Тогда
Каково это - отдать жизнь за другого человека. Нет, не просто за человека, за друга. О чём думаешь в последний момент? Гордишься своим героическим поступком, наверное. Хотя нет, чего это я. Не все ведь думают только о себе. Ванда точно не думала. Она спасла Сэма. Пришла в себя буквально на секунду, увидела друга и с помощью своих способностей откинула его волной прямо через окно школы. Камеры тогда уже отрубились, поэтому мы этого и не заметили. Бедняга Уилсон пару дней пролежал без сознания в местной больнице. Потом сам добрался сюда. Мы с ним мало знакомы, но почему-то я была рада, что он всё-таки жив. Такие «чудеса» редко случаются. Узнав всю необходимую информацию, Мария поспешила покинуть медкорпус, что меня крайне удивило. С того момента, как Хилл стала занимать эту должность, она стала менее эмоциональной и более прагматичной, что хорошо, но непривычно. — Что произошло? Мне никто ничего не рассказывает? Я молчала. Не знала, как объяснить ему то, что его друзья сбежали, а Щ.И.Т. уже не та организация, которой была раньше. — Вспомнил. Дженкинс. — Что? — отозвалась я. — Так это ты? Я кивнула. — Значит, это про тебя Стив рассказывал. — Да быть того не может. И что же говорил? — В основном о том, как ты его бесила, — усмехнулся Уилсон. Было бы смешно, если бы не так обидно, но я улыбнулась сквозь силу. — И почему я не удивлена... — Ты знаешь. Он уважает тебя. — Как будто мне от него нужно уважение, — пробормотала я себе под нос и, видимо, Сэм не услышал. — Что? — переспросил он. — Говорю, что-то он ни разу мне об этом не говорил. — Капитан, знаешь ли, не из болтливых. А этот парень мне, определённо, симпатичен. Есть у него что-то, что притягивает. Особая харизма. Я тоже всегда мечтала так уметь — сказать парочку фраз и сразу расположить к себе людей. Странно, что я первый раз встретила Сэма только по пути на операцию «Спасём Кэпа». Хотя, не так уж это и странно, если учесть, что я избегала людей с того самого момента как выбралась из ГИДРЫ. Несмотря на то, что Сэм произвёл на меня невероятно хорошее впечатление, всё равно так и хотелось ему сказать: «Складно сказки рассказываешь». Солдат, который привёл его, сказал, что первое, о чём Сэм спросил, было «Ванда выжила?». А как же Роджерс? Последнее, что он должен был знать, это то, что мы отправились на поиски Капитана. Так почему он не поинтересовался о своём лучшем друге. — Он врёт, — я упёрлась кулаками в стеклянный стол и смело взглянула на Марию. Хилл посмотрела в ответ с не меньшей решительностью и твёрдо произнесла: — У меня нет времени на твои догадки. — Так найдите его, — с лёгким нажимом сказала я. — Хорошо, — директор сложила руки, переплетая пальцы между собой. — И что ты предлагаешь? Проверить его на полиграфе? — Как вариант! — Нет, Дженкинс. Я не имею право ставить под сомнение верность моих служащих. Он и так уже натерпелся. Мария начала набирать номер на панели телефона, тем самым говоря, что разговор окончен. На секунду она оставила это занятие и посмотрела прямо перед собой, а потом спросила: — А насчёт чего, ты думаешь, он врёт? Насчёт своего спасения и роли Ванды в нём? — Нет. С этим вроде всё гладко. Невероятно, но гладко. Его реакция на побег Наташи и Капитана. «Это их выбор», — процитировала я Сэма, — Это их выбор? Серьёзно? Они ведь друзья, разве нет? — Ну, знаешь ли, Старк и Роджерс тоже когда-то были друзьями. — Неудачный пример. — Так, Дженкинс, — Хилл продолжила не торопясь набирать номер, — я понимаю, что тебя очень задел уход Роджерса, но это не повод видеть во всех предателей и... Я не дослушала и нажала на телефоне, стоящем напротив Мариии, «отмена», и все введённые ею цифры враз испарились. — Как думаете, кто для него герой: вы или Стив? — произнести последнее имя оказалось сложнее, чем я думала, поэтому я слегка скривилась, но продолжила: — Для Сэма предать Щ.И.Т. раз плюнуть, потому что моральные ценности у вас с ним не совпадают, а вот с Роджерсом — как раз. Мария резким движением пододвинула телефон к себе, встала из-за стола, посмотрела на меня своим самым грозным взглядом и, тихо шипя, словно змея, произнесла: — Пошла вон. — Да как вы... Будет поздно! — Вон! — для пущей понятности мне ещё и на дверь указали, как будто я заблужусь в кабинете, где из мебели только стол и пара стульев. Ничего, она ещё поймёт, что я была права, но будет уже поздно. И словно по моей просьбе это случилось. Завыла сирена, мигая красным и наполняя коридоры жутким свечением. По всему зданию разнеслось: «Тревога! Тревога! Проникновение! Код 088!». Ноль восемьдесят восемь... Точно, это же лаборатория. Я готова поставить самую дорогую винтовку из арсенала базы на то, что это наш недавно воскресший гость. Но на это не было времени, мой передатчик зашумел голосами, давая понять, что надо идти в лаборатории. И причём действительно идти, потому что в случае проникновения все лифты блокируются. Так что единственный путь на любой этаж здания — это аварийная лестница. Сэму отрезали пути к отступлению. Я лёгкой трусцой передвигалась в сторону лабораторий — не вижу смысла спешить, кроме меня туда бегут ещё и парочка оперативных групп. Одна мысль не давала мне покоя — зачем Сэму в эти помещения? Что он там забыл? Да и тревога ещё. Всё это странно, не думаю, что он пришёл бы сюда без плана, так что мог хотя бы узнать, как взломать нашу систему безопасности. Романофф точно должна знать, как это делается, но её сюда и на километр бы не подпустили. И всё равно меня смущает выбор места взлома. Я вот на его месте пошла бы в архив за списками всех людей со способностями. Так-то точно было бы легче их искать. — Вот чёрт! — лаборатория находится на максимальной дальности от архива и теперь все наши солдаты бегут в противоположном от Сэма направлении. Я уверена, он сейчас спокойно скачивает данные на всех суперлюдей. Я перепрыгивала через ступеньку, а то и две, попутно пытаясь связаться хоть с кем-нибудь, но единственное, что я слышала это: «Дверь в лаборатории заблокирована изнутри, на взлом нужно не меньше пятнадцати минут. Ему некуда идти, он в ловушке». Нет, идиоты! Он даже не там. Опять придётся всё делать самой. Одно только радует — не терпится увидеть лицо Марии, когда она поймёт, что иногда меня стоит выслушать. Хилл была в бешенстве. Сэм сбежал и прихватил с собой частичку данных, не предназначенных для его любопытных глаз. Многие командующие были отстранены — попали под раздачу от нашего директора. Так что теперь «Я могу положиться только на нескольких людей, и хорошо, что они лучшие», — так выразилась Мария во время разговора со мной и Бартоном о нашем будущем задании. Сначала мы по очереди начали отнекиваться, ибо это противоречило условиям, с которыми мы с Хоукаем остались работать на эту организацию. Эти условия были обговорены ещё со Старком. Но Хилл рассчитывала на какие-то поблажки, так вот, их не будет. Но лазейку она всё-таки нашла. Сэм украл засекреченную информацию государственной важности, и теперь он преступник, и нам предстоит его найти. Наша цель только Уилсон и никто больше. С этим я и Клинт не могли поспорить. И не смотря на то, что работать вместе нам будет не так комфортно, как хотелось бы, возражать на приказ начальства было бы уже слишком. — Хелен! Не выходит. Я не могу управлять этим. Словно у меня появилась лишняя конечность, и я не знаю, как ей пользоваться. — По сути, так и есть. Эти способности дополняют тебя. С того момента как у меня случился припадок, с того момента, как Роджерс ушёл, с того момента, как у меня были галлюцинации, я немного изменила образ своего мышления касаемо секретов о своих «фокусах». Доктор Чо была у меня в долгу из-за того, что я сохранила её секрет о запрещённом лекарстве (которое, кстати, мне помогло) и поэтому я знала, что она будет чувствовать вину и тоже не расскажет мой секрет. Из солидарности. Хелен пыталась помочь мне контролировать сыворотку в моём организме и лекарство, спасшее меня от неминуемой смерти. Как уже показал предыдущий опыт, учусь я не особо хорошо, больше психую из-за того, что ничего не выходит. Доктор очень терпелива ко мне, хоть и за эти два дня нервную систему я ей помотала прилично, она не из тех, кто будет жаловаться, но я же вижу. — Дополняют? Они только мешаются. Нет, что касается физических изменений, то тут я не против, но эта ментальная ерунда только раздражает. — Арли, успокойся. Не рассеивай внимание. Сосредоточься. Это ведь даже не человек. Простая папка с цифрами. У тебя получится, — её голос был таким сладким, словно мёд, он вводил меня в состояние на подобии транса. Но даже это не помогало. Я попыталась последовать совету Хелен — успокоиться. Закрыла глаза, набрала в грудь побольше воздуха и попыталась «считать» информацию из документа, лежащего на белоснежной тумбе напротив меня. Виски снова сковало жуткой режущей болью, я вскрикнула и, схватившись за голову, присела на корточки. Когда боль отпустила, я встала в полный рост и в приступе ярости отшвырнула папку, при этом сильно ударившись мизинцем об тумбу. — У меня никогда не выйдет! Это бесполезная трата времени! Хелен подняла папку из дальнего угла комнаты и положила её на прежнее место. Потом взглянула на меня и очень спокойно произнесла: — Слишком рано сдаёшься. Тебе всё равно придётся научиться, иначе это становится опасным и для твоей жизни, и для жизни окружающих. — У меня новое задание через пару часов. А что если я потеряю контроль в неподходящий момент? Что если в этот раз кто-то и правда пострадает. И знаешь что? Во всём обвинят меня. И опять посадят в клетку, как животное. С меня хватит, — я провела рукой по лицу, меня слегка передёрнуло, как будто по коже пробежал холодок. Это всё нервы. В последнее время у меня тяжело выходит контролировать эмоции. Даже не знаю, что влияет на это сильнее всего. Может, ситуация со Стивом? На душе до сих пор витает осадок неловкости. Или тот факт, что он сбежал? Как бы там ни было всё сводится к одному человеку — Роджерсу. Я изо всех сил старалась не думать о нём и его поступках, но это было сложно в организации, которая каждый день напоминает о сбежавшем агенте. Почти ежедневно доктор Чо берёт мою кровь на анализы, но в этот раз я была так зла, что забыла об этой частой процедуре и молча вышла из медкорпуса, даже не попрощавшись. Камеры засекли Уилсона. У меня есть десять минут, чтобы взять всё необходимое, поэтому я направилась в арсенал. По пути я наткнулась на Старка, который представил меня некому доктору Бэннеру. Я сразу и не признала в нём зелёного, теряющего контроль, монстра — думала, он другой. Бэннер производил впечатление очень умного и сдержанного мужчины, что никак не вязалось в единый образ с его разъярённым альтер-эго. Старк снова просил о помощи в поисках Капитана. А я опять-таки напомнила об условиях нашего договора. «Клинт сказал мне тоже самое», — услышала я в свой адрес. А потом мне ещё прилетело это: «Сразу видно, что он был твоим куратором». Всё бы ничего, но то, что являлось бы для любого уважающего себя агента Щ.И.Т.а комплиментом, Старк произнёс как оскорбление. Поэтому я поспешила оставить его, пусть дальше идёт с Бэннером, куда шёл. Брюс, кстати, улыбнулся на прощание и этим вообще полностью разбил все стереотипы, которые сложились о нём в моей голове.Сейчас
Я лежала на заднем сидении машины и обдумывала произошедшее — я снова облажалась. Причём по полной. Мы гонялись за Уилсоном целую неделю, и в тот момент, когда мы были так близки, я приняла неверное решение. Секунда промедления и всё. За эти семь календарных дней я дважды ночевала в дешёвых пригородных мотелях, в кроватях которых были клопы, поэтому мне приходилось спать в ванной. Комфорт превыше всего! Шея затекает, спина в синяках, мышцы ноют, а когда вспоминаешь, что тебе сегодня, как идиотке, носиться за бывшим сотрудником Щ.И.Т.а, то плюс ко всему появляется желание застрелиться. Возвращаясь к теме о погонях за Уилсоном. Изначально я думала, что мы с Бартоном быстренько его найдём, попинаем слегка для приличия и, не торопясь, заберём на базу. Но не тут-то было. Сокол, видимо, понял, что за ним отправили агентов, и решил не направляться сразу к месту их встречи с Роджерсом или Романофф. Не хотел, так сказать, подставлять друзей под удар. И ему это удалось. Потому что после недели этих «кроличьих забегов» мы потеряли его в Висконсине, точнее я потеряла. Он был почти в моих руках, но мне резко стало плохо (всё чаще бывает), и я упустила шанс поймать беглеца. Когда подоспел Бартон, то он даже не орал. Мы поняли, что Сэм нашёл маячок, который нам удалось повесить на него пару дней назад, и теперь начинать поиски заново уже было бессмысленно. Каждый уважающий себя агент знает, что неделя — крайний срок для поисков, некоторые даже и неделю слежки не выдерживают и сдаются. И я их не виню, особенно, если эта слежка проходит с Бартоном. Это как круги Ада, а Хоукай в роли самого Дьявола. Нет, дело не в том, что он делает что-то, что может доставить мне неудобство, нет. Он просто не делает ни-че-го. Ничего, как нормальный человек. Он не говорит, он отдаёт приказы. Он не смотрит, он анализирует. Не бежит, а преследует. Это просто машина, запрограммированная искать и убивать. Если когда-нибудь мне придётся уходить от преследования Щ.И.Т.а, я буду молиться всем существующим и несуществующим Богам, чтобы за мной и не вздумали посылать Бартона. Он найдёт меня в первый же день. Найдёт, и я выслушаю лекцию о том, какие ошибки я допустила при побеге от него. А потом выслушаю ещё одну лекцию о том, как часто он заострял внимание на этих ошибках во время моего обучения. А потом будет контрольный — фраза о том, как я позорю своим непрофессионализмом не только своё, но и его честное имя. Меня смущало только одно — Бартон не сказал ничего. Вообще ничего! А нет. Была фраза. «Пошли», — буркнул он сразу, как понял, что дальнейшие действия будут бесполезны. И вот я вальяжно расположилась на заднем сидении, пока Клинт вёл машину. Я боялась издать хоть малейший звук, указывающий на то, что я всё ещё здесь и выпрыгивать из машины не собираюсь, так что ты можешь прекратить выбирать окольные пути, чтобы добраться до базы. Эй! Мою смерть не получится списать на случайные потери при исполнении, не дождёшься! Последнюю тираду я бы с удовольствием произнесла вслух или поместила бы в голову этому напыщенному придурку, который корчит из себя невесть что. Машина резко сбавила скорость, и я с гулким стуком упала с сидения. Идиот! Угробить меня по тихому решил? Я вскарабкалась обратно, но принять то удобное положение больше не выходило. Мы доехали до базы Щ.И.Т.а — Бартон молчал, подошли к лифту — тишина, доехали до этажа агентов особого реагирования, а лучник всё ещё шагал тяжёлой поступью и не обращал на меня внимания. Ну ты и сволочь! Да лучше уж поори на меня! И тут я готова была поклясться, что после моего монолога, направленного на оскорбление напарника, он повернулся ко мне. И только сейчас я заметила на его лице, нет, даже не злость, ярость. Его губы скривились, а глаза горели, словно он бык на арене, а я трясу перед ним красной тряпкой. — Перед Хилл будешь отчитываться сама, — от этих слов у меня по спине побежали мурашки. Клинт смотрел мне прямо в глаза, я не любитель зрительных контактов, поэтому тут же отвернулась. — Ты был главный в этой операции. — Но это ты упустила Сокола. Так что отдуваться только тебе, — голос моего обвинителя поднялся на тон и еле-еле держался, чтобы не закричать. Бартон стоял на достаточном расстоянии от меня. Полагаю для того, чтобы не врезать мне от переизбытка чувств. — Не надо винить во всём меня. Ты руководил — значит, ты и несёшь ответственность. — Удобная позиция. Чуть что и ты не при делах. Эгоистичная дура, — это было неожиданно и немного обидно. Не зря он молчал, пока был за рулём. Вырвал бы баранку и въехал в столб от злости. Но я не собиралась уступать. — Что ты докопался до меня? Я и так из кожи вон лезу, чтобы угодить тебе! — В этом-то и проблема! — мы уже перешли на крик, не боясь, что нас услышат. — Не мне надо угождать, а делать то, что требует от тебя твоя работа. А если ты этого не понимаешь, то тебе тут не место. Лучше уходи пока не поздно. А то тянуть твой искорёженный труп с очередного задания нет желания. Я немного брезгую. И он ушёл. Выплюнул эти оскорбления мне в лицо и просто ушёл, словно ничего и не было. Меня трясло от злости. Я не могла успокоиться и направилась в переговорную. А! Я ужасно зла на Бартона, неужели он не может уже смириться с моим присутствием тут, тем более я никуда не уйду. Я зашла в помещение и, никого там не обнаружив, села на первый попавшийся стул. Ярость бурлила внутри меня, и в порыве чувств я стукнула кулаком по столу. Он был металлический, и звук соответственно был глухим, но очень противным. Я посмотрела на предмет мебели и заметила несколько трещинок, отходивших от моего ноющего из-за лёгкой боли кулака. — Неудачный денёк? — раздался голос за моей спиной, будь я в другом настроении, скорее всего бы дёрнулась от испуга, но не сейчас. — В чём же виноват этот стол? Я обернулась и, увидев Брюса, сразу же успокоилась. Он один из тех людей, которому ты доверяешь с момента первой встречи и до самого конца. А ещё он умеет слушать, именно слушать, а не ждать своей очереди, чтобы заговорить. Наверное, это я и ценю в людях больше всего — когда они проявляют интерес. — Ни в чём, — вздохнула я. — Просто первое, что попалось под руку. — Напомни мне не попадаться тебе на глаза, когда ты не в настроении, — засмеялся Бэннер и сел на стул напротив меня. Я невольно улыбнулась, решив, что мой удар был бы ему как слону дробина, но вслух я об это мне сказала. Я поняла, в чём мы с ним похожи: мы не хотим быть теми, кто мы есть. Другие отдали бы жизнь за то, чтобы стать хоть чуточку похожими на нас, но не мы — мы хотим быть обычными. - А если серьёзно. Что произошло? Я посмотрела в глаза учёного и нахмурилась, думая излить ему душу или нет. — Кто-то умер? — в притворном ужасе спросил он. — Не шутите так, — засмеялась я и добавила. - Нет, все живы. — Тогда может быть кто-то ранен? — не унимался Бэннер. — Да! Ранен! Причём на всю голову ранен. Этот такой раненный! Самый раненный из всех раненных. Брюс заулыбался с моих мнимых гневных речей, но выжидающе молчал, приглашая рассказать мне свою проблему целиком. — Да Бартон этот, — не выдержала я, — с самого первого дня как мы познакомились, он цепляется ко мне, не доверяет, ждёт, когда я ошибусь и не для того, что бы помочь, а чтобы поглумиться надо мной! Что я ему сделала такого? Чувство, что мы ещё знакомы не были, а он уже меня ненавидел, будто у него это на генетическом уровне заложено. Бэннер молчал, но ухмылка не сходила с его лица. Он знал, что мне надо было выговориться, и просто не мешал. — Почему я? Я уже всякими способами пытаюсь наладить с ним отношения, а он каждый раз всё изощрённее надо мной издевается. Что со мной не так? — Не думаю, что с тобой что-то не так. Да, дело в тебе, но не думай, что он тебя ненавидит. — То есть? Брюс, я не скрываю разницу в интеллекте между нами, так что поясняйте ваши мысли, — улыбнулась я. — Ладно. Как человеку, который отталкивал от себя всех дорогих и близких людей, попытаюсь напомнить тебе. Что ты делала, когда понимала, что это твой человек во всех смыслах, но не хотела, чтобы он или она были рядом, потому что волновалась за их же судьбу? — Не общалась с ними. — А если им всё равно хотелось общения с тобой и они становились настойчивее? — Ну, я поступала с ними по-свински, всячески задевала, оскорбляла и… Нет. Бартон не… Быть того не может. — А почему нет? — Ну, — протянула я и, не в состоянии придумать что-то, выдала: — Это же Бартон. Я его знаю. Наверное, знаю. — Вот видишь. Поверь, Клинт, может вести себя как полный засранец, если очень сильно переживает за кого-то. Но, как многие считают: показать привязанность — значит показать свою слабость. Я не смогла ничего ответить на это, да и не думала, что стоит. Это разговор не заставил меня магическим образом взглянуть на Бартона по-другому, но зато теперь у меня есть вполне логическое объяснение многим его поступкам. Я всё ещё думала о словах доктора Бэннера, когда шла к медкорпусу, который скоро, исходя из количества посещений, станет моим вторым домом. Очередная встреча с Хелен. Она всё никак не сдаётся, думает, что может мне чем-то помочь. Наивная женщина. Я замерла около входа и напряглась — были слышны голоса. Один из них принадлежал доктору Чо, а второй, мужской, я уже где-то слышала, но не могла вспомнить где. Я была в состоянии сейчас привлечь к себе внимание и прервать Хелен, но тогда возможность удовлетворить своё любопытство пропадёт. Я слегка подалась вперёд и прислушалась. Доктор была чем-то недовольна или обеспокоена. Она говорила слишком тихо, и я захотела подойти поближе. Сделав пару шагов, я смогла наблюдать спину Хелен. Перед ней было какое-то устройство для переговоров, на подобии голографического передатчика, только голограмма собеседника видна не в полный рост, а лишь слегка доходила до плеч. Хелен говорила с мужчиной, но лица его разглядеть я всё равно не смогла. — Я считаю, что эксперимент следует прекратить, — доказывала женщина своему голографическому собеседнику, — становится слишком опасно, мне всё труднее и труднее её контролировать. — Нет! — мужской голос резко прервал Хелен. — У нас больше может и не быть такой возможности. Она идеальный материал. — А если она пострадает? — Не пострадает. Мисс Дженкинс не из слабых. Я не могла поверить тому, что слышала. Доктор Чо... Хелен. Меня предали. Снова.