ЦСОС-74, камера 7841-ди
Война скрежетала металлом, рокотала стрельбой, визжала криками невинных, хохотала звуком разрушений. Посреди этого хаоса стоял он. Стоял и смотрел. Стоял и слушал. Внутри него крепчало решение, которое причиняло ему невыносимую боль… — Только не это… — Доктор снова упал на сырую землю. Он больше не мог уговаривать себя идти. Тем более идти в этом иллюзорном лесу было некуда. По мере того, как Повелитель Времени ослабевал, воспоминания становились ярче и красочней. Порой они были настолько реальными, что Доктор, возвращаясь в настоящее, терялся и долго не мог вспомнить, кто он и что тут делает. Похоже, сознание Повелителя Времени, как и других заключенных, воспаляется. Он медленно, но верно сходит с ума…ЦСОС-74, первый уровень
— На что я подписался… — Хватит хныкать. Девушка бросила на очкарика недобрый взгляд. Он тяжело вздохнул и продолжил идти за ней на цыпочках по коридору, ржаво-металлические стены которого были покрыты царапинами, бурыми пятнами, похожими на кровь, и странной зелено-коричневой слизью. Парню никак не давала покоя мысль, что они только что оказались на первом уровне защиты тюрьмы. Внешне она не имела формы, постоянно изменяясь. Среди Безымянных говорили, что технологии, использованные во время строительства ЦСОС-1, были предоставлены одним из отступников от Повелителей Времени. Ну, или украдены у него. Кроме неустойчивой формы, тюрьма имела пять уровней или колец защиты, в центре которых располагались камеры для Опасных. Это все, что было известно Безымянным, а что это за уровни и камеры, никто не знал. Но наверняка там нет ничего хорошо. Очкарик прекрасно это понимал. Понимание нервировало. Очень нервировало. А девушка, которая уверенно вела друга, не зная, куда они идут, просто поражала своим спокойствием. Чуть ли не каждый раз, когда лампы над их головами мигали, очкарик вздрагивал и прижимался к стене. — Успокойся, — девушка обернулась и ободряюще улыбнулась другу. — Это же лучше, чем трястись в коробке из-под рыбы. — Удобнее, но опаснее. — Опаснее? А как же паук, который напал на тебя во время перелета? — Ты его теперь до конца жизни будешь вспоминать? — Если мне не повезет, и я умру сегодня, то перед смертью обязательно вспомню твой истошный крик из коробки. Очкарик закатил глаза, и в тишине отчетливо раздалось негромкое рычание. — Это охрана, — сказал парень, пытаясь унять дрожь. — Возможно, это не она, — тихо ответила девушка и нахмурилась. — В любом случае нам негде спрятаться. — Какого черта я сюда… — Ты можешь заткнуться? — рявкнула девушка, пытаясь придумать хоть какой-нибудь план экстренного спасения. Тем временем рык приближался, а очкарика трясло все сильнее. — Я молчу уже пять секунд, а твой мозговой штурм не имеет никакого результата! — прошептал он, вжимаясь в стену настолько, насколько позволяла конституция его немаленького тела. — Черт, — девушка поняла, что ее друг прав, и в это мгновение рычание сменилось на мяуканье. Она переглянулась с очкариком и снова посмотрела вдаль извивающегося коридора. Внезапно из-за угла выехал тот, с чьим народом Безымянные вели очень долгую войну сотню лет назад и, в конце концов, капитулировали. Это был тот, чей народ опустошил Фридон, выкачав из него всё ценное и бросив на растерзание дикарям, которые превратили планету в исправительную колонию, а её население — в рабов. Это был далек. — Тётя Лоли любит кошек, — пел он писклявым, но все таким же металлическим голосом, — и готовит их на ужин. Дядя Гони помогает: кошек со свалки выгоняет. Далек проехал мимо стены, в которую врос очкарик, но вдруг остановился, развернулся и подъехал к нему вплотную: — Это ты, Крамм? Очкарик кинул в сторону подруги отчаянный взгляд. Та кивнула. — Да, — парень тоже быстро закивал. — Крамм. — Ты отнял леденец у далека Молли? — Нет. — Значит, ты другой Крамм? — Да. — Значит, ты отнял другой леденец у другого далека Молли? Очкарик замолчал, пытаясь переварить информацию. — Нет, — в конце выдал он. — Не логично! — крикнул далек, завертев головой. — Объясни! — Он Крамм, — вмешалась девушка. — Но не тот Крамм, который отнял леденец у далека Молли. Этот Крамм ничего плохого против высшей расы далеков не делал. — Вы — далеки? — Да. — Тогда вы заберете меня домой? — спросил безумный далек, и из его динамиков послышалось что-то, смутно напоминающее всхлип. — Мы не можем, — голос девушки звучал не очень твердо: она почти разжалобилась. Далек отъехал назад и повертел головой: — Ниам устал. Устал вспоминать, как он был другим. Он не был высшей расой, но ему не было так больно. Вся эта коллективная память теперь в моей голове. От начала до сейчас. Миллионы лет развития и вот итог: ненависть. Отпустите меня! Убейте меня! Убейте! Уничтожьте! Уничтожьте! Уничтожьте! Уничтожьте! Он разогнался и врезался в стену около очкарика. Потом отъехал и снова врезался. И снова. И снова. И снова. — Отойди! — крикнула девушка и сама отпрыгнула к противоположной стене. Парень последовал за ней, и они вместе наблюдали за тем, как далек разбил себя вдребезги. Когда безумец погиб, повисла тишина. Спустя несколько минут девушка молча пошла дальше по коридору. Очкарик медленно поплелся за ней. Теперь они знали, что делает тюрьма: она сводит с ума.Камера 7841-ди
Раздался крик. Их здесь было много. Все были звонкими. Все были душераздирающими. И этот был не громче, но стал особенным. Среди боя кричала его мать… — Прекрати! — Доктор уткнулся в дерево лицом. Ему так хотелось ударить о него головой, чтобы эти воспоминания вылетели из нее, но он знал, что именно этого и хотят те, кто построил эту тюрьму. Ведь если он не сможет с одного удара выбить эти мысли из головы, то не прекратит пытаться. Отчаяние — очень опасная штука. Надзиратели с помощью него освобождают камеры. Пока Доктор в состоянии осознавать это, он не сдаться так просто…ЦСОС-74, первый уровень
Энтузиазм девушки заметно угас, но очкарик не решался сказать злополучное «я же говорил», которое вертелось у него в голове. Вместо этого он еле заметно прикоснулся к ее руке в кожаной перчатке: — Мы справимся. Она кивнула и слабо улыбнулась, не думая, что у них теперь есть выбор. Внезапно белый свет ламп над их головами сменился на красный, и проревела сирена. Друзья закрыли уши руками и обменялись взглядами. — Ты же сказала, что тебя не начнут искать, пока не истечет час? — прокричал очкарик. — Наверное, это не из-за нас, — прокричала ему в ответ девушка. — Они заметили, что далек сбежал. — Нужно спрятаться, — он схватил ее за руку, и они вместе побежали вдоль коридора. Из-за сирены нельзя было услышать, есть ли погоня, поэтому приходилось постоянно оборачиваться. Коридор, казалось, был бесконечным, но внезапно на пути появилась развилка. — Куда? — очкарик вгляделся в глубину ничем не отличающихся тоннелей. — Не знаю, — девушка пожала плечами. — Неважно, — парень рванулся вправо. — Бежим куда-нибудь! — Нет! — внезапно девушка вырвала свою руку из его хватки. — Мы должны разделиться. — Что?! Я не отпущу тебя одну! Мы не прошли ни одно из колец защиты и наверняка не пройдем поодиночке! — У нас два пути, и неизвестно, какой правильный. Нужно проверить оба варианта. — Проверим один, если он неправильный, вернемся и проверим другой. — У нас нет столько времени! — вскликнула девушка, теряя терпение. Очкарик подошел к ней вплотную и, пристально посмотрев в карие глаза, твердо сказал: — Мы идем вместе. Девушка открыла рот, чтобы возразить, но в это время раздался спокойный мужской голос: — Заключенный из камеры 3879-би, администрация ЦСОС-74 просит вас добровольно вернуться к месту заключения, иначе тяжесть вашего наказания возрастет на три доли. Повторяю: заключенный из камеры 3879-би, администрация ЦСОС-74… — Это лучше, чем сирена, — заметил очкарик. — Да, теперь нам хоть слышно друг друга. Парень внезапно округлил глаза. — И шаги оттуда, — он указал на коридор, в который недавно рвался. — Вовремя я начала с тобой спорить, — девушка потащила его в другой тоннель. — Быстрей! Они вбежали в коридор, но внезапно земля ушла у них из-под ног, и их поглотила темнота. С диким криком девушка полетела куда-то вниз, бесполезно размахивая руками. Вдруг её стопы опустились на твердую поверхность. Темнота рассеялась и открыла просторное помещение без окон. Напротив девушки стоял трон, на котором сидел седовласый бородач с короной на голове. Он был настолько худым, что казался чуть ли не иссушенным. Король смотрел в каменный пол бессмысленным взглядом и не шевелился. Девушка медленно подошла к нему, наклонилась и всмотрелась в его равнодушное лицо. — Папа? — тихо, не веря своим глазам, спросила она через несколько секунд. — Папа, неужели ты попал в эту чертову тюрьму? Я искала тебя… Неужели это ты? — её голос дрогнул, выдавая слезы на глазах. Девушка всхлипнула, вспоминая, как она, еще пятилетняя девочка, смотрела на отца, уводимого странными существами, которых мама с презрением называла далеками. Девочка выросла, потеряла мать, погибшую в давке во время бунта рабочих, и стала искать своего родного папу, который бесследно пропал. С годами она начала понимать, что искать отца бессмысленно, и постепенно теряла надежду. Больше всего она боялась того, что он попал сюда, в ЦСОС-74. Это вполне могло произойти, учитывая то, что после войны с далеками всех, кто был у них в плену, власти публично признавали врагами и предателями. Их отправляли в тюрьму на всю жизнь. И вот теперь, спустя шестнадцать лет разлуки, она нашла отца, больного и умирающего. Горячие слезы потекли по её щекам и начали падать на его тонкие, хрупкие руки, спокойно лежащие на коленях. — Папа? — прошептала она, еще надеясь хоть на какой-нибудь ответ. Когда его веки еле заметно дрогнули, девушка затаила дыхание и сжала руку отца: — Папа? Он прохрипел что-то непонятное и снова замолчал. — Что? Папа, я не могу понять, — она наклонилась ниже и заглянула в потухшие бесцветные глаза. — Повтори, папа. Папа, пожалуйста, повтори. — Уходи-и, — прорычал он и начал подниматься с трона. Девушка придержала его за локоть: — Я помогу тебе. Я вытащу тебя отсюда. — Уходи, — уже тверже повторил ее отец и с хрустом повернул голову в её сторону. Его глаза потемнели, и девушка в ужасе попятилась. Длинная борода старика внезапно зашевелилась и зашипела. — Что? — начала она, но не могла больше вымолвить ни слова, когда увидела, что борода превратилась в трех гадюк. Тем временем, король начал медленно наступать на девушку, протягивая к ней руки. Её спина уперлась в холодную стену, и оказалось, что отступать больше некуда. — Ты не папа, — прошептала она, — поэтому убери от меня свои клешни, иначе я откушу тебе нос. Старик даже не собирался обращать на её слова внимание. Девушка начала отходить в сторону, но одна из гадюк вытянулась и перекрыла путь. Тогда она опустилась на пол, но змеи были повсюду, а шею уже обвили и сжали тонкие холодные пальцы короля. Все, что оставалось, это попытаться вырваться из этой хватки, но сила старика была слишком велика. В глазах потемнело. В голове что-то застучало. Девушка попыталась дотянуться до лица короля, но не смогла ничего нащупать, хватаясь руками за пустоту. Ей снова хотелось плакать, но на этот раз от боли и отчаянья. Она умирала. Вот так вот просто, приблизившись к мечте только на один шаг. Она умирала, черт возьми. И это было страшно. — Я здесь, — прозвучал чей-то голос над ее головой. — Я рядом. Но от этого не становилось легче, и хватка на шее слабее не становилась. Девушка больше не могла сопротивляться тьме, которая тянула ее сознание на дно. — Я рядом, — настойчиво повторил голос, и что-то в нем показалось ей знакомым. — Не забывай. Я здесь. Бояться больше нечего. «Я же умираю», — подумала она. — Это как сон. Кошмар, который приходит, когда ты спишь. Проснись. Проснись, пожалуйста. «Это не твоя очередная книжка», — она попыталась открыть глаза, но либо у неё не получилось, либо она ослепла, либо кто-то выключил свет, потому что вокруг была сплошная чернота. — Проснись. И она открыла глаза.