» в реальном времени по всей территории Юга, а если Смеллерби удастся, она устроит трансляцию и в Центральной Колонии. Так что прошу любить и жаловать, твой личный оператор Рисли Каан. Не нужно было долго думать, чтобы понять, что Рисли и Смеллерби Каан приходились друг другу братом и сестрой, и не только лишь рыжий цвет волос выдавал их родство — лица у них были практически одинаковыми: маленькие темные глаза, аккуратные носы, островатые губы. — Все сделаем в чистом виде! — подтвердила Смеллерби, чуть приподнимая очки с зелеными линзами, — но я предпочитаю, чтобы меня называли Слепым Бандитом. — Хватит трепаться, детки! — все присутствующие почувствовали, как «Юг» начинает подниматься в воздух, — Великий Азулон уже начал перетягивать на себя внимание, пора браться нам за дело! — каким-то дико взбудораженным голосом говорил Союкан-Шикая, — освободим этот гребанный Юг! Развяжем войну, от которой зад великого Лорда будет полыхать с такой энергией, которой можно будет обогревать всю планету! Йохо! — он поднял уже пустую бутылку над собой, — держитесь, сучьи дети, мы сожрем вас, как Кох сжирает лица!***
— Всеобщая тревога первой степени! — коридоры вдруг залились оглушающим голосом, погрузившись потом в цвет красной опасности, - всеобщая тревога первой степени! — продолжал звучать голос, пока пресекатели центрального штаба в Столице спешили на общее собрание, надевая на сонные лица плотные черные шлема, — всеобщая тревога первой степени! Когда все собрались в огромном актовом зале и построились в несколько рядов, направив взгляды на возвышающуюся трибуну у одной из стен, грозный голос еще продолжал нагонять тревогу на собравшихся. Что случилось? По какой причине такая паника? Может, это учебная тревога…? Да нет, не похоже на учебную. — Всеобщая тревога первой степени! Актовый зал покрылся красной вуалью тревожного света, пока, наконец, трибуна не осветилась одним-единственным белоснежным лучом прожектора. Молодые солдаты хранили молчание, наблюдая, как на трибуне появляется главный из них — это можно было понять по одной единственной нашивке на груди. Тревожный голос замолчал, заменившись протяжными сигналами, повторяющимися несколько раз в минуту, но световая тревога не исчезла, будто подготавливая бойцов к предстоящим трудностям: — Сегодня группой особо опасных террористов был совершен набег на город Великий Азулон! — грозно заговорил пресекатель, — город, являющийся квинтэссенция всей веры в Огонь и в Лордов Огня! Оплот, на котором строится наша идеология Огня! Это священное место для всех граждан Страны Огня и верных подданных из Колоний Страны Огня! Непозволительное нарушение Закона! — от ярости, пресекатель ударил кулаком о трибуну, — террористы уже взяли под свой контроль несколько районов это святого города, но если им удастся захватить и опорочить весь город, это будет значить только одно: МЫ допустили это! МЫ допустили то, чтобы нашу веру запятнали! Мы должны устранить террористов! Бросить все силы, сделать все возможное, чтобы поставить террористов и внезаконников на место! Мы должны защитить честь нашего Лорда Огня! Устранить террористов! — крикнул он и поднял кулак вверх, — Устранить! Устранить! Устранить! Зал, полный юных бойцов, заразился ненавистью и злостью своего предводителя, и совсем скоро их возбужденные голоса заглушали вой сирены, разрывая пространство на крохотные части. Устранить! Отстоять веру в Огонь! Они опорочили священный город! Устранить! Жалкие террористы! Внезаконники! Устранить! Это святотатство! Покушение на священную власть Лорда Огня Озая! Устранить! — Устранить! — кричали бойцы в красном зале в Столице Страны Огня, — Устранить! — Устранить! — кричал молодой боец, поднимая, как и все, кулак в воздух! — Устранить! Как же зол он был! Как же сильно ему хотелось устранить злоумышленников! Сжечь на месте! Они запятнали его веру! Запятнали Лорда Огня Озая! Сердце его начало бешено колотиться, адреналин разносился по крови, а тело начинало будто пылать. Он обязан отстоять честь неприкосновенного города! — Устранить! — кричал тот же молодой боец, но вокруг него были уже не стены пресекательского актового зала, а просторные, лишенные растительности улицы Великого Азулона. Молодой пресекатель никогда не был в Великом Азулоне до этого, но, очутившись там, почувствовал… что стал на ступеньку ближе к самому Лорду Огня, к сверхчеловеку, к божеству, которое питает пламя Священного Огня. Он видел, как наступившую тьму разрезают огни, горящие на вершинах многочисленных Храмов в виде пирамид, он видел, как в небе стремительно пролетают воздушные корабли, он слышал выстрелы повсюду, он видел кровь своих товарищей, но все равно больше его поразило не это, а… огромная статуя Лорда Огня Азулона, в чью честь был назван город. Самая высокая статуя в мире. И, безусловно, самая впечатляющая. Азулон стоял точно посередине, нависая грозной тенью над каждым присутствующим в городе. Молодой человек знал, что это всего лишь искусственное изваяние, сотворенное руками человека, знал это, но все равно чувствовал присутствие этого божества, чувствовал его силу, чувствовал мощь и энергию, которая пыталась вырваться из груди и обжигающей лавой обрушиться на террористов! Их оказалось больше, куда больше! Не крохотная группка неудачников, а целая небольшая рота с боевыми воздушными кораблями, с подготовленными бойцами, с новым оружием, с сильным сопротивлением и своей стратегией захвата. Осознание такого факта лишь больше злило пресекателя, в чьем сердце пульсировала черная игла ненависти. Устранить их всех! Где-то пожаром искрился храм Лорда Огня Созина, чьи стены с предсмертным воплем опадали на разгоряченную землю, по которой бежали сотни ступней солдат-пресекателей, которые, все как один, поняли, что оказались в настоящих боевых условиях. Пораженные выстрелами смерти, воздушные корабли с грохотом и взрывами падали на землю и нельзя было понять, чьи это были корабли, да и важно ли это? Пламенные языки Огня вырывались из рук подготовленных пресекателей, что направляли свою злость на нарушителей священного Закона — те осторожно отходили назад, но задавали жару своим оружием и умениями огненных бойцов: у кого-то в руках сверкали Огненные посохи, столбы пламени которых взмывали до самых небес, кто-то гладкой пулей автомата запускал тяжелое ранение прямо в тело противника. Пресекатели почти не слышали выстрелы со всех сторон, сосредоточившись лишь на командах, что поступали к ним через шлем, но когда одного из предводителей, очевидно, убили или тяжело ранили, ориентироваться стало сложнее. Огненная вакханалия грозилась выйти из-под контроля, пока вдруг на балконе одного Храма-пирамиды не появился вытянутый молодой человек с овальным лицом и грозными бровями. Внезапно все утихло, и сотни неприятельских оружий были направлены на него, но он вел себя так, будто ему ничего не страшно — еще секунда, и он, как кузнечик, вскочил на каменный бордюр высокого балкона, оказавшись в шаге от 20-метровой пропасти, еще секунда и он, грозно смеясь, разорвал одежду на груди, демонстрируя, что никакой более защиты у него нет: — Великий Азулон — это лишь начало! — взбалмошно кричал он, — Ваша вера в Огонь падет, точно эта статуя! — рукой он указал на величественного Лорда Огня Азулона, что стоял прямо напротив, — вы можете пытаться, но нас уже не остановить! Слишком поздно! — Добровольная сдача в руки пресекателей может снизить тяжесть вашей вины перед Законом, — начал зачитывать один из них протокольную инструкцию, — в любом случае, вы неизбежно окажетесь схваченными! Молодой человек задумчиво обвел взглядом город: десятки воздушных кораблей зависли в воздухе, сотни людей приковали к нему свои взгляды, десятки лежали на земле раненными или убитыми. Да, пресекатели рано или поздно все равно захватят их — численность на их стороне. Но не победа важна сейчас. — Пошел ваш Лорд Огня к Коху! — громко закричал молодой человек, показывая при этом пресекателю нецензурный жест, — Вертел я вашего Озая на одном интересном месте! Люди всего мира очень скоро поймут, что все, во что вы верите — это пыль! И не пыль из Великой Пустыни, а пыль под дряхлой кроватью какого-нибудь алкаша из Третьего Кольца Ба Синг Се! Лорд Огня — ничто! Его Закон — ничто! Когда великий город Наймии пал и был разрушен, власти Страны Огня поняли: людям нужно во что-то верить. Духи — сказка, Аватар — внезаконный миф, Магии, помимо Магии Огня, не существует. Значит, нужно верить в людей, и не в простых. Нужно верить, в Лордов Огня. Верить в сам Огонь, отдавать часть своей души этой вере, любить Огонь, как ребенок любит своего родителя, сделать Огонь божественным. Сделать Лорда Огня божеством — сверхсуществом — которому недоступны пороки обычного человека. — Все ваши устои рушатся! Прямо сейчас! Послышался оглушающий взрыв, а потом и земля заходила ходуном, разнося с собой детали когда-то величественной статуи. Ее подорвали. Рушась, огромная статуя уничтожала все под собой — это были и маленькие храмы, и какие-то домики, искусственные пруды, пальмы навсегда хоронились под слоями пыли и грязи. Это было больше, чем обычная порча государственного имущества — это святотатство. Это плевок в душу любого верящего в Огонь и в Лорда, это начало конца! Буквально каждый пресекатель почувствовал, что устои и правда слегка подорвались… Но вместо уныния клетки каждого заполнились новой порцией злобы! Устранить! Но бровастый парень уже исчез с балкона, забрав с собой и возможность устранить его на месте. Он, обливаясь холодным потом быстро шагал по закрученным коридорам Храма Лорда Арзая, прикидывая шансы их группы. Голова ужасно кружилась, он чувствовал тошноту, но не показывал этого, хотя его соратники и так все понимали. Это была миссия-провал с самого начала. Рота самоубийц. — Лонгшот! — окрикнул кто-то парня, — что теперь? Стерев со лба пот и сев на пол, бровастый оглядел здание Храма внутри: это было круглое затемненное помещение, своды которого соединялись в острие верхушки пирамиды. — Если не ошибаюсь, — наконец, начал Лонгшот, — у нас имеются неслабые потери, но мы еще держимся. Генерал Тонге Союкан-Шикая связывался со мной, они тоже начали наступление, но, очевидно, нам еще какое-то время придется притягивать к себе внимание, — он тяжело вздохнул, — вряд ли мы выживем… Юг сейчас важнее. Ужасно больнючий удар по щеке взбодрил Лонгшота, который сразу после этого поднял удивленный взгляд на своего товарища Пипсквика: — Если ты и не выживешь, то только потому что это я тебя грохнул за твои сопливые мысли! — грозно говорил здоровяк, — мы знали, на что идем с самого начала, но если приложить все усилия, мы сможем спастись! Я не хочу умирать, и ты не хочешь! — Пипсквик легким движением руки поднял Лонгшота с пола, — а теперь соберись и говори, что нам делать теперь?! — Хорошо! — с нервным озорством выпалил Лонгшот, начиная улыбаться, — я знаю! Смотрел фильм «семь меченосцев?»***
«Ну и кто ты, ну и кто ты? Для кого ты, для кого ты? Кто ты?» — хотелось шептать Катаре на ухо Зуко, который, как и она, стоял обнаженный под приятными потоками воды, что вырывалась из душа. Вода была горячая, но девушке казалось, что обжигают ее именно прикосновения Зуко, который, прохаживаясь по ее смуглой коже, притягивал ее ближе к себе. Нутро ее дрожало. Ей вдруг стало страшно от того, что она начала испытывать к Принцу Страны Огня… ей так сильно не хотелось называть это любовью, но… разве во всех книгах это чувство описывали как-то иначе? Почему тогда ей хочется быть рядом с ним? Почему так мягко внутри, когда он, глядя на нее, целует руку и слабо улыбается? Что это? … Если бы она могла, она бы схватила это чувство внутри себя и, вцепившись длинными ногтями, сжала бы с такой силой, что можно было бы услышать ее предсмертный писк, а затем выкинула бы на обочину. Но Катара не могла. Или не хотела. — Зуко, — вдруг пряча взгляд, заговорила южанка, прижимаясь к обнаженному горячему торсу парня. Легкого движения пальцем мага хватило для того, чтобы потоки воды вдруг замерли в воздухе, начав левитировать вокруг них, а скапливающаяся вода над их головами образовывалась в смешную небольшую субстанцию, похожую медузу, в которой красиво отсвечивалась красная подсветка комнаты. Капли медленно летали вокруг пары, пока Зуко с удивлением смотрел сначала на девушку, а потом на капли, успокаивая бушующие мысли. — Если скажешь, что использование Магии, отличной от Магии Огня, запрещено Законом, я утоплю тебя, — вдруг сказала она, и на самое мгновение у Зуко сердце начало биться медленнее — она выглядела так серьезно… да и все возможности у нее есть. Что ее может остановить? — Мы так и не закончили наш разговор, — продолжила Катара шепотом и потом улыбнулась, а Зуко почему-то понял, что она никогда не утопит его, — ну о… — Я понял, о чем ты, — молодой человек аккуратно взял ее легкую ладонь, а затем поднял взгляд наверх. Капельки воды летали вокруг них будто в невесомости, окрашиваясь при этом в ласковый красный цвет. Это запрещено, это невозможно, это вне Закона, но это так... красиво. Так неправильно запрещать это, так неправильно убивать за это! Какой-то порыв чувств окатил Принца, отчего тот так ласково и так естественно обнял свою супругу, продолжая смотреть на капли. Катара, улыбаясь и чувствуя тепло не только снаружи, но и внутри, прильнула к груди, слыша ухом ровное сердцебиение Зуко, который, точно маленький ребенок или котенок, пытался притронуться пальцем к капельке, что висела перед ним. Ей не нужно было смотреть на его лицо, чтобы понять, что глаза его сияют от Магии Воды, не нужно было видеть его улыбку, чтобы точно знать, что он восхищен. Она знала это и без всяких доказательств. Принцу вдруг показалось на мгновение, что нет более удивительного места во всем мире, чем эта ванная комната, где горячие капельки воды, игнорируя законы гравитации, проплывали перед его глазами, где его с особой теплотой обнимала жена, которую он взял по расчету, а в итоге получал нечто совершенно иное… в этой комнате он вдруг понял, что переродился. — Я не отказываюсь от слов, что сказал тебе тогда, — твердо заговорил Зуко, — я не отказываюсь от своих мыслей, и я не откажусь от своих намерений. Да, я сын Озая, я сын Огня, но… но я другой, — он посмотрел в голубизну глаз Катары, — и я понял, кто я. — Ну и кто ты? — тихо спросила девушка. — Я не мой отец, — Зуко сжал ее ладонь и вдруг зажмурился, чувствуя, будто в сердце его что-то разрывается. Все это время… он лишь пытался приблизиться к величию Озая, пытался быть похожим на него, пытался следовать его воле. Он хотел быть хорошим сыном и получать любовь и признание. Потом он хотел отмстить ему, какое-то время хотел убить его, затмить. Теперь он хочет… отпустить его. Из своих мыслей, из своей души, из своего сердца. Ты не есть тот, кто тебя породил. И не обязан быть им. Сначала Зуко думал, что ему только кажется, что у него болит сердце, но затем боль, будто всколыхнувшись, ударила его физически, отчего в глазах потемнело, а судорога прошлась по всему телу, заставив согнуться. — Что такое? — придерживала его Катара, настороженно глядя. Больше она не следила за каплями, и они тут же попадали вниз, как и вода вновь в обычном режиме пошла из душа, но она тут же ее выключила, — тебе плохо? — Нет, наоборот, — он почти сел на дно душевой кабины, но говорил искренне, — хорошо. Легко, — он глянул на Катару, начиная улыбаться, — вернись и начни сначала, вернись и начни сначала, — будто цитируя что-то, говорил Зуко, — возможно, все мои предки и потомки вычеркнут меня из фамильного древа, но я все понял. Катара, — он взял ее за руку, — мы должны остановить Азулу, если она вновь захочет уничтожить Орден. Мы должны помочь Ордену. И… и… и Четыре Стихии Вновь должны возродиться. И остановить отца… Катара опустилась на колени рядом со своим мужем и, улыбнувшись, обняла его за шею, чувствуя, что в груди установилось какое-то небывалое спокойствие: она почти похоронила надежду в себе, почти забыла о том, что можно сопротивляться течению жизни, выкинула из головы мысли о том, что вновь может наступить просвет, но Зуко… Зуко подарил ей надежду, как когда-то Аанг. Девушка уже было хотела что-то сказать, как входная дверь не просто раскрылась, она… будто взорвалась от направленного в него пламенного шара! Катара, вскрикнув, подскочила на месте, хватая первое попавшееся полотенце, Зуко же быстро встал, сжимая кулаки. Кажется, они с самого начала знали, чьих это рук это дело… и это оказалось правдой. Азула вошла в ванную комнату будто сама не своя… нет, точнее, она вошла такой, какой была всегда в минуты особого помутнения. Глаза ее ядовито горели, а грудь нервно вздымалась. Она ничего не говорила, сначала прошла ближе к брату, сжимая в руке какую-то желтую папку, затем резко развернулась, и только Катара увидела, как сильно у нее трясутся руки. Принцесса была необычно бледна и все это выглядело так, что еще минута, и она замертво падет, так и не сказав ни слова. Наконец, она обернулась к молодой паре и молниеносно начала поджигать странный конверт: — Остановить Азулу, — сдавленно начала девушка, не моргая и смотря в одну точку, пока Зуко и Катара с ужасом понимали, что она все слышала, — если попытается вновь уничтожить орден, — она сильно сжала в руке то, что осталось от конверта, — Должны помочь Ордену, — ее тело слегка трясло, — должны возродить Четыре Стихии, — дрожащими руками она прикрыла лицо, — остановить отца. — Азула… — уже было начал Зуко, но та резко выставила руку вперед, а из нее на мгновение колыхнул огненный шар, который тут же лопнул, но заставил парня в одно мгновение прикусить язык. — Как хорошо, когда весь план действий построен, не правда ли? — лихорадочно говорила она, глядя исподлобья — кажется, все винтики подкручены, все пойдет по маслу, — она бросила острый взгляд на обоих и тихо припадочно хохотнула, — что же вы скажете, когда я открою, что… что началась гребанная война! Выпалила она и взмахнув рукой подняла в воздух пламенный хлыст, который, чуть опалив супругов, с щелчком растворился, будто следуя за Принцессой, что, резко развернувшись, вышла из ванной, оставив пару в непонимании. Катара подумала, что у девушки не выдерживают нервы, а вот Зуко… ему удалось что-то увидеть в глазах Принцессы. Боль. Желание расплакаться. Желание быть понятой. Желание понять. Переглянулись. Началась война?***
Ба Синг Се. Город привлекающий миллионы людей по всему миру. Ба Синг Се. Великий город, который, кажется, затмевает даже Столицу, причем во всех смыслах. Он и ужаснее, и прекраснее, он и таинственнее, и понятнее. Тот город, что будет стоять вечно, а если случится так, что он будет уничтожен, значит, и весь мир пришел в запустение. Это был город секретов и интриг, город возможностей, город судьбоносных решений и поворотов жизни. Грандиозные стены служили не только опознавательным знаком, но и символом того, что несокрушимое можно сокрушить. Огромная дыра зияла у южного входа, давая понять всем присутствующим о том, что ни одна стена, даже самая великая и большая, не станет настоящей преградой пред Страной Огня. Огни столицы Центральной Колонии были видны задолго до приближения к ней — они не только давали надежду путнику, который стремился к этому городу с другого конца света, но и внушали страх. Что там, за этими стенами? Какая жизнь и возможности откроются? — Который час? — слышался голос Тоф, что стояла на пригорке рядом с прочими — они любовались городом издали вот уже около часа, а она же чувствовала все своими ногами. Если честно, она достаточно «нагляделась» на этот муравейник еще в прошлый раз, когда они все едва выжили, но уж лучше в Ба Синг Се, где она может видеть и чувствовать, чем на Юг, где ее ноги и способности Мага Земли среди снегов и даром не нужны. — Четыре утра, — спокойно ответил Джет, не глядя на часы, а созерцая город вдали. — Четыре… — задумчиво повторила Тоф, чувствуя, как обливается холодом ее внутренности, — наши ребята, наверное, уже задали жару, а здесь так… спокойно и тихо. Мы же войну начали, так? Почему никакой паники, почему… почему? — Дракон Запада связывался со мной пару часов назад, — с присущей ему простотой заговорил Пиандао, — думаю, бои в самом разгаре. Или они даже не начинались, такое вполне могло случиться. — Так, все, нет! — затрясла Тоф головой, — не хочу слушать об этом! Не хочу думать об этом! Начинающуюся панику Тоф на корню прервал Джет — просто взял ее за руку. Никаких слов, никаких лишних чувств и эмоций, но простое его прикосновение уже придавало уверенности Тоф, и от этого нервничать ей больше не хотелось. — Ладно, нам тоже пора идти, — Джет, наконец, поднялся с земли, — Миа уже ждет нас где-то в тоннелях, лучше проникнуть в город до восхода солнца. Когда ребята начали собираться и выдвигаться к подземному городу, спрятанному от глаз обычного путника, человек, стоящий на том же самом пригорке рядом с прочими, провел рукой по своей лысой голове, неотрывно глядя вперед. Сердце его стучало быстрее, чем обычно, но он знал: все это к лучшему. Было ощущение, что все будет хорошо, что все получится. Слепая уверенность, конечно, никогда не была полезной, но в этот раз почему-то все казалось на своих местах — и огромный, необъятный город вдали, чье мерцание можно заметить из Великой Пустыни, и предстоящий спуск в подземный город, и будущие дела, которые изменят мир. Сглотнув, лысый человек вдруг твердо решил, что никого не подведет. Не в этот раз. — Ты идешь? — обернулся Джет, сделавший уже с десяток шагов, — лучше не медлить и явить Аватара столице Центральной Колонии как можно быстрее! -он усмехнулся. -Уже иду! — тут же ответил лысый парень, спрыгивая с пригорка и догоняя остальную группу, — и, кстати, вы, уважаемый, можете называть меня просто Аанг!