Forgiven

— Так, значит, тебе снова разрешили тренироваться с нами? — я сидела в столовой и впервые хотела попробовать мясную котлету, как ко мне за стол подсаживается Питер и начинает портить аппетит одним своим видом. Ну, что за гадость-то! С Эриком я, слава Богу, не пересекалась уже около трех дней и, на самом деле, очень хотела бы и дальше продолжать это делать. Я старалась не вставать у него на пути, не перечить ему на тренировках и четко выполнять все его команды. Какими бы они не были, но не из ряда вон выходящие. Сейчас мой рейтинг был не то, чтобы в минусе, но где-то явно на грани. За последнюю неделю, что мне пришлось в усиленном темпе догонять неофитов, я овладела навыками ведения рукопашного боя, научилась неплохо метать ножи, а именно, тренировочные, но самые настоящие острые и сбалансированные, а вот стрельба из винтовки давалась мне с трудом. Действительно с трудом. То я не могла прицелиться как надо, то в самый последний момент у меня начинали дрожать руки, и соответственно, пули попадали куда угодно, но только мимо цели. Эрик несколько раз делал мне едкие замечания по данному вопросу, но делал только хуже. Руки начинали дрожать еще сильнее, и мне нужно было не менее десяти, а то и двадцати минут, чтобы усмирить тремор. Лидер тоже заметил это. Но добивать меня, бедолагу, не стал. Понял, что горемычная, видимо. На Макса я просто старалась не смотреть. Старалась не попадаться ему на глаза вообще. И пока что, мне неплохо удается делать это. — Мне и не запрещали делать это, — холодно отвечая Питеру и уже поднеся вилку с сочным куском говяжьей котлеты, я наслаждалась великолепным ароматом такого желанного куска мяса и старалась не придавать особого значения его ядовитым комментариям. — Шрамы на твоей спине говорят об обратном. Чего уж тут скрывать, в первые дни мне было больно. Больно носить раздражающую кожу закрытую одежду, чтобы скрывать еле заживающие раны. Больно смотреть на совершенно спокойного и непоколебимого самого молодого лидера фракции, которого, казалось бы, ничего не волновало. А сейчас легче. По крайней мере, я стараюсь не зацикливаться, и может быть, именно от этого мне кажется, что стало легче. Ожоги и порезы уже практически затянулись и беспокоят, разве только едким зудом. Но это ведь хорошо. Значит заживает. Ведь так…? И только совсем недавно я позволила себе сменить закрытую одежду на более открытую. Видимо, тогда-то Пит и увидел то, что я пыталась тщательно скрыть от посторонних глаз. На самом деле увидели многие, но старались не говорить и не перешептываться об этом. Все знали, что с Эриком шутки плохи. Ох, а слухи ходили совсем разные. Начиная с того, что я шпион, который подослали изгои, дабы выведать нужную информацию, заканчивая тем, что я все тот же шпион, но под прикрытием проститутки, и доблестный лидер фракции узнал об этом и принял меры. Я вскидываю голову и испепеляюще смотрю на парня. Вернее, пытаюсь сделать грозный и очень устрашающий вид. И мне действительно не нравится вспоминать о том, что было в той темной комнате за закрытой дверью. — И давно ты разговариваешь со шрамами? — как бы смеясь над парнем, спрашиваю я и продолжаю внимательно смотреть на него. — Просто интересно, за что лидер так обошелся с тобой. — Иди и спроси у него самого, — я равнодушно пожимаю плечами, но уже начинаю выходить из себя. Мне не нравится сам Питер, а уж его попытки докопаться до ненужной ему истины тем более. Парень лишь усмехается и осматривает меня таким противным, оценочным взглядом. Становится неуютно. — Тебе идет эта новая прическа. И тут он чертовски прав. После того, что Эрик и Макс сделали со мной, мне стало неуютно в собственном теле. И первое, что я сделала, придя в себя — это обрезала ногти почти под самый корень и свои длинные каштановые волосы. А еще, всё свободное время я посвятила тренировкам. Мне надо научиться быть сильной. Научиться не бояться и уметь давать отпор. Я уже хотела ответить что-нибудь едкое, в своем стиле, но знакомый мужской голос перебил меня, не дав начать: — Какие-то проблемы? За меня заступились. Впервые за долгое время я не одна вынуждена отбиваться от скверных обстоятельств и людей, их создающих. Сейчас, наверное, мои глаза по-особенному засверкали. Как мало для счастья нужно простому человеку. Или почти простому. И все-таки довольно мало для счастья надо даже такому невезучему человеку как я. — Явно не у меня, — усмехаясь, Пит сдает позиции и уходит. — Не занято? — мужчина спрашивает у меня разрешения сесть рядом со мной за один столик, но с другой стороны, кажется, что он где-то не тут, где-то не со мной. — Нет, — я мотаю головой и киваю на место напротив себя. Наконец, кладу в рот такой желанный кусок котлеты. — Что с тобой случилось, Лин? — серьезно спрашивает друг, и я чувствую тугой ком, подступающий к горлу. Тщательно пережевываю кусок мяса и глотаю. — Они узнали… Эрик узнал о том, что я не из фракции. Он начал использовать это… Ну, ты сам понимаешь… — Я не сомневался, что Эрик — та еще скотина. Он рассказал Максу о тебе? — Адам спрашивает твердо и уверенно. С ним я чувствую себя в безопасности. Но боюсь, что лидер увидит нас вместе и заподозорит что-то. Друг не заслужил ничего из того, что с ним могут сделать за помощь мне. — Нет, — тихо отвечаю я и оглядываюсь по сторонам, пытаясь успокоить себя, что Эрика или кого-то еще и рядом нет. — Максу рассказала я… — Ты совсем сдурела? Какая муха тебя укусила, и тебе в голову пришла гениальная идея — поплакать на плече у главного лидера? — Адам, имя этой мухе — Эрик. Это долгая история, но если коротко, то во фракцию просочились слухи, что среди новичков есть изгой. Его начали искать, и чтобы обезопасить меня, Эрик хотел выдать за изгоя другую девушку. А я просто не могла допустить этого, Адам! Он бы убил невинную девушку, не моргнув и глазом. Из-за меня! У меня не было другого выхода, как самой рассказать Максу о себе. — То, что у тебя на спине — их рук дело? — Холл спрашивает жестко. Так, что это даже начинает не хило пугать. — Макс предположил, что я шпион. Нужно было доказать обратное. — Доказала? — мужчина плотно поджимает губы и внимательно смотрит на меня. — Как видишь, — я пожимаю плечами и опускаю глаза. — Еще жива. — Какая же ты глупая, — Адам кладет свою ладонь на мою, и я сжимаю её. — Прости, я постоянно откладывала встречу с тобой. Боялась осуждающего взгляда и… Вот такого. Не жалей меня, Адам, не надо. — Я тоже никак не мог подойти к тебе. А твой танец у Макса на дне рождении… — Пожалуйста, давай не будем про это! Как вспомню, так вздрогну! Друг весело смеется, чем заражает и меня. — Я скучал по тебе, — Холл сменяет гнев на милость и его тон становится ласковым. — Я тоже по тебе скучала, — смотрю на него и не в силах сдерживать улыбку, улыбаюсь. Он улыбается уголками губ, и кажется, я снова расплачусь. Периферийным зрением замечаю, что в столовую входит мужчина уж больно сильно похожий на Эрика. Машинально поворачиваю голову и убеждаюсь в том, что это он. Закусываю губу и снова поворачиваюсь к Адаму. — Не хочу, чтобы он видел нас вместе. — Ты припозднилась. Конечно же, Эрик заметил, что я с Адамом. На его памяти я ни с кем особо не знакомилась, так что он может сделать до одури верный вывод. А подставлять еще кого-то я просто не готова. — Иди и подкатывай к кому-нибудь другому, урод, — я резко встаю со своего места и делаю несколько шагов назад. И если на первых парах Адам немного ахренел от столь резкой смены настроения, то сейчас вроде бы понял к чему я начала этот абсурд. — Ладно-ладно, чего распсиховалась, дура психованная, — парень встает из-за стола и, ничего больше не говоря, направляется на выход из столовой. Было неприятно быть объектом обычного интереса у, по меньшей мере, сорока человек, но это было необходимо. А котлета, наверное, самая вкусная еда на свете. Ммммм! Доев свой вкуснющий ужин, я решила вернуться в общую спальню, принять душ и пораньше лечь спать, дабы пораньше начать завтрашнюю утреннюю тренировку. — Отменный спектакль, браво, — когда я подходила к комнате, по позвоночнику пробежали до жути неприятные мурашки. — Ты о чем? — я старалась не смотреть на этого мужчину. Стою сейчас рядом с ним и пошевелиться не могу. Совсем оцепенела. — О том, что ты устроила в столовой. Он подходит ближе ко мне, и внутренне я сжимаюсь. Черт, неужели я всю жизнь буду бояться его? — Не понимаю о чем ты, — я не сдаю позиции. Эрик подходит ближе. Настолько, что я с лихвой почувствовала его одеколон. Новая порция мурашек не заставила себя ждать. — Будь любезен, держи дистанцию, — я выставляю ладонь вперед, надеясь, что он примет это за стоп-сигнал. — А то что? — спрашивает он и делает еще небольшой шаг ко мне. Руки начинают дрожать, а я изо всех сил стараюсь не показывать ему этого. — Эрик, не запугивай меня. — Думаю, Холл помогал тебе. А значит, он еще больший предатель, чем ты шпион, — Эрик усмехается, а мое сердце пропускает удар. — Ты ошибаешься, — мой голос сходит на «нет», и я глубоко вздыхаю. — Правда? Спрошу у него. За милой беседой. И Макс тоже захочет побеседовать, я думаю. В общем, беседа в нашем духе. Ты знакома с практикой такой беседы, да? Помнишь? — Эрик издевается надо мной. Конечно же, я помню. — Пожалуйста, не надо. Он хороший, — я не узнаю себя, а он, кажется, доволен. — Так и я не плохой. Тебе не стоит переживать, мы просто побеседуем. — Эрик! Ну, пожалуйста, не надо его втягивать. Макс убьет его, если узнает. Он не сделал ничего особенного, я сама. Пожалуйста, не вмешивай его. — И что мне за это будет? — совершенно серьезно спрашивает он, и закатываю глаза. Ничего другого от него и не ожидала. Глупо было бы ожидать.