Вы когда-нибудь смотрели в глаза загнанной в угол котом серой мышке? Видели ли в этих крохотных, дрожащих от страха и ужаса глазах мольбу о спасении, желание жить, существовать в этом несправедливом мире еще хотя бы день? Что должна видеть сама мышка в глазах кота, своего мучителя и погубителя? Игру, азарт, развлечение? Злобу, ярость? Может быть жажду?
Наоко не чувствовала ужаса. Но ей было страшно. Нао не просила жизни. Но она молилась хоть кому-нибудь о спасении. Джузо пугал ее, нависая сверху всем своим откровенным раздражением и злостью. Вжимая прессом недовольства и разочарованности в холодную бетонную стену. Она уже видела его «темную сторону», но она впервые ощущала ее на себе. Он почувствовал ее ложь — она поняла это. Зубы больно сжали щеки. Вот черт!
E: «Кажется, ты ни черта не контролируешь ситуацию…»
E: «Lol 1:0».
Джузо не знал, что больше взбесило его: ее ложь или то, что она тайком с кем-то назначала встречи в подворотнях. Или все и сразу, приправленное тем, что Нао-тян отчаянно хотела скрыть это от него. Джузо. Своего друга. Они ведь друзья, да?
— Разве друзья должны обманывать друг друга? — он улыбался. Это выглядело болезненно.
Нао сжалась и зашипела: его тонкие женственные пальцы стальной хваткой сжались на ее предплечьях. Она уже и забыла, что имеет дело с нездоровой личностью. Слишком погрязла в его адреналине, который просто зашкаливал. Потеряла нить адекватности происходящего. Пустила все на самотек. И кто-то из них двоих этим успешно воспользовался. Она же хотела узнать его получше, чтобы изучить… В какой момент она перестала этим заниматься и попалась? В какой момент забыла о скрытности и начала открываться тому, кто мог все разрушить и подставить под удар ее близких? Почему ей так отчаянно начинало нравиться ходить по канату и быть на лезвии ножа одновременно?
Джузо вздрогнул, когда его спины коснулись мягкие пальцы. Что и зачем она делала? Нао-тян снова вводила его в тупик.
— Ладно… Ты поймал меня, — Она впервые подняла на него взгляд. Сама. — Это была не кошка. — Джузо и так знал это. — Это был один знакомый мне человек. Но никто не должен был видеть нас вместе, понимаешь?
— Почему? — он был строг, как учитель в классе на очень важной контрольной.
— Это не мой секрет, я не могу сказать. — Он видел на ее лице легкую примирительную улыбку, а в глазах сожаление. Но с каким-то налетом неестественности.
— Что, даже мне?
— Даже тебе. Извини. Но я держу слово хранить чужие тайны. — И свои.
Он хмыкнул. Его это все равно не удовлетворило. Нао-тян не договаривала и увиливала от правды. К ее запаху примешалась навязчивая терпкая нотка. Мужская. Но Джузо никогда не встречал ее прежде. Хотя… Он, конечно, мог ошибаться… но… Ему стало интересно.
— Пойдем, — он отстранился и потянул Нао-тян за собой, ухватив за руку.
— Что? Куда? — Эта резкая смена настроя выбила Наоко из равновесия. Она не понимала, чего он хочет. То злится и накидывается с расспросами, то куда-то тащит ее с широкой улыбкой. Она была рада, что он спустил эту историю на «нет», но в этом было что-то подозрительное. — Я не могу. У меня скоро закончится перерыв, я должна буду принять поставки в клубе…
— Не волнуйся, Нао-тян. Это недолго. — Наоко передернуло. Было что-то зловещее в этом «недолго». — Ты же нашла время, чтобы встретиться с тем «кем-то»? — «Значит, и для него найдет». Она закусила губу. Тут с ним не поспоришь. Он ловко играл на ее стыде.
И выиграл.
Нао отшатнулась назад, но Джузо не дал ей сбежать, крепко сжав похолодевшую ладонь.
— Хотел показать тебе, как я работаю, — он счастливо улыбнулся.
Все важные следственные мероприятия уже были завершены. Даже зевак вокруг огороженного места почти не осталось. Но они с Джузо все же смогли незаметно затесаться в их кругу. Люди всегда жаждут «хлеба и зрелищ». Порой, им достаточно просто зрелищ. К сожалению, наш человеческий мозг устроен так, что мы подсознательно тянемся к жестокости. К чему-то неправильному и роковому. Хочется бросить телефон в воду, сидя в разгоряченной ванной. Хочется пролить на себя кислоту, чтобы посмотреть «что же будет». Хочется сунуть руку в огонь и заходящуюся пузырями кипящую воду. Хочется броситься, стоя на перроне, под приближающийся поезд. Хочется перелезть через ограждения, сделать шаг в неизвестность и полететь на тринадцать этажей вниз, глядя на землю с крыши высотки. А кому-то хочется сделать все это с другими. Но у некоторых никогда не хватит на это духу. Поэтому они только смотрят. Смотрят как шакалы на умирающее животное. Предвкушая каждый свое и развлекаясь.
Тело, покрытое белым покрывалом, как раз уносили. Очередная жертва гулей, так будоражащих общественность. Но в таком месте… Это было совсем недалеко от «XV»… Нао застыла от внезапной догадки. Не-е-ет, он что издевается?!
Лучше бы она об этом не думала и просто ушла. Все завертелось. Молодой служащий запнулся о придорожный камень и чуть было не уронил носилки.
— Ну, что за?!
— П-прошу прощения… — Однако дело было сделано. Рука выскользнула из-под покрывала. — Я сейчас уберу ее…
— Да оставь! Хватит дурака валять! Просто неси уже и все!
— Но… люди…
— Что «люди»? Можно подумать, они здесь не за этим собрались. Считай, что усладил их любопытство. — Парень промолчал. В общем-то, его коллега был прав. И от этого его ошибка выглядела только отвратительнее. Как и лживо-удивленные крики ужаса и отвращения несколько секунд назад, превратившиеся в неугомонные шепотки.
Нао не могла отвести пораженный взгляд от кисти. Она даже с такого расстояния могла различить прожилки мышц над костями и рваные оставшиеся участки кожи. А еще этот смердящий трупный запах… и уже успевшие завестись в испортившейся плоти паразиты. Кажется ее сейчас стошнит.
— Ох, это так мило… Но… мне, правда… пора идти. — Нао высвободила руку и сделала шаг назад.
— Ладно… увидимся.
Джузо сощурил взгляд. Он хищно наблюдал за ее удаляющейся, почти бегущей наутек фигурой. Так ему не показалось. Рей-тян сжал и разжал кулак. Он почувствовал дрожь ее руки, когда она увидела мясо. Он увидел ее неестественно спокойный для человека, не принадлежащего миру борцов с гулями, взгляд. Нао-тян явно не впервые видела такие картины. Но именно эта вызвала в ней волнение. Почему?
— Джузо-кун! Вот ты где! — Мадо-чан шла ему навстречу явно не шибко довольная его отсутствием. — Нас вызывают обратно в бюро. Кажется, там нашли какие-то зацепки. Где ты был?
— Проверял окрестности.
— О!.. Нашел что-нибудь?
— Нет… Ничего примечательного, — Джузо усмехнулся.
***
VV: «Вот только не начинай! Я все исправила!»
VV: «1:1».
E: «Сомневаюсь. Если ты понимаешь, о чем я… Нужно все заканчивать, пока твое «увлечение» не начало на тебя копать и случайно не откопало пандорову коробку».
VV: «Ящик…».
E: «Не зли меня! Я оставил тебе все в почтовом ящике, раз не получилось отдать лично».
VV: «Ты сегодня очень рисковал. Спасибо».
E: «Ага. И давай там поаккуратнее…»
— Будешь тут «поаккуратнее», когда все так и норовят наставить палки в колеса… — Нао устало рухнула на диван, закинув ноги в чулках прямо на журнальный столик, чуть сдвинув злополучный конверт.
Было лень даже смотреть, что там. Не день, а нервотрепка. Сначала Джузо, сорвавший встречу, которой она и так рисковала, потом его «показательная демонстрация» проделок Дьявола. Этот гребаный идиот… Какого черта нужно было питаться в самом центре района, да еще и оставлять там тело? Не он ли недавно пел о том, что ее «любовничек» может случайно раскрыть его… Сам так за целый день в клубе и не объявился. Еще эти дурацкие поставки… Она что ему бесплатный менеджер на общественных началах?.. Нао шумно выдохнуло накипевшее за день раздражение и закусила губу. Джузо… Он начинал о чем-то догадываться… Если уже не сделал этого. Она не была уверена, что смогла сдержать все нахлынувшие разом эмоции. Она всегда считала себя плохой актрисой. Что-то точно проскользнуло. И он точно это «что-то» заметил. В нем была какая-то дикая интуитивная проницательность. Животная. Наоко бросила пытливый взгляд на ноутбук и застучала ноготками по деревянному подлокотнику. Она до конца не желала этого делать… Но ей так до смерти хотелось… и, похоже, другого выбора больше не было…
***
Джузо усмехнулся и стряхнул с Джейсона кровь. Сегодня у Рей-чан был день встреч… Это было символично. Нао-тян подтвердила свою связь с гулями. Наширо и Курона ими стали.
— Все в этом мире связано с гулями. Какая ирония.
Самым дорогим для Куроны была Наширо. Джузо-чан убил ее. Кто же был самым дорогим для Нао-тян?
— Эх, — он скривился, — внутренности вываливаются. Надо исправить, пока не начало болеть.
Хотя мог ли он вообще почувствовать боль? Скорее дискомфорт, что тоже не очень приятно. Джузо распорол неровный, сделанный впопыхах шов и принялся делать ровные стежки острой швейной иголкой. Длинные склизкие от крови и естественного сока кишки все время вылезали. Это чертовски мешало. История с Нао-тян тоже начинала становиться неприятной. Ему не нравилось возникшее чувство разочарования. Оно угнетало. И раздражало. Ныло где-то внутри надрывом, как от случайной занозы. Джузо так и не понял тогда, смотря Нао-тян в след, хочется ему ее убить или нет. Хищник отпустил свою жертву. Это было непростительно.
***
Нао сидела, прикрыв ладонью рот и уставившись в экран. Не этого она ожидала. Ее психологическое чутье давало подозрения, что с Джузо было что-то не так. Он совершенно не понимал простейших человеческих эмоций, поступков, отношений, моральных мотивов. Он не имел понятия о нравах и просто делал то, что считал нужным. Что-то человеческое в нем было сломлено. Исковеркано. Скомкано, как испорченный лист бумаги. Но не до такой же степени…
«Выращенный гулем». «Пытки». «Мясник». «Оскопление». «Жесток». «Очень опасен».
«Непредсказуем».
***
— Если что-то случится с Шинохарой-саном, то я уверен, что ты будешь об этом сожалеть. — Джузо не понимал Амон-сана. Что? Что за бред?
— Ох, еще чего.
— Это шутка? — он, кажется, был взбешен ответом.
— Неа. Меня не волнуют «такие вещи», поэтому со мной все будет в порядке.
Что людишки, что гули, все они — искусные лжецы. Они обманывают друг друга. И говорят друг другу ничего не значащие слова. Делают только то, что будет в угоду им самим, а не кому-то другому. Что значит для Джузо Шинохара-чан? Что значит для него Нао-тян? — Ничего. В конце концов, они оба ему просто интересны. Люди такие хрупкие… Он не будет жалеть, если они уйдут. Правда?
***
Нао испытывала жалость, но понимала, что не имеет права ее испытывать. Нао впервые за все знакомство с Джузо было страшно
за себя. Тогда, когда он показал ей труп… Не думал ли он о том, чтобы убить ее? Судя по его досье, он ненавидел гулей. Мог он понять, что она со всем этим как-то связана? Его интуиции бы на это хватило. Несомненно. Тогда… Но ведь он не убил ее! Ему не помешали бы сделать это все те люди, что столпились поглазеть. В чем же тогда была причина? Они были друзьями… В этом? В том, что он к ней привязался? Нет… Нао могла поклясться, что в чем-то другом. Ее осенила догадка. Он с-о-м-н-е-в-а-л-с-я. Но он мог легко разрешить свои сомнения. Ему стоило только сообщить о ней своему начальству. Но Джузо не сделал и этого. Чего же тогда он ждал? Чего добивался? Хотел увидеть реакцию, когда она обо всем догадается, и понаблюдать за ее поведением? Незнание просто выбешивало. Следующая их встреча будет для нее грандиозно сложной. Нао сползла вниз, не сменяя взгляда, прикованного к тексту на мониторе. Ее любопытство, ее глупые игры и детская беспечность загнали ее в настоящий капкан. И хуже всего было то, что этот капкан ей нравился.
