Повелитель душ

dark!Серана, ж!Довакин, исследование Каирна Душ. Погружаясь в Каирн Душ, словно в тугую ядовитую пелену, Леанна ощутила острую боль в висках. Здесь было непривычно, до дрожи опасно, что диким звоном в ушах раздавался рокот и треск, ныли суставы, и жутко драло глотку. Ветер пронизывал до костей. Боль расцветала в груди, и болезненный румянец покрыл скулы, отчего сердце имперки звучно ёкнуло, кровь вскипела в жилах, что на мгновение стало трудно дышать. Серана безучастно взглянула на осквернённую долину. В ноздри ударила гарь, и хрупкий пепел оседал на плечи, но спутница по-прежнему оставалась хладнокровной, точно верная гончая, ожидая приказа. Леанна не без тени смятения, по-лисьи сощурившись, окинула взглядом былую степь. — Слишком мертво, — голос двоился в голове и разбивался подобно стеклу. — Слишком погано. — Чего же ты увидеть ожидала, моя милая? Неужто в мыслях у тебя одна лишь песнь? — вампиресса говорила возвышенно, даже остро, но её тембр, бархатистый и обволакивающий, мёдом разливался по слуху. — Отбрось уже эти забавы. Серана держалась гордо и грациозно ступала по выжженной мёртво-бурой земле. В глаза плясали жалящие огоньки и губы кривились в улыбке, магичка зверем метнулась к руинам, подзывая к себе Леанну. — Это всё — неисполненные желания, — она в мгновение стала серьёзнее. — Погасшие надежды, оборванные на полуслове мольбы. И, конечно же, человеческая алчность, — её глаза мерцали мертвенно-алым. — То, что мы получаем после смерти? Каирн Душ и есть наша расплата? — бардесса опустила глаза, раскапывая ногами твёрдую почву. Ветер завыл иступлённым драконьим рёвом и, проходя меж колонн, Драконорождённая почувствовала холод и предательскую дрожь на спине. — Не совсем, девочка, — Серана дёрнулась, мгновенно вставая в позицию, и в её руках загорелось пламя. Драугры, пахнущие кровью и дымом, подошли непростительно близко. — Каирн Душ — это выбор. Магия, — молниеносное лезвие скользнуло в ладони, — призыв, — за спиной, рассекая воздух, возник ледяной атронах, зияя морозной лазурью. –… Или же душа. Меч Драконорождённой вспыхнул огненной гладью, чуть потрескивая язычками, словно прокажённый, рассекал противников. Кости, скреплённые древней магией, рассыпались подобно алхимическому порошку. Иссохшая плоть горела яростно, что перед глазами всё смазалось. Призванный атронах громогласно шипел, разрушая дымящую падаль, а после и сам растворился в пепле. Серана напряжённо сжимала руки, формируя огненный шар, — и туманный человек взвыл волком, обращаясь в пыль. Дрожь в руках, нелепые движения. Всё плавилось перед глазами. Воительница, казалось, задыхалась от слепяще фиолетового блеска. — Это пройдёт, — вкрадчиво пояснила Серана, вглядываясь на тёмно-пунцовую бездну неба. — Людям особенно сложно привыкнуть. Но выбор был за тобой. — Я не понимаю, — глаза слезились, дыхание было рваным. Леанна смотрела не на магессу, а сквозь неё. — Я есть нежить. Не живое, но и не мёртвое. Тонкая грань между Нирном и Вечностью, — её слова громом мелькали в голове. — И моя душа велика, как и твоя. Скажи мне, чтобы ты выбрала, вечную славу или вечную жизнь? — Слава мне не чужда, — хрипло произнесла Довакин. — Сколько жизней, сколько жертв… Я тону в этой крови. Я убиваю… не всегда напрасно. Но это душит меня, гнетёт как никогда. Они шли неспешно, только вглядываясь, вслушиваясь в тишину и вдыхая затхлый пепел. — Ты совершенно… другая, — вампиресса скривила губы, делая акцент на последнем слове. — Слышала я, что люди жаждут власти, убивают, мешают своё собственное естество с грязью. Письмена на ветхих пергаментах, запретные знания, даже… преданность. Себе и своему делу. — Ты говоришь о магистрах? Тех, кто изучали давно забытую магию? — Тех, кто и подавно её изучает, — Серана укоризненно взглянула на мечницу. — И так же корыстно использует. Облака засияли раскалённым углем, и молния ударила в башню. Смотритель покачнулся, словно в растерянности, а после сжал металлическую секиру, размером с небольшую колонну и бросился на крохотных существ. Магесса отскочила назад, скрываясь за плечом своего предводителя. — В Каирне Душ всё иначе, — отрывисто шептала она. — Здесь лишь пустошь, осколки былых мечтаний, редкие голоса и стоны, — она вдохнула холодный воздух, обжигающий нёбо, опасный даже для вампира. — Я чувствую их. Я чувствую… Леанна ударила первой, оставив на тяжёлом доспехе порез. Крови не пролилось ни капли. Камень Душ сверкнул в руках Сераны и загорелся синевой. — Наша душа измеряется этим осколком, — она отскочила назад незамедлительно. Леанна занервничала. — Как… мелочно! Смотритель упал на колени, как сломанный механизм и человек в едином целом, глухо затрещал, когда вампир окутала его бардовой дымкой из своих рук. Камень пульсировал, точно был готов треснуть пополам. Довакин ударила резко, исподтишка, исступлённо взревев: — GaaN Lah HaaS*! — энергия для двух рук, вампира и человека, ускользала от каменного чудовища, насыщая их обоих. Осколок налился ядовито-розовым цветом. Серана осмотрелась по сторонам и удовлетворённо вздохнула. — Знаешь, для чего их используют? Драконорождённая понимающе наклонила голову. — Разумеется. — Так чтобы ты выбрала? — её голос звучал упоительно нежно. — Ты говоришь: слава тебе не чужда, но ты боишься её. Боишься стать выше, влиятельнее. У тебя огромный потенциал, сотни и тысячи врагов по всему Тамриэлю. Возьми этот камень, почувствуй его, — пальцы коснулись холодной глади. — Слышишь? Она поёт. Это душа… Сколько таких можно собрать? Каждый заполненный камень — десятки лет твоей жизни. Каирн Душ — это их вместилище. Только подумай: вампир и Драконорождённая, извечное пребывание в Нирне. Нам может покориться сама Вечность… — Некромантия — грех перед Богами, — отчуждённо отвечает Леанна, глядя в иссиня-зелёную пустошь. Бездна улыбается ей всеми уголками тени. — Никто не достоин этого больше, чем ты, — Серана мягко сжимает её ладонь, облачённую в стальную перчатку. — Немного крови, совсем немного… несколько человеческих жизней, от силы дюжину, возможно две. Ты совершенна, моя дорогая, я готова научить тебя жить. Мерцающий камень прокатился по её руке, впитывая пот и обжигая кожу. Леанна хотела закричать, но не смогла, глотку сдавили так сильно, что слюна стекла по губам и боль нахлынула, точно ледяная вода. — Вот так моя милая, — женщина почти ласково гладила её по волосам, вталкивая осколок по самые гланды, заставляя Леанну задыхаться собственным криком. — Моя хорошая, вероломная Драконорождённая. Ты слишком далеко зашла, слишком далеко… Над головой, казалось, пролетело вороньё. Фиолетовая мгла рассыпалась после того, как воительница перестала дышать. — Это твой выбор, девочка, только твой, — дикий оскал озарил её лицо. — Мой отец простил тебе отказ стать одной из нас, но я… скорее отдам тебя Вечности, чем стае моих врагов. Металлическая гладь меча убитой отражала пепельно-алые глаза вампирессы.