«Книга Всезнания»

Утро началось для Савады Тсунаёши бодро и довольно радостно. В который раз Реборн, явившийся будить ученика, застал картину «ленивый соня бодро одевается, встав раньше будильника». Еще бы ему не встать, когда за пять минут до звонка Фукс положил ладонь на лоб Хозяина, отлично зная, что ледяное прикосновение мертвеца всегда мгновенно будило Тсунаёши! Но Реборн не знал о присутствии в доме Савады призраков, а потому в который раз сказал сам себе, что найдет причину изменений в ученике. Вот только с каждым днем солнечному аркобалено всё больше казалось, что он уходит прочь от разгадки, вместо того, чтобы ее достичь. Ведь Савада Тсунаёши с каждым днем всё лучше обтекал углы, уворачиваясь от провокационных вопросов… как профессиональный лжец. Когда Реборн покинул комнату ученика, выдав ему ценные указания на день, Тсуна поспешил поделиться с призраком радостью. А точнее, обсудить прошлый вечер. Вчера Десятый Вонгола проводил Киоко до самого дома, рассказывая ей о приключениях, произошедших с ним и его друзьями в лесу, а также разъясняя Киоко непонятные моменты, связанные с миром мафии. Фукс всё это время делал вид, что его нет, и лишь когда Хозяин начинал смущаться и запинаться, подбадривал паренька, подкидывая темы для разговора. Итогом прогулки стала благодарность Сасагавы и эйфория Тсуны, которого не только поблагодарили, но и сказали, что он будет очень хорошим боссом, если заботится не только о своих подчиненных, но и о тех, кто переживает за них в тылу. Вот только после этого разговор съехал к теме успеваемости, и Савада, никогда не умевший держать язык за зубами, в ответ на подбадривание Киоко сморозил глупость. Дал обещание написать следующий тест на пятьдесят баллов, хотя обычно не набирал больше тридцати. Конечно же, Тсуна сразу пожалел о сказанном, но деваться было уже некуда — брать свои слова назад он не привык, даже несмотря на собственную лень и нелюбовь к обязательствам. Вот только сияющая улыбка Киоко настроила его на позитив, и Тсуна решил как следует подготовиться к следующей проверке знаний, чему немало удивился Реборн, вечером обнаруживший в своем ученике невероятную тягу к знаниям. Собственно говоря, после ужина аркобалено долго и упорно вдалбливал в голову будущего мафиозного босса алгебраические формулы и законы физики, но вместо обычных стонов и жалоб на жизнь получал сосредоточенное сопение, усердную зубрежку и уточнения по непонятным моментам. Этого Реборн стерпеть уже не смог и прямо спросил, что происходит, на что был дан совершенно неожиданный, но абсолютно честный ответ: «Я случайно пообещал Киоко-чан, что наберу целых пятьдесят баллов на следующем тесте! Я не могу ее подвести, помоги мне, Реборн!» И вот тут-то взрослый в теле ребенка понял, что окончательно запутался. Если Савада не один, и ему кто-то помогает, почему он не попросит помощи в подготовке у этого тайного помощника? Если он один, и что-то не так с его психикой, почему он на удивление адекватен? Если на него влияет враг, почему будущий босс Вонголы начал браться за ум, вместо того, чтобы способствовать разрушению семьи? Если же у него на самом деле чудовищно обострилась интуиция, почему он не хочет просто угадать варианты ответов на тесте, а учит материал? И, наконец, главный вопрос. Почему Савада Тсунаёши, которого раньше можно было читать, как открытую книгу, теперь стал настолько скрытным, но это проявляется далеко не всегда, и лишь на определенные вопросы он не желает отвечать правдиво? Что он скрывает, почему, и как эта тайна на него воздействует? Ведь такие минуты, как эта, говорили о том, что перед аркобалено настоящий Савада Тсунаёши, не подверженный контролю извне! И всё же как только речь заходила о событиях в лесу, он становился настоящей лисой. Изворотливой, хитрой, скрытной. И у Реборна закончились предположения о том, что могло так изменить Десятого Вонголу. Оставшийся почти в одиночестве после ухода репетитора Савада быстро лег спать, поскольку с непривычки после усердной зубрежки у него разболелась голова, а потому обсудить с Вольфом Киоко он не успел. И вот с утра парень решил исправить это упущение, а потому, собираясь в школу, засыпал Стража тонной вопросов о том, не ошибся ли он прошлым вечером в чем-то еще, кроме поспешного обещания. Фукс отвечал одно и то же: что «два шага вперед, один назад — лучше, чем стояние на месте», и даже если где-то была допущена ошибка, она станет уроком на будущее. Савада же не отставал и мысленно продолжал уламывать Фукса помочь ему разобраться, где он был не прав. На вопрос же духа, с чего парень взял, что мертвый вот уже как более двухсот лет, неженатый барон может стать хорошим советчиком в любви, был получен занятный ответ: «Ну так ты же вон какой, наверняка на тебя девчонки пачками вешались!» Смех призрака не услышал никто, кроме его незадачливого Хозяина, и Вольф посоветовал Саваде почитать учебники истории о нравах девятнадцатого века. Однако всё же добавил, что опыт в амурных делах у него неплохой, равно как и знания Книги способствуют поиску наилучших вариантов, но если Савада будет делать всё по указке, он никогда не сможет завоевать Киоко. Ведь, по словам Фукса, ей интересно было с Савадой Тсунаёши — с тем, кого она отлично знала, а не с неведомым человеком, который начал бы вести себя как кто-то совершенно чужой. Дав Хозяину главный совет, состоявший в словах: «Будь собой, но не отступай и не бойся, просто иди к своей цели так, как умеешь, как подсказывает тебе сердце», — Фукс объявил, что решение Тсуны начать учиться было абсолютно верным, и парень слегка приободрился. Вот только как понять, правильно ли он вел себя с Киоко, Тсуна не представлял, и это грызло его изнутри. А ведь узнать о чувствах Сасагавы было так просто — надо было всего лишь спросить о них Книгу. Но Тсуна почему-то об этом даже не задумывался. И Лия бы сказала, что он прав. Направляясь в школу, Савада который раз прокручивал в голове события прошлого вечера и пришел к выводу, что в принципе ничего ужасного он не сказал, да и то, что сумел проводить Киоко до самого дома, не сбежав с полдороги, как сделал бы, если бы Фукс не подкидывал ему темы для беседы, уже было прогрессом. Разве что сам факт помощи призрака несколько удручал, и потому Тсуна принял героическое решение — в следующий раз постараться самому вести диалог с Киоко, не полагаясь на Стража. Правда, когда будет этот самый «следующий раз» он понятия не имел, но отчаянно надеялся, что он всё же состоится. Ведь эйфория, нахлынувшая вчера, уходить от своего счастливого обладателя отчаянно не желала, зато он желал испытать ее вновь. Школа встретила Саваду как обычно негостеприимно. Пара одноклассников, встретившихся у ворот, назвала его «бесполезным Тсуной», когда он споткнулся. Старшеклассник потребовал денег, стоило лишь Десятому боссу Вонголы обуть сменку. К счастью, на горизонте замаячили члены Дисциплинарного Комитета, и это спасло кошелек Савады от разорения, но Фукс тут же поспешил испортить радужное настроение Хозяина, порадовавшегося чудесному спасению. Он посмотрел вслед уходившему старшекласснику и пренебрежительно протянул: — И вот такой зазнавшийся отброс, не ценящий в жизни ничего, кроме денег, и вжимающийся в стену от одного взгляда своей матери, напугал человека, который готов умереть ради счастья своих друзей? Мне жаль этот мир, если в нем сильные позволяют угнетать себя слабакам. «Я не сильный», — печально ответил Тсунаёши, по традиции решив заняться самобичеванием. — Отнюдь, — пожал плечами Фукс. — Если в битве на кулаках ты проиграешь дону Реборну, в количестве пламени — Хибари-сану, а в ловкости — мсье Мукуро, это не значит, что ты слаб. Смотря что считать силой. Кто-то говорит, что это деньги. Кто-то — что сила заключается в мускулах и способности уничтожать врагов. Кто-то думает, что сила в правде. А кто-то не спешит мериться силами и просто живет, но когда встает вопрос, отстаивать свои идеалы до конца и погибнуть или предать всех и вся, восходит на плаху без сожалений. Вот и скажи мне, Тсунаёши-кун, кто сильнее? Олигарх, заставляющий страдать простых людей? Боксер, избивающий любого несогласного с ним, даже ребенка? Правдолюб, обличающий истину и карающий острым словом любого, кто идет неверной, как ему кажется, дорогой? Или тот, кто не кичится своими деяниями и просто защищает то, что ему дорого? Ради чего правильнее погибнуть, ради денег, славы или своих друзей? — Ради друзей, — прошептал Тсунаёши, упершись лбом в дверцу шкафа со сменкой. Проходившие мимо старшеклассницы удивленно на него покосились. — Так в чем же сила: в деньгах, кулаках или чести? Повисла тишина. Звуки, долетавшие до слуха Савады, исчезали, не проникнув в его сознание. И в его голове всё отчетливее звучала одна простая, понятная ему мысль, которая раньше отказывалась складываться в слова, существуя лишь на уровне ощущений. «Злой человек не будет сильным, потому что у него не будет друзей. А тот, кто готов им помочь, несмотря ни на что, может стать сильным, даже если он слаб. Ведь друзья его всегда поддержат». И внутренний голос шепнул Десятому боссу Вонголы: «У тебя есть друзья». А Вольфрам Фукс добавил: — У тебя есть честь, герр Савада. Потому я тебе и помогаю. Тсуна улыбнулся краешками губ и посмотрел в конец холла. На небо, видневшееся за распахнутой настежь дверью. И улыбка его стала широкой и безмятежной. Ведь если в тебя верят друзья, поверить в самого себя куда проще, а у Савады было очень много людей, которые в него верили. Кивнув собственным мыслям, Тсуна побежал в класс, мысленно крикнув Стражу: «Спасибо, Вольф!» Но призрак не ответил. Лишь поправил шейный платок, хмуро покосился на то же самое небо, что пару секунду назад вселило уверенность в Хозяина Книги, и цокнул языком. «Слишком медленно», — беззвучно произнесли его губы. А затем добавили: «Ты слишком медленно идешь к своим целям, герр Савада. Ведь ты их до сих пор не осознал. И это плохо. Времени у тебя не много».

***

Первым, кого увидел Тсуна, зайдя в класс, оказался Гокудера Хаято. Курильщик, как обычно, сидел, закинув руки за голову и положив ноги на парту, а пачка сигарет покоилась в нагрудном кармане белой рубашки. Пепельные волосы парня были взъерошены, и «каре» превратилось в воронье гнездо, а общая бледность Хранителя Урагана яснее любых слов сообщала о том, что он лишь недавно пришел в себя после серьезной болезни. Собственно, даже Тсуну выписали на несколько дней раньше Хаято, поскольку у того были серьезные осложнения, и после выписки парни не виделись ввиду нежелания «Правой руки» заразить босса или вызвать его жалость, ведь едва ползающий по квартире помощник — позор для босса мафии, по крайней мере, так думал Гокудера. Благодаря этому единственный визит Тсуны к его Урагану был прерван в самом начале, и только сегодня эти двое наконец пересеклись, ведь вместо школы прошлым утром Гокудера ходил в больницу, зато сейчас мог с чистой совестью сказать, что заразить босса он уже не сможет. — Гокудера-кун, привет! Ты в порядке? — тут же направившись к другу, спросил Савада. Хаято подобрался, встал и поспешил отчитаться: — Всё в порядке, Джудайме! Я полностью поправился, можете положиться на меня, если что-то случится! — Надеюсь, что ничего такого не произойдет, — поморщился шатен и тяжко вздохнул. — Я тоже, — сияя, ответил довольный курильщик, но тут же понизил голос до шепота и едва слышно произнес: — Но нам надо бы обсудить, что делать с… Вашей интуицией. Гокудера многозначительно осмотрелся и помахал рукой, будто описывая в воздухе контур призрака, а Тсуна икнул. Говорить о Книге ему совсем не хотелось, равно как и вновь ставить с ней какие-либо эксперименты. Однако Гокудера убил робкую надежду босса избежать разговора, прошептав: — Давайте после школы сходим туда, где нам не помешают, и решим, можем мы верить ей или нет? — Ладно, — нехотя ответил Тсуна и подумал, что всегда слишком быстро сдается. — Но я ей доверяю. — Отлично, значит, всё будет куда проще, — блеснул оптимизмом подрывник, однако во взгляде его сквозила настороженность. — О чем болтаем? — задорный голос бейсболиста, подошедшего к друзьям, нарушил атмосферу таинственности и скрытности, и Гокудера вздохнул. Он любил тайны не меньше мистики. — Чего тебе надо с самого утра? — проворчал он, а Тсуна поспешил сгладить ситуацию: — Доброе утро, Ямамото! — И вам, — кивнул Хранитель Дождя, вставая слева от босса. — Ну так что вы так загадочно обсуждали, будто собрались грабить банк? — Не говори ерунды, — фыркнул Хаято и, снизив голос, всё же пояснил: — Решили вечером обсудить «интуицию» Джудайме. — Тогда я с вами, всё равно тренировки сегодня нет, — улыбнулся Ямамото и настороженно посмотрел на Тсуну. Тот лишь тяжко вздохнул в ответ. — И раз уж мы решили собраться, то, может, и Рёхея позовем? Он всё равно в курсе дела. — Совсем спятил? С этим газоноголовым беседа затянется на всю ночь! — взвился Хаято и сжал кулаки. Мышцы, скрытые черными напульсниками, мгновенно напряглись. Белые узоры на темной ткани растянулись, не желая сдерживать порыв своего хозяина. А Савада, почесав кончик носа, задал вопрос, мгновенно охладивший пыл его «Правой руки»: — А где мы вообще будем это обсуждать? У меня нельзя, там Реборн, а на улице допоздна лучше не засиживаться. Хранители переглянулись. Гокудера жил на съемной квартире, в которой имелась лишь одна комната и кухня, а потому разместиться с комфортом там в любом случае не получилось бы. Отец Ямамото владел суши-баром, располагавшимся в их собственном доме, рядом с которым было еще и небольшое додзё, однако на этой неделе у них остановились старые друзья отца, и даже в додзё от них вряд ли удалось бы скрыться, ведь все они отлично владели кендо, и в любой момент могли захотеть потренироваться. Дом Тсуны отметался по вполне понятным причинам, а собираться у Сасагавы для обсуждения мафиозных дел было нереально, поскольку тот отчаянно не желал, чтобы сестра была в курсе положения дел. И опасность того, что Киоко краем уха услышит диалог о Книге Всезнания вешала амбарный замок на двери дома ее брата. А потому парням не оставалось ничего, кроме как серьезно призадуматься о месте дислокации на этот вечер, вместо бесполезных перебранок. Собственно, именно ради их прекращения Тсуна и сменил тему, но даже он сам не ожидал, что вопрос окажется настолько насущным. — А что, если отправиться в Кокуё-Ленд? — протянул, наконец, Ямамото, и это вызвало новую вспышку гнева Хаято. Простить иллюзионисту, оккупировавшему этот полуразрушенный парк развлечений, экспериментов над Тсуной, вспыльчивый подрывник всё еще не мог. Вот только Саваде идея пришлась по душе, и он окончательно расстроил свою «Правую руку» словами: — А что, Мукуро ведь в курсе, да и он иллюзионист — наверняка сумеет что-то дельное подсказать. Он ведь прошел Пути Ада, значит, с демоническими штуками должен лучше нас обращаться, разве нет? — Нет, — вмешался Фукс, и Тсуна удивленно на него покосился. — Ведь кириос Мукуро никогда не имел дела с магическими артефактами. Да и ты путаешь его Пути с тем, чем владеешь, пан Савада. «В смысле?» — озадачился Тсуна, а Гокудера прошептал: — Эта Лия что-то говорит, да? — Нет, погоди, я… — пробормотал Тсуна, а Вольф продолжил: — Мсье Мукуро прошел части Колеса Сансары, расспроси об этом Хаято-нии, он тебе с удовольствием расскажет. А ты держишь в руках артефакт, созданный демоном Ваал-фегором. И хотя буддийская религия, признающая существование Колеса Сансары, крайне отличается от христианской, признающей существование демонов, населивших Ад благодаря предательству Люцифера, и Колесо, и демоны на самом деле существуют. Вот только прошедший через Колесо иллюзионист не может ничего знать о нравах демонов, подобных Ваал-фегору, поскольку он сталкивался лишь с восточными демонами, но никак не с европейскими. — Ааа! Я окончательно запутался! — взвыл Тсуна и взъерошил волосы. — Что такое, Джудайме? Что она сказала? — всполошился Гокудера, пытаясь отыскать взглядом невидимого Стража. Ямамото же рассмеялся, отвлекая внимание одноклассников, удивленно покосившихся на его друзей, и поспешил сгладить неловкость. Наконец Тсуна успокоился и, по привычке тяжело вздохнув, тихо сказал: — Парни, Лия ушла, вместо нее Вольф сейчас. Это временно, они меняются. И вот он сказал, что Ад европейский от Ада буддистского отличается, потому Мукуро ничего не смыслит в артефактах демонов, похожих на Ваал-фегора. Гокудера, объясни мне, а? А то я уже ничего не понимаю! Хранители переглянулись, и Хаято кивнул. Одноклассники всё еще подозрительно поглядывали на неразлучную троицу, а потому продолжать разговор в классе было чревато опасными последствиями, и Гокудера принял единственно возможное решение: предложил поговорить об этом после уроков, поскольку во время обеденного перерыва им всё равно не удалось бы найти достаточно укромное место, да и на перемене рассказать о Колесе Сансары он просто не успел бы. И Тсуна вынужден был согласиться на такие условия, несмотря на сжигавшее его любопытство, тем более что как раз в этот момент прозвенел звонок. Время поползло, как черепаха под действием снотворного. Уныло и неохотно часы на стене отсчитывали минуты, а Тсуна глазел в окно, периодически вздрагивая и заставляя себя прислушаться к словам учителя, но всё же постепенно снова уходя в раздумья. Он не мог понять, почему Мукуро не может помочь, ведь Ад — он и есть Ад, а демоны не станут никем другим, где бы они ни находились. А еще он не мог придумать, как уговорить иллюзиониста обсудить создавшуюся ситуацию, ведь он не видел Мукуро с того дня, как оказался в больнице. Да и как вести себя с ним парень просто не представлял. Фукс же отстукивал ногой неслышный никому мотив, и его глаза, затянутые мутной пеленой, казались абсолютно пустыми. Он что-то искал в Книге, просматривая одно за другим сотни сведений, и результаты ему крайне не нравились. А потому медленно, но верно на лбу призрака залегала глубокая морщина, а ритм, отбиваемый им на потоках энергии вместо пола, становился всё быстрее. Обеденный перерыв прошел без осложнений, и только Савада, заметивший, что со Стражем что-то не так, слегка занервничал. А интуиция прошептала, что ему есть из-за чего волноваться. Вот только Фукс отмахнулся от расспросов, сказав, что его беспокоит ситуация в мире, и это успокоило доброго, честного и излишне наивного будущего босса мировой мафии. Договорившись с Рёхеем о походе в Кокуё-Ленд и рассказав друзьям о том, что Вольф сменил Лию на посту Стража при Хозяине Книги, Тсуна посчитал свой долг выполненным и приступил к трапезе. А в это время его Страж стал прямо-таки воплощением грозовой тучи, и пока Савада вместе с друзьями поглощал бенто, расположившись в школьном дворе, Фукс зашел в здание школы. Третий этаж встретил его тихим гулом голосов, смехом и едва уловимым запахом свежей краски: в конце лета здание школы подверглось косметическому ремонту. Вольфрам прошел мимо открытых дверей классов, свернул за угол и замер рядом с открытым окном. На подоконнике стоял пятилетний ребенок в черном классическом костюме, шляпе с оранжевой лентой и начищенных до блеска кожаных ботинках. В руках солнечный аркобалено держал бинокль, и его взгляд неотрывно следовал за каждым жестом сидевшего на траве под окнами школы Савады Тсунаёши. Вольфрам поморщился. — Как же ты меня раздражаешь. Ты мешаешь, Реборн. Мешаешь мне. Бинокль застыл, не последовав за поднявшимся, чтобы размяться, Тсуной. Инстинкты киллера подсказывали аркобалено, что рядом опасность, но он не видел угрозы. — Идеально было бы убить тебя, забрав энергию у Хозяина Книги, но я пока воздержусь. Иначе он не поймет, какова его цель, и не придет к ней. Он просто испугается сил, Хозяином которых стал. Но ты мешаешь. И если ты продолжишь в этом духе, я тебя уничтожу. Бинокль опустился на подоконник, Реборн резко обернулся и огляделся. Коридор был пуст. Отдаленный смех и разговоры школьников — вот всё, что его наполняло. — Если Савада Тсунаёши достигнет своей цели, я достигну своей. Я сделаю из него сильного Хозяина. Но если вмешаешься ты, мои труды пропадут даром. Ведь ты захочешь использовать Книгу по своему усмотрению. И сумеешь повлиять на этого наивного человека. Ты — помеха. Тонкие изящные пальцы, так похожие на пальцы пианиста, коснулись шеи ребенка. Но Реборн ничего не почувствовал. И только животные инстинкты подсказывали лучшему убийце в мире мафии, что надо бежать. Бежать без оглядки, хотя он никогда прежде не отступал. Ведь в звенящей тишине, где он слышал лишь детский смех, затаилось нечто. Нечто, чего человек, привыкший мыслить рационально, понять не мог. Нечто, чего он не видел и не слышал, но что он отлично чувствовал. Ведь впервые за долгие годы ладони Реборна вспотели от напряжения. — Не мешай мне, дитя. Иначе ты поплатишься жизнью. Запомни этот страх. Страх человека, над чьей головой подвешен на тонком волосе острый меч. И не лезь в мою работу над характером герр Савады. Он нужен мне сильным Хозяином, а не твоим рабом. Маслянистая капля скользнула по виску аркобалено. Скатилась по щеке, миновала кудрявый черный локон, старательно с утра завитый Реборном, и упала вниз, сорвавшись с подбородка. Киллер вновь обвел взглядом коридор и не спеша взял в руки хамелеона, сидевшего у него на шляпе. Повинуясь воле владельца, зверёк превратился в пистолет. Настоящий. Способный прострелить голову любого… в кого стрелок сумеет попасть. — Не мешай нам. Иначе я тебя убью, Реборн. Синие глаза аристократа были холодны и безразличны. Пальцы сжимали детскую шею, отсчитывая пульс жертвы по Книге Всезнания. Фукс склонился к аркобалено и, глядя ему прямо в глаза, прошептал: — Убью без сожаления. Улыбка расцвела на тонких губах. Отнюдь не веселая, не насмешливая, не глумливая, но и не фальшивая. Он улыбался Реборну как другу, которому предложил сыграть в сквош. Потому что барон Вольфрам Фукс, которого при жизни называли Жестоким Лисом, предложил своему врагу сделку. И лишь ответ аркобалено мог решить, станет улыбка призрака фальшивой или превратится в улыбку одобрения. — Запомни страх, запомни, что ты не один, — Вольф отпустил шею ребенка, развернулся и быстрым шагом направился прочь — к кабинету, в который вернулся Хозяин Книги. — А то магия быстро прервет твое существование, дитя. Фигура призрака растворилась в стене, и оцепенение спало с лучшего киллера мира мафии. Реборн встряхнулся и отчего-то потер шею, будто она затекла. Но ведь он не чувствовал прикосновений. — Какого черта? — прошептали детские губы беззвучно. Но ответа аркобалено не дождался. Он лишь понял, что что-то на самом деле было не так. Тсуна не повредился рассудком. На него не воздействовали враги семьи при помощи контроля разума и микрочипов. Просто он был не один. И нечто, следовавшее за будущим Десятым Вонголой, было опасно. Теперь Реборн знал это точно. Чувствовал. Ведь по его позвоночнику бежала холодная соленая капля, рожденная страхом. Но Реборн ненавидел бояться. И потому решил, что должен побороть этот страх. А еще лучше — того, кто его вызвал. — Я тебя уничтожу, чем бы ты ни было, — процедил он и вытащил из кармана мобильный телефон. Пара минут, и заказ технику семьи Вонгола был сделан. Масштабный заказ, запланированный аркобалено этим утром и содержавший в себе набор «жучков» и иных спецсредств слежения, но с добавлением указания изобрести прибор, способный фиксировать присутствие паранормальной активности. С чувством выполненного долга мафиози спрыгнул с подоконника и быстрым шагом направился прочь из школы, оставив полевой бинокль, слишком громоздкий и тяжелый, покоиться на подоконнике. Вольфрам Фукс улыбался. Глядя на своего подопечного, он читал в Книге мысли солнечного аркобалено и понимал, что его задумка удалась. Лис знал о характере Реборна, знал о его сильных и слабых сторонах, а также знал его образ мышления. Он видел в Книге, что аркобалено собрался пристально следить за Савадой, чтобы вывести на чистую воду влиявших на него врагов Вонголы, и потому принял единственный оптимальный для себя вариант — переключить внимание помехи с Хозяина Книги на нечто неведомое, которое невозможно было поймать. Нет, слова Фукса не были ложью, и если бы Реборн причинил слишком много неприятностей единственному важному для Стража человеку, магическое заклинание прервало бы жизнь проклятого аркобалено. Однако он знал, что Реборн не из тех, кто легко сдается, тем более чего-то испугавшись, а потому рассчитывал на простейший, известный испокон веков трюк. Отвлечение внимания. Реборн испугался чего-то невидимого. Чего-то таинственного. Но он ненавидел бояться. И потому решил уничтожить это «нечто». А охота на приведений была Фуксу куда удобнее, чем постоянная пристальная слежка за Хозяином Книги, который мог выдать себя, излишне сильно отреагировав на какое-либо замечание Стража. Не разговаривать же с Тсуной Вольфрам не мог, ведь ему необходимо было выполнить поставленную перед собой задачу — сделать Саваду сильным Хозяином Книги Всезнания. Сильным в его понимании. И потому Реборна надо было отвлечь, чтобы дать Тсуне свободу действий. Не важно, что аркобалено не испугался призрака настолько, чтобы отступить, главное, он согласился на сделку. Отвлекся от слежки за Савадой, решив большую часть времени посвятить поиску паранормального существа. И потому Фукс довольно улыбался, ведь чем больше Реборн размышлял о произошедшем, тем больше злился, тем больше жаждал обнаружить невидимку. И тем меньше продумывал планы слежки за Савадой Тсунаёши. Просто Лис как обычно разыграл комбинацию, в которой остался победителем. А побеждать давно умерший наследник огромного состояния очень любил. Ведь он ненавидел проигрывать. Больше всего на свете.