«Книга Всезнания»

На окраине Намимори, окруженный полем с редкими чахлыми кустами и деревьями, расположился старый парк Кокуё-Ленд. Давно заброшенный и забытый, он оставался памятником прежних времен, храня в растрескавшихся стенах исчезнувший навсегда детский смех. Из зоопарка вывезли всех животных, оставив лишь бетонные площадки для клеток. Из кинотеатра исчезли все пленки, и вместо экрана на изломанные стулья смотрела голая стена с обшелушившейся краской. В боулинге не звучал больше стук сбиваемых кеглей, и лишь пауки плели паутину на старых дорожках, по которым некогда скользили тяжелые разноцветные шары. Стекол в окнах не осталось, и лишь в нескольких рамах их заменили куски картона. Ветер гулял по старому полуразвалившемуся зданию, просачиваясь в щели и играя скрипучими, порой висевшими на одной петле дверьми, которые были далеко не везде. Царство обреченности. Парк отчаяния. Развлекательный центр тоски. А может, просто памятник реальности, не скрытой от людей иллюзиями?.. В заброшенном парке Кокуё-Ленд, который давно должен был пойти под снос, жили люди. Без окон, с щелями в стенах, в окружении скрипучей мебели, из которой торчали пружины. В здании, которое не сравняли с землей лишь потому, что никто не хотел вкладывать деньги в новую застройку, всё еще теплилась жизнь. Или лишь ее иллюзия… Тсуна брел по изрытому канавами полю, вглядываясь в окружающий пейзаж, и вспоминал, как всего два года назад в этом парке он дрался с Мукуро. Дрался ради спасения своих друзей, которых иллюзионист готов был уничтожить в любой момент. Как они смогли стать друзьями после тех событий? Как смог Савада доверить свою жизнь и жизни своих друзей человеку, который мечтал уничтожить мир, начав с мафии и самого Тсунаёши? Он просто видел, как Мукуро изменился. И решил поверить в чудо. В то, что даже в самых закостеневших сердцах остается место для чего-то светлого, и надо просто дать шанс этому свету отогреть сердечную мышцу, давно забывшую, что значит вера в друзей. Савада Тсунаёши был слишком наивен. Однако Рокудо Мукуро его ни разу не предал. Дымя сигаретой, справа от босса шел Гокудера. Серо-зеленые глаза с раздраженным прищуром скользили по чахлой траве, готовившейся к зиме, а руки в карманах брюк сжимались в кулаки. Хаято не верил Мукуро и его компании. Но он надеялся, что интуиция не подведет Десятого, который сумеет распознать фальшь в словах иллюзиониста, если тот решит его предать. Выйдя из школы, парни начали спорить, стоит ли вообще идти в Кокуё-Ленд, и потому разговор о Колесе Сансары зашел лишь сейчас. Тсуна внимательно прислушивался к словам подрывника, пытаясь вникнуть в его рассказ, Рёхей отчаянно старался не потерять нить рассуждений друга, а Ямамото улыбался и делал вид, что всё это его не волнует, на самом деле сравнивая слова Хаято с тем, что прочел о Сансаре после получения иллюзионистом статуса Хранителя. Такеши не был лицемером, как не был он и «бейсбольным придурком» — он всего лишь не любил действовать на нервы друзьям, а потому старался как можно меньше их беспокоить, сводя все серьезные ситуации к шутке. Но он понимал, что в мире мафии шутки не могут заменить реальность. А на этот путь он ступил по собственной воле и, значит, обязан был сделать всё, чтобы стать хорошим мафиози, но в то же время принести радость друзьям. Просто Ямамото Такеши был слишком добрым человеком. — Итак, Сансара является олицетворением круговорота рождений и смертей, причем не только в буддизме, но и в индуизме, джайнизме и сикхизме, — внимательно вглядываясь в едва видневшиеся вдалеке постройки, рассказывал подрывник. — Это индийские религии. Не буду вдаваться в подробности, но считается, что человек сам ответственен за свою судьбу, потому как каждый его поступок влияет на его карму. Вот согрешит человек — будет страдать, сделает доброе дело — получит толику счастья. И в итоге, все его поступки сплетают карму — причинно-следственный закон, который определяет будущее. Законы Сансары для разных религий трактуются по-разному, и буддизм, например, отрицает существование бессмертной души, предполагая, что через цикл Сансары проходит наша временная сущность. Но есть и нечто общее, попробую об этом рассказать. Если что будет непонятно, спрашивайте. Тсуна кивнул, Рёхей почесал затылок и проворчал, что вообще-то пока всё понятно было, а Гокудера продолжил пояснения: — Я буду говорить «душа», но помните, что для буддизма это понятие не совсем верно, так что я просто обобщаю. Итак, душа рождается в теле, грешит, совершает хорошие поступки и зарабатывает себе карму. Всё, что мы делаем, думаем, говорим, имеет свою энергию, и ее окончательная сумма решает, какова будет наша следующая жизнь. То есть, в какой стране мы родимся, в какой семье, будут ли у нового тела врожденные заболевания, даруют ли ему талант… Да и вообще, родимся ли мы человеком или будем еще кем-нибудь, от микроба до животного, от минерала до растения… Карма решает, с чего начнется наша следующая жизнь. И когда человек умирает и перерождается, он пожинает плоды своей кармы. Был он хорошим человеком, родится в богатой счастливой семье, с красивым лицом и кучей талантов. Был плохим и делал всем вокруг только зло, родится бедняком без ног или вообще змеей со слабым организмом. Вот этот цикл перерождений, зависящих от кармы, и называют Сансарой. Считается, что можно достичь просветления и выйти из этого цикла, то есть прервать страдание. Например, для буддизма характерно учение Будды, выраженное четырьмя позициями: «обусловленное существование — страдание», «страдание имеет причину», «если устранить причину, устранится и страдание», и «есть методы устранения страдания». Считается, что мы неосознанно перерождаемся вновь и вновь, и это заставляет нас страдать, в то время, как выйдя из Сансары и достигнув просветления, мы осознаем свое истинное «я». И вот учение Будды о Сансаре запечатлено как раз в виде Колеса. Оно наглядно показывает причины и следствия наших перерождений. Гокудера достал из кармана мобильный и погрузился в поиск нужного файла. Тсуна покосился на друга и печально вздохнул, подумав, что всё это слишком сложно для него. Нет, он понял, о чем говорил Гокудера, однако вообразить собственную душу блуждающей от рождения к рождению в зависимости от суммы дел во время прошлой жизни… Это было выше его сил. «Интересно, а кем бы я родился, если бы сейчас умер? — внезапно подумал он. Но открывшиеся перспективы его не порадовали. — Наверняка мокрицей какой-нибудь. Или тунцом. А, чёрт, почему мне именно эта рыба вообще в голову пришла? Хаааа… Ну что мне делать, а? Я ленивый, не люблю учиться, добрые дела совершаю только когда заставляют… И если Гокудера говорит, что даже мысли плетут карму, то мне вообще не на что рассчитывать, кроме существования в форме водоросли». — Но ты ведь в этот раз родился человеком, — подал голос Фукс, и Тсуна удивленно вскинул брови. — Так что твоя душа в прошлой жизни заслужила человеческое тело. А если душа всегда одна и та же, то ты можешь и для следующей жизни заработать неплохую карму. Тебе предстоит долгая жизнь, пан Савада, уж мы об этом позаботимся. А вот то, какой она будет, зависит целиком и полностью от тебя самого. Только помни, что слабым людям заработать хорошую карму куда сложнее, чем сильным. По-настоящему сильным. Тсуна вздохнул. Фукс усмехнулся и проверил местонахождение Реборна, который как раз в этот момент расставлял по дому ученика видеокамеры. Слежки за Савадой не было ввиду того, что доверить ее постороннему аркобалено не решился, и потому сегодня можно было вздохнуть спокойно, а вот завтра… — Герр Тсуна, знаешь ли, твой репетитор очень хочет узнать, кто на тебя так влияет, — прервал размышления Хозяина о высоких материях Страж. — Он установил по всему дому видеокамеры, а в ванной и туалете поставил прослушивающие устройства. Он явно намерен сделать абсолютно всё, чтобы вывести тебя на чистую воду. «Как так?» — всполошился Тсуна, разом забыв о Сансаре и самокопании, ведь перед ним встал вопрос понасущнее. — А вот так. Но это ничего, я помогу тебе избавиться от слежки. Понимаешь ли, Реборн-кун решил следить за тобой и днем, и ночью, а потому общаться как раньше мы пока не сможем: у тебя слишком живая мимика, и он сразу догадается, что ты не один. Так что предоставь всё мне, ладно? «Но как ты это сделаешь? Ты ведь дух!» — Тсуна, ты в порядке? — прервал диалог Хозяина и Стража Такеши. — Ты побледнел. Вольфрам что-то сказал? — Да… — Тсуна сник и расстроенно проворчал: — Реборн решил устроить за мной слежку. Расставил дома «жучки» и даже на улице от меня не отстанет. — С завтрашнего дня, — уточнил Фукс. Тсуна повторил его слова, и Хранители молча переглянулись. Защитить друга от лучшего киллера мафии им казалось невозможным, равно как и скрыть его мимические реакции на слова призрака. Но Вольфрам поспешил успокоить Хозяина, поведав ему часть своего плана: — Понимаешь ли, минейр Савада, у киллеров отличная интуиция. Они чуют опасность, даже если не видят ее. Можешь спросить у своего друга мечника, у него эти инстинкты тоже прекрасно развиты. Потому я сегодня с утра поговорил с твоим репетитором. Он меня не видел и не слышал, но, конечно же, почувствовал, что рядом с ним было нечто враждебное. Так что он наверняка захочет выяснить, что это было. — Зачем? — не сумел сдержать голос Савада. — Зачем ты его спровоцировал, Вольф?! — Отнюдь, — рассмеялся барон и закинул руки за голову. Неспешно ступая по потокам энергии, он смотрел на взволнованного Хозяина и безмятежно улыбался. — Он планировал всё свое время посвятить слежке за тобой, однако благодаря моему отвлекающему маневру теперь решил выделить немного времени на исследование паранормальной активности в доме. Так что теперь, если ты поможешь мне, герр Савада, я сумею полностью переключить внимание Реборна с тебя на некое несуществующее паранормальное явление. — Но ты ведь существуешь! — чуть ли не взвыл Тсуна. — А если он выяснит, кто ты?! — Стражу невозможно обнаружить, если Хозяин Книги не поделится энергией, — снисходительно глядя на подопечного, ответил призрак. — Я не обычное привидение, у меня нет эктоплазмы и энергетики, которую можно засечь приборами этого мира. Я просто душа, лишенная тела. Потому положись на меня и позволь направить твоего репетитора по ложному следу. Пусть откроет сезон охоты на привидений, а мы получим относительную свободу. Пока ты и твоя друзья молчат о Книге, Реборн о ней не узнает. Просто позволь мне, как опытному дипломату, провернуть ряд нехитрых ходов и добыть ими для нас свободу. Тсуна не знал, что ответить, но пронзительно-синие глаза арийца вдруг стали похожи на обломки льда, и он холодным, бесцветным голосом произнес: — Я ненавижу тех, кто угнетает простой народ. Ненавижу тех, кто отбирает у нас свободу. Ненавижу тех, кто перекрывает нам кислород и считает, что он имеет право диктовать, как нам жить. Я люблю свободу. И ненавижу проигрывать. Поэтому дай мне выиграть у Реборна. Дай нам шанс обрести свободу от его пристального внимания. Тсуна остановился и внимательно посмотрел на Стража. Тот же улыбнулся, растрепал и без того взъерошенные светлые волосы и посмотрел на небо. — В конце концов, я не прошу мне верить. Просто хочу немного помочь. Но если тебе больше нравится провожать Киоко до дома под прицелом бинокля Реборна и терпеть потом его подколы… — Нет-нет-нет! — затараторил Тсуна и замахал руками. Шаг назад, неосознанный. И Савада сам не заметил, как согласился на помощь Стража демонической Книги. — Вот этого я точно не хочу! Он и так по этому поводу вечно издевается! Но ты уверен, что сможешь его отвлечь? — Я не смогу, — развел руками Страж, и Тсуна от удивления открыл рот, но ему не дали что-либо сказать: — Ведь я дух. Но мы сможем, герр Савада. Ты и я. Работая дуэтом. — То есть ты будешь давать мне советы, как поступить? — нахмурился Тсуна. — Не совсем. Мне просто нужно будет пару-тройку раз позаимствовать у тебя немного энергии. С твоего согласия, пока ты в добром здравии, это тебя почти не вымотает. Так что давай с помощью твоей энергетики запутаем датчики паранормальной активности, заказанные Реборном? — А это возможно? — Более чем. — Ну… хорошо, я согласен… — Джудайме! — Гокудера быстрым шагом приблизился к боссу и возмущенно спросил: — Что этот призрак предлагает? Мы ведь как раз идем в Кокуё-Ленд, чтобы поговорить о том, можем ли мы ему доверять! Тсуна тяжело вздохнул. В такие моменты он очень жалел, что никто из его друзей не видит и не слышит Стражу, а роль попугая, повторяющего слова духов живым людям и вовсе нагоняла на него неимоверную тоску. Но выхода не было, и потому Тсуна передал предложение Фукса друзьям. Хранители призадумались, и повисла напряженная тишина. Пот вязкой маслянистой каплей расчертил висок Десятого Вонголы и рухнул на траву, медленно, но верно угасавшую. Терявшую последние частицы жизни. Ветер играл кронами редких деревьев и чахлых кустов, срывая еще зеленые, но отнюдь не сочные листья, облака быстро плыли по небосводу, не желая задерживаться над этим умирающим местом. Над проклятым склепом, похоронившим в себе еще живых людей. Или лишь верящих в иллюзию жизни?.. — Джудайме, — наконец подал голос Хаято, — давайте сделаем так. Я сначала дорасскажу про Колесо Сансары, потом мы пойдем к иллюзионисту и все вместе обсудим создавшееся положение. И уже после этого решим, стоит ли соглашаться на помощь Стража. Что скажете? Тсуна покосился на Вольфа, но тот лишь рассмеялся в ответ. Недоверие Хозяина его нисколько не задело — по крайней мере, так казалось. Неслышно отстукивая ногой таинственную мелодию, Фукс смотрел на небо и улыбался, а сильный ветер, обрывавший листву с деревьев, не мог коснуться его волос. Не мог растрепать их. И всё же казалось, что светлые соломенные пряди были взъерошены именно ветром. Почему?.. — Ладно, давайте так и поступим, — сдался Тсуна. — Но я верю Вольфу, он бы не стал делать чего-то, что мне навредит. «Ты такой наивный, Тсуна!» — сказала бы Лия, будь она здесь. Но рядом с Тсуной был Фукс, который лишь еще задорнее рассмеялся. — Отлично, тогда так и сделаем, — улыбнулся Ямамото. Рёхей кивнул, и вся компания снова двинулась в сторону почти разрушенного, но не совсем заброшенного парка развлечений. — Так, ладно, — Гокудера встряхнулся и, снова включив телефон, показал боссу изображение, застывшее на широком сенсорном экране. — Вот это — изображение Колеса Сансары, которое очень часто можно увидеть в буддийских храмах. В самом центре расположен круг, на котором нарисованы свинья, петух и змея. Помните, иллюзионист говорил, что змея — это гнев? Так и есть. Эти животные тут не просто так, они олицетворяют три главных негативных эмоции, которые порождают все остальные: неведение, привязанность, гнев. Считается, что эти три эмоции — причина нашего заточения в цикле Сансары, и потому они расположены на ступице колеса. Это основа всего, а точнее, причина. Тсуна кивнул, а Рёхей призадумался и уточнил: — А почему привязанность — это плохо? Я вот к семье привязан, и что в этом плохого? — Я еще до этого не добрался, — поморщился Хаято. — Не перебивай, и станет всё понятно! — Сам же просил уточняющие вопросы задавать! — Ну-ну, не стоит спорить, — вмешался Такеши. — Мы скоро до первых корпусов доберемся, а ты еще не всё рассказал, Гокудера. Хаято поморщился, сигарета перекочевала из левого уголка губ в правый. Однако мечник был прав, и потому он продолжил свое повествование, решив не заострять внимание на данном факте. — Так вот, почему были выбраны именно эти животные и именно эти эмоции? Начну со свиньи. Она ест всё подряд, а потому стала символом неведения. Ведь непонимание точно так же не видит разницу между хорошим и плохим. Петух является символом привязанности, потому как, во-первых, у него обычно целый гарем кур, а во-вторых, он способен найти в траве даже крошечное зернышко, являющееся объектом его вожделения. Так же, как петух на зерне, привязанность концентрируется лишь на предмете своего обожания и не замечает ничего вокруг. Змея же либо кусает человека, который к ней подходит, либо уползает. И гнев точно так же стремится устранить объект, для чего либо избегает его, либо уничтожает. Считается, что из неведения возникает привязанность, а она порождает гнев, и эти три эмоции, сменяя друг друга, приводят в движение Колесо Сансары. Ведь согласитесь, несведущего человека легко обмануть и наставить на неверный путь. Того, кто испытывает слишком сильную привязанность к кому-то или чему-то, легко спровоцировать на плохой поступок… Ну а гнев порождает срывы, которые ни к чему хорошему не приводят. Так что вот эти три эмоции считаются корнем зла. — И всё-таки, — вмешался Рёхей, — избыточная привязанность — это плохо, согласен. Но если она не переходит в одержимость, что плохого-то? Не понимаю! — И не поймешь, голова-газон! — возмутился Гокудера, а Ямамото протянул: — Гнев — это твой двигатель, да, Гокудера? — Да иди ты… — прошипел подрывник, но всё же взял себя в руки и встряхнулся. — Короче говоря, каждому присущи эти три чувства. И далеко не каждый может их контролировать. Вот что в них плохо. Если человек слишком сильно к кому-то привяжется, то ради его блага сможет весь мир под откос пустить. Так что надо ко всему с умом подходить. — И это нас отправляет к свинье, да? — призадумался Тсуна. — К тому, что неведение мешает трезво смотреть на мир. — В точку, Джудайме, — просиял Хаято, довольный тем, что сумел объяснить боссу одну из составных частей индийской философии. — Тогда поехали дальше! Второй круг, а точнее, окружность, смежная со ступицей, разделена на две половины. Черную и белую. Тут всё просто: карма есть благая, то есть хорошая, белая, и неблагая, то есть плохая, черная. Если три дурных эмоции центра на индивидуума сильно повлияли, и он творил дурные дела, то его карма будет черной. Если они на него повлиять не смогли, и он вел праведную жизнь, карма будет белой. Хорошая карма, соответственно, приводит к перерождению в «высших мирах», а плохая — в «низших». А вот теперь главное — третий круг, который плотно пересекается с «Путями Ада» Мукуро. Тсуна насторожился, Рёхей нахмурился, а Ямамото сосредоточенно пытался припомнить всё, что читал об этом. Фукс же мутным взглядом просматривал информацию Книги Всезнания, и до разговоров смертных ему дела не было. — Итак, третья окружность разделена на шесть секторов, столько же у Мукуро «путей». Как мы уже выяснили, карма определяет условия нашего рождения, и в разных религиях искупления кармы различны, но раз уж мы начали говорить о буддизме, да и Страж о нем говорил, вроде бы, давайте на нем и сосредоточимся. Тсуна согласно кивнул, ветер усилился и растрепал его волосы, но Савада не обратил на это внимания. Он был полностью поглощен словами «Правой руки», которые могли наконец пролить свет на то, что Тсуна так долго игнорировал. На источник силы Рокудо Мукуро. — Буддисты считают, что от кармы зависит, в каком «мире» индивидуум переродится. Нет, сейчас речь не о параллельных мирах, а о шести мирах рождений живых существ, нарисованных между «спицами» Колеса Сансары. Мир Богов, мир полубогов, мир людей, мир животных, мир голодных духов и мир обитателей Ада. У каждого из них есть отличительная черта, сейчас о них расскажу чуть подробнее. Итак, буддизм считает, что живое существо может воплотиться в одной из шести возможных форм существования. Если в нем преобладает гордость и «блаженство радостного благополучия», то он родится в качестве божества. Если преобладает ревность, то он воплотится в качестве асуры, то есть воинственного полубожества. Если преобладают привязанности и желания, то существо родится человеком. Эти три формы считаются благополучными, их получает только существо с белой кармой, потому эти «миры» нарисованы в верхней части Колеса Сансары. Тсуна остановился и посмотрел на экран мобильного телефона Хаято. На сенсорном дисплее мерцало в неровном электрическом свете странное изображение, полное чудных знаков и символов, непонятных Саваде. Однако колесо было отчетливо видно, и иллюстрации, изображенные на нем, сейчас не были для Десятого Вонголы чем-то совершенно непонятным. Он начинал осознавать смысл, заложенный в этом рисунке, и непонятные символы были уже не так важны. Вся компания сгрудилась вокруг телефона, и Гокудера увеличил изображение нижней части третьего круга, показав друзьям неблагоприятные миры. — А вот это — три несчастливых мира, которые являются следствием плохой кармы. Если преобладает неведение и глупость, существо станет животным. Если жадность и страсть — голодным духом. Если гнев, злость, чувство мести, оно родится обитателем Ада. — Значит, это что-то вроде эволюции? — озадачился Тсуна, глядя на изображение. — И надо дойти от Ада к миру Божеств? — Нет, — Гокудера поморщился и подумал, что надо было рассказать об этом пораньше, — Сансара бесконечна, и мы в ней заточены. Выбраться невозможно, даже если пройдешь перерождения во всех мирах. Кем бы существо ни воплотилось, оно само решает, какие поступки ему совершать, и потому только от него зависит, какую карму оно заработает. Даже став божеством, оно может заработать карму «похуже» и попасть в мир голодных духов. Равно как из обитателя Ада, совершавшего благие поступки, можно переродиться, скажем, асурой. Тут нет какого-то закона, по которому нас перемещают от мира к миру. Мы сами своими поступками заслуживаем существование в одном из миров. А вообще, некоторые ученые считают, что не обязательно разделять мировоззрения буддистов и надо просто приглядеться к людям, тогда мы увидим, что одни больше похожи на божеств Сансары, потому как в них доминирует гордое благополучие, другие — на голодных духов из-за страстной жадности, третьи — на животных из-за глупости, четвертые на воинственных асур из-за ревности… Но это уже интерпретации ученых. — Проще всё воспринимать конкретно, — пробормотал Савада, и Хаято согласно покивал. Его боссу и впрямь легче было не вдаваться в размышления об отвлеченных понятиях, и подрывник это отлично осознавал. — Ну и, наконец, внешний ободок, — Хаято передвинул рисунок, показывая друзьям тонкий обод Колеса Сансары, разделенный на двенадцать секторов. — Здесь на примере человеческой жизни показано учение о Причинно-зависимом происхождении. Если говорить просто, оно заключается в том, что наши поступки влияют на карму, а карма — на то, кем мы переродимся. Но считается, что и у этого есть свои причины, вот они-то тут и нарисованы. Указав на верхнее изображение слепца с посохом, Хаято пояснил: — Всё начинается с неведения. Благодаря ему существо попадает в Сансару. Не понимая сущности самого себя и окружающих вещей, оно бредет по Сансаре наугад, и может совершить много плохих поступков, что поведет за собой рождение в неблагоприятном мире. Затем Хаято указал на изображение гончара, лепящего горшки, расположившееся справа от изображения слепца. — Эта картина символизирует зачатие новой жизни. Неведение ведет к появлению подсознательных инстинктов, заставляющих умершего стремиться к новому рождению, и именно благодаря им существо снова рождается в новом теле. Далее третья картинка. Обезьяна, скачущая с ветки на ветку. Вот честно, Ламбо напоминает! Тсуна прыснул, Ямамото рассмеялся в голос, а Рёхей задумчиво почесал затылок. Ламбо у него всё же куда прочнее ассоциировался с теленком, благодаря пижаме коровьего окраса, рогам и почему-то даже благодаря «афро». А вот с обезьяной ассоциировать его боксер попросту не хотел. — Когда смотришь на детей, думаешь: «Вот обезьяны!» — проворчал подрывник, но тут же вернулся к рассказу: — Ну да ладно, это к теме не относится, потому как здесь не детство изображено. Третья картинка сообщает, что после того, как промежуточное, не имеющее тела состояние закончилось, у существа начинает закладываться сознание, пока еще неоформленное, смазанное, но уже несущее в себе частички характера, которые приводят к действиям. А дальше… — парень указал на изображение двух людей, плывущих в лодке, — «формирование имени и формы», то есть характеристик существа. Тсуна вздохнул. Ему казалось, что его голова сейчас взорвется, но он усердно пытался постичь всё сказанное Гокудерой. Тот же увлекся повествованием и, указав на картинку с домом, у которого насчитывалось шесть окон, пояснил: — В зависимости от психических и физических данных, сложившихся на прошлой ступени, формируется шесть форм восприятия, то есть шесть органов чувств. Шестым органом считается, кстати, ум. А дальше происходит рождение. Подрывник указал на картинку, изображавшую супружескую пару в момент зачатия, и быстро пояснил: — Считается, что в момент рождения все шесть органов чувств начинают контактировать с объектами чувственного восприятия. И это в свою очередь приводит к возникновению ощущений: неприятного, приятного и нейтрального. Это отражено на седьмой картинке, где холодная вода из кувшина льется на раскаленное железо. — Сложно это всё, — печально вздохнул Савада, и Гокудера понял, что надо побыстрее заканчивать. — Да, но осталось немного, Джудайме! Сейчас закончу! Эти ощущения порождают желание вновь испытать приятное ощущение, что приводит к возникновению страсти, привязанности, влечения. А неприятные ощущения порождают гнев и отвращение. Это восьмая ступень, влекущая за собой девятую — существо начинает желать «поймать» приятное и оттолкнуть неприятное. На то, что не вызывает чувств, ему просто наплевать. А далее мы видим десятую картинку с супружеской парой, где женщина беременна. Это показывает, что именно привязанности являются сущностью бытия в Сансаре, ведь они заставляют войти в следующую, одиннадцатую фазу, где происходит новое рождение. Одиннадцатая картинка показала друзьям рожающую женщину, и Тсуна поморщился, подумав: «Бедные женщины…» Но двенадцатая иллюстрация заставила его горестно вздохнуть, пожалев вообще всех: на ней люди несли завернутый в саван труп. — Ну и, наконец, породив новую жизнь, существо неизбежно состарится и умрет. Окажется вновь в промежуточном состоянии, без физического тела. И неведение снова подтолкнет его к рождению. — А что же такого мы «не ведаем», что всё время перерождаемся? — наивно посмотрев на Гокудеру, спросил Тсуна. И подрывник замер, не зная, что сказать. А вот Вольфрам рассмеялся и, похлопав Саваду по плечу, от чего тот как обычно вздрогнул, объявил: — Если желаешь знать, что именно Будда подразумевал под Просвещением, стоит лишь попросить Книгу, и все тайны бытия тебе раскроются. Но вот вопрос: нужно ли человеку знать сущность этого мира, или Колесо Сансары — это не так уж плохо? Гокудера же наконец нашел необходимые слова и, откашлявшись, пояснил: — Считается, что выйти из Колеса Сансары можно, лишь достигнув просветления, то есть познав свою собственную сущность и сущность того, что нас окружает. Видите, Колесо как бы обнимает, удерживая в лапах, странное существо? — Фукс фыркнул, но Хаято, не слышавший этого, продолжал: — Это Яма, индийский бог смерти, который здесь символизирует страдание. Он считается мудрецом, познавшим иллюзорность Сансары и имеющим третий глаз просветленной мудрости. Ну а Будда, достигший просветления, изображается в верхнем углу картины, он указывает на символ нирваны, то есть вечного счастья, ничем не обусловленного. И это как бы говорит всем существам о том, что, достигнув просветления, они тоже сумеют выйти из колеса страданий и перерождений, обретя вечное счастье. — Ну а как его достичь-то? — не сдавался Савада. — Это возможно только если в течении многих жизней была накоплена хорошая карма и человек делал куда больше добра, чем зла, — вздохнув, ответил Гокудера. — Но достаточное количество положительной энергии сложно накопить. Для того, чтобы помочь людям, Будда оставил методы Трех Поворотов Колеса Дхармы. Но я как-то не уверен, что это всё сработает, да и вообще… Буддисты считают, что только в форме человека существо может достичь просветления, и усердно постигают учения Будды, но никто не знает, существует ли вообще Сансара, или это совсем не так. — Но ведь в христианстве, — вмешался в разговор Ямамото, задумчиво разглядывая изображение на дисплее телефона, — тоже считают, что за грехи душа платит в Аду, а за хорошие деяния попадает в Рай. Так почему Страж Тсуны сказал, что Мукуро ничего не смыслит в демонических артефактах? Савада оживился, а Хаято нахмурился. Разговор зашел в довольно неприятное русло, ведь говорить об иллюзионисте, победившем его в Кокуё-Ленде, парень не любил. Но босс смотрел на него полным воодушевления взглядом, и потому Хаято всё же решил рассказать о своих предположениях. — Обычно существо не помнит свои прошлые жизни, так считается. Не помнит, как жило в разных мирах. Иллюзионист же помнит, в этом его отличие от нас. Не знаю, что за опыты на Мукуро ставила семья Эстранео, однако одно могу сказать точно: она не могла заставить его умирать и перерождаться вновь и вновь в одном теле — это нереально. Но, похоже, они как-то сумели пробудить в нем воспоминания о его прошлых жизнях, и потому он обрел свои «Шесть Путей»: богов, асур, человека, животных, голодных духов и Ада. Так что он, можно сказать, пользуется силами, которые ему подарили воспоминания о перерождениях. Ямамото присвистнул, а Тсуна удивленно вскинул брови и спросил: — Но если Мукуро помнит, как был обитателем Ада, то есть как жил в Аду, то он должен знать, что из себя представляют демоны и их артефакты, разве нет? — А вот тут твой друг не сможет ответить верно, — вмешался Фукс, и Тсуна обернулся. Гокудера насторожился, Ямамото впился в Тсуну немигающим взглядом, а Рёхей нахмурился. «Тогда ты можешь пояснить?» — мысленно уточнил Тсуна, и Фукс открыло было рот, но тут же тяжело вздохнул и развел руками. По тому, как раздраженно поморщился аристократ, Тсуна сделал привычный вывод: Книга не позволяла Стражу разгласить информацию, потому как желание Тсуны завладеть ею было слишком велико, больше желания Вольфа поделиться ею. И потому он так же привычно подумал: «Вольф, мне нужна эта информация. Можешь рассказать, почему Мукуро не знает ничего о таких артефактах, как Книга Всезнания, и вообще, в чем отличие европейского Ада от восточного?» — Что происходит, Джудайме?.. — вопрос подрывника заставил Тсуну оторвать взгляд от привычно затуманившихся глаз Стража и пробормотать: — Ребята, сейчас Вольф расскажет, почему Мукуро не знает об артефактах. Я вам передавать его слова буду, ладно? — Но можем ли мы верить его словам? — нахмурился Хаято, убирая телефон в карман брюк. — Да, конечно, это же знания Книги. Тсуна улыбнулся, а его друзьям крайне не понравился беспечный тон, которым Тсуна признал, что использует знания демонического фолианта. Однако они не успели ему об этом сообщить: Фукс начал свою речь, и Савада поспешил эхом донести ее до слуха друзей. — Мукуро и впрямь вспомнил свои инкарнации, однако далеко не все. Семья Эстранео заставляла его просматривать прошлые жизни через правый глаз, который получил видоизменяющуюся отметину благодаря Пламени Тумана. Глаз Мукуро подвергся ряду экспериментов, благодаря чему приобрел способность видеть прошлые жизни при определенном воздействии, и ученые заставляли его просматривать свои жизни «в ускоренной перемотке», чтобы заставить его вспомнить о воплощениях во всех шести мирах. И когда Мукуро вспомнил все шесть миров, опыт был завершен. Иные его жизни ученые просматривать не стали. Процедура была крайне болезненная, не говоря о том, что операция на глазу — не самая приятная вещь, и потому иллюзионист крайне зол на ученых. Равно как и из-за обращения с подопытными как с крысами, но это уже детали, не имеющие отношения к теме разговора. Итак, Мукуро помнит свои воплощения во всех шести мирах и помнит, как бывал в Аду. Однако христианский Ад, которым правит падший ангел Люцифер, отличается от Ада восточных религий. Я, конечно, могу начать вдаваться в подробности, герр Савада, но, думаю, тебе это ни к чему. Если захочешь узнать больше, просто скажи мне, запрос ведь уже сделан. Тсуна нервно покачал головой, подумав, что слишком большие знания, тем более знания о таких вещах могут быть более чем излишни, и Фукс усмехнулся. Но акцентировать внимание на том, что Хозяин Книги предпочел неведение знанию, не стал. — Тогда позволю себе продолжить рассказ в общих чертах, — изящным движением поправив воротник камзола, вынес вердикт он. — Среди всего прочего, Мукуро вспомнил свои мучения в Аду, перенесенные им там наказания, а также свое воплощение в восточном подземном мире, если точнее, в японском. В том самом, хорошо тебе знакомом, состоящем из восьми ледяных и восьми огненных Адов. Вот только позволю себе заметить, что люди, умирая, оказываются в так называемом «промежуточном состоянии», и то, куда они будут отправлены искупать грехи, зависит от их религии. Синтоистских грешников ждет Ад восточный. Христианских — европейский. И это ничуть не противоречит учению Колеса Сансары, поскольку, искупив грехи и частично очистив свою карму, душа получает право на перерождение. Однако это — лирическое отступление. Одно из воплощений Мукуро попало в Ад восточный, но не в качестве расплаты за грехи, как мучающаяся душа, а в виде перерождения, как слуга владыки мертвых. Он пытал души в соответствии с законами восточного Ада. И тот Мукуро, которого ты знаешь, в возрасте семи лет вспомнил не только как его собственная душа мучилась в Аду, искупая грехи, но и обо всех ужасах, что творило с душами умерших его прошлое воплощение. Это тоже повлияло на его психику, равно как и отношение семьи Эстранео к подопытным. Но заметь, мсье Савада, искупающим вину грешникам некогда осматриваться по сторонам, а воплощение служителя Ада Мукуро помнит лишь одно, и потому знает лишь уклад восточного Ада. Уклад же европейского крайне отличается, и потому иллюзионист может лишь теряться в догадках, однако он не помнит о встречах с западными демонами. И не знает, что они намного более жестоки, нежели восточные. Просто потому, что главное различие между ними состоит в их желании. Демоны востока мучают умерших людей, чтобы заставить их раскаяться, они во главе с Владыкой Эмма, правителем мира мертвых, не желают воцарения Ада на земле. Европейские же демоны злы на тех, кто изгнал их в Преисподнюю, и потому отчаянно желают погрузить человечество во тьму порока. Поэтому Мукуро не представляет, к чему ведут европейские артефакты. Создай их восточный демон, они были бы созданы либо чтобы позабавить создателя страхом человека, их нашедшего, либо чтобы показать человеку всё его несовершенство и гнилую натуру. В крайнем случае, чтобы его убить или свести с ума. Европейские же артефакты куда более хитроумны. Их цель — раздор, зло, грехи. Чем больше человек пользуется артефактами сильнейших демонов западных религий, тем больше он погружается в пучину греха, и тем больше зла он сеет на Земле. Точнее, так должно быть, но некоторые хозяева артефактов смогли избежать сей участи, не погружали мир во тьму и, соответственно, не грешили напропалую. Но таких было крайне мало. Итак, теперь ты осознаешь, почему Мукуро не сможет понять суть Книги Всезнания? Тсуна неуверенно пожал плечами, а Фукс как-то безразлично улыбнулся и пояснил без тени эмоций, словно сообщал прогноз погоды на вечер: — Просто Мукуро не познал столь глубокого зла, что заложено в Книге Всезнания. Потому ему не понять смысла ее существования и ее ценности. Ему не понять, зачем демон Бельфегор создал ее. — Чтобы погрузить мир в хаос? — едва слышно спросил Тсуна. — Чтобы превратить его в Ад, — развел руками Фукс. В глазах Стража Савада не увидел и тени печали. Словно барону было наплевать на судьбу мира, некогда бывшего его домом. И в этот момент Тсуна впервые подумал, что боится Второго Стража. Боится, потому что абсолютно не понимает. А еще боится, потому что ему и правда было наплевать на всех… кроме Хозяина Книги. Тсуна просто не хотел верить, что существуют люди, которым наплевать на мучения других. Но он забыл, что у всего в этом мире есть своя причина… Фукс рассмеялся.