Давно мне не было настолько спокойно. Я уже и забыла, каково это — чувствовать умиротворение. Мне никуда не надо было торопиться, словно все дела разом испарились. И я почему-то чувствовала, что ничего и не произойдёт: не появится внезапного задания, никто больше не умрёт, друзья не предадут меня — это покой, которого я так давно ждала. Условия были идеальные, но ноющая пустота не уходила. Ощущение, что всё, оставленное позади, не будет наполнено никаким смыслом, если вдруг меня не станет. Помню только плохое, много плохого. Больше было только бессмысленного. Эта дыра в моей душе напоминала: где бы я не попыталась найти счастье, прошлое испортит всё; даже эта прекрасная погода, удобная скамейка в парке и приятный шелест листвы не смогут спасти меня.
— Хорошо. Правда?
Я кивнула, сощурившись от солнечного света, как беззаботная домашняя кошка.
— Я что, умерла?
— Надеюсь, что нет, — не в свойственной для себя манере усмехнулся мужчина.
Я молчала, не могла ничего придумать, мозг отчаянно сопротивлялся и не хотел собирать слова в предложения.
— Где ты?
Не было желания на него смотреть: дыра в душе начинала кровоточить.
— Рядом с тобой. Разве не видишь?
Я кивнула и уставилась прямо на солнце. Ожидала, что глаза заслезятся и заболят, но нет. Я смотрела на жёлто-оранжевый раскалённый диск, и не хотела уходить с полюбившегося мне места, однако интуиция подсказывала, что рано или поздно придётся.
— Арли.
Я резко отвернулась в противоположную сторону от своего компаньона. Мне вдруг стало нехорошо, и я не могла это никак объяснить. Все краски вокруг словно потеряли прежнюю яркость. А он всё не успокаивался.
— Дженкинс. Дженкинс! Посмотри на меня!
Я вскочила на ноги, стиснула зубы, пытаясь успокоить подступивший приступ тошноты.
Не хочу, не хочу! Сама не могла себе этого объяснить, но я не хочу на него смотреть. Мне страшно, я не выдержу.
Холодная, лишённая жизни, рука опустилась на моё плечо, и я вздрогнула от ужаса. Хотела побежать, но не могла пошевелить ногами. Я почувствовала, как по спине тонкой струйкой потекло что-то тёплое. Рука медленно и уверенно развернула меня к себе. Передо мной стоял Бартон, его белая футболка была почти вся в крови, а сам он выглядел как зомби: бледный с синяками под глазами, его била крупная дрожь. Он жадно хватал ртом воздух, я удивилась, как у него ещё хватило сил кричать. Клинт пытался начать говорить, но сам себя останавливал, как будто ему что-то мешало.
К нам кто-то приближался, они шли из-за спины моего напарника, но были ещё далеко, поэтому я не могла разглядеть лица. Поняла только, что там три человека. Двое поменьше, наверное, дети, а третий — женщина, на руках у неё небольшой свёрток, который она слегка покачивала. Мой взгляд был прикован к Бартону, мучающемуся от боли, но когда незнакомцы подошли, я не смогла сдержать выкрик. Шок парализовал меня, не дал возможности пошевелиться, я широко открыла глаза от удивления. Разглядеть лица этих троих было невозможно, потому что лиц там и не было. Передо мной стояла целая безликая семья, в буквальном смысле. Женщина и три её ребёнка, то, что я изначально приняла за свёрток, скорее всего, было грудным малышом.
Я больше не могла там находиться. Хочу убежать. Мне плохо, меня выворачивает наизнанку от этой картины. Я упала на колени, закрыла лицо руками, зажмурилась до боли в глазницах.
— Нет, нет, нет… — без остановки повторяла я. Меня будто заклинило. Собрав всю свою волю и мужество, я поднялась на ноги, шумно выдохнула и посмотрела на семью Бартона ещё раз: Клинт больше не мучился, напротив, он смеялся и обнимал безликую женщину, а на майке не осталось и намёка на кровь. Он был… счастлив. Таким я его никогда не видела. Он заметил, что я наблюдаю и тут же всё поменялось. Его лицо исказила ужасная гримаса ненависти и боли, а раны и кровь теперь были на женщине и детях.
— Ты! — лучник указал на меня пальцем и кинулся, чтобы нанести смертельный удар. Я не пыталась убежать, лишь слегка отвернулась: не хотела видеть его таким. Сильная боль пронзила мою грудную клетку, и я открыла глаза.
Я лежала на животе и тяжело дышала. В груди по-прежнему кололо — боль была настоящей. Я свалилась на пол во сне и сейчас пыталась прийти в себя. Кинула быстрый взгляд на кровать: край одеяла свисал так, что я могла до него дотянуться. Скомкав его под собой, я упёрлась лбом в пол, пытаясь успокоиться — не выходило. Я крепко сжала челюсть до скрипа в зубах, крик отчаяния рвался наружу, слёзы ручьями текли по щекам, и это всё не прекращалось. Эмоции взяли вверх. Я утонула лицом в одеяле, оно пахло потом и безысходностью. И тут, словно поднимаясь откуда-то из глубины души, глотку разорвал крик, который, если бы не мягкая перина, услышала бы вся база. Мне было больно, я ничего не видела из-за слёз, а ногти неприятно впились в ладони. Я корчилась на полу как беспомощный младенец.
— Дура, дура. Дура! Просто сон. Всего лишь сон.
Это свершилось. Я смогла отдышаться и успокоиться.
— Грёбанный Бартон.
Если мне так отвратительно, то я и представить не могу, каково сейчас ему. Клинт должен был погибнуть вместе со своей семьёй (по крайней мере, мародёры на это рассчитывали), а вместо этого лишился дорогих ему людей. Я горестно усмехнулась — теперь мы оба с ним без семьи. Но я в более выгодном положении, я привыкла быть одной. Всегда одна. Даже сейчас.
А вдруг сработает? Попытаюсь сосредоточиться и изо всех сил представить недовольное лицо Бартона. «Клинт. Вернись! Вернись, гадёныш. Мне не с кем ругаться!». Не знаю как, но я почувствовала, что это послание не дошло до отправителя.
— Если ты ушёл, то и мне можно, — я всхлипнула. Настолько отчаянно это прозвучало. — Сбежал как крыса. Слабак. Ненавижу тебя! Мне тоже хреново, но я ещё тут. Ты, конечно, заноза в заднице, но ты хотя бы являлся чем-то постоянным в моей жизни. Постоянно орал и был недоволен. Постоянно учил, помогал, смотрел с осуждением. А ещё напарник называется. Придурок!
***
Я прождала в кабинете почти час. Раньше такое неуважение к моей особе меня бы возмутило, но я слишком устала, чтобы ругаться. Вскоре о моём существовании всё-таки вспомнили и даже почтили своим присутствием. Хилл я ожидала увидеть, а вот Старк меня удивил. Моё поведение уже не поддавалось контролю, я встала и, жестом указав на миллионера, прикрикнула:
— А он что здесь делает?
— Расслабься, Арли. Твоё дело…
— Заткнись, — прошипела я и вопрошающе уставилась на Марию.
Но та никуда не спешила. Директор неторопливо прошла на своё привычно место напротив меня. Старк по правую сторону от неё. Он был напряжён и чем-то недоволен, чего не скажешь о Марии. Она, напротив, держалась очень уверено и спокойно.
— Я же говорила, что не буду выполнять его задания.
Казалось, Мария не обратила на меня никакого внимания. Она молча кинула папку через весь стол мне в руки, я дёрнулась, но поймала. В папке был лишь один листок с адресом явки некого неизвестного.
— Это задание не мистера Старка, а Щ.И.Т.а. Нам известно, где и во сколько будет твоя цель, тебе лишь нужно её устранить.
— Цель? А как же фото?
— Стрелять будешь из винтовки с расстояния чуть больше ста метров. Позиция выгодная — соседнее здание. Адрес есть там, — Хилл указала на папку у меня в руках, толку от которой было мало.
— Как выглядит моя цель?
Мария тяжело вздохнула и посмотрела на Старка, тот не заставил долго ждать пояснений:
— Мужчина. Белый, рост выше среднего. Это всё, что я могу сказать.
— Отлично.
— Твои возмущения не уместны, — упрекнула меня Мария, — в комнате кроме него никого не будет, так что ты узнаешь.
— Хорошо, — кивнула я, осознав простоту своей задачи, — что он такого натворил, что заслужил смерть?
— А вот это уже дела Щ.И.Т.а, которые тебя не касаются, — Хилл и Старк встали из-за стола, — а твоё дело быть во время на точке.
— Дженкинс, — уже у двери окликнул меня Старк, — не промахнись.
— Не промахнись, — передразнила я бывшего Мстителя, глядя в закрытую дверь.
***
«Связь есть?»
— Да, слышу тебя Романофф.
«Отлично у тебя будет не больше пяти минут. Он не задержится на месте, — услышала я в передатчике, — помни, Дженкинс, только один выстрел»
Половину задания я, можно считать, выполнила. До места добралась незамеченной, винтовку собрала, позицию заняла. Обзор с крыши был хороший, но я всё равно нервно дёргалась к прицелу каждые десять секунд. Боялась упустить момент. После провала с Уиллсоном мне так и не выпала возможность загладить вину. Право на ошибку сейчас для меня роскошь.
«Внимание. Он уже в лифте».
Я сделала глубокий вдох и посмотрела на место будущего убийства через прицел винтовки. Комната была небольшая. Из мебели там были только письменный стол и шкаф. Стены светло-белые, что лишь помогало мне и улучшало видимость. Дверь в квартиру открылась и
он зашёл внутрь. Мужчина соответствовал тем немногим описаниям Старка, но лицо скрывал капюшон, а мне было жутко любопытно, почему его личность мне не выдали. Может, и правда не было нужной информации, или это очередные игры Щ.И.Т.а. Моя цель стремительно направилась к столу, по дороге откидывая капюшон назад.
«Дженкинс. Ты стрелять передумала?» — яростно прошипела Наташа.
Она оказалась права. Мне знакомо это лицо под капюшоном. Я спокойно смотрела, как мужчина покопался в полках стола и направился к выходу.
— Я отказываюсь.
«Это невыполнение приказа. Не то задание. В этот раз не отделаешься. Хилл…»
— Она меня больше и не увидит. Прощай Наташа.
«Дженкинс! Ты понимаешь, что ты делаешь? Теперь охота начнётся на тебя! Ты это понимаешь?»
— Да, понимаю.
«Ты не сможешь скрыться».
— Смогу. У меня был лучший учитель.
Я вытащила передатчик из уха и раздавила его ногой. Он неприятно хрустнул и превратился в кусочек металлолома. На мне было два пистолета и нож — этого пока достаточно. Я бы хотела забрать винтовку, но их легко отследить, Щ.И.Т. не любит терять свои игрушки.
Я спустилась вниз в очень ускоренном темпе. Наивно было полагать, что Романофф даст мне фору и не побежит тут же докладывать всё директору. Снайперку я в разобранном виде выкинула в ближайшую помойку. Райончик заброшенный, так что обычная полиция её точно не найдёт, а если и найдёт, на ней логотип моей любимой организации. Пусть Хилл отдувается. Я не её агент и никогда им не была. Прибавив шаг, плотно застегнув куртку, чтобы не было видно пистолета, я пробралась в тёмный переулок и скрылась из виду.
