Загадай желание или сказка о когнитивном диссонансе

      Что такое нетанцевальное настроение, о котором он упомянул при Вете, Лев понял только сейчас. Он брёл, низко опустив голову, мысли были действительно тяжёлыми, немыслимо. Какого лешего он вообще туда попёрся! В тайгу, в смысле, не в ДК. Да и в ДК, если подумать, тоже. Танцевать он никогда не любил. Главным образом, потому что не умел. Да и скопление народа переносил не очень. Кстати, о леших. Не давала ему покоя история Сеньки Губошлёпа. Синдром Красавицы и Чудовища давно вызывал интерес.       Красавцем, судя по прозвищу, Губошлёп не был. Как и сам Лев, между прочим. А вот «Лешачиха» явно была. Света. Что они находят в таких, как Губошлёп и он? Современные варианты с «папиками» рассмотрению не подлежали, там-то понятно всё было. Но Губошлёп? Или он сам? Лев, конечно, знал, что отношение к мужчине во многом зависит от того, какая рядом с ним женщина. Наоборот почти никогда. В этом смысле женщина всегда самодостаточна. Либо красивая, либо нет. Либо умная, либо не шибко. И кто вышагивает рядом с ней, на это никак не влияет. Но вот если какой-нибудь мальчишка-изгой, бывший неудачник, появлялся на людях с секси-девочкой, его статус в компании резко менялся.        Лев свой статус поменять тоже был бы не прочь, да вот только компании не было. Ну, так чем же он приглянулся-то Свете? И приглянулся ли? Случайно ли их знакомство? Она пришла к нему. Могла использовать дочь? Попросить нарисовать их вместе? Нашла повод, пригласила домой? Спровоцировала конфликт, чтобы он чувствовал себя виноватым. Осознание вины очень ослабляет человека. Нарушает внутренний баланс. Если по её вине тогда погибли дети, и Света понимает это, пусть даже на подсознательном уровне, то вполне может стремиться перенести свою вину на другого. Причинить боль. Потому что больно самой. Страшнее всего, если пострадает Вета. Да ещё генетическая предрасположенность. Гремучая смесь.       Если мужчины часто появляются в доме. Сменяют один другого не только на паркете, девочка просто может не выдержать, совсем уйти в свой сказочный мир, к Нежке. Как когда-то сделала и её мама. А вернулась совсем иной. Хищницей? А может, не вернулась? Так и осталась? Кем? Эльфийкой в чужом мире? Зачем она его пригласила? Ищет замену пропавшему мужу? Забвения? Нашла кого выбрать. Почему он? «Хлипкий был. А нечисть таких и выбирает. Своей души нет, вот и хочет человечьей согреться». А-а! Пропади ты пропадом Михась вместе со своей философией!       Лев со злостью пнул подвернувшуюся некстати полураздавленую жестяную банку. Загремев, она поскакала по тротуару. Испуганно покосившись в его сторону, ускорила шаг какая-то женщина. Лев грустно усмехнулся. «Ну вот. Уже и люди шарахаться стали. Жди, Сенька, когда-нибудь обсудим наших «лешачих». Самое обидное было в том, что Лев понимал: Светлана-то ни в чём не виновата. При любом раскладе. Даже если больна. Тогда надо помочь. И он сделает всё, чтобы Вета была счастлива. Чтобы счастлива была Света. Чтоб они были здоровы. Лев поднял голову и улыбнулся. «…Я знаю цель. Я вижу ориентир…» или как там поёт Вера Брежнева? Неважно. Смысл в том, что любовь может действительно вылечить душу. А он любит! Искренне и беззаветно. В этом Лев не сомневался. Пожалуй, впервые в жизни. ***       Света встретила его в холле. — Пришли? Я вас ждала. Идёмте — она протянула руку. Лёв вздрогнул и, незаметно вытерев о штаны внезапно вспотевшую ладонь, осторожно коснулся тонких пальцев, — прохладно сегодня, извините, что не у входа встречала. Ну и гостиница тут близко… За её мыслью Лев опять не уследил. Неужели намекает, что можно снять номер и… он покраснел. Сколько денег у него с собой? Светлана всё быстро расставила точки над i. Это она умела. — Горячие парни с востока там живут, ну и скажем так, не один вы страдаете стереотипизацией.– Света плавно провела рукой вдоль тела, как бы демонстрируя себя. — Кстати, сегодня бы я на Вас не обиделась, — засмеялась она. — Принять меня за кого-то другого — это надо богатой фантазией обладать. Как бы вы сказали — дивергентным мышлением?       Лев бы не сказал. Такие слова просто вылетели у него из головы, когда он увидел Светлану. Волосы, сверкающие словно Млечный путь безлунной ночью, зачёсаны назад. Безупречная золотистая кожа, будто светится изнутри — теперь стало ясно, для чего чертенята варили своё золото. Котлы опрокинули. Содержимое разлилось, смешавшись с природным загаром. Если бы сейчас Света сказала: «Знаешь, я ведь — эльфийка», Лев бы поверил. Никто бы не смог усомниться. Платье коричневое с золотом, усеянное блестящими стразами, словно каплями водопада или скорее слезами нимф, которые плакали от зависти, будоражило воображение, оставляя скрытым… лишь то, что должно таковым быть: ноги, плечи, спина к этому явно не относились. Лев не подозревал, что в мире может существовать такое совершенство.       — …«Может ли в столь прекрасном теле жить злой умысел?»       — Что вы сказали? — обернулась Светлана. — Если я повторю и объясню, Вы меня убьёте. Нет. Прогоните, что гораздо страшнее. — Вы неисправимы, Лев, — даже ваши комплименты подёрнуты дымкой оскорбительных полунамёков. Сравнили меня с Фриной? — засмеялась Светлана. — Спасибо. Комплимент перевешивает. — Я не знал, как её зовут. Просто слышал, что судили гетеру и когда все доводы были исчерпаны, а судьи оставались непреклонны, защитник сорвал с неё одежду и воскликнул: «Может ли в столь прекрасном теле жить злой умысел!» — И её оправдали, — кивнула Светлана, — Фрина. Не забывайте, я всё же культуролог. Даже сейчас, почти раздетая. Кстати. — А ваше платье мне сейчас чем-то напомнило тунику, — пробормотал Лев лишь для того, чтобы что-нибудь сказать. — Содержимым, — расхохоталась Света. Лев покраснел. — А почему мне так понравился ваш комплимент, знаете? — у Светланы было явно хорошее настроение. Похоже, танцы дарили ей счастье и свет в прямом смысле этого слова. — Ну, помимо очередного сравнения с гетерой в вашем исполнении, к которым я уже начинаю привыкать! Пракситель, ну тот знаменитый скульптор древнегреческий, запечатлел вашу Фрину в образе Афродиты — богини красоты. Так что спасибо! — Света сделала изящный реверанс.       — Расскажите, пожалуйста, — Лев сглотнул, с трудом оторвав взгляд от груди поклонившейся Светланы. В такой позе платье своей функции не выполняло. Но тем не менее попросил он искренне. Он наслаждался её голосом. Хотелось, чтоб Света говорила и говорила. Особенно сейчас, когда нет в интонациях жалящих игл, то и дело всплывающих, кружащих в водоворотах колючих льдинок. Просто хрустальная чистота ручья. Очищающая и манящая.       — Прямо сейчас? — глаза Светланы лукаво сверкнули.– Вы меня удивили. Ну хорошо. Однажды к Праксителю обратились жители острова Кос с просьбой изваять для них статую прекрасной Афродиты. Он сделал две — в лёгком одеянии и совсем без него. Заказчики поколебавшись, взяли одетую, а их соседи — соперники– ту, что осталась, и это прославило их родной город. Афродита Книдская стала каноном женской красоты. Со всей Греции и не только приезжали в Книд ценители прекрасного только затем, чтобы увидеть изваяние. Кстати это была первая обнажённая женская статуя в Древней Греции.       — Если бы позировали Вы, я бы добрался не только до Книда. — Правда? — Их глаза встретились… Длинные ресницы дрогнули, и Света отвела взгляд. Впервые. Он продолжал держать её за руку. Какое-то полудетское смущение летней тучкой повисло над их головами. Лев не понял, к добру ли к худу, и поторопился всё обратить в шутку: — Наверное, это ваша первая лекция в таком виде. И я единственный слушатель. Пусть физруки обзавидуются. — Так вот в чём подвох, — облегчённо рассмеялась Света, устремляясь в предложенный выход — я уж и не чаяла встретить умного мужчину, для которого приватная лекция предпочтительней приватного танца. Но для меня это в первый раз, учтите и не будьте слишком строги — Э нет!!! Если вы ставите вопрос или — или, я переголосую! — Поздно. Жители холмов выполняют одно желание. — Кто? — Так в Британии называли фей. Ну или эльфов.       Жители холмов. упырихи с сопок… Одна реплика, и Лев вернулся на землю. Так вот каково Люциферу было быть низвергнутым с небес! Лев не знал, что блаженство так резко может сменится болью. Светлана почувствовала перемену его настроения. — Что-то случилось? Не расстраивайтесь. Я же пошутила. Приватный танец не обещаю, но с вами станцую обязательно. Пусть воплотиться в реальность рисунок Виолетты. Идёмте! — Я должен сказать вам, … Лана, — горле внезапно пересохло, и Лев даже проглотил часть имени, — должен сказать, что был в… — Лана? Меня так называли… раньше и я уже не думала, что. Ладно, зовите пожалуйста. Это красиво. Необычно и даже немножко сказочно. Я всегда хотела быть героиней сказки. Простите, что перебила. Что вы должны сказать?       Лев чуть не заплакал. Ещё немножко… Всё происходящее ему напоминало когда-то читаный рассказ Моруа «Отель «Танатос». Повернуть вентиль и пустить газ сил не хватило. Может быть, это сделает она. Но всё-таки чуть позже. — Я должен сказать, что был всегда очень плохим танцором. Если честно, Лан, я совсем не умею танцевать. Ну взгляните на меня! — Я на это надеялась, — Светлана хитро прищурилась. — Прошу на паркет. Месть — это блюдо, которое следует подавать холодным. Народу было немало. Позор будет полным. Люди оглядывались, провожая их взглядом. Многие, видя его походку, уже улыбались. — Лана, милая… Вы же понимаете, что из этого выйдет. — Прекрасно понимаю! — Она почти тащила его за собой, — зато Вы поймёте меня. — Но я же попросил прощения! — Я потом тоже попрошу! — Но я просто-напросто оттопчу вам ноги! — Лев предпринял последнюю решительную попытку. — А это у вас вряд ли получится, — засмеялась Света, — но способ не- плохой. Пытайтесь! Заиграла музыка. Пары вышли на паркет.       «Ну почему же меня не выгнали отсюда!!!» — ответ был получен. Когда Лев заметил перемигивание Светланы и белокурой красавицы, которая явно была тренером, может той самой «Изабель», танец начался. Какой? Лев не имел представления. Сон, воплотившийся в реальность, но… кошмар или блаженство? Гибкое, полуобнажённое тело Светы в его руках, полумгла и красивая музыка, а вдобавок полсотни глаз, устремлённые на него, хохот и ощущение собственного бессилия. Абсолютного. Он топтался, как медведь на цыганской свадьбе, Света извивалась змеёй, выскальзывая из его рук. По сути, Лев выполнял роль шеста в каком-нибудь стрип-денсе. — Ты злая! — прохрипел он, задыхаясь от напряжения. — И тебе это нравится, — под ресницами сверкнули всполохи пламени. Рука скользнула по груди. — Огонь. Почувствуй его. Одна душа на двоих — вот, что такое танец. Лев вздрогнул. — Почему одна? У кого-то из нас её нет? — Потому что 1+1= 1. Это формула танца. Формула любви. Формула жизни. Её губы были так близко, она шептала это на ухо, прижавшись всем телом. Лев дрожал. Лана это чувствовала, не могла не чувствовать. — Ты убиваешь меня, — прошептал он, — я не могу… Не могу стерпеть. — В этом и смысл, — её шёпот проникал в самую душу.- Только тут ты живёшь. Только тут ты горишь. Ни учеников. Ни администрации, ни морали. Ты свободен. Почувствуй.       И Лев почувствовал. Только сейчас он понял, что они перешли на «ты». Понял, что ему стали не важны устремлённые на него взоры. Ему плевать!!! На всех! На всё! Светлана — ЕГО! Он схватил её за талию, притянув к себе. Успел увидеть, как распахнулись карие глаза. Почувствовал вырвавшийся вздох. И началась борьба. Начался танец. Музыка сменила ритм. Светлана по-прежнему скользила вокруг гибкой пантерой, но и Лев вышел на охоту. Может быть, не было грации и пластики, но была сила, первобытная мощь. Его вёл древнейший из мужских инстинктов — инстинкт охотника. Их руки соприкасались пальцы, сплетались то ли в экстазе, то ли в борьбе. Дыхание стало частым и прерывистым. Лев нашёл единственный способ — абстрагироваться. Ушёл в себя. Он не видел Светлану, не знал, с кем танцует и танцует ли вообще. Не было зрителей, не было зала. Остался ритуал. Магическое действо шамана. Отпускающего душу в полёт. И… внезапно всё кончилось. Светлана прижалась к его груди. Её плечи слегка вздрагивали. Она смеялась. Вокруг раздались хлопки, переходящие в аплодисменты. Лев удивлённо оглядывался по сторонам. Один из мужчин, стройный красавец. хлопнул его по плечу.       — Ты первый, кто сделал Светку. Кто не сбежал. — статный красавец хлопнул Льва по плечу и мягко пожал руку, — Первый после её Вади. Вообще она у нас одиночница. После того как Вадим пропал, почти ни с кем не танцует. Вон с Изабелкой только или дочуркой своей. Любой, кто её пригласит, рад не будет. Это все знают. Больше даже и не подходят. Мы-то тебя увидели, думали– всё, Светка кого-нибудь на потеху привела, вот смеху-то будет! А ты…сдюжил! Здоров! Прямо русский медведь. А силищи-то сколько. Ярости. — Брысь отсюда! Моё! Себе сам ищи! — Света толкнула мужчину в грудь. — Я серьёзно. Иди отсюда, Эдик! Не по твоей он части. — Жаль…жаль. а ты уверена? — Более чем, — хихикнула Лана. — О! Вальс… Осилим? — Единственный танец, который я учился танцевать, — кивнул Лев. Его рука уверено легла на её обнажённую спину. Лана улыбнулась       Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три, раз… Теперь они танцевали уже вдвоём. — Ты зря боялся, — шептала она, положив голову ему на плечо — сегодня были не занятия, просто танцы. Если бы ты смотрел не на меня, то прочитал бы объявление: «Бал одиноких сердец». Потому и народу много. А то, что ты делал со мной, произвело фурор. Отныне ты легенда. Здесь же все скромные. Первый раз друг дружку за руки взяли… — Обманула меня… — Нет. Разыграла. Даже это платье специально надела, чтоб у тебя сомнений не осталось. Кстати хорошо, что влезла. Я девять лет назад в нём на Кубке Сибири выступала. — Так ты танцуешь? — А ты не заметил?! — она ударила его кулачком в грудь. — Медведь неуклюжий. — Я имел виду, ты… профессионалка? — Лучше замолчи, а?       Он замолчал. Мелодия вальса кружила над паркетом. Пары неуверенно переминались с ноги на ногу. Были и пожилые. Лев улыбнулся, а сердце вдруг кольнуло. Предчувствие? Страх? Света подняла голову — Нет, ничего, — он погладил её по волосам, — просто вспомнил одно поверье. Говорят, что если кто-то станцует с феей, то навсегда останется прекрасным танцором. — Неправда. Если кто-то станцует с феей, то навсегда потеряет душу. — Лан, я хотел спросить. Позавчера, у тебя на балконе, помнишь? — Нашу первую ночь? — улыбнулась Света. — Кстати, свою точку невозврата ты, похоже, миновал. — Похоже… — Лев чувствовал, что должен сказать. Иначе просто будет предателем. — Лан… ты тогда сказала «у эльфов есть предание». Причём сказала так, будто это какой-то народ. Будто веришь в их существование. — Это профессиональное. Мы так привыкли. Вот наш известнейший филолог-фольклорист Пропп Владимир Яковлевич писал… — Голос Светланы изменился на замогильный, каким рассказывали сказки у костра в лагере: — «Яга напоминает собой труп. Труп в тесном гробу или специальной клетушке. Она — мертвец» Света рассмеялась: — Видишь он описывает ее, как реально существующую, но это же не значит, что Пропп верит в Бабу-Ягу. Произнесено всё это было непринуждённо и убедительно, и Лев бы поверил, если бы не прижимал Свету к себе не чувствовал под рукой удары её сердца… — Света, я должен сказать… — Да? — её глаза сверкали. Слёзы? Отблески зеркального шара под потолком? — Света, я…– её губы так близко, влажные.чуть приоткрытые… — я…