Против воли, во благо мира

Ослепительные лучи послеполуденных светил отражались от внешних стен Золотого Чертога Всеотца, ослепляя прохожих. Лёгкий ветерок проникал в узкие окна, даря его обитателям желанную прохладу, но его, увы, оказалось недостаточно для той, что скрывалась в тени и изнывала от жары. Сидя за портьерой, как можно дальше от палящего солнца, Хносс изучала толстую книгу с гербом асов на корешке. Читая книгу, она удивлялась тупоголовости писателей, которые не смогли передать в своих рассказах и песнях даже сотую долю того величия, что представлял собой город богов. Асгард навсегда останется для юной ванки городом тайн и загадок. Девушка не понаслышке знала, что такое не прижиться ко двору и безумно боялась этого. Ей предстояло собрать всю свою волю в кулак, и показать, кем она является на самом деле. Чуть позже, придирчиво рассматривая своё одеяние, ванка недовольно хмурила брови, но в присутствии асиньи-служанки не проронила ни слова. Тёмно-изумрудное платье в пол, да в такую жару — издевательство. И, слова о древней традиции асов, что невеста должна быть одета в один цвет с женихом, выводили её из себя. Пнув стоявший у неё на пути стул, девушка тяжело вздохнула, затем вышла из покоев. Пришлось смириться. Хносс, затаив дыхание, плавно двигалась по коридору незнакомого ей замка, слепо следуя за асиньей. Миновав несколько переходов она, уже в одиночестве, спустилась пред тронную залу, где её уже ждала Гермиссия. — Волнуешься? — задала вопрос Хносс. Гермиссия вздрогнула и повернулась к подошедшей сестре. — Нет, уже нет. Сейчас мне уже всё равно. — Гермиссия опустила голову. На ней было тонкое золотое платье, расшитое россыпью драгоценных камней и закреплённое точно таким же металлическим корсетом, как у Хносс. — Ты же терпеть не можешь зелёный цвет. — Девушка окинула взглядом сестру. — Так же, как и ты золотой. Как говорится: «Против воли… Во благо мира.» — Отвернулась Хносс. — Я видела твоего избранного, — не поднимая головы, промолвила Гермиссия. — Он хоть красивый? — С надеждой спросила Хносс. — Да, красивый. Пора. Ворота раскрылись. Гул оваций, возгласов охватил девушек, когда они ступили внутрь залы. Пышное убранство буквально кричало о богатстве и зазнайстве асов. Гермиссия усмехнулась. Девушки, соприкасаясь руками, невозмутимо сделали шаг вперед. Хносс приветливо улыбалась и буквально искрилась, идя по правую руку от своей сестры. Гермиссия же обратила свой взор на исполинскую фигуру Одина. Суровый, седовласый мужчина строго смотрел на неё. Его глаза, казалось, видят её насквозь, раскрывая все тайны и секреты. Девушка внутренне съёжилась и перевела взгляд на стоящего слева от Всеотца принца, что был облачён в тёмные одежды. Роскошные чёрные доспехи идеально сидели на нем, а изумрудная ткань, пролегающая меж ними, идеально подходила к платью Хносс. Телосложение у обидчика, несмотря на весьма высокий рост, было обычным, как у юнца, который впервые взял в руки оружие, горя желанием научиться им пользоваться. Гермиссия отвела взгляд. Теперь уже она рассматривала своего наречённого, который, в отличии от своего брата, стоящего со скучающим выражением лица, улыбался во весь рот. Голубые глаза принца смотрели открыто и непринуждённо, показывая, что их хозяин добр и надёжен, что ему можно довериться. Супруга Всеотца стояла рядом с Тором, так же тепло улыбаясь. Но её глаза ничего не выражали. Словно телом она была тут, а душой где-то далеко. Вот она — настоящая королевская семья, излучающая сердечность, миролюбие и властность. И лишь одна фигура портила картину, была чёрным едким пятном на идеальном холсте, искажала своей натурой и аурой всю обстановку, будто легким движением кисти перечеркнув всю идиллию. — Приветствуем вас, дочери Фрейи, в Асгарде! — Начал Всеотец. Наследники престола спустились с парапета и встали рядом со своими наречёнными. Локи приветливо улыбнулся Хносс и коснулся её руки. — Да прославится этот священный союз меж дочерьми Фрейи и моими сыновьями. — Трикстер, стоящий между Хносс и Гермиссией пробубнил себе под нос: «Я тебе не сын», девушка повернула голову, но Локи смотрел только вперед. — А теперь пир! Всеотец стал с трона и ударил в пол гунгниром. Взявшись за руки, полностью игнорируя королевских отпрысков, сёстры спустились вместе с толпой вниз, в Большой зал. Оказалось, что та часть народа, что была в Тронном зале — это лишь малая часть всех жителей Асгарда. Протискиваться, не толкая при этом кого-нибудь, было весьма проблематично. Гермиссия вытянула шею — ей показалось, что в толпе мелькнула Фрейя. Добавочные столы ломились от яств и были полностью забиты асами, что сейчас громко смеялись и пили, в то время, как слуги разносили еду. Хносс потянула сестру за руку, указывая на единственный свободный стол в конце залы. Они поторопились к нему и сели с краю. Осмотревшись, Гермиссия сделала глубокий вдох, чтобы успокоить ни с того ни с сего ускорившееся сердцебиение. Кто-то играл на флейте, кто-то пел, но в основном, все разговаривали и громко смеялись, травя байки и вспоминая прошлое, в ожидании царской семьи. Хносс подала сестре кружку хмельного напитка, старшая пригубила её и отставила в сторону, отметив, что хуже этого она ещё ничего не пила. Хносс лишь пожала плечами и чмокнув Гермиссию в щёку, удалилась в гущу танцующих. Народу прибавилось. Со всех концов залы доносились возгласы и смех. Гермиссия больше не видела сестры среди танцующих. Но вскоре вкусная еда и хорошая музыка, а также не один бокал вина, развеселили принцессу, и она, преодолев застенчивость, стала разговаривать с другими асами и пропустила момент, когда царская семья и их свита прошли к своему столу. Впрочем — это не мудрено, он находился в самом начале залы, а Гермиссия сидела чуть ли не в самом конце. За час она умудрилась съесть столько, что у неё заболел желудок; и теперь девушка отказывалась от предлагаемой еды, но не от дарящего спасительное облегчение вина. Был ещё только полдень, а она начала уже, под шум голосов, клевать носом. Сидя за столом, она подпирала руками голову, пытаясь подавить зевок. — Развлекаешься среди простонародья? О, как великодушно. — раздался над ухом голос трикстера. — Ты — это последнее, что я сейчас хочу видеть. Пошёл прочь. — ответила ванка, попутно отпивая из кубка. — Осторожней, кто знает, вдруг твоё питьё отравлено? — подметил Локи и тут же продолжил — О, смотри, твоя сестра развлекается. — он вглядывался в толпу жмущихся к друг другу асов, которые стремились освободить пространство в центре. Гермиссия встала из-за стола, чтобы разглядеть Хносс. От выпитого кружилась голова и ужасно хотелось справить нужду. Неожиданно всё смолкло. Абсолютная тишина. И тут Хносс запела. Это была песня на старованском языке, которым пользовались в основном старейшины и члены Совета. Она завлекала, поражала глубиной своих звуков и интонацией, заставляла прислушиваться и терять связь с реальностью. В этот момент к Гермиссии подошел Тор. Он дружески хлопнул её по спине, отчего та пошатнулась и чуть было не повалилась обратно на скамью, но он подхватил уже изрядно захмелевшую царевну. — Ты издеваешься? — мрачно поинтересовалась она, глянув на громовержца. — Уж больно ты хилая. — добродушно отозвался тот. — С чего бы это? — ехидно осведомилась Гермиссия. Тор в ответ просто пожал плечами и поманил девушку за собой. Гермиссия обернулась, но Локи уже и след простыл. Тор придерживая невесту, провёл её к месту, где стояла тройка мужчин и одна дева, которые оживлённо спорили, но завидев царевича с избранницей, разом замолчали. Настолько разные с виду, они очень гармонично смотрелись вместе, вызывая доверие. Все, кроме Сиф, конечно же. — Хочу представить тебе моих верных друзей и боевых товарищей… Тор не успел закончить, как вперед выступил низенький мужичок с длинной рыжей бородой и секирой за спиной. — Да мы и сами можем представиться, Тор, — сказал он и слегка поклонился Гермиссии, — Вольштрагг, сударыня. Очень польщен встретить вас в нашей скромной обители. Бог грома подошел к другу и, хохотнув, хлопнул его по плечу. — Друг мой, с каких пор в тебе проснулся дар искусных речей? — С тех самых, как ты покинул нас, и славные пиры в честь наших побед стали мне только сниться, — проворчал тот. — Даю слово, что ещё ни раз ты вкусишь разных яств приготовленных исключительно в твою честь. Следом представился ещё один воин, в стальных доспехах с огромным меховым воротником, концы которого спадали ему по самые локти. Он театрально сделал легкий взмах рукой и низко поклонился. — Я Фандрал, гроза всех цвергов, ётунов, свортогов и… — …и местных юных дев, — закончил за него Тор и захохотал. — Очень смешно! — Буркнул воин и после нескольких секунд сам заулыбался. Позже Тор подошел к ещё одному войну и положил ему руку на плечо. — Этого неразговорчивого невежу зовут Огун. Во всем Асгарде, не найдется того, кто мог бы сравниться с ним в скорости боевых ударов. На поле боя он практически неуловим и очень опасен. Да, друг мой? Темноволосый воин со своеобразной прической, как у древних равемусов*, кивнув, смущенно отвел взгляд в сторону. — Совсем девочку не кормишь, — неодобрительно протянул Вольштагг, сочувственно потрепав Гермиссию по плечу. — Ты не видел её в то время, когда мы познакомились. — заявил Тор и принялся всем в красках рассказывать, как он несколько сотен лет назад, ещё будучи юнцом, заглядывал вместе с Одином в Ванахейм на рождение Хносс. — Я ничего такого не помню, — заявила Гермиссия, встревая в разговор. — Не было такого! — Конечно, если бы я столько пил, я бы тоже ничего не запомнил! — подметил Тор и во весь голос рассмеялся. Вольштагг хохотал вместе с ним. Гермиссия залилась краской. — Пройдёмте к огню, — позвал Тор. И шестёрка богов удалилась с пира.

---->

Хносс точно уже не осознавала, что было после первого танца. Вроде бы краткая речь царя, встреченная восторженными криками, затем многие повскакивали со своих мест и рьяно захлопали в ладоши. Другие молчали, потрясенные до глубины души обрушившимися новостями. Потом гул возбужденных голосов и звон кубков наполнявших зал, когда Один наконец сел обратно на своё место. Девушка, оставив сестру в одиночестве, и отправившись танцевать, бросала искоса осторожные взгляды на Локи. Принц выглядел вполне царственно и смотрелся бы ещё лучше, если бы его лицо не озаряла постоянная гримаса настороженности. Как будто в любой момент он ожидал выпада со стороны гостей и мысленно готовился к этому. Глаза его горели в предвкушении. Шум в зале стал ещё громче, послышались звуки флейт, когда оратор объявил, что-то о перерыве и все гости расположились по залу, группируясь в небольшие кучки. Хносс не знала, о чём они там толковали между собой, но то и дело в её сторону поступали косые оценивающие взгляды. «Да уж, общество снобов с завышенным чувством собственного достоинства.» С таким ей пришлось столкнуться впервые. Но душа ванки просила музыки, и она подошла к оратору и попросила дать ей арфу. Разумеется, просьбам невесты младшего наследника не посмели пренебречь. Девушка вышла в центр залы и принялась играть, абсолютно не заботясь о чужом мнении, искренне наслаждаясь музыкой, отпуская себя и свои чувства на свободу, позволяя песне явить себя… Она не видела изумлённых взглядов, которыми награждали ванку танцующие асы, не видела слёзы Фригг, не заметила изумлённого лица Локи — она растворилась в своей песне. После того, как звуки затихли, девушка ещё долго не могла прийти в себя. Эмоционально она была опустошена. На сердце лежала приятная грусть — ведь с этой песней она отпускала своё прошлое, свою семью и друзей, любимые вещи, и принимала что-то новое, что уготовило для неё хитросплетённое судьбоносное кружево. Она не заметила появление трикстера за своей спиной. — Наслаждаешься повышенным внимаем к своей персоне, маленькая ванка? — прошептал Локи, улыбаясь своей обворожительно убивающей улыбкой, наклонившись к уху Хносс. Со стороны могло показаться, что принц просто решил сказать будущей невесте пару милых словечек, поэтому никто особо не обратил на это внимания. — Скорее удивляюсь вашему настораживающему спокойствию, — ухмыльнулась Хносс, пригубив кубок с вином, — с чего это вдруг такая покорность к ненавистной семье? Неужто в вас проснулась совесть? — Брови трикстера приподнялись от удивления. В голове стоял невысказанный вопрос: «Откуда ей это известно?» — Брось, — ответила ванка, заметив удивлённое выражение лица Локи. — Ваши служанки необычайно разговорчивы. Того гляди и государственные тайны врагу разболтать могут. Я бы, на вашем месте, мой принц, выбирала себе наложниц по-молчаливее и… по-симпатичнее. — Хм, возможно это часть моего плана. — ответив Локи, вновь приняв каменное выражение лица, — Хороший совет, но, к сожалению, моей главной наложницей будете только вы, моя госпожа. — Тогда вам придётся очень постараться, чтобы удовлетворить свои потребности, мой принц — сладко улыбнулась Хносс. — Я так понимаю, у тебя есть план, в который ты посвящать меня не собирается, я права? — А какие цели движут тобой, маленькая ванка? Я все пытаюсь понять, но не улавливаю суть. Не просто так же ты на это согласилась? — А у меня выбора не было. Я буду защищать свой народ и умру смертью воина, меня вечно будут воспевать в легендах… — Живи и будешь рассказывать их сама, ты ведь не думаешь, лезть нарожён? — заключил Локи, глубоко вздохнув. Ответом на его размышления, которые явно не ускользнули от глаз юной ванки, послужила её широкая улыбка, поэтому поставив кубок на место, он повернулся к ней всем телом. Натянув на лицо самую обворожительную улыбку, Локи протянул руки к вороту своего камзола. Хносс сразу настороженно проследила за его действиями, чувствуя какой-то подвох. Легкими жестами он поправил свой воротник, и после, потянул девушку на себя, так, что она прилегала к нему всем телом. Он вглядывался в её глаза и Хносс, сказала то, что давно уже вертелось на её языке: — Запомни, я глаз с тебя не спущу. Что бы ты не задумал, куда бы не пошел, я буду преследовать тебя всюду, не позволю навредить Асгарду или любому другому миру. Ты понял меня?! Локон для Локи, который он упорно изучал до этого момента, потерял всякую значимость, и теперь его холодная рука располагалась на маленьком лице Хносс. «Да что происходит? Что он себе позволяет?» — мысленно вопила она. Притягивая девушку к себе второй рукой, он заставил подвинуться ближе. — Я в этом ничуть не сомневаюсь… — прошептал бог обмана и прикоснулся своими губами к её. — Что ты… — прошипела девушка, упираясь руками в грудь Локи. Локи медленно отодвинулся от Хносс. По уголкам его губ пролетела улыбка — слегка растерянная и немного мечтательная. И это, откровенно говоря, до глубины души задело девушку. Так мастерски изображать подобные эмоции способно только существо с очень лживой душой или вообще, с её отсутствием. — Ничего из того, о чём ты можешь подумать, — предупредил он своим холодным, пленительным голосом, от которого у Хносс волосы встали на затылке. Руки царевны так и чесались, уж слишком сильно ей хотелось заехать самодовольному принцу по его ухмыляющейся физиономии, а изо рта уже начали вырываться поганые неблагопристойные словечки, которые дамы, да ещё в таком светском обществе, не произносят и даже не знают. Но прежде чем она успела сказать хоть что-то, к ней уже подоспела рвущая и сметающая всё на своём пути, Гермиссия. — Хносс… — угрожающе начала было она. — Ни слова! — прошипела младшая сестра. — Не смей затыкать меня! — Ты что творишь? — спросил Тор брата и уже хотел схватить его за ворот камзола, но вовремя одумался. — Разве я не могу насладиться обществом своей невесты? Почему бы не поиграть на нервах публики? — По-моему, ты слишком уж заигрался! — прорычала Гермиссия, держа Хносс за руку. Младшая сестра кожей ощущала, как её собственную руку начинает жечь. — Гес, прошу, на пол-тона тише, — Хносс заметила, что все наблюдают за их перепалкой, да и полыхающая Гермиссия могла кому-нибудь навредить. Необходимо было усмирить сестру. — Хносс, эта зараза посмела… — Так, — недовольно прогремел Тор, — давайте хоть немного в сторонку отойдём. После того, как компания отошла в пред тронную залу, Гермиссия, начала отчитывать Хносс, еле сдерживая, при этом, рвущееся наружу пламя. — Этого нельзя так оставлять! — отчеканила каждое слово Гермиссия и повернулась к Тору. — Мало того, что он прилюдно унизил меня, так он ещё мою сестру развращает! Я хочу переселить её в другое крыло, немедленно! — Заботишься о её целомудренности или о своем спокойствии, отребье? — с пренебрежением фыркнул Локи. — Как ты смеешь, животное! — После этих слов Гермиссия повернулась к Локи и указав на него пальцем, прошипела: — Если ты ещё раз притронешься к ней, я убью тебя. Можешь мне поверить, я сделаю это, даже не вспотев. — Щёки у Локи едва заметно покраснели. Он придвинулся ближе к Гермиссии и вызывающе бросил ей в лицо: — Попытайся.