Одержимость

      Нам всегда нравится, когда в нашей жизни происходит что-то новое. Неожиданное. Что переворачивает наш привычный мир с ног на голову. Мы можем отрицать это, можем даже не признаваться в этом себе самому. Но «новое» дает толчок к следующей полосе твоей жизни. Белой или черной — ты выбираешь сам.       — Ни данных. Ни объяснений. Ничего. Они там сверху все что, издеваются, — Накарай не переставал тихо негодовать ни на секунду по направлению в Корникулум. Чем изрядно пугал трех своих коллег, теснившихся на заднем сидении автомобиля. Их командир фривольно устроился на переднем пассажирском сидении, подмяв под себя ноги.       — Накарай, держи руль! Просто держи руль и следи за дорогой! — Тамаки же с каждым резким поворотом, граничащим с нарушением всех правил дорожного движения, сроднялся цветом лица с Хамбее. — Я слишком красив, чтобы умирать молодым!       — Скажешь это гулям.       — Но, в общем-то, я согласен, — подал голос Микаге. — По всем правилам нам должны были прислать их личные файлы и файлы следствия.       — Задержка, — неопределенно протянул Джузо, отправляя в рот конфету. — Если дело срочное и не требующее отлагательств, то организации в лице своих представителей просто договариваются о сотрудничестве. Документы нам пришлют после, когда соберут все официальные подписи с двух сторон.       — Вот почему я терпеть не могу вести общее следствие с кем-то из-за рубежа.       — Накарай, а тебе уже приходилось? — Тамаки вмиг оживился из-за очередной подробности о жизни своего коллеги. Накарай всегда мало рассказывал о себе. Узнать что-то новое о нем — было, словно найти настоящее сокровище. А для Мизуро Тамаки — человека, готового сунуть свой нос в то, что надо, а то, что не надо — тем более, особенно.       — Да. К счастью, это быстро закончилось.       — Чем же тебе так не понравились наши иностранные коллеги?       — Разные взгляды на ведение дела.       — Оу-у-у. Звучит многообещающе. А поподробнее?       Накарай недовольно посмотрел на нашедшего в нем забаву коллегу через зеркало дальнего вида, всем своим видом говоря: «Подробностей не будет».       — Ну, Накара-а-ай!..       — Еще одно завывание — и я выкину тебя из машины.       Когда отряд Сузуи из тринадцатого района прибыл в Корникулум, им, действительно, стоило лишь заикнуться об «иностранных гостях», как местные следователи направили их куда надо. Направили с каким-то облегчением.       — Прошу за мной, — штатный охранник повел за собой отряд, уйдя вперед на порядочное расстояние. Как будто не желал находиться с ними в одном пространстве. Джузо хмыкнул. Вероятно, это из-за него.       — Слишком просто, что даже не интересно, — он смешливо фыркнул и повел отряд вниз по громадной винтовой лестнице на нижние уровни.       Корникулум был построен по принципу Кокурии — основного центра содержания гулей. Только в разы меньше. Однако это не делало вторую тюрьму менее охраняемой или привилегированной. В ней также находились гули от B до SSS ранга.       Хамбее следовал за своим сэмпаем бледный как мел. Это место до чертиков его ужасало. Почти безлюдное. Огромное по своим размерам. И чертовски давящее на призму подсознания. Как будто твою голову сжимают тиски. Хамбее никогда не понимал, как люди работают в центрах содержания гулей. Сколько мужества и силы духа было нужно, чтобы не сойти здесь с ума вместе с заключенными. Бесконечные ступени, бегущие вереницей вдоль стен, казались дорогой в Ад. По сути, это и было так. Здание было подобием адовой воронки: от менее сильных гулей — мелких грешников к более опасным и жестоким — напоминающим самого Люцифера, примороженного ко дну.       — Видели реакцию тех ребят? — Микаге тоже угнетала эта давящая тишина, нарушаемая гульим стенанием. Постоянным нескончаемым завыванием и криком боли. Поэтому он решил, что лучше говорить. Говорить, чтобы хотя бы заглушить все это.       — Ага… — Тамаки приглушенно хихикнул. Любой лишний звук отражался от стен проносящимся эхо. — Видимо, наши «новые» ребята неплохо проехались по их нервишкам.       — Как бы они по нашим не проехались.       — А никто из вас не задавался вопросом, что эти двое вообще забыли в Корникулуме? Это, вроде как, японская тюрьма.       Джузо хмыкнул и отрезался своими мыслями от завязавшегося разговора в отряде. Корникулум. Мысль Мизуро была, действительно, интересной. Если их новые коллеги из-за границы первым делом по прибытии в страну направились сюда, напрашивался только один вывод: кого-то японские следователи уже поймали. Кого-то важного. И либо этот гуль (а это был гуль, раз их вели на нижние ярусы) окажется тем, за кем иностранцам предстояло гнаться, и все на этом закончится (что было слишком скучно, чтобы быть правдой), либо… Джузо ухмыльнулся. Либо это была не просто охота за одним гулем. Это была охота за целой организацией. Важной организацией. И Джузо был уверен именно во втором варианте.       Иначе не было бы смысла ехать в другую страну. Иначе не был бы подан запрос на поддержку. Иначе в помощь был бы приставлен совсем другой отряд.       Из всего этого для себя Джузо уяснил одно.       Это будет интересно.       Джузо Корникулум напоминал Академию CCG. Те же бесконечные коридоры. Та же скучная обстановка. Тот же удушающий смрад стерильности, убивающий все посторонние запахи. Тот же нудящий гул. С тем лишь различием, что источником его были гули.       — Что вы делаете один снаружи?! — их провожатый в ужасе подорвался к подпирающему дверь спиной мужчине. Тот даже не сдвинулся с места, а только плутовато улыбнулся.       Отряд Сузуи мигом встрепенулся. Джузо с Тамаки загорелись неподдельным интересом.       — А вот и первые неприятности… Что я говорил… — Накарай состроил кислую мину и бегло оглядел потенциального коллегу с ног до головы: черные обтягивающие штаны, черная водолазка с воротом, черные громоздкие ботинки, черный длинный плащ. Слишком много черного. Даже волосы. Если не считать ярко фиолетовых кончиков. Больше похож на фрика, чем на следователя.       — Тише-тише! — мужчина, на деле оказавшийся молодым парнем, возможно чуть старше членов отряда тринадцать, примирительно замахал руками. — Не нужно паники. — На каждой его фразе лежал отчетливый отпечаток акцента.       — Разве мы вам не говорили, что нашими уставами запрещено опрашивать гулей в одиночку?! Вы нарушаете правила!..       — Я знаю, — парень усмехнулся. — В нашей стране это тоже запрещено. И я так же, как и вы, от этого не в восторге. Но моя напарница всегда опрашивает гулей tete-a-tete, — он произнес это с особой проникнутой мелодичностью. Так, что ни у кого, кроме застывшего Джузо, не осталось сомнений, из какой именно страны к ним прибыли иностранные коллеги. Франция. — И хочу заметить, у нее это отлично выходит.       — Но!..       — Не стоит поднимать столько шума из ничего, — Джузо многозначительно посмотрел на разом побледневшего от такого двойного давления следователя. — Правда же?       — Все в порядке. Дальше мы сами. — Микаге кивнул, как бы подтверждая слова своего командира.       Следователь секунду поколебался, а затем, понуро вздохнув, засеменил обратно на верхний ярус. Эти следователи управления вели себя в Корникулуме наинаглейшим образом. Каждый раз приходили сюда, как хозяева, и перечеркивали все установленные их же верхушкой правила. Нашли — победили — отловили. Но, нет. Им нужно было еще и регулярно наведываться в центры содержаний, чтобы потешить свое превосходство.       — А вы суровые ребята, — парень приветливо широко улыбнулся. — Мне нравится. Этьен Ламперуж, — Этьен отвесил шутливый полупоклон и вытянул из внутреннего кармана плаща удостоверение, — следователь особого подразделения Французского Управления по борьбе с гулями. Можно просто Этьен. Я так понимаю, это вас нам назначили для подкрепления?       — Верно, — Джузо лучезарно улыбнулся и протянул руку для рукопожатия. — Сузуя Джузо — следователь старшего класса и командир тринадцатого отряда. Будет приятно с вами поработать. — Рука Этьена оказалась легкой, но сильной. С идеально выкрашенными черными ногтями.       Пока ознакомительную процедуру проходили другие члены его отряда, Джузо про себя плотоядно оскалился.       Это действительно будет интересно.       — К сожалению, нам не прислали никаких данных о вашем деле, — он все еще с заядлой пронизывающей заинтересованностью рассматривал своего нового коллегу, — поэтому вам придется экстренно вводить нас в курс дела.       — Я думаю, вам не составит труда во всем разобраться. Мы уже наметили приблизительный план действий. — Этьен щелкнул пальцами. — А вот с официальными документами, и правда, проблемно. Эти чертовы подписи…       — Так что вы делаете в Корникулуме? — Накарай решил уже наконец-то уточнить этот момент. — Есть какие-то предположения по ходу расследования?       — Да. Или нет, — Этьен неопределенно повел бровями. — Это скажет вам моя напарница, когда выйдет из этой комнатушки. Будет лучше, если мы проедем к вам в офис и начнем объяснения с самого начала, а не с середины. Кроме того, — парень ехидно улыбнулся, — кое-какие документы мы все-таки прихватили.       Накарай согласно кивнул. Это было разумно.       — Ваша напарница довольно смелая, — Джузо недвусмысленно покосился на закрытую дверь. Его немыслимо заинтересовала первая персона. Он ждал, не дождался, какой же окажется вторая.       — Обычно это называют безрассудством, — Этьен засмеялся. — Просто ей так легче работается. «Лишние глаза и уши мешают».       — Она там довольно долго, — Микаге занервничал. — Все ли в порядке?       — Не беспокойся. Я почувствую, если что-то будет не так, — его голос сквозил уверенностью. Непогрешимой.       В дверь трижды постучали. Этьен заметно встрепенулся, отпрянув от железной громадины, и пропустил вперед миниатюрную девушку.       Джузо напрягся.       — Как по заказу, Вив!       Он уже знал, кто выйдет изнутри.       — Он такой нуд…       Он почуял.       Есть такие встречи, которые жаждешь годами. Есть встречи, о которых думаешь день за днем, представляя в голове те или иные ее повороты. Рисуя картинки, как великий художник мечты, до самых мелких подробностей. То, что ты скажешь, как себя поведешь. Может быть, во что оденешься. Может быть, это будет даже что-то особенное. По этому памятному случаю. Праздничное. Неповторимое. А вполне может быть, эта встреча произойдет совершенно случайно. И ты совершенно не будешь к ней готов. Она застанет тебя там, где ты ее совершенно не ждал. И даже не думал застать. Внезапно. Неожиданно. Так, что захочется развернуться и сделать вид, будто этого всего просто не было. Будто ты не знаешь этого человека, и ты — это вовсе не ты. Будто бы не было этих удивленных ошарашенных взглядов. Не было этих без эмоциональных стопорных простоев. Этого шока. Этой горечи и смятения.       Стыда.       Ненависти.       Ужаса.       Злорадного предвкушения. Чего-то, чего сам до конца не знаешь.       Вопроса, кричащего в голове: «Что же тебе делать дальше? Как себя повести?»       Трудно забыть боль, но еще труднее вспомнить радость. Ведь счастье не оставляет памятных шрамов. Оно вырезается из воспоминаний горечью обид и сожалений. О том, что сделал. Или не сделал. Сказал. Или не сказал. Несмотря на все хорошее, остаются только негативные чувства. Мы всегда подсознательно тяготеем именно к негативу. К плохому. К тому, что неизменно рано или поздно сделает нам больно. Это человеческая сущность. С этим ничего невозможно поделать. Мы не ценим счастливых моментов. Не ценим уюта и красоты чувств. Между Утопией и Антиутопией — мы выбираем второе. Если у нас отнимут Дьявола — мы создадим его сами.       Нам нравится страдать.       — Вот и моя напарница. Вив… а нет! — Этьен дурашливо сощурился. — Забыл, что в Японии ты используешь свое второе имя. Наоко Шиномори.       — Японское имя? — Хамбее впервые подал голос, за время пребывание в Корникулуме.       — Да. Ее мать японка. — Этьен, казалось, не видел совершенно ничего странного в том, чтобы полностью отвечать за свою напарницу. Казалось, для него это было даже в порядке вещей. Он положил руку ей на плечи, заглянув в лицо. — Эй, Вив? Ты чего застыла? — Нао дернулась и запрокинула голову, ища в зеленых глазах напарника крупицы спасения. — Все нормально?       — Д-да… — она вымученно улыбнулась, стараясь не смотреть в хищно пожирающие ее алые глаза. — Просто устала. Перелет сказывается. Извините…       Тринадцатый отряд понимал. Тамаки сказал за всех:       — Все в порядке.       Когда они представлялись, Нао запомнила лишь самое первое имя: Хамбее Абара. Лишь потому, что он представился первым. Только поэтому. Ее мысли разом взбалмошным вихрем унеслись обратно к нему. К тому, кого она совершенно не ожидала увидеть. По крайней мере, так скоро. Наоко знала, что это встреча будет неизбежной. Но она хотела хотя бы к ней подготовиться. Нет. Это снова было вранье самой себе. Она могла бы готовиться вечно — исход все равно был бы таким же.       Он очень изменился за какие-то полгода. Его волосы стали угольно-черными. Швы поменяли свой рисунок. И так впалые скулы теперь казались еще более впалыми. А мешки под глазами как будто залегли еще глубже. Изменилась его одежда. Изменилось даже его поведение. Он сам — полностью изменился. Как и его к ней отношение.       Она же — осталась полностью неизменной. Такой, какой он видел ее в последний раз. Только черное платье сменилось на новое.       От этого Джузо распирало еще больше. Калейдоскоп чувств в его голове разрывался от переизбытка отрицательного и положительного. Эта бесконечная борьба снова задала свой ход. И казалось, еще немного и что-то в нем разорвется. Самоконтроль. Джузо буквально задыхался от ее запаха. Такого нестерпимого от перерыва, что хотелось выть. Все равно, что резко оборвать заядлому курильщику доступ к сигаретам, а потом втолкнуть ему в зубы целую пачку. Он видел, как ей неуютно под его взглядом. Как она старается отвести глаза, всматриваясь то в одного члена его отряда, то в другого. Избегая — его. Это дичайше бесило. Выбравшаяся однажды из лап кота мышка, снова встретилась с ним на пути. И, кажется, совершенно забыла свое место. Джузо хотелось сделать ей больно так же, как она сделала ему, в ту же секунду, что он ее увидел. Нет. Уже в тот самый момент, когда почуял от Этьена ее запах. Джузо возненавидел этого парня с первого же дружеского рукопожатия. Потому что Этьен — был его замена. Потому что Этьен был ей близок и позволял себе больше, чем мог позволять простой напарник-следователь.       Потому что Нао-тян заключила с Джузо соглашение. Нао-тян обещала правду. Джузо обещал ей дать время (жизнь).       Лимит его выдержки давно закончился. Он мог делать все что угодно.       И прежде чем вереница следователей направилась к выходу из Корникулума, Наоко услышала едва уловимый шепот над ухом:       — Ты заставила меня ждать слишком долго. Пора платить по счетам.       Шепот, от которого ей действительно стало страшно.