«Книга Всезнания»

Открыв глаза, Тсуна сначала ничего не увидел. Словно тьма из-под век разлилась в воздухе и превратила его в чернила. Следом пришло осязание, и тело медленно и будто нехотя начало сообщать мозгу, что именно с ним не так. Мышцы прокололо сотнями игл, оповещая владельца о том, что они затекли, затылок взорвался тупой ноющей болью и сообщил, что голова покоилась прямо на земле, кожа покрылась мурашками и диафрагма резко сократилась: озноб начал пробирать Хранителя Неба, не считаясь с тем, что тот был не в состоянии даже пошевелиться, чтобы отогреться. Но чем больше наступал холод, тем быстрее отступала темнота — она развеивалась, рвалась на куски, испарялась серой дымкой… Впрочем, сумрак уходить не желал. Ночь давным-давно опустилась на горы, и потому в пещере царила темнота. Костер давно догорел, дождь перестал ронять на землю слезы, а потоки воды, бежавшие по ней, начали высыхать. Тсуна поморщился, моргнул пару раз и снова распахнул глаза. Память услужливо подкидывала последнее воспоминание — образ Мукуро, с напряженным выражением лица занесшего над Савадой кулак. Вот только сейчас иллюзиониста над собой Тсуна не увидел, и проснувшаяся вместе с ним интуиция тонкой иголкой беспокойства проколола сердце Савады. «Если ты попытаешься убить Саваду Тсунаёши, я уничтожу тебя». Тсуна шумно выдохнул и с трудом повернул голову. Мукуро лежал рядом с ним лицом вниз и даже не шевелился, а потому паника схватила босса Вонголы за горло стальными клещами. Но в следующую секунду его собственное тело сообщило, что самое страшное не произошло: плечо Савады ощущало легкое тепло, исходившее от плеча Мукуро, а значит, тот был всё еще жив. Странно, но почему-то Тсуна не задумывался о том, что иллюзионист мог причинить ему вред и потому получил по заслугам, — он хотел убедиться, всё ли с товарищем в порядке. И лишь постепенно, вместе с нехотя возвращающимся осознанием происходящего, появлялись в его голове и вопросы. «Зачем Мукуро это сделал? Он ведь неплохой человек… И его ведь предупреждали!» Его предупреждали, но он всё же рискнул… ради чего? — Ты в порядке, Тсунаёши? — голос Лии еле достиг ушей Савады, словно прорвался через плотный слой ваты. — Что… случилось? — прохрипел Тсуна, едва ворочая языком, и перевел взгляд на Стража. — Ничего особенного, просто Рокудо Мукуро решил тебя ударить, — будничным тоном ответила Страж. — Он изначально решил атаковать тебя, но как — сомневался, а после моего предупреждения решил, что атака не должна быть сильной ни в коем случае. — Зачем?.. — Я тебе уже говорила, разве нет? — Лия усмехнулась и снисходительно посмотрела на Саваду, сев слева от него. — Причин несколько, но если ты мне не веришь, просто спроси у Книги, она не может солгать, в отличие от Стражи. Вся информация, что ты получишь, сделав запрос, будет на сто процентов точна. Тсуна не ответил. Он опустил взгляд и, сверля им серые стены пещеры, подумал о том, что ошибся уже во второй раз. Сначала когда поверил Лие, и тем самым причинил боль Мукуро, а теперь — поверив иллюзионисту, а не предупреждению девушки об опасности. Лия же грустно улыбалась, глядя на Саваду, словно мать на неразумное дитя, и молчала. Просто не хотела торопить его, понимая, что слишком добрый парнишка в который раз начал винить себя во всех смертных грехах, забыв о том, что все люди порой свершают ошибки. Правда, не все учатся их исправлять… — Прости, — пробормотал наконец Тсуна и задал главный из волновавших его вопросов: — А как… Мукуро? — Жив, — безразлично ответила Страж, словно говорила о ценах на тофу. — Он не собирался тебя убивать, лишь хотел ударить, потому я его не уничтожила. Противодействие ведь должно быть равно действию. — Что с ним? — Он не в себе, в прямом смысле этого слова. Книга Знаний — демоническая Книга, так что я использовала ее знания для переноса души иллюзиониста в другое место. Пока я не позволю, он не сможет вернуться и… немножко помучается. Девушка криво усмехнулась, а Савада тут же всполошился. — Лия, верни его!.. Он же не хотел… он просто… — Да-да-да, знаю, — перебила Страж парня, попытавшегося встать, и уложила его обратно. — Я верну его душу в тело, как только ты окончательно придешь в себя и сможешь дать ему отпор в случае опасности. А пока он просто побудет в собственных воспоминаниях. В том самом дне, когда ты победил его в Кокуё-Ленд. Ему полезно будет об этом вспомнить, а то он слегка подзабыл, что чувствовал тогда… Мукуро ведь сейчас будет наблюдать за всем со стороны, даже за тем, как друзья, искалеченные по его вине, из последних сил пытались встать на его защиту. Интересно, как ему это понравится? Кен с Чикусой ведь рассказывали ему об этом моменте совсем не красочно: просто сообщили, что «велели Саваде не трогать Мукуро-сана, а тот выслушал историю о семье Эстранео и не захотел отдавать его тюремщикам Виндиче». Иллюзионист ведь потихоньку эволюционирует с того дня, поэтому любопытно, что он почувствует, увидев себя прошлого со стороны. — Лия, не надо так… — Не переживай, быть призраком и смотреть на мир со стороны не так уж и тяжело. Главное, чтобы мир не показывал призраку всю его никчемность, — Лия криво усмехнулась и дотронулась до лба Тсуны. Цокнув языком, она поморщилась и прошептала: — Ну вот, у тебя температура. Прости, костер я разжечь не в состоянии. — Мы так замерзнем… — Тсуна предпринял слабую попытку приподняться на локтях, но его снова уложили обратно и велели просто поспать, потому как его жизненной энергии на такой подвиг не хватило бы, а пневмония куда лучше смерти от истощения жизненных сил. Тсуна лежал, глядя на своды пещеры, и размышлял о том, что произошло, но сон не шел. Сотни мыслей роились в голове, вытесняя одна другую, а больше всего хотелось попросить Лию вернуть Мукуро в сознание, но Савада знал, что сделает это она лишь по приказу, и что таким поступком Страж заботилась именно о нем, и потому молчал. А еще Тсуна немного беспокоился о том, как поступит иллюзионист, вернувшись из того страшного дня. И это беспокойство постепенно росло, ведь гарантировать, что Рокудо не вернется к мечтам, которые отринул, никто не мог. И лишь слова Лии о том, что последней мыслью Мукуро перед тем, как она отправила его душу в прошлое, было: «Она отразит атаку или предаст?» — давали надежду на то, что иллюзионист всё же справится с собственными воспоминаниями. Страж же об этом не думала — она просто пыталась подбодрить Тсунаёши, сначала рассказывая ему о поведении и мыслях Мукуро прямо перед нападением, затем вполголоса пересказывая древние мифы, а потом она вдруг тихонько запела печальную, тягучую, красивую мелодию — одну из сотен песен менестреля, так часто встречавшегося ей на улицах родного города. Искалеченными пальцами, лишенными ногтей, она осторожно начала перебирать растрепавшиеся каштановые пряди Хозяина, убаюкивая его ненавязчивыми мелодичными напевами и струящейся итальянской речью. Медленно, но верно веки Савады тяжелели, а девушка, просуществовавшая в виде духа более трехсот лет, смотрела на него как на неразумного малыша, пытающегося дотянуться руками до небес. И в ее глазах застыло сожаление. Сожаление о том, что дети всегда вырастают, потому что жизнь их не жалеет… Наконец веки Савады сомкнулись, и он погрузился в бесконечную темноту. Лия вздохнула, поднялась, скрестила руки на груди и, глядя сверху вниз на спящих и видящих такие непохожие сны смертных, произнесла на итальянском: — Этот ребенок излишне наивен. Судьба не пожалеет его, как не пожалеет и Книга. Уже ль пора начать вести его ко тьме? Нет, слишком рано, к тому же я… А впрочем, он бредет в пропасть сам. «Ducunt volentem fata, nolentem trahunt». В сем случае слова эти словно насмешка. Судьба влачит этого доброго человека в Ад. Я видела лишь одного такого добряка. Судьба ее не пощадила. Вместе с Книгой. Быть может, Страж, кому долженствует извечно наблюдать со стороны за гибелью Хозяев, хоть раз поможет смертному не оступиться?.. Отнюдь. Не мне перечить всем законам бытия. Вот только я могу не помогать Саваде оступиться. Пускай я помогала в этом слишком многим, на этот раз Хозяин Книги слишком человечен. А впрочем, нет. Напротив — слишком добр для человека. Пускай решает сам, куда идти. Я подтолкну его ко тьме, лишь если сам он потеряет часть своей души. Наивную, по-детски чистую частицу — доброту. Попытайся спастись, Савада Тсунаёши. И помни главное. «Descensus averno facilis est». Я же буду наблюдать со стороны, не смущая тебя своей речью, возрастом и манерами. Ведь ты привык к свободному общению на равных с детворой… Я буду говорить их языком, дабы ты верил мне. Дабы позволил наблюдать, будучи рядом, а не в Книге. Но я тебя не подтолкну к грехопадению. Ты веришь? Вряд ли. Вот только это ни на что не повлияет. Искалеченные пальцы касаются черной грубой ткани. Безумно худые ноги изящно и грациозно принимают балетную позицию. Легкий полупоклон и светская, немного таинственная улыбка на потрескавшихся губах. Идеальная осанка хрупких плеч. Изящный реверанс. Аристократка из средневековья, прошедшая через пытки, но не растерявшая знаний этикета, дарит человеку, которого признала, частицу собственного прошлого, однако он этого не видит и никогда об этом не узнает. Просто потому, что он не должен понять, как сильно меняет себя этот Страж, чтобы не вызвать у Хозяина дискомфорта… Ведь так проще. Проще им обоим.

***

Тсуна проснулся и сразу понял, что что-то не так. Было на удивление тепло, голова не болела, да и вообще самочувствие его значительно улучшилось, а потому, нехотя разлепив глаза, Савада окинул пещеру быстрым взглядом, ища подвох. И он его нашел: в центре пещеры мерно потрескивал большой костер, а рядом с ним сидели те, кого сейчас Тсуна больше всего на свете хотел увидеть — Ямамото, Гокудера и Рёхей. Мукуро всё так же лежал без сознания, но уже в другом конце пещеры, а сам Савада оказался перемещен ближе к костру. Под головой у незадачливого босса мафии лежала свернутая в валик куртка Рёхея, а у выхода, глядя на небо безразличным усталым взглядом, стояла Лия. Она выглядела странно отрешенной, а друзья Савады — испуганными и дико нервными, но даже такая атмосфера вызвала улыбку на тонких губах человека, безумно счастливого от того, что он больше не один. — Даже не думай вставать: у тебя не хватит сил, и ты встретишься затылком с землей, — предупредила его попытку подняться Страж, и Тсуна, начавший было приподниматься на локтях, со вздохом лег обратно. К сожалению, Лия была права: хотя общее состояние Савады уже приходило в норму, физическая слабость оставалась просто огромна, и он даже подумал, что больше никогда не согласится на подобные эксперименты — слишком уж это было выматывающе. Парни, услышав вздох друга, тут же обернулись и кинулись к Саваде. Гокудера проверил пульс босса, бормоча что-то о том, что он никчемная «Правая рука», и обещая больше никогда не оставлять Джудайме в опасности, Такеши напряженно вглядывался в лицо друга, словно пытался понять, в порядке ли он, а Рёхей тараторил без умолку о том, что случайно увидел пещеру, когда обходил свой участок леса, и решил проверить, не спрятались ли в ней от дождя Тсуна или Мукуро, и на самом деле нашел их, вот только оба были без сознания и признаков жизни не подавали, хотя пульс и дыхание были ровными. Слабыми, но ровными… — Что с Мукуро? — тихо спросил Тсуна, понимая, что даже говорить ему пока всё еще тяжело. — Жив, но мы не можем его разбудить, — ответил Такеши и, заглянув другу в глаза, тихо, но четко спросил: — Что здесь произошло, Тсуна? Кто вас вырубил? — Никто. Это… эксперимент. Мукуро предложил проверить свою теорию, и вот что получилось. Парни переглянулись и резко нахмурились. Гокудера потянулся к карману брюк, но не нашел сигарет, а потому поморщился и процедил: — Я же говорил, что этот дар может быть опасен, потому Джудайме нам о нем и не рассказывал… — Нет, — Тсуна сглотнул и, почувствовав, как прокатился по горлу тугой ком вязкой слюны, прохрипел: — Ребята, можно воды? Потом всё расскажу. — Конечно, Джудайме! — Гокудера тут же приложил к губам босса самодельную флягу, и Тсуна с жадностью сделал большой глоток. Холодная вода мягко скользнула по истерзанным жаждой губам и проникла в горло. Тсуна впился зубами в край фляги и начал жадно глотать, отфыркиваясь и пытаясь неслушающимися руками поймать сосуд с драгоценной влагой. Только сейчас он понял, насколько хотел пить, и это ощущение резко дернуло его на грань безумия… — Не торопись, никто у тебя воду не отнимет, — прокомментировала сей беспредел Лия, а Тсуна, наполовину опустошив флягу, наконец улегся обратно и отдышался. — Лия, освободи Мукуро, он ведь уже ничего мне не сделает, — прошептал он, и Страж фыркнула. — Он еще не досмотрел важный момент до конца. Вот досмотрит — освобожу. Пока рано, он не поймет, зачем всё это было, если не увидит его. А ты пока рассказал бы друзьям, что произошло, а то они скоро от непонимания начнут на стенки лезть. Савада закатил глаза, понимая, что спорить со Стражем просто бесполезно, и, тяжело вздохнув, посмотрел на переглядывающихся друзей. — Ребята, я вам всё расскажу, но… это надолго. И сразу скажу: опыт Мукуро дал понять, что я не свихнулся, и всё, что я расскажу, происходит на самом деле. Мафиози молча переглянулись и, не сговариваясь, кивнули. Рёхей вернулся к костру и подбросил в него пару веток, а Савада со вздохом начал повествование. Язык ворочался неохотно, парень часто сбивался и делал передышки, и в такие моменты Хранители начинали бурно обсуждать услышанное, а Гокудера еще и строил догадки о том, что же на самом деле представляет из себя Книга Всезнания, и возможно ли в принципе создать нечто подобное. Когда же рассказ подошел к своему апогею, то есть к моменту несостоявшегося удара Мукуро, пещеру огласило дружное возмущенное восклицание — даже Ямамото выразил свое отношение к данному поступку иллюзиониста. — Он совсем с ума сошел? — возмущение Такеши было самым немногословным и самым вежливым из прозвучавших. Тсуна же лишь тяжело вздохнул и пояснил друзьям, что, по словам Лии, иллюзионист всё же не хотел причинить ему вреда, и именно потому его отправили в воспоминания, а не сделали нечто куда более неприятное и опасное для жизни. На это парням возразить было нечего, но Гокудера, окинув взглядом пустую, как ему казалось, пещеру, вдруг сказал: — Ты… Не знаю, почему ты на самом деле помогаешь Джудайме, но спасибо. Спасибо, что защитила его. — Передай своему верному Хатико, — ехидно ответила Страж, подходя к курильщику и делая вид, что приобнимает его за плечи, — что я так поступлю с любым, кто посмеет угрожать моему дорогому Тсунаёши. Включая всех здесь присутствующих. Ладно, Тсуна? — Ох… — Савада вздохнул и, закатив глаза, проворчал: — Лия говорит, что поступит так с любым, кто будет мне угрожать. Даже с вами. Простите, она просто не верит людям, вот и получается, что… — Ничего, — перебил Саваду Рёхей. — Она тебя экстремально спасла, и мы ей за это благодарны! Да и это же хорошо, что у тебя теперь такой сильный союзник — если она тебя и правда будет так защищать, мы будем только рады! — Вот именно, Джудайме, — улыбнулся Гокудера, но окинул пещеру подозрительным взглядом. — Я не причиню Вам вреда, но это хорошо, что она будет защищать Вас даже от друзей — вдруг кто-нибудь возьмет наш разум под контроль или опоит чем-нибудь? Эта женщина права, главное — бдительность. — Спасибо, — улыбнулся Тсуна. — Какие понятливые мальчики, — умилилась Лия и, потыкав Гокудеру в щеку, заявила: — Но ежели эта милая няша так заботится о дорогом боссе, мог бы и бросить курить. Никотин — первый шаг к раку легких, а он не заботится о здоровье своего драгоценного друга и медленно, но верно его травит. Калигула, притаившийся под маской доброго Тоторо, не иначе! — Лия! — чуть ли не простонал Савада и закатил глаза, а парни переглянулись. Тсуна тут же вздохнул и пояснил: — Простите, она часто шутит, потому я и давился смехом, когда не было, вроде бы, никаких причин. Про Реборна в тоге именно она тогда сказала. — Зато теперь ясно, что ты в норме и не переиграл в видеоигры, — рассмеялся Ямамото, а Тсуна виновато посмотрел на друзей и пробормотал: — Простите, что так долго молчал. Сначала я и сам не мог поверить, что происходящее реально, а потом сомневался, не сошел ли с ума. А еще боялся, что если мне нечем будет подтвердить свой рассказ, вы можете подумать, что я… свихнулся. Или что на меня кто-то воздействует. Извините. — Да ничего, — улыбнулся Такеши, но в глазах его промелькнула грусть. — Просто в следующий раз помни, что мы поможем в любой ситуации. Если бы ты сразу рассказал, мы бы вместе выяснили, правдива история о Книге или нет. — Но я боялся, что она окажется галлюцинацией, — прошептал Тсуна и уставился на огонь. Алые языки пламени мерно уничтожали сухие ветки, пожирая дерево и обращая его в прах, а тепло, в которое обращалась жизнь дерева, наполняло холодный воздух небольшой пещеры. — Ты слишком много переживаешь о мелочах, — рассмеялся Ямамото и похлопал друга по плечу. — Даже если бы ты сошел с ума, мы всё равно остались бы твоими друзьями. — Но не очень-то хочется понимать, что спятил, — пробормотал Тсуна, а Гокудера вдруг фыркнул и сказал: — Джудайме, не имеет значения, больны Вы, здоровы, забыли всё, что было в прошлом, или стали провидцем, сошли с ума или обрели бесконечные знания. Вы наш друг, и мы рядом, потому что просто хотим смеяться вместе с Вами. Смотреть на фейерверки, играть в снежки и веселиться. Поэтому не думаете о такой ерунде. Главное, что мы все вместе. — Гокудера… — Тсуна удивленно посмотрел на друга, в глазах которого не было ни тени фальши, и улыбнулся. Широко, открыто, по-настоящему. Отпуская все свои сомнения и страхи. — Спасибо, ребята! Я больше не буду сомневаться и бояться! — Отлично сказано, босс! — кивнул Хаято и показал другу знак «класс». — Вот это дело! — одобрил Рёхей. — Не забывай, что вместе проще справиться с чем угодно, Савада! — И что мы тебя одного не оставим, даже если прогонишь, — рассмеялся Такеши и, снова похлопав друга по плечу, перебрался к костру. — Спасибо и еще раз простите, — прошептал Тсуна, а Лия фыркнула: — Да простили они тебя уже. А что самое смешное, даже тени обиды не затаили. Вот уж точно странные люди. Тсуна закатил глаза, но на губах сама собой расползлась широкая, счастливая улыбка, а парни подтвердили слова Стража, ответив, что уже простили друга, и об этом он может больше не беспокоиться. Постепенно Тсуна начинал приходить в себя, силы не спеша возвращались к хозяину, а небо на горизонте начинало темнеть. Как оказалось, Тсуна проспал целый день, и нашедшие его еще утром друзья всё это время ухаживали за ним и Мукуро, дожидаясь, когда земля немного подсохнет: как оказалось, идти с двумя раненными по непролазному болоту, в которое превратилось всё вокруг, было просто невозможно, и потому парни вынуждены были теряться в догадках относительно судьбы друзей и просто ждать. А ведь порой ожидание — самое страшное, что только может быть для деятельного человека. Особенно если на горизонте царит абсолютная неизвестность. Тишина за пределами уютной теплой пещеры стояла гробовая. Словно время замерло и не хотело ускорять свой бег. А возле костра грелись четверо спасшихся в грозу друзей, порой поглядывая на пятого, лежавшего без сознания, и надрывно кашляя. Даже закаленный спортсмен Сасагава не избежал простуды, а может, и чего-то более серьезного. А ведь парни всё еще не нашли клад… И медленно, но верно они понимали, что если так пойдет и дальше, они просто подхватят воспаление легких и вынуждены будут спуститься с гор с пустыми руками. И лучше всех осознавал единственный возможный выход Хозяин Книги Всезнания, который, сам того не заметив, поверил знаниям демонического фолианта и тому, что он реален. А еще Тсуна поверил, что Книга не причинит ему вреда и будет защищать… Наивный, добродушный человек. Треск костра отмерял секунды рваным пульсом. Веселый смех, прерываемый надрывным кашлем, бил по нервам сильнее едва слышного дыхания, срывавшегося с губ почти мертвого человека. Вечер вступал в свои права, и ночные хищники спешили на охоту, обходя стороной слишком шумную пещеру, в которой пылало злое горячее пламя. А Савада Тсунаёши всё яснее понимал, что выхода у него нет. — Ребята, а что если… — голос его сбился, и Тсуна, вздохнув, нерешительно спросил: — Думаете, мы сумеем найти клад сами? Повисла тишина. Только головешки с мерным треском отправлялись в небытие. — Джудайме, Вы хотите воспользоваться Книгой? — курильщик недоверчиво посмотрел на друзей и поморщился: загоревшийся в их глазах огонек надежды его не радовал. — Я понимаю, что это нечестно, — пробормотал Тсуна. — Но если мы вернемся с пустыми руками, Реборн нам этого не простит. А искать самим… Мы же все явно заболели, да и не ели уже двое суток. Мукуро, мне кажется, вообще после такого долго не оправится… Савада вздрогнул от собственных слов и икнул. Ему крайне не хотелось подвести Хранителя Тумана и разболтать его тайну, но слова слишком часто срывались с его губ помимо воли. А точнее, он слишком часто не задумывался, о чем говорит. — Так что, может, попробуем попросить у Книги информацию? — добавил он нерешительно. — Если Вы этого хотите… — поморщился Хаято, но всё же высказал свое мнение: — Я не доверяю этим Стражам и их артефакту, да и они сами говорят, что чем больше Вы пользуетесь Книгой, тем вероятнее, что Вы встанете на путь в Ад. Нет, я верю, конечно, что Вы с этим справитесь, Джудайме, но… я не хотел бы рисковать. — А я думаю, Савада экстремально с этим справится! — возмутился Рёхей, подкидывая в огонь очередную ветку. — Даже если мы получим знания, мы их не обратим во зло, так что ничего страшного не будет. А с искушениями он справится! — Согласен с Сасагавой, — улыбнулся Такеши. — А мы поможем Тсуне, Гокудера. — Бейсбольный придурок, у тебя вечно на дворе праздник! — фыркнул курильщик и полез в карман, но успокоительных сигарет не нашел. Вздохнув, он поднял с земли длинный тонкий прутик и начал ломать его. Вот только нервы успокаиваться всё равно не желали. — Гокудера, думаешь, я буду в опасности, даже если не применять знания во зло? — озадачился Тсуна. — Но ведь если не грешить, можно и со знаниями не попасть в Ад, разве нет? — Конечно, можно, я просто немного волнуюсь, — пробормотал Хаято и тут же добавил: — Но я в Вас верю, Десятый! Так что помогу во всем! — Спасибо, — улыбнулся Тсуна краешками губ и подобрался ближе к костру. Грея руки прямо над огнем, он с удивлением думал о том, почему так тяжело просто сидеть и отчего так безумно кружится голова, почему нет сил абсолютно ни на что и как справиться с такими страшными последствиями простой потери жизненной энергии. Вот только Тсуна не понимал, что это не «просто» потеря, а огромная потеря жизненной энергии, и потому продолжал удивляться очевидному. — Тогда решено, — кивнул боксер. — Савада, спроси, где клад. — Нет, погодите, — перебил его мечник, — если мы принесем Реборну сам клад, а подсказки не добудем, он не поверит, что мы сами его нашли. — Значит, надо попросить Лию рассказать, где лежат подсказки и сам клад? — уточнил Тсунаёши. — Может, если получим подсказки, нам и не придется полагаться на Книгу в поиске сокровища, — проворчал курильщик. Хрусть! Очередной обломок ветки полетел в костер. — Думаешь, мы отгадаем загадку? — с сомнением уточнил Тсуна. — Не попробуем — не узнаем, но и подстраховаться не помешает, — пожал плечами Гокудера, и Тсуна, призадумавшись, кивнул. — Лия, извини… мне нужно это знание. Где находятся подсказки, что в них написано, и где клад? Скажи, пожалуйста, но о кладе расскажешь только если мы сами не догадаемся, ладно? — Как прикажешь, босс, — усмехнулась Страж, и Савада поморщился. — Зачем ты так… — Шутка, — хмыкнула девушка и начала быстро перечислять места схронов подсказок. А затем были перечислены все загадки, спрятанные в них, и парни удивленно переглянулись, стоило лишь Тсуне озвучить последнюю. — Что за бред? — озвучил мучивший всех вопрос Сасагава. — И как нам это разгадать? — Надо хотя бы попытаться, — пожал плечами неунывающий Ямамото, отлично понимавший, что клад будет найден в любом случае. — Как дело доходит до умственного труда, — съязвил Хаято, — ты сразу отказываешься даже пытаться! Позорное бегство, газон с ушами! — Заткнись, осьминогоголовый! Я экстремально решу все… — громкий, разрывающий легкие на части кашель перебил восклицание вскочившего боксера, и он, пошатнувшись, осел на землю. Силы оставляли мафиози, не заметивших еще приближения новой угрозы. Пневмонии. — Тогда давайте думать, — осторожно предложил Тсуна. — Сначала не мешало бы подкрепиться, — проворчал Хаято, — но рыбу мы сейчас не поймаем. Знать бы, какие травы подойдут для лечения… Черт! Простите, Джудайме! Почему я не выучил справочник целебных растений этой местности и где они растут?! — Думаешь, травы могли бы помочь? — с сомнением уточнил Тсуна. — Уверен, — кивнул Гокудера и чихнул. — Помогли бы. По крайней мере, вы перестали бы заплевывать продуктами своей жизнедеятельности местное пространство, — отозвалась молчавшая до сих пор Лия. — Травы во многом способны помочь, главное правильно их приготовить. — А ты знаешь, как это делается? — с надеждой уточнил Тсуна и шмыгнул носом. — Знаю, но ты так жаждешь этих знаний, что не скажу. Подавай запрос. — Блин, ну почему всегда так?! — риторический вопрос заставил Тсуну взлохматить собственные волосы, а затем обреченно вздохнуть и пошептать: — Мне нужно это знание. Лия, помоги, пожалуйста, нам подлечиться… — Слушаюсь и повинуюсь, Ваше Благородие, — съехидничала девушка, отвесив Хозяину шутливый поклон, и Тсуна окончательно скис. Он не замечал, что Страж пытается таким способом показать ему, как опрометчиво его решение положиться на Книгу, и отвадить от обращения к ней, но… было уже поздно. Лия отлично понимала, что такие шуточки уже не помогут. Но хотя бы по совести Савады они били, а это было уже немало, ведь он всё же сожалел об обращении к Книге и думал о том, что поступает неверно. И это могло хоть немного уберечь его от глупой мысли, что с Книгой Всезнания он будет способен на всё… Тсуна выслушал то, что рассказала ему о лечебных травах Страж, и попытался подняться. Осечка. Словно куль с мукой рухнуло обмякшее тело обратно на землю. И еще одна попытка, на этот раз несколько нервная. Осечка. Тсуна упал, будто подбитый из снайперской винтовки. — Ты потерял не силы, а жизненную энергию, — устало вздохнула Страж, не слушая взволнованных разговоров смертных. — А она так быстро не восстанавливается. Фактически, я вытянула из тебя саму жизнь. Ты мог умереть, возьми я немного больше. Потому на восстановление уйдет около двух дней. — Ох, блин, — простонал Тсунаёши и закрыл лицо ладонями. Он лежал у костра, свернувшись в клубок, и ловил взглядом темноту смеженных век, за которые просачивалось едва заметное алое марево костра. — Что такое, Джудайме? Тсуна вздохнул. А дальше он просто монотонно рассказывал друзьям где можно найти целебные травы, как их приготовить, как использовать и почему сам он пойти на поиски не сумеет. За стенами пещеры алел закат, парни переглядывались, слушая рекомендации Книги Всезнания, а затем бросили своему Небу пару подбадривающих слов и ушли прочь. В закат, который поглотил их, чтобы они смогли помочь самим себе и своим друзьям пережить эту ночь…