Forgiven

— Зачем ты делаешь это? Почему так унижаешь меня? — хрипло спрашиваю я и делаю несколько шагов назад, чтобы не дай Бог, не разозлить его и не попасть под крепкую горячую руку. — Потому что ты изгой, Лина. Запомни это уже и переставай задавать тупые вопросы. Ты должна знать свое место, — сурово, отрывисто и вместе с тем очень глумливо, говорит лидер и смотрит на меня сверху вниз. — Ты не даешь забыть мне о моем месте! Я отлично знаю, кто я и мне очень жаль, что ты настолько несчастен, что самоутверждаешься только за счет слабых! Удивительно, как у тебя вообще был друг. Хотя, стоп. Это ведь тебя подозревают в его убийстве. И правильно делают… — договорить мучитель мне дал. Мой монолог закончился звонкой пощечиной, и мне пришлось сделать еще несколько шагов назад, — Ну, конечно. Тебе проще ударить. — пробубнила я, крепко держа свою прохладную ладонь на горячей щеке. — Не смей больше поднимать эту тему. Иначе просто так не отделаешься и я выбью из тебя все желание грубить, ты меня поняла? — спокойно спрашивает он и как ни в чем не бывало, продолжает смотреть на меня. — Я не хочу делать этого. — Я хочу, чтобы ты помнила, кто ты на самом деле. — Ты не даешь мне забыть об этом, когда публично шлепаешь по заднице, или когда избиваешь, или когда взглядом показываешь, что спать я должна в углу твоей комнаты. Ты не даешь мне забыть, Эрик. Но не унижай меня таким образом. — Ты будешь танцевать, а если кто-то захочет провести с тобой время после танца — ты и это сделаешь. — Эрик… — Я сказал тебе, чтобы ты не создавала проблем, блять. Надень свое самое короткое платье и пусть все офигеют от того, как ты умело крутишь задницей. — Да я бы рада, хозяин, только я упаду быстрее, чем вильну бедрами. — Тогда падай на колени. — К кому? Ну, чтобы я точно выбрала кого надо разочаровать? — Именинника, — хмыкнул Эрик и подошел ближе ко мне, — В твоем таланте разочаровывать я не сомневался. — Разве тебе не пора на ужин, господин? — ехидничаю я и отступаю немного назад, чтобы не так явно ощущать его напор. Вот это мужчина… отвратительный. — Тебе тоже. — Нет, Эрик. Позволь мне хотя бы тут проявить самостоятельность. Лучше, пока ты будешь на ужине, я схожу в душ, переоденусь и сяду в углу спать. Все как ты любишь, да и я уже не спорю. — Ладно, тебя итак все обсуждают. И он ушел. Знаете, не каждая рана поддается лечению, особенно, если она на душе. Я стараюсь не думать о том, каким чудовищем был мой биологический отец. Я стараюсь не думать о том, почему у всех детей есть мама — а у меня нет. Я стараюсь не думать о том, что это возможно удар моего отца лишил меня памяти, а значит, и части жизни. Я стараюсь не думать о том, что решив начать новую жизнь, я попала в лапы к монстру. Потому что прошлое это мой груз. И к сожалению, мне жить с ним всю жизнь. Потому что, погружаясь в эти думы все глубже и глубже — я все больше и больше поддаюсь чему-то темному внутри себя. Чему-то, что может и не отпустить. Отчаянию?..

***

Пока мой персональный монстр отсутствовал, я успела полноценно насладиться горячей водой, которая усердно смыла с меня смрад прошедших дней. Так же я успела проделать все ужасные типично-женские процедуры, чтобы выглядеть хотя бы немного опрятной. Портили вид только синяки на запястьях. Да и вообще, по всему телу. Знаете, что по-настоящему приятно? Это после длительного купания чувствовать себя действительно чистой, ухоженной и опрятной, одеться в чистую одежду и лечь в чистую постель. Последнего, к сожалению, я лишена, но вот все остальное мне очень понравилось. Теперь, волосы у меня мягкой копной ниспадали на спину и не были такими жесткими, как все прошедшие дни. Интересно, Эрик там всё съесть решил? Не то, чтобы я слежу, но это же сильно повредит его кубикам. Это, я бы сказала, превратит кубики в шарики. В один шарик. В один большой шарик. Хах. Неудобно устроившись в углу комнаты, я поджала под себя ноги и носом уткнулась в коленки. Поскорее бы это уже кончилось. Пусть или убьёт меня или отпустит восвояси. Услышав, как дверь открывается, я подавила в себе дикое желание ретироваться куда-нибудь подальше. В другую фракцию, например. — Надо же, ты на удивление хорошо выглядишь. — голос мучителя был хриплым и чертовски отдавал сарказмом. Вот гавнюк он, честное слово, гавнюк. — А ты, как всегда, нежен, добр и справедлив. — парировала я и, увидев усмешку Эрика, поежилась. — Давно анального секса не было? — Эрик искусно приподнял бровь и направился прямиком ко мне. — Ээээй! Ты чего, лидер? — начала я и внутренне сильнее сжалась. Я не знаю где Эрик серьёзен, а где нет. Что ему взбредёт сейчас в голову? — Не выёбывайся, Лина. Иначе накажу. Вдруг, я услышала, как в дверь неуверенно постучали. Благо, меня в углу не видно. Не хотелось бы опозориться перед тем, кто стучит. Кем бы он ни был. — Ты пригласила кого-то? Оргия? — Мда… все у тебя к одному сводится, поганый извращенец. — возмутилась я и закатила глаза. — Сиди тихо, — жёстко скомандовал мужчина, и я затаилась. Что-то подсказывает мне, что за поганого извращенца я ещё отвечу. — Добрый вечер, я знаю, что вас зовут Эрик и вы один из лидеров этой фракции, — где-то я уже слышала этот до жути неприятный голос… — Я тоже это знаю. Чего тебе? — так, ну, это грубый голос Эрика. Он не особо церемонится с незнакомцами. — Мне так же сказали, что вы курируете новичков-переходников, — черт! До чего же знакомый голос. — Это я тоже знаю. У тебя есть несколько секунд, прежде чем я сделаю так, что ты уже ничего не будешь слышать. — Мне нужна не высокая шатенка с карими глазами и задиристой натурой. Немного диковатая и настоящая сука. Она случайно не попала к вам в группу переходников? Наконец, я узнала этот голос — Барни. Перед глазами пронеслась наша последняя встреча. Та самая, когда я вылила на него кипяток. Хоть бы Эрик не выдал меня, Боже, пожалуйста! Думаю, только Бог и Барни знают, что этот противный мужчина со мной сделает, если найдет. Хотя нет, думаю, даже Барни еще не знает, что со мной делать. Но по-любому уже придумывает что-то извращенное. И вообще, кто впустил его во фракцию?! Я всхлипнула. Слишком громко. Так, Лина, успокойся! Эрик не позволит ему войти в свою квартиру. Ведь не позволит же…? — Детка, да ладно тебе. В следующий раз от анального секса не будет так больно. Ох, женщины такие странные. Им не угодишь, в самом деле, — по тону чувствую, как Эрик глумится надо мной. — То экзотики хотят, то грубости. Странные люди, в общем. И нет, я не знаю такую девушку. — Если вдруг увидите её, то сообщите. Она изгой и оскверняет эту священную фракцию своим присутствием. И, конечно, её надо осудить уже за то, что она имела наглость напасть на меня, на своего хозяина. Маленькая, паршивая сука. — Тогда она точно заслужила всё то, что ты хочешь сделать с ней, когда найдёшь, — слышу громкий хлопок двери. Эрик — мастер прощаться. Понятнее и не бывает! — И что же ты сделала ему такого? — спрашивает мужчина, и я чувствую, что голова начинает кружится. — Он… Он… П-поднял на меня руку… И я вылила на него кипяток. Опускаю голову и вглядываюсь в лакированную поверхность паркета, вижу несколько багровых капель на нем. У меня пошла кровь носом, но было слишком страшно шевелиться под взглядом Эрика, чтобы делать хоть что-нибудь, чтобы остановить её. Да, Эрик поступил весьма по-рыцарски, и не сдал меня второму чудовищу. Вытащил меня из этого ада. Но для чего? Только для того, чтобы погрузить в другой, в свой собственный. Я глубоко вздохнула и уставилась на ботинки мучителя. Эрик стоял молча, а я, скользнув по нему быстрым взглядом, вновь уставилась на багровые капли, которые только увеличивались в количестве. Думаю, он разозлится на меня за залитый кровью пол. И снова бить начнёт. Если пачкать кровью пол, то уж по полной. — Запрокинь голову, — чувствую, как он весьма заботливо ставит меня на ноги. Такой весь из себя уверенный, как будто бы не он сейчас стоял в растерянности, наблюдая, как я пачкаю кровью его пол. — Ну что там насчёт оргий и вакханалий, мучитель? — бубню я и усмехаюсь. Моего сарказма лидер совсем не оценил. Осмотрел он меня очень придирчивым взглядом и, чувствуется, он не остался доволен. Очень странно. — Что тебя напугало больше: его появление или то, что я выдам тебя? — как бы между прочим интересуется лидер и пальцем стирает кровь с моего лица. Я аж растерялась. — То, что ты отдашь меня ему. — спустя пару долгих секунд, я, наконец, ответила ему, кстати, весьма честно, и опустила глаза. Не могу я смотреть на мучителя. Не могу и все. — Я думала, что ты отдашь меня, и тогда я могу попрощаться со здоровой жизнью… И вообще с жизнью. — А что еще ты думала? — со скептическим издевательством поинтересовался он. Будто бы сомневается вообще в моих умственных способностях. Ну, что мне придется танцевать слишком личные танцы перед главными лидерами и остальными. Что мне придется, возможно, ублажить кого-нибудь. А еще, я думала о том, что с тобой, мучитель, мне лучше, чем с кем-то еще. С тобой я хотя бы жива. — Много чего, но не важно… — я резко замолчала, поймав его рассерженный взгляд. Теперь-то что? — Убьешь меня? — как-то чересчур вежливо, доверчиво и совсем по-детски для такого вопроса интересуюсь я и делаю небольшой шаг назад. Голова все еще кружится. — Это не нужно. Разве что для пущей надежности можно в лицо кислотой разок плеснуть, а можно еще отрезать что-нибудь… Ты чего побледнела? Не совсем помню, что было дальше. Помню только то, что сознание помахало мне рукой на словах про кислоту. А совсем худо стало, когда он заговорил про отрезание конечностей. Помню, как крепкие руки подхватывают меня и куда-то несут. Сейчас он сбросит меня с балкона и больше не будет той самой ужасной неопределенности. Но вместо бездны я почувствовала матрас. Мягкий такой, удобный… Я в раю или… Я опять в его кровати?! — Я понятия не имею, убогая, как ты постоянно оказываешься в моей кровати. — слышу я и проваливаюсь куда-то, где тепло и хорошо. Туда, откуда зачастую не хочется возвращаться. В сон. И вообще, Эрик, что ты заладил «Убогая», «Слабачка»… Лина я.  Да ты и не помнишь уже, наверное.