Немые палачи

- Боже, ты такая тупая, - со вздохом выкинул миловидный парень кедровый орех в сторону своей напарницы, указывая острым подбородком на телевизор, который в офисе головорезов служил фоновой музыкой, - Смотри, новости пестрят – Черная Погибель то, Черная погибель сё. Бесит. Закатив глаза, Сюэй плюхнулась на ковер, глазами выискивая своего Босса, чтобы отчитаться, но отца нигде не было видно. - Ким Чунмен, так и будешь слоняться без дела? Давно я тебя на задании не видела, - ядовито пропела девушка, ткнув мыском обуви оттопыренную пятую точку парня, на что он молниеносно сел, - Ай, да еб твою мать, что за привычка свою задницу под кого угодно подставлять? Сукин ты сын, больно же! - До свадьбы заживет, - теперь уже на сухих губах Чунмена красовался чупа-чупс, и он крутил палочкой из стороны в сторону, безразлично наблюдая за попытками девушки выкрутиться из этой напасти, - если тебя вообще возьмут такую. Я, кстати, характерного хруста костей не слышал. Стало быть, не так мой вес и смертелен для такой пухляшки, как ты, Сюсю. Скрежетнув зубами, Сюэй посмотрела на него с ног до головы, и попутно плюнула в лицо. Однако Чунмену хоть бы хны – увернулся, не первый год вместе работают. - За языком следи, импотент, - огрызнулась она, но тут же решила сдаться, поскольку нога начала затекать. Да и брыкаться особо желания не было – силы покинули уже при скитании в округе из-за убийства невинного человека, а зад коллеги грел. Будто Сюэй вернулась домой, и на ее ноющие голени удобно устроилась Бишамон – кошка Такахаши, который так заботливо подобрал ее на улице. И не скажешь, что родные – одна без зазрения совести убивает себе подобных людей, грабит банки и работает на самого опасного человека в, по крайней мере, Тихоокеанском регионе, а другой есть молочный суп по утрам, стесняется при красивых девушках и из дома делает приют из бездомных животных. Сюэй хмыкнула – пока у нее приют получается делать только из горы трупов. - Ко Бокдон, конечно, изрядно мне нервы потрепал, - вдруг заболталась Рю и со вздохом опустилась всем корпусом на пахнущий металлом ворс. «Зачем он только появился в поле зрения именно в тот момент, когда на вербовку отправили меня? И зачем только я затеяла пафосный разговор о японских фашистах, за которых обычно в упор не стреляю? Да, теперь он будет подозревать меня, ведь уже, возможно, догадался, по моему стилю боя». - А теперь интервью с пострадавшим при столкновении с Черной Погибелью, школьником выпускного класса – Ко Бокдоном. Бокдон, расскажите пожалуйста, что из себя представляет это? - Кусок дерьма с кучей тряпья на себе. Отойдите, я должен пройти к своему другу. В тот момент на лице у своей соучастницы Чунмен заметил улыбку, правда, совсем другую. Подозрительно прищурившись, он приблизился к явно заинтересованной в репортаже девушке и причмокнул леденец, не зная, что и сказать. - Баа, ты по ходу дела влюбилась, нет? – не успел он разгуляться в своих суждениях, как задний карман стал отчаянно вибрировать. Сюэй даже не обратила внимания на его слова, но на мигающий телефон посмотрела, настороженно прощупывая ремень на наличие необходимого предмета обороны. Парню осталось только вздохнуть от такой дикой реакции, и ответить на звонок, - Алло, это Ким Чунмен. Ох, Сольхен-а, только хотел тебе написать. Рю Сюэй не перестала еще дивиться тому, как менялся голос Кима, стоило кому-нибудь позвонить из университета, в котором он учился лишь для прикрытия, но это не мешало ему быть старостой потока. Именно поэтому, помимо этой грязной работы, у Чунмена бурлила студенческая жизнь, насыщенная всякими событиями вроде вечеринок и свиданий. И всегда, буквально постоянно, Чунмен надевал маску приличного парня, стесняющего буквально лишнего взгляда в его сторону, и это мастерски прокатывало на дешевых шлюшках вроде этой Сольхен. Вот, даже сейчас – его голос такой заботливый и чистый, а лицо – каменное, будто не ему принадлежит этот жизнерадостный тон. Рю Сюэй так не умела. Да и не хотела учиться – кто может до нее еще докопаться? Никому не хочется проблем, вот и с ней именно поэтому никто не разговаривает. Это не значит, что она завидует кипящей работе Чунмена над собой, но она, неизменно, производила впечатление. Недаром данный мальчишка был фаворитом Шуичи Рю. Он никогда не вызывал подозрений, не ставил под угрозу анонимность их штаб-квартиры и организации в целом. Шуичи еще не потратил ни единого цента из бюджета Синдиката для покрытия порчи имущества других преступных группировок. Компьютеры и техника всего Синдиката не стояла под угрозой из-за неправильного обращения, и еще никогда он не был пойман за излишнюю безалаберность на рабочем месте. По крайней мере, с пролитым кофе за индивидуальным порядковым распределителем он не стоял. - Нельзя было без шума все это сделать? – дождавшись, пока Чунмен уйдет из зала отдыха отчеканил голос, не терпящий возражений в свой адрес. Учуяв запах электронной сигареты, девушка медленно прошлась по ковру глазами, не поднимая взгляда, чтобы не остолбенеть. Однако и вставать она не спешила, - Сюэй, ты же знаешь, что у тебя еще срок идентификационного кода, и если что вдруг, я спокойно от тебя избавиться могу. Пока не было посвящение в агенты Синдиката, ты не имеешь права работать с таким размахом за одно единственное убийство. Дернувшись, девушка перевернулась на другой бок и томно вздохнула, спиной чувствуя скрежет зубами в неестественно тонких губах своего отца, перекрытых одним глубоким шрамом на всю правую щеку. Просто не хотелось продолжать разговор, у которого не было конца да края. - Когда деньги поступят на лечение? – тихо спросила Сюэй, на всякий случай поправляя поясь в случае неожиданного нападения, - За доставку слуховых аппаратов и опиума ты должен оплатить дополнительно на депозит, открытый на имя мамы, чтобы Такахаши сделали операцию. Мы ведь не просто так переехали из Японии. - Мне порядком надоела эта семейка больных, слушай. Резко встав с места, Рю ошарашено, с примесью злобы посмотрела на отца, не зная, что и делать дальше. Ударить и сбежать? Или просто попытаться найти другую работу? Но он же ее отец, как Шуичи может говорить такие вещи, будто не из-за него мама и брат постоянно ищут понимания? Почему он делает вид, что их здоровье – не его прерогатива, и если бы не неисправные проводки, то пальцы Такахаши не уродовали бы его красивое лицо? Почему мама должна страдать из-за позвоночной грыжи в двух местах? Почему у нее лопаются вены на ладони, на ногах, да где угодно?! - Шуичи, - Сюэй не понимает, почему у нее мольба в голосе, когда как она так ненавидит этого человека. Он не спасет ее, - Пальцы Такахаши расплавлены наполовину, и по мере того, как он растет, данное несоответствие мешает ему писать, поэтому нам нужно решать эту проблему как можно скорее! Хмыкнув, Рю старший отбрасывает сигарету в сторону, и после того, как она покатилась по холодному полу, в зале наступила полная тишина. Сюэй краем глаза заметила, как все агенты, посвященные и нет, столпились вокруг арки в зал отдыха, именуемую Зеницей Ока Синдиката. - Агент 916, еще пожелания будут? – Шуичи скривился в полуулыбке, но тут же посерьезнел, сжимая кулаки и сдерживая последние позывы не ударить наглую девушку перед ним, - Мне нужен эскорт, я направляясь к переговорам в Трест. Агент Сухо! - Слушаюсь, - Ким Чунмен появляется буквально из ниоткуда, незаметным похлопыванием двух пальцем по спине подбадривая Сюэй, чтобы она не заплакала прямо здесь. Этот жест кажется ей настолько наивным, что даже здесь она не сдерживает сдавленного смешка. Впрочем, это Шуичи особо не волнует. - За дело, - холодно бросает директор и под постукивание подошвы белых классических туфель удаляется из штаб-квартиры.

***

Удовлетворенно заметив закипание чайника, Ко Бокдон вприпрыжку отправляется к плите, чтобы поскорее сесть за стол. Брат обратно на работе, и ничто сейчас не мешает заняться любимым делом. Если быть честным, то у подростка его возраста хобби обычно намного больше, однако насытившись свободным временем дольше положенного, сейчас ему хочется почувствовать себя в некой степени зависимым. Это дает чувство защищенности, которого раньше не было. - Надо было новости включить, завтра по политологии опять будут спрашивать а то, что происходит, - зевает он, стоя в одних трениках перед настенным телевизором, как слышит настойчивые постукивания в дверь, - Да кто же это может быть, надоели! Дайте пожить спокойной жизнью! Угрюмо, даже не посмотрев на глазок, Бокдон открывает дверь. - Лучше бы не открывал, - на автомате выдает он, увидев, кто же мог стучать с таким набором, - Хорошо, хоть не вломились, мама Аран, я бы Вам и так открыл. - Ты же знаешь, где сейчас живет Хон Сантэ? – только тогда Бокдон замечает чуть мрачное состояние женщины, - Ко Бокдон, я клянусь, если вдруг с ней что-то случилось… Парень прерывает ее на полуслове, совершенно не понимая, в чем тут дело. - Канчжа-щи, я, конечно, ничего не понимаю, но Хон Сантэ сейчас занимается проблемами наследства, и ему определенно не до О Аран. Боюсь, тут он не причем. - Собирайся. Мысль спокойно закончить школу как-то медленно канула в лету.

***

Аран нетерпеливо топчет ногами кафель в светло обустроенном кафе, то и дело вглядываясь в высокие витражные окна, что открывали взор на переполненные улицы Сеула, и тычет пальцами в экран телефона, чтобы в лишний раз понять – Рю Сюэй опаздывает, причем не всего на пять минут. - И где это ее носит? – с каждой минутой поговорить с этой новенькой кажется настолько нереальным, что она снова и снова перечитывает сообщение, на которое был лишь короткий ответ «ок». В любом другом случае О Аран написала бы, что это неприветливо, что так нельзя относиться к людям, которые к тебе всей душой, но однако это Рю – и она была приятно удивлена тем, что ее не послали куда подальше. Если быть честной, то за время обучения ее матери в качестве ее одноклассницы Аран поняла, что не совсем одна, и всегда может рассчитывать на поддержку близких людей, поэтому сомнения о неправильности ее действий, когда об этой встрече никто не знает, дает усомниться в своей адекватности. - Йо, - джинсовый рюкзак Сюэй грубо плюхается на диван напротив, и О незаметно для себя подскакивает от неожиданности, - хисащибури*. - Что? – корчит рожу девушка, с опаской пожав протянутую ладонь. Рю просто жмет плечами, разваливаясь на лакированном диванчике, и гладит по ее чуть потрескавшейся поверхности, не спеша объяснять, что значат ее слова. Наконец, глаза Рю сомкнулись и японка резко успокаивается. Внимательно проследив за ее реакцией, О Аран наливает однокласснице сладкий лимонад, не пролив ни единой капли. Но даже этим она не смогла заинтересовать скучающую девушку. - Я хотела с тобой поговорить о твоем поведении, - на одном дыхании тараторит новоиспеченная староста, на что в ответ Сюэй смеется. Причем, как кажется О, дольше, чем нормальный человек смеется над не совсем смешными вещами. Подождав, пока дикий хохот успокоится, девушка заправляет одну прядь за ухо и продолжает, - и узнать, что вы не поделили с Ван Чонхи. Ты даже отказалась с нами в больницу пойти, чтобы попросить прощения. Это неприемлимо, так как вы учитесь в одном классе, и никто из этих людей не имеет права бить другого. Поэтому я хочу узнать, что между вами произошло. Она сразу прерывают свою речь, когда видит, какими глазами на нее смотрит Сюэй. Темно-карие глаза, которые буквально сжигают ее, насквозь, и словно живьем сдергивают кожу. Этот взгляд она видит у молодой девушки впервые. Поэтому ее тело сковывает непонятная дрожь. - Ты еще скажи, что тебя это волнует, потому что мы одноклассники, не чужие друг другу люди, и вообще, сила дружба способна преодолеть любые преграды, - ухмыляется Рю и поправляет джинсы, которые заметно сползли. Аран пьет лимонад и понимает, что не может оторвать от нее взгляд, - О Аран, я пришла сюда учиться. Я реально не плету никакие интриги и стараюсь никого не трогать. С трудом, но стараюсь. И когда кто-то трогает тебя, когда ты и так трещишь по швам, то естественно человек ломается. Ты меня, думаю, поймешь. О Аран не отвечает. Она не думает, что на это стоит отвечать. Просто ждет дальше чистосердечного признания о том, что же все-таки случилось недельку назад. - Это глупо, - продолжает Сюэй и, наконец, чуть наклоняется, создавая ощущения интимности, - когда человек стоит на тонком льду, и потом тонет от того, что лед ломается. А потом… этого человека спасают, как будто он пострадавший. Аран кивает от того, настолько эти слова кажутся ей знакомыми. - Поэтому, - Рю тянется к рукам девушки и с мольбой смотрит на нее. Замешкавшись, О, что-то бурча под нос про зону комфорта, несмело тянется белоснежными ладонями к однокласснице. Сюэй хватает их, и вмиг выражение лица меняется – его искажает это пугающее безумие, а пальцы впиваются в молочную кожу, на которой тут же остаются следы. Аран негромко охает, поспешно пытаясь отпрянуть, но хватка японки не дает ей вырваться, - не вмешивайся не свои дела. - Ты! Рю Сюэй беззвучно матерится, но девушку отпускать не собирается. Ко Бокдон хватает японку за шею, впечатывая ее лицом в пластиковую поверхность стола, чтобы она не брыкалась. Шикнув от боли, Сю отпускает Аран, и та с ужасом замечает обеспокоенное лицо матери. - Вот видишь! Встретиться со мной хотела ты, а получаю за это я! – кричит Рю Сюэй, и Бокдон чувствует, как ее тело дрожит от рыданий. Обеспокоенно опустив голову, чтобы проверить лицо девушки на наличие увечий, он автоматически вытирает тыльной стороной ладони ее слезы, с ужасом подмечая кровь из носа, - Не трогай меня! Ты тоже такая же! Ты тоже строишь из себя пострадавшую! Оставьте меня в покое, пожалуйста! К обезумевшей компании, быстро цокая каблуками, подошла молодая женщина, сверкая золотистым бейджиком «администратор» на левой груди. Покачав головой от этой сцены, она встала поближе к Канчжа и попросила всех выйти, пока посетители не пожаловались на кафе. - И так собирались, - грубо отвечает она, потащив за собой свою дочь.

***

Бокдон не знает, зачем он это делает. Он даже не понимает, почему вдруг согласился помочь маме Аран, хотя сам говорил о том, что больше в эти дела впутываться не будет. Уже в многомиллионный раз он дает себе обещание, что своими силами закончит школу и поступит в университет. Уже в многомиллионный раз корит себя за чувства. - И зачем ты вообще меня проводишь? Я простила тебя за нос, ты мне не должен, - грубо отвечает Рю Сюэй, поворачиваясь к нему, тем самым вырывая его из воспоминаний. Задохнувшись от возмущения, Бокдон хотел бы сказать, что уж больно нужны ему ее прощения и остальная сентиментальная хрень, но она снова перебивает его, - Канчжу тоже надо проводить, не так ли? - Ты! Йа! – не выдерживает парень и хватает девушку за локоть, но тут же отбрасывает ее, постараясь сдержать себя в руках, - Ты хоть свой базар фильтруешь, а? Давай я с тобой на твоем языке буду разговаривать. Она – мать О Аран, что у тебя за мысли? Сю прищуривается и наклоняется, чтобы проследить за реакцией парня, но от такой близости ему становится еще более не по себе. - Заметь, я ничего не говорила. Ты сам мне сейчас все рассказал. - Я не это… - Бокдон вздыхает, но тут же замечает, что они около двух минут стоят на одном месте, - Ты домой вообще зайдешь или нет? Пожав плечами, Рю смотрит на темный двухэтажный дом, где нет света. Постепенно выражение лица принимает более мягкий вид, и девушка переступает с ноги на ногу, опуская глаза на балетки. - Холодает, - вместо прощания бросает она и заходит в дом, ни разу не поворачиваясь назад. Почему-то это не нравится Ко Бокдону.

***

- Долго тебя не было, - запивая кусок подгорелого мяса остывшим кофе констатирует старший брат, с трудом сглатывая содержимое во рту, - Ты, наверное, устал. Иди ложись. Кивнув в ответ, Ко Бокдон в который раз пренебрегает ванной комнатой и тащит себя в спальню. Ноги кажутся ватными, и он по привычке открывает дверь балкона, заваливаясь спать прямо в трусах. Сняв носки большим пальцем ног и пнув их подальше от кровати, молодой парень кутается в легкое одеяло. Непонятная дрожь пробирает его тело. - Холодает, - кивает Ко Бокдон, про себя отмечая, что это было ответом для Рю Сюэй, нежели его собственные слова.