Forgiven

POV Лина

Я ничего не понимаю. Ни того, что он сейчас чувствует, ни того, что сейчас чувствую я сама. После того, что он сказал, я начала всерьез сомневаться в том, что я, вообще, хочу жить. Потом я за несколько секунд прокрутила в голове его последние слова и начала сомневаться в своей адекватности. Может, так мой мозг защищается от урона, который Эрик наносит ему? Галлюцинации? — Не поняла?.. — Второго шанса не будет, Лина. Или ты станешь моей женой, или умрешь. Нет, значит, я все-таки не ошиблась, и мне не послышалось. Что-то пытаюсь сказать, шевелю губами, но не слышу и звука собственного голоса. — Это… Это твоё предложение? — он подходит вплотную ко мне, а я замираю. — Я не слышу ответа, убогая. Он не сводит с меня своих серо-голубых глаз, а я морщусь, всё еще не понимая, какую игру он ведет. Дышу глубоко и часто, но, на удивление, тоже не отрываясь смотрю на лидера. Пусть знает, что я не боюсь его! Или все-таки боюсь? — Да! Хорошо! — губы начинают дрожать, а к глазам подкатывает новая порция слез. — Отлично, теперь слушай меня внимательно. У нас договор закрепляется кровью. Если бы ты проходила церемонию выбора фракции, то поняла бы, что и там выбор закрепляется кровью. Я не прощу тебя, если обманешь или предашь, ты поняла это? Я не знаю, что ему на это ответить. Не пустит же он мне кровь сейчас? У меня нет ни малейших сил, чтобы ответить ему, что, судя по всему, его очень бесит. Для меня всё происходит как в замедленной съемке: вот, он берет меня за левое плечо и резко встряхивает, одновременно приближаясь ближе. — Поняла? — спрашивает резко, жестко и так, словно примет только положительный ответ. Впрочем, именно так оно и есть. Эрик не из тех людей, с которыми спорят в опасных ситуациях. Тем более, если опасность из-за него самого. — Не держи меня так, мне больно, — на лице еще не высохли прошлые слезы, как уже по нему покатились новые. Я слишком много плачу в последнее время. С чего бы это? Это ведь не меня заставили копать себе могилу, в самом-то деле. — Привыкай к боли, Лина. Ты должна была научиться этому с тех пор, как впервые встретила меня. Не заставляй меня проводить экспресс обучение. Он отпускает мою руку и отходит к машине. Не знаю, что я должна сделать: пойти за ним или воспользоваться моментом и убежать. Во втором случае вероятность моей смерти повышается примерно на сто процентов. Делаю глубокий вдох, правой рукой начинаю растирать то место, которое только что мертвой хваткой держал мужчина, и медленно иду за ним к машине. По пути поворачиваю лицо к подсолнечному полю и ловлю себя на мысли, что теперь я ненавижу эти цветы — они только что чуть не стали моей могилой. — Садись в машину, — коротко бросает он, и я, не желая дразнить зверя, делаю то, что он говорит. В последний раз смотрю на поле и опускаю глаза. Пристегиваюсь и, если честно, даже смотреть в его сторону боюсь. Он же со стойким спокойствием заводит машину, разворачивается и выезжает. Выдыхаю. И незаметно кладу правую руку на дверную ручку. Я не выйду за него замуж — он чудовище. Зверь в облике человека. Оборотень. Темнота. Морозильник. Мужчина усмехается и начинает наигранно цокать языком. От неожиданности ударяю внешней стороной ладони по двери, а затем кладу её себе на колено и сжимаю в кулак. — Даже не думай об этом. — Меня будут искать. Адам будет. Даже Макс. — Серьезно? Это твоя стратегия защиты? Для начала, ты не пропадаешь, Лина, а просто выходишь замуж за самого лучшего мужчину в твоей жизни, но все-таки постарайся запомнить одну вещь: пока ты рядом со мной, даже если тебя и начнут искать, то найти не смогут. Я бы посоветовал тебе поменьше выебываться и предпринимать вот такие безрассудные решения, как-то, которое ты хотела предпринять только что. Если будешь послушной девочкой, то я дам тебе немного личного пространства. — Я дорога Адаму. — Если и его здоровье тебе дорого, то не вмешивай его. — Это угроза? Я тебе что, игрушка? Как ты можешь так играть моей жизнью? И жизнями тех, кого я люблю? — Тшш, — я вздрагиваю, но не перестаю смотреть на него, на что он в свою очередь лениво поворачивает голову ко мне. — Игрушка — не подходящее слово для тебя. Ты скоро будешь моей женой, так что будет хорошо, если ты привыкнешь к моему поведению, в противном случае тебе будет больно. Снова. Прижимаю правую ладонь к губам и закрываю глаза. Я просто не могу принять это. — Что ты за человек такой? Ты же переживал за меня — я видела это. Ты же можешь быть хорошим! Не обязательно быть со мной таким гавнюком! — Тише, нервируешь, — он не отрывает глаза от дороги, а я ударяю рукой по бардачку. — Ты решил жениться на мне, потому что я дивергент? Поэтому? — я повышаю тон, а он — скорость. — Ты очень красивая девушка. — Это фиктивный брак. Я никогда не буду твоей женой по-настоящему. Ты ко мне не прикоснешься. — Поговорим после того, как ты возьмешь мою фамилию. Кажется, вся ситуация его только забавляла. — У меня нет документов. Нас не поженят. Я, считай, не существую. Такое ощущение, что я вишу над пропастью на тонкой веревке. К слову, имя этой пропасти — Эрик, а веревка вот-вот порвется. Я с небывалым отчаянием хватаюсь за последнюю соломинку. — Я лидер Бесстрашия, Лина. Я убивал, пытал, калечил, унижал. Ты думаешь, если я попрошу поженить нас, мне откажут? Молчу, а он снова усмехается. — Брак дает много преимуществ. Ты, например, будешь под моей защитой и официально станешь частью этой фракции, то есть больше не будешь изгоем. Но если хочешь, чтобы всё было мирно, то должна соблюдать условия, иначе я возьму свои слова назад. — Я и не сомневалась, конечно же. Ну и что за условия? Спать на полу? Есть один раз в день? Приносить тебе завтраки в постель? Притворяться, что меня нет? — Последние два варианта мне очень нравятся, но есть еще детали. Ты моя. Никто не должен прикасаться к тебе, кроме меня, и если ты опозоришь меня подобным образом, то я убью тебя. Ты должна слушаться меня. Во всем. И желательно не высказывай своего мнения без моего разрешения, в наших отношениях главный — я, и я не даю вторых шансов, убогая. — Ты эгоист, маньяк, грубиян и нахал! — Мне не нужна твоя любовь, Лина. Мне на неё плевать. Ты продала мне себя в тот момент, когда я узнал, откуда ты, в тот момент, когда ты просила не отдавать тебя Максу. Допустишь ошибку — моргнуть не успеешь, как будешь оплакивать Адама на похоронах. Слезы вытекают из глаз, оставляя соленые дорожки на раскрасневшихся щеках. Отворачиваюсь к окну и закрываю рот рукой, чтобы не расплакаться окончательно. — Ты не человек, Эрик. Я тебя ненавижу! Ты мне противен! Чудовище! — А я то тебя обожаю, конечно. Сейчас заедем за кольцом, а потом и поженимся. Срочная свадьба. Улыбайся, дорогая будущая жена. — Какое еще кольцо? — от его реплики про жену мне стало совсем противно. — Честное слово, Лина, я не могу поверить, как твой тест показал склонность к Эрудиции. А-а-а-а! Это кольцо. Так это не кольцо, это кандалы. Это камень на моих плечах. Это камень, который вешают на утопленников. Но точно не кольцо. — Это обязательно? — Нет, вовсе нет, что ты. Всё это вообще не обязательно. Я бы тебя уже землей присыпал, но ты настояла… — Ага, еще скажи, что уговорила тебя на мне жениться. — Твои глаза умоляли меня. — Я не хочу выходить замуж сегодня. У меня есть друзья, люди, которые захотят быть рядом со мной! К чему такая спешка? Дай мне время, Эрик! Дай мне время, чтобы привыкнуть к этому, дай мне время, чтобы я свыклась с этой мыслью, дай мне время, чтобы я подготовилась! — Ты, может быть, представляла, как выходишь замуж на берегу океана? Представляла, что будешь целый месяц выбирать себе платье и прочую свадебную чепуху? Оказывается, и у изгоя были свои мечты? Мы поженимся сегодня. Всё будет так, как я сказал. Привыкай уже к этому. И кстати, у нашего брака есть еще одно условие: ты никому не должна говорить о том, что ты дивергент. Делай то, что я говорю и, может быть, ты выживешь. Я закрываю глаза, но так, кажется, было еще хуже. Надо было соглашаться на предложение Макса. Надо было сдать Эрика. Надо было сделать всё, чтобы избавиться от него, выбросить из своей жизни. — Мы договорились и пошли по этой дороге, чтобы не делать тебе больно, верно? Будь умницей и слушайся меня. — Холодное отродье! — Что ты сказала? — Ничего. Я складываю руки на груди и отворачиваюсь к окну. Солнце уже полностью вступило в свои права, и сейчас, когда мы мчались по длинной, пустой дороге, сквозь большие, зеленые деревья, оно красиво играло на ярких листьях, попутно грея мне лицо. Сейчас я подумала о том, как сильно скучала по солнцу за то время, пока была в этой темной башне. — Можно я открою окно? — спрашиваю практически шепотом, но он меня слышит. — Нет, я включу кондиционер, — отвечает жестко, показывая, что не готов к спору, но я была бы не собой, если бы не продолжала настаивать. — Меня укачивает с кондиционером, да и холодно будет, а куртку я на поле оставила. Разреши открыть окно, хотя бы свежий воздух… — Ты меня с первого раза не расслышала? Я же сказал, что включу кондиционер. Закусываю щеку и снова отворачиваюсь к окну. Несмотря на то, что я не спала, сейчас спать не хочется. Назовем это предсвадебной лихорадкой, волнением. Лидер, как и сказал, включает кондиционер, и уже через пятнадцать минут у меня заболело горло. Обхватываю себя двумя руками и начинаю растирать плечи, пытаясь отогреться. Лидер делает вид, что не замечает. Больше, до конца нашего пути, я его ни о чем не просила, хотя было бы неплохо, если бы он выключил кондиционер. Если он повел себя так при такой мелочи, то я не могу себе представить, что будет дальше. Вернее, могу. Но очень боюсь. «Мама, я выхожу замуж! Снаружи он очень твердый, иногда кажется, что бесчувственный, жестокий и безжалостный, но я точно знаю — у него золотое сердце. Он не такой, каким кажется на первый взгляд, и я очень люблю его. Я счастлива с ним. Мама, я буду самой счастливой женой. Я уже очень счастлива» — вот так вот, я бы хотела сказать своей маме сейчас. Прийти к ней, обнять и расплакаться подобно маленькому ребенку. Человек без родителей живет, как птица без крыльев: сердце бьется, по земле ходит, но полностью это существо не функционирует: полноценно не живет, не дышит полной грудью. Когда плохо, когда больно, семья — это тыл, почва под твоими ногами, опора. Когда хорошо, когда на сердце радостно, семья — это те люди, которые радуются за тебя: искренне, без злобы и зависти, это люди, с которыми везде и всегда чувствуешь себя как дома, это люди, которые держат тебя на плаву. Наверное, именно поэтому куда бы я не пошла, я везде была чужой, ненужной, не к месту как будто бы. Нет ни отца, ни матери, ни брата, которые подставили бы мне свое плечо, которые уберегли бы меня сейчас. У меня никого нет. Я совсем одна. Понимание этого обрушилось на меня с сокрушительной силой: закрываю лицо ладонями и делаю глубокий вдох. — Разве нет другого выхода, Эрик? — обращаюсь к нему максимально спокойно, но кажется, его бесит сам факт моего существования. — Ты женишься на нелюбимой женщине, а я выйду замуж за нелюбимого мужчину. Смотри, мы даже дышать в одном месте не можем. Ты меня за человека не считаешь, не уважаешь меня. Ты просто получаешь удовольствие от того, что я завишу от тебя. Тебе нравится быть главным в моей жизни. Неужели нет другого выхода? Мы отравляем друг друга: ты отравляешь меня, а я тебя. Ты тоже мучаешься! Умоляю, Эрик, зачем это нужно? Ты же прекрасно понимаешь, насколько мы разные. Мы просто убьем друг друга. — То, что нас не убивает — делает нас сильнее. А вообще, убогая, ты очень много разговариваешь. Не нервируй меня раньше времени. Снова закрываю глаза и запрокидываю голову. На самом деле, если бы я предвидела экстренное торможение через пару секунд, я бы не стала так опрометчиво расслабляться. Звук колес, резкий поворот, меня заносит вправо, и я ударяюсь головой о стекло. Эрик громко ругается, а я морщусь, потирая рукой ушибленное место. — Будет синяк, — не знаю, зачем я говорю ему это, может быть, надеюсь наладить контакт, но вот только плохо у меня это получается. — Я бы сказал, до свадьбы заживет, но, боюсь, не в твоем случае. — Спасибо за беспокойство, любимый, — выговариваю последнее слово так ядовито, что если бы этот яд потек по его венам, он бы умер за несколько секунд. — Что это было? Зачем так резко затормозил? — Люблю экстремальное вождение. — Так это было специально? — Ага. Добро пожаловать в семейную жизнь. Пейзаж за окном меняется, и на смену зеленым деревьям, чьи кроны смотрят в небо, приходят дома неприятного серого цвета. Мы вернулись в Бесстрашие. Ура, что ли. Минут через десять, Эрик остановил машину возле небольшого двухэтажного здания черного цвета, на котором золотыми буквами было написано «Ювелирный магазин». Сердце забилось в тысячу раз быстрее. Медленно выхожу из машины и закусываю губу. Лоб болит, душа болит, сердце болит. Я сама — это одна сплошная кровоточащая рана. — Это точно обязательно делать? — Все должны знать, что ты моя жена. — А что, на слово тебе уже никто не верит? — Не думаешь, что будешь жалеть о том, что так язвишь? — Эрик спрашивает с несвойственной ему хитрецой в голосе, и я понимаю, что наша совместная жизнь точно не будет скучной. И долгой. Ничего ему на это не отвечаю и молча вхожу в здание. Эрик, кстати, поступил как весьма галантный мужчина и открыл мне дверь, пропуская вперед. Руки дрожат. Через пару минут я добровольно надену на себя наручники, а ключ от них отдам этому садисту-морозильнику. — Вам помочь? — как только мы подошли к витринам, девушка-консультант встала напротив нас и предложила свою помощь. Мне было всё равно на то, какое кольцо он наденет на мой палец: будет это обычный ободок или же шикарное кольцо с бриллиантами. Плевать. — Тебе понравилось что-нибудь? — Эрик наигранно приобнимает меня за талию и прижимает к себе. Непозволительно близко. — Жизнь без тебя считается? — отвечаю я, и лидер до боли сжимает мою талию. Морщусь и отрицательно киваю, мол, нет, не понравилось. — Выбери на свой вкус. Морозильник делает шаг к витринам и пробегает глазами по тому, что на них представлено. Демонстративно отворачиваюсь. Пусть знает, что не в сказку попал, решившись на мне жениться. — У вашей невесты очень изящные руки, это кольцо будет очень хорошо смотреться! Не желаете примерить? — по тону чувствую, как девушка старается понравиться Эрику, но не совсем понимаю в каком контексте: как хороший консультант или же как девушка, которая хотела бы прийти с ним в этот салон вместо меня. Надеюсь на второе. — Желаем, — от его тона мурашки по коже. Миловидная блондинка достает кольцо, на которое Эрик обратил внимание, и кладет ему в ладонь. — Дай руку, милая, — упрямлюсь и ему приходится практически силой надевать мне его на руку. Не могу видеть это. Не могу. — Что думаешь? Просто и со вкусом, мне кажется. Тебе подходит. — Да, классика никогда не выйдет из моды, по-моему, очень красиво смотрится! — Я не вас спрашивал, — я вздрагиваю, и Эрик с превеликим удовольствием замечает это. — Посмотри на кольцо, Лина. Не вынуждай меня быть грубым, любимая, — лидер еще сильнее сжимает мою руку, и я опускаю глаза на кольцо. Колечко из белого золота, увенчанное тремя бриллиантами: то, которое было в центре, было немного больше тех двух, которые были по правую и, соответственно, по левую сторону от него. И смотрится, действительно, очень красиво. — Пойдет, — шепотом отвечаю я, и спешу снять его со своей руки. — Мы возьмем его, — говорит Эрик и снова пробегается беглым взглядом по витрине с мужскими кольцами. — Вот это еще. — Ты умрешь, если будешь чуточку мягче? — Именно из-за этого я и могу умереть, Лина. Девушка-консультант достает еще одно кольцо, но на сей раз мужское, и вновь дает его Эрику. Обычный ободок, без вставок, но тоже из белого золота. Единство, мать вашу. Эрик быстро примеряет его на пальце и также быстро снимает его. Отдает его консультанту, попутно говоря, что берет. — У тебя действительно изящные руки. Я раньше не замечал этого. — Как и многое другое, лидер. Мужчина оплачивает покупки, и мы выходим из магазина под радостный голос девушки-консультанта, на чьем бейдже красивым шрифтом было написано имя «Кейси». Она поздравляла нас с помолвкой, сказала, что мы очень красивая пара и подходим друг другу. — Куда мы теперь? — спрашиваю я и сажусь в машину, попутно пристегивая ремень безопасности. — Во фракционный магистрат. Дышать стало тяжелее. Кажется, будто бы кто-то положил мне на грудь тяжелый камень, и я никак не могу убрать его. Машина трогается, и я смотрю на Эрика. Жалобно и умоляюще, наверное. Я никогда не была в этой части Бесстрашия, но, если честно, в данную минуту и интереса особого не было. Фракционный магистрат — это то место, которое есть в каждой фракции. Представляет из себя многоэтажное здание, в котором работают представители всех пяти фракций. Функции у этого правительственного органа самые различные: начиная с разбора мелкого хулиганства, суда над хулиганами и прочими преступниками, заканчивая, например, регистрацией отношений. Ехали мы недолго, примерно минут пятнадцать, но этого хватило, чтобы меня укачало. — Выходи из… — Эрик не успевает договорить, как я пулей вылетаю из машины, бегу через стоянку, забегаю на тротуар, на ходу собирая волосы в одну руку, наклоняюсь через невысокий забор, и мысленно молюсь, чтобы у Эрика пропало всякое желание брать меня в жены. — И в болезни, и в здравии, Лина, — чувствую, как командир подходит ко мне и встает рядом. — Так было бы, если бы брак не был фиктивным, так что давай быстрее, не задерживай нас. Желудок скрутило во второй раз. Эрик куда-то уходит и возвращается минуты через три, когда меня уже не выворачивало наизнанку, и я просто стою, оперевшись на забор и пытаясь отдышаться. — Я купил тебе воды, попей, будет легче, — он протягивает мне бутылку с холодной водой, и я, к своему удивлению, принимаю её. Интересно, что это на него нашло? Доброта? Такое, вообще, возможно? Воды он мне купил, посмотрите на него. Сейчас он играет в доброго человека, а через минуту придумает, как бы побольнее ударить меня. И ударит. Открываю бутылку и делаю несколько глотков живительной жидкости. — Если ты закончила, то пошли, — в очередной раз, резко берет меня за руку, да так, что я проливаю немного воды себе на майку, и ведет ко входу в здание. — Отпусти, отпусти! Больно же! — рывком вырываю свою руку и из его и проливаю на себя еще немного. — Помыться решила? Не мешало бы. — Очень смешно, умник, — цыкаю и закрываю бутылку. — Если так торопишься, то начинай без меня, а я потом подойду. — Смотри, в первую брачную ночь не скажи мне такого. Цепенею на месте и не могу двигаться. — Ты не прикоснешься ко мне, не посмеешь. Только этого ты еще не делал, Эрик! Как в глаза потом будешь мне смотреть, а? Не прикоснешься, не позволю. Нельзя. — Пошли уже узаконим наши отношения. Не обращая внимания на мой монолог, он снова берет меня за руку, но делает это не так, как все разы до этого: на сей раз, его ладонь мягко сжимает мою, и я холодею. Холодею так, что если сейчас порежусь — кровь не пойдет. Холодею, но продолжаю идти за ним. Переступаем порог магистрата, и я в очередной раз готова расплакаться. Кажется, сердце обозленного на весь мир подростка превращается в сердце женщины. — Пожалуйста, Эрик, не надо. Давай уйдем отсюда, мне тут не нравится. Слишком свадебная атмосфера, ну давай уйдем. — Закрой рот. Пожалуйста. Закусываю губу, и мы молча поднимаемся на третий этаж. Нам нужен седьмой зал. Как я это поняла? По счастливым лицам влюбленных людей, выходящих оттуда. У меня было бы такое же лицо, если бы мы с Эриком разводились, например. Сегодняшний день станет началом моего конца. Лидер медленно будет убивать меня, пока он не победит. Так будет до тех пор, пока я не исчезну. Насовсем. Мы быстро проходим мимо зеркала, и я осознаю, что у нас не только лица не очень свадебные, но и наша одежда: на мне промокшая черная майка, темно-синие джинсы и кроссовки. Эрик, в общем-то, по цветовой гамме не сильно отличается, за исключением того, что он в белой футболке. Проходим в седьмой зал и подходим к одному из четырех столов, которые стоят по углам помещения. За столом сидит женщина лет тридцати или тридцати пяти, прямые каштановые волосы были убраны в низкий пучок, из одежды на ней было прямое платье черного цвета, в ушах поблескивали серьги-пусеты. А лицо её не выражало ничего хорошего. Для меня. — Пожените нас. Эрик, как обычно, не церемонится. — О! — женщина удивленно посмотрела на моего будущего мужа, как будто бы узнавая в нём кого-то очень для себя важного, весомого. — Мистер Мэттьюс, я была бы рада вам помочь, но… — Вот возьми и помоги! — он не повышает голоса, что, как я считаю, еще хуже, чем если бы он орал. — Нет-нет-нет-нет, не помогайте! — полушепотом встреваю я, и Эрик до хруста сжимает мою ладонь. Больно, черт возьми. — Вы проходили регистрацию в очередь? Записывались на сегодня? — спрашивает женщина, бегая глазами с меня на Эрика и в обратную сторону. — Нет, это спонтанное решение. Но если вы распишите нас сейчас, то сможете уйти в трехмесячный отпуск, это я вам обещаю. Надеюсь, это сейчас была не угроза здоровью, и отпуск будет не для восстановления сломанных конечностей, например. И, наверное, женщина ждала именно этого. Не переломанных костей, конечно же, а денег. На взволнованном лице появляется улыбка, и она приглашает нас присесть напротив неё. Интересно, я выхожу замуж за миллионера? — Предоставьте документы, удостоверяющие личность, пожалуйста. — Четырехмесячный отпуск. Так вот как Эрик и решает свои проблемы с женщинами! — Тогда скажите ваши полные имена. — Эрик Мэттьюс и Лина Джонс. Девушка начала вбивать наши имена в компьютер, а я исцарапала себе все ладони от волнения. Я не так представляла себе свою свадьбу, не так. — Лина, это день твоей свадьбы, может быть, ты улыбнешься? — Ты убиваешь меня живой, у меня нет настроения улыбаться. Женщина, которая регистрировала наш брак, укоризненно посмотрела на меня. Стало даже неловко, и я задумалась, почему выхожу замуж не по любви. Потом вспомнила. — Эрик Мэттьюс, согласны ли вы взять в жены Лину Джонс по собственному желанию и доброй воле? Оберегать ее? Быть с ней в горе и в радости, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, пока смерть не разлучит вас? — О, да. — на лице у мучителя заиграла победоносная и такая бесячая улыбка. Я думала, он победит после того, как дам свое согласие я. Видимо, он чересчур самоуверен. — Если он женится на мне, то смерть разлучит нас очень быстро. Причем, моя смерть. — Она у меня такая шутница сегодня, — мужчина кладет свою руку на мою и пожимает ее, мол, я за это еще отвечу. Женщина улыбается, думая, что я действительно в прекрасном расположении духа, и продолжает: — Лина, а вы согласны стать женой Эрика? В жизни каждого бывают такие моменты, которые останавливают дыхание. Всего на несколько секунд, но в тот момент эти секунды кажутся вечностью. Такие моменты, когда спасение и безвыходность петлей оборачиваются вокруг вашей шеи, сливаясь в единое целое, что уже не разобрать, что есть что. Такие моменты, когда смешиваются страх и смелость, когда вы умираете, чтобы просто попытаться выжить. Дожить, хотя бы, до завтра. Сейчас именно такой момент. — Да.