Forgiven

— Как ты можешь быть настолько спокоен? — Эрик вальяжно разлегся на кровати, и его совершенно не волновало ни то, что он мне противен, ни то, что я только что сказала ему по поводу Макса. — Я не боюсь смерти: жить страшнее, чем умирать, убогая. — Класс. Никого не забыл? — так и хочется влепить ему хорошую пощечину. И не одну. Колотить его, что есть силы. Он еще будет молить меня о пощаде! — Да нет, хочешь что-то мне сказать? — Эрик медленно встает с кровати, а я завожусь еще сильнее. И не в самом прекрасном смысле этого слова. Хочу ли я что-то тебе сказать? Конечно, хочу! Например, что ты самодовольный упырь, думающий только о своей собственной заднице. — Я ухожу, счастливо оставаться, — начинаю собирать вещи в какой-то черный рюкзак, который нашла в шкафу лидера. Судя по тому насколько сильно запылилась вещь — Эрик ею давно не пользовался. — Я не отпускал, — его рука перехватывает мое запястье, и это помогает ему развернуть меня лицом к себе. — Мне плевать. Отпусти меня, — выдергиваю руку и продолжаю собирать вещи. — Лина, — Эрик пытается сохранять спокойствие, но я чувствую, что он тоже начинает закипать. — Ты почему бесишь меня? — Я делаю собственный выбор. — Нет, собственный выбор — это совокупность разумных вещей, а ты бесишь меня. — Тебе-то что? Учись не принимать всё так близко к сердцу, товарищ, — парирую я и тут же жалею: лидер смотрит на меня, как на маленького и избалованного ребенка, который не понимает главной сути, хотя заботливые родители всё объяснили и не один раз. А я терпеть не могу, когда мужчина смотрит на меня именно так. — Нужно, чтобы ты завершила обучение. — Что? — ушам своим не могу поверить. — Как ты можешь думать об этом, когда ты сам в опасности? — тут Эрик делает то, во что не поверит никто, если я поделюсь этим: он мягко берет меня за запястье и тянет на себя, попутно обнимая и крепче прижимая к себе, таким образом, что лицом я упираюсь в его торс. — Макс знает, что ты изгой. Он должен официально и при свидетелях поздравить тебя с прохождением инициации, чтобы тот факт, что я твой муж, был не единственным поводом того, что ты официальная бесстрашная, — я молча перевариваю сказанное им, но мне всё еще кажется, что его подменили. — Кроме того, — он понижает голос почти до шепота, — я не помню ни дня, когда был бы в безопасности. Что это вообще такое? — чувствую, что он усмехается и хмыкаю. Запах лосьона после бритья мягко ударил в нос, напоминая, что всё, что происходит — реальность. Кладу руку на его грудь и сжимаю податливую ткань футболки. — Это неправильно, — я тоже перешла на шепот. Не хочу, не могу разрушить то, что он создал несколькими минутами ранее. — Мне впервые кажется, что я делаю что-то правильное, Лин. Ощущение, будто бы прозрела, и тяжелый груз упал с моих плеч. Или же, ну, он просто взял его на себя. Вот, значит, какой ты, Эрик. Теперь, оказывается, мы заодно, и так приятно от этого. — Ты тёплый. — Уверен, не твоими молитвами… — Да нет, дурак! — впервые позволяю себе такую вольность, но уже не боюсь. Практически. — Я раньше не воспринимала тебя, как обычного человека. — Это не повод для беспокойства за меня сейчас. Поднимаю голову и пытаюсь посмотреть прямо в его глаза. Придаю голосу уверенности, чтобы он тоже знал, что не один, и я всегда прикрою ему спину. — Всегда повод. Этой ночью мы впервые спали вместе. Не в смысле, что у нас был безудержный секс на протяжении пяти часов, а в том самом смысле, что мы просто легли на кровать, и он обнял меня. Как мужчина обнимает дорогую ему женщину. И я водила большим пальцем по его руке, которая обнимала меня. Как женщина, которая приняла в свою жизнь мужчину. Как женщина, которая полюбила. И клянусь, я практически расплакалась от внезапно нахлынувшей на меня нежности к нему. Хоть бы он не забыл об этих минутах нашей общей слабости утром, когда нам обоим придется встать с кровати и быть сильными. Потому что я хочу защитить его. Потому что он сделает все, чтобы защитить меня. Сейчас мне нужно сосредоточиться на том, чтобы успешно пройти обучение и максимально обезопасить Эрика от любого, кто ему угрожает. Мне нужно позаботиться о том, чтобы найти своего отца и вообще, узнать хоть немного о своей семье. А пока я просто провожу пальцем по венам на его руке и думаю о том, что вкус к жизни возвращается. Кажется, я снова захотела жить. Лёд тронулся?..