***
Арэйн сидела на земле и что-то чертила палкой на снегу. Заметив, что я смотрю на нее, она быстро затерла ногой какой-то рисунок (явно неприличный, судя по всему) и приняла вертикальное положение, опираясь спиной на стену. — Заснул, — тихо произношу я. После чего окидываю взглядом девицу, которой явно самой не помешает поспать (и перед этим все-таки принять ванну), и задаю вопрос, за ответом на который и подошел к ней: — Можешь сказать, когда точно его можно транспортировать. Пусть и без возвращения «приличного» вида. — Если без возвращения «приличного», — Рин сделала воздушные кавычки пальцами, после чего, спохватившись, опустила руки. Было видно, что девчонке, которая привыкла жестикулировать во время разговора, непривычно придерживаться формального стиля. Особенно со мной. Особенно после всего пережитого. — Через три дня. Приличный вид можно накидывать минимум через неделю. А лучше так вообще через две. — Значит, накинем через две. А для тебя есть новая работа. К подчиненным я всегда старался относиться с максимальной человечностью, но не позволял выходить за рамки и садиться себе на шею. Учитывая, что Арэйн успела зарекомендовать себя с лучшей стороны за последние дни, а также ее… общую необычность, остается только добавить в качестве аргументов в пользу такого моего решения временное отстранение Бландера от дел, причем от дел первостепенной важности. — Какая, капитан? — уточняет она. — Мне нужен тот, кто продолжит расследование Бландера. И не только его: в Альтгарде происходит очень много всего и даэву, который умеет держать язык за зубами и при этом обладает неслабой боевой подготовкой, дело найдется всегда. Сразу говорю — обычно для таких дел я привлекаю людей с большим опытом, чем у тебя, но поблажек новичку давать не буду. — И… Что именно мне надо будет делать? — Проводить расследование, махать этим твоим… луком, или чем ты там машешь. Делать то, что скажу я или верные мне люди, отчитываться им или мне лично. Как я уже сказал — работа тяжелая. Но ты, мне кажется, совсем не из тех людей, кто хочет навечно застрять в Альтгарде. Выполнишь для меня нужную работу — приложу все усилия к тому, чтобы о твоих подвигах узнали в Пандемониуме и дали продвижение по службе. — Если работа не подразумевает убийство невиновных, всякую дрянь типа работорговли и тому подобного… Кажется, она бы уже могла понять, что я подобным не занимаюсь. Впрочем, что она обо мне могла бы понять, учитывая, что мы общались в общей сложности несколько часов и при этом не обменивались личной информацией? У нее, в отличие от меня, нет подробного досье на каждого из окружающих людей. У меня же есть. И я, честно говоря, не понимаю Пандемониум. Почему они такого даэва сослали сюда, ко мне? Это не тупоголовый родительский ребенок, которого надо продержать где-то на службе положенный срок и при этом он слишком туп и незнатен для Пандемониума. Это не какая-то проблемная личность, да и была бы проблемной — скорей уж, отправили бы сразу в Бездну, чтобы балауров «порадовать». Информация об обучении меня впечатлила — от разбойника из Исхальгена лично я не ожидал такой прыти. А то, что она в начале пути даэва, или даже задолго до него, обзавелась личным Хранителем, которого еще видит далеко не каждый — это вообще нечто из ряда вон выходящее! Постойте, Исхальген… Что-то я такое ведь слышал про Исхальген, буквально недавно. Хм… Похоже, что в следующий мой визит в Пандемониум надо будет подробней покопаться в биографии моего новичка. А пока что пусть отсыпается и встает в строй, раз уж умения и навыки позволили от гладиатора спастись и другого гладиатора на ноги поставить с минимальной, между прочим, помощью. При этом поставить настолько быстро, что мне даже не пришлось привлекать для этого дела специалистов-целителей, посвящая в тайну Бландера пусть и надежных, но все-таки посторонних людей. — Нет. Мои приказы не подразумевают убийство невиновных. Сомневаюсь, что тебе вообще придется иметь дело с людьми — у нас, если помнишь, толпа проблем с оборотнями. Когда вернешься в Пасфельт, поговори с Накизаром. Разумеется, вернешься ты туда только после того, как ему, — я махнул рукой в сторону хижины, — ничего не будет угрожать. — Так точно, — выдохнула девушка. — Не смею больше задерживать, — склонив напоследок голову в жесте уважения, я повернулся к ней спиной и размеренным шагом двинулся в сторону леса. На всякий случай тут же активировав маскировку. В крепости пока что никто не хватился моего довольно регулярного отсутствия, а если и заметил что-то, предпочитал следовать правилу «дела начальства подчиненных не касаются». Но лучше перестраховаться, особенно в такой ситуации, когда пострадать в случае чего могу не только я, а еще как минимум двое. Трое, считая этого ее хранителя… Упоминание в личном деле Арэйн Исхальгена меня беспокоило. По непонятной причине. Пока что непонятной. Но интуиция просто так вопить не станет — уж слишком необычной была эта девочка-даэв, присланная из Пандемониума вместе с остальной «зеленью». Именно для того, чтобы развеять или укрепить свои подозрения, я по прибытии в крепость сразу же направился в Пандемониум. Секретная библиотека Храма Знаний встретила меня тишиной и полумраком. Привычная атмосфера. Спокойная, уютная, расслабляющая. Так не вяжущаяся с тем, что творится на передовой. Не знаю, почему именно, но мне никогда не нравился Пандемониум с этой его вычурностью. Безусловно, столица давала массу возможностей, в том числе и мне, которыми я и пользовался для своего блага и естественно — для пользы тех, кто был рядом со мной. На потайных улицах этого города можно было найти редкие товары и ингредиенты, заключить выгодную сделку с шиго, при этом будучи абсолютно уверенным, что даже вещи, которые считаются запрещенными, будут доставлены в срок и по указанной цене. В Пандемониуме можно назначить важную встречу, именно здесь расположены кабинеты высоких начальников, к которым даже прославленные воины не входят без стука. И все-таки… Все-таки, это место мне слишком не по нраву. Не знаю, в чем дело, может быть — я просто привык к атмосфере крепостей и гарнизонов. Тем не менее, в Пандемониуме всегда можно найти то, что тебе нужно… Если знать, где искать. Перерыв содержимое трех стеллажей, я наконец-то обнаружил книгу «Течения в астрологии». Судя по всему, когда-то я ее читал, потому что строчки всплывали в памяти по мере прочтения. Да, точно, читал. Это о пророке Каллиле — основателе астрологии, и его последователях. Перед смертью пророк оставил память обо всем, что видел, в виде картин на тридцати листах. А вместо последней, тридцать первой картины, прикрепил пустой лист. Собственно, из-за этих предсказаний и сложилась довольно неприятная ситуация: последователи пророка принялись толковать после его смерти все эти пророчества, исходя из собственных знаний и умений. Естественно, что вся эта «отсебятина» получалась у каждого разной. Вдобавок, появилась масса шарлатанов, лжепророков… Ожидаемо. Но было принято считать, что если все тридцать пророчеств будут истолкованы правильно, то на тридцать первом листе появится рисунок… И рисунок этот будет связан с Тринадцатым Божеством. Вздохнув, я на пару минут отвлекся от чтения и устало потер глаза. Вспомнился вид Арэйн и только сейчас я понял, что примерно так же выгляжу сам. И дело не в том, что я не спал якобы потому, что волновался из-за Бландера: у военачальника крепости всегда полно дел, а учитывая, что на внешнатную беготню вроде поиска для белобрысой редких ингредиентов уходило то время, что обычно тратилось на отдых… Ничего, скоро это все закончится. Бландера перевезем на мою квартиру в Ферноне, удачно подвернувшейся девчонкой я заткну хотя бы часть дыр в повседневной рутине, а там видно будет. Ладно, что тут у нас дальше. Тринадцатое Божество, тринадцатое божество… Ах, да… Со временем осталось три основных направления, в которых толковались пророчества Каллила. Первые — последователи Пирмикуса. Политика… Толковали пророчества так, как угодно было действующей власти Пандемониума, из-за чего и снискали популярность, поддержку власть имущих — в общем, все то, что было необходимо для процветания и развития. Второе направление было более полезным — последователи Промитера. Они бросили свои силы в толковании пророчеств для блага людей. Предсказание стихийных бедствий и несчастий, изучение влияния тех или иных событий на обычных людей. Ну и естественно, что в эту группу до сих пор входит множество наших, современных ученых. Глаза бегали по строчкам, написанным каким-то ненормальным шрифтом. Прочел только два десятка листов, а глаза уже слезятся. Привычно протерев их, я принялся дальше читать. О том, что оба этих течения старательно обходили стороной тему тридцать первого листа. Пока Мунин — один из последователей Пирмикуса, не сделал шокирующее заявление на одной из общей встреч. По его мнению, изображение с тридцать первого листа точно имеет отношение к тринадцатому божеству. И появление этого божества приведет к разрушению Пандемониума. Учитывая, что этот Мунин был хоть и довольно молодым, но подающим надежды ученым, который уже отличился в правильном толковании предсказаний, это его заявление вызвало панику среди собравшихся. Тут же Мунин поспешил заявить о том, что будущее на самом деле никогда не определено и может быть изменено силами людей и даэвов. Нужно лишь приложить усилия и повернуть течение будущего в нужном направлении. И что пророчества делаются мудрецами не для того, чтобы люди сидели и смирно ожидали их выполнения, а с целью предотвратить неизбежное. Я чуть улыбнулся, перечитывая эти строчки. А этот Мунин славный малый. Помнится, был у нас случай во время экспедиции по Бездне. Нападение балауров, причем такое, что большая часть отряда сочла нас всех трупами. Даже прославленные и опытные воины, бывшие в одном отряде под моим командованием (а я и сам-то не трус), были готовы удариться в панику. Да что говорить — даже я сам. Перед глазами возникла отчетливая картина. Мутировавший балаур, который заносит огромный молот над нами, куча крылатых тварей позади и совсем молодой гладиатор, что-то прооравший и ринувшийся в самую гущу боя. Что говорить, Бландер всегда умел… привлечь внимание к себе. Но не будь этого жеста — мы бы, наверное, парализованные от ужаса, так и стояли соляными столбами. А так ничего — включились в бой, поначалу проигрывали, а потом очень кстати налетела одна из аномалий Бездны и балаурам пришлось отступить. Мы выжили. И тот случай в который раз научил меня тому, что иногда, в самых патовых ситуациях, нужно именно действовать, а не стоять, думать и считать шансы. Перевернув очередную страницу, продолжаю читать о дальнейшей судьбе Мунина. Его изгнали из течения Пирмикуса, лишили всех научных регалий и званий, после чего… Заточили в кристальную тюрьму и отправили в резервацию Исхальгена!!! И забыли бы о той истории, и объявили бы Мунина сумасшедшим, но несколько лет спустя появился лидер направления Богини Белого Золота. Он сказал, что расшифровал все три десятка листов пророчеств и ему открылся тридцать первый лист. Тот самый, на котором говорилось о появлении тринадцатого божества, которое уничтожит все, чтобы основать новый, прекрасный мир. Люди устали от бесконечных войн с оборотнями, сражений в Бездне и многих других атрибутов современной «нормальной жизни». Вполне естественно, что у этого течения нашлось много последователей. Тем более, что в этом направлении было принято считать, что Тринадцатое Божество или Богиня Белого Золота уничтожит только зазнавшихся богатеев, а вот простому люду при новой жизни настанет приволье и раздолье. Старые сказки на новый лад… Но кое-что в этой книге все-таки было. То, что заставило меня, не мешкая, выписать все интересующие моменты на пергамент, после чего направиться к телепортам. Благо, что статус позволял перемещаться без выстаивания очереди. Проще было бы воспользоваться свитком телепорта, вот только проблема: Исхальген был такой глубокой дырой, что туда и портал-то установили двадцать лет назад и то потому, что группа даэвов выполняла задание в том районе. Неожиданно в голову стукнула вполне очевидная идея о происхождении Арэйн. Если учесть, что в Исхальгене уже давно, верней даже — никогда не появлялись даэвы, то можно предположить, что люди в тех краях уже не обладают теми качествами, чтобы перевоплощаться. Но при этом двадцать лет назад в тех краях была группа неслабых даэвов, многие из которых происходили из достаточно древних семей. Может ли случиться такое, что у кого-то из них была связь с местной жительницей, в результате чего на свет появилась та сильная девочка с платиновыми хвостами, которая сейчас, не подозревая о моем расследовании, продолжает лечить моего друга? Кхм… Почему ее в таком случае не забрали родственники родителя-даэва или он сам, вполне понятно: в Пандемониуме бастардов привечают еще меньше, чем переродившихся даэвов из дальних регионов. Да и могло и не быть гарантии того, что ребенок станет даэвом, а обычному человеку в Пандемониуме пришлось бы намного хуже, чем в Исхальгене. Вдобавок — если отцом был даэв, то мать-человек могла об этом либо не знать вовсе, либо знать, но не понять, что именно он отец ее ребенка — бывают и такие кадры. Или же она что-то знала, но не успела рассказать ей. В личном деле Арэйн нет никакой информации о родителях. Сирота. При этом с какого возраста — непонятно. Может, она вообще не знает о своих родных ничего… Услышав желаемое место назначения, Доман лишь изумленно вздохнул. И кажется, пробормотал, мол, куда только служба нас не заносит. И активировал для меня телепорт. Наверное, на той стороне довольно сильно удивились, когда к ним вдруг ни с того ни с сего прибыл целый капитан крепости. Впрочем, я сомневаюсь, что местные разбираются в званиях и регалиях даэвов. А так… Я просто даэв в сверкающих доспехах, с щитом за спиной и мечом на боку. Зрелище устрашающее, но не из ряда вон выходящее. — Где я могу найти главного? — уточнил я у пробегающего мимо парнишки. — Уль-Го-Грына? — уточнил он у меня, окинув заинтересованным взглядом. — Он там. Сейчас повернете направо, выйдете на площадь и… Стандартные объяснения для жителей сельской местности. Ничего другого я и не ждал. Кхм… А ведь Арэйн выросла здесь, среди этих людей. Вот только речь у нее отличается от местной. И полугодом обучения в Пандемониуме ее речь, а самое важное — ее знания не объяснить. Да и где она могла научиться призывать оружие, уничтожающее души врагов? Разве что обладать с рождения способностями, существенно превосходящими даже некоторых даэвов. — Пойдемте, я вас лучше провожу, — паренек тем временем понял, что объяснить, куда идти, у него получается плохо. — А вы, наверное, из Храма, да? По поводу того, что весной в виноградниках случилось? Учитывая, что перерождение Арэйн пришлось как раз-таки на весну, я машинально кивнул. Похоже, что парнишка тот самый болтун, который может стать находкой для человека, желающего узнать чуть больше. — Ну надо же! А ведь мы уже думали, что все у вас там забыли про это… Не подумайте ничего такого, но… долго ведь. А обычно говорят, что пространственные врата опасные. Рин их, конечно, разрушила… — Разрушила? — переспросил я. Рин — это что-то вроде «домашней клички» той самой девушки, информацию о которой я прибыл собирать здесь. — Ну да, разрушила. А вы что, не знаете? — Разрушила она их, или нет, скажу я после осмотра, — поспешил я напустить на себя суровый вид. Похоже, что мне повезло. Свое везение я благодарил этим вечером еще не раз. Когда занятый какой-то разборкой с подчиненными главарь банды даже не удосужился потребовать у меня каких-то доказательств принадлежности к Храму. Когда снующая повсюду девочка лет двенадцати на вид со смешными фиолетовыми хвостиками, которые мне что-то напомнили, вызвалась проводить меня на перекресток Антрона и по пути рассказала о пространственных вратах. Рани, как звали девчушку, оказалась то ли воспитанницей, то ли подругой Арэйн и памятное разрушение пространственных врат произошло прямо на ее глазах. Учитывая, что девчушка оказалась на редкость болтливой, а к детям я подход всегда мог найти, за время пути к перекрестку Антрона она рассказала мне и про оборотней, и про то, как Арэйн смогла выделить ее из множества других дебров после колдовства Вернанди, и про то, как легко одним движением руки девушка ломала кристалы, служащие генераторами портала. Верней, ломала она только «синенький» и «зелененький», а вот «фиолетовый» не сломала, а как-то так сжала в руках, что первым уничтожился портал, а уже потом испепелился кристалл. Выдумывать у девчушки не было никакой причины. Тем более, врать «дяденьке даэву», который может проверить ее слова уже через каких-то полчаса. Да и не было похоже, что девчонка что-то сочиняла. Честно — слушая ее рассказ, я даже не смотрел толком по сторонам и очнулся лишь когда дошли до перекрестка Антрона — небольшой деревеньки, еще меньше Альдера, где я оставил Рани и продолжил путь к горному винограднику в одиночестве. Странно, но за все время пути мне не попалось ни единого оборотня. Конечно, в деревне Альдер я уже услышал разговоры о том, что эти твари убрались с привычных мест навсегда, но верить таким беседам было очень сложно, поскольку об упорстве оборотней мне известно не понаслышке. Тем не менее, мне никто не встретился. Пещеру по указаниям Рани я нашел за несколько минут. И думаю, что причиной столь быстрого нахождения этого закутка были не только слова девочки с сиреневыми волосами, но и ощущение большого количества энергии, которая до сих пор витала здесь. И это полгода спустя. А что было тогда? Вид ворот в Бездну заставил меня содрогнуться. Верней, вид того, во что они превратились. Рама портала была разбита на мелкие для такого изделия куски, немногочисленные металлические детали оплавлены и погнуты. По стенам пещеры змеились трещины, в которых уже успела прорасти вездесущая виноградная лоза. И ощущение какой-то странной силы… От одной попытки попытаться рассмотреть получше то, что сейчас было в этой пещере, у меня закружилась голова. Такое было только при обследовании очень сильных балауров. Решив, что здесь я увидел уже все, что должно, я направился в сторону резервации Исхальгена. К конечной цели своего путешествия, где мне должны были дать ответы на все вопросы. Кристаллическую темницу я нашел после двух часов блуждания в темноте. Ее обитатель явно не торопился с тем, чтобы вступать со мной в разговор, но когда я постучал по стеклу, он отвлекся от какой-то книги и, захлопнув ее, дерзко уставился на меня. — Вы — Мунин? — спрашиваю я. Веря и не веря. Не вязался образ этого мальчишки с тем, как он описывался в изучаемой книге. — Вы здесь видите кого-то еще, кого можно принять за меня? — он заставил книгу раствориться в руках, после чего приблизился ко мне, практически касаясь кристальной стены между нами. — Могу узнать, что военачальнику Альтгарда понадобилось от бедного узника? — Мне нужны… ответы, — я не знаю, почему, но вся заготовленная речь вылетела у меня из головы. — Хочет получить ответы, не задавая вопросов и не прикладывая никаких усилий. Очередной искатель истины… Или глупец, решивший посмеяться надо мной? — До меня приходила девочка. Арэйн. — Здесь много девочек. И имен я у них не спрашиваю. Вон, ходят, цепями гремят, — Мунин махнул рукой в сторону старого кладбища, на котором действительно бродила какая-то неупокоенная нежить. — Да нет же. Живая девочка. Она стала даэвом здесь, в Исхальгене. Ниже меня на две головы, с волосами и гривой цвета белого зол… — начал я. И тут же осекся. Кусочки мозаики, до этого порознь лежащие прямо на поверхности, вдруг встали на свои места. — Неужели это правда? Неужели пророчество про Тринадцатого Бога действительно начало сбываться? — Если ты о том, что Пророк мог предсказать появление очень могущественного даэва, определить его пол и внешний вид, то да, это могло произойти. Если же ты ведешь речь о том, что Тринадцатое Божество уже сейчас начало уничтожать Атрею… Ну, мы вроде никуда не исчезли, верно? Если список неостроумных и дурацких вопросов иссяк, то я продолжу читать. Увлекательный рецепт, знаешь ли — не припомню, чтобы кто-то на моей памяти готовил подобным образом яйца муто. — Да какие, к дракану, яйца! — взревел я, уже ничего не понимая. — Я хочу узнать про… — А может, ты будешь спрашивать про того, кого ты хочешь узнать, у того, кого ты хочешь узнать? Пойми правильно — я сам-то ее всего лишь раз в жизни видел и разговаривал где-то полчаса. Согласись — этого мало, чтобы узнать кого бы то ни было. — Благодарю, — вспомнил о манерах я и поклонившись напоследок мудрецу-мальчишке, открыл свиток портала в Альтгард. Возник целый ряд вопросов, которые я планировал задать Арэйн. Уже не сегодня — слишком хотелось спать. Благо, что за время моего отсутствия в крепости не произошло ничего из ряда вон выходящего.Глава 9. Дела лечебные. Следствие ведет Суэрон.
25 сентября 2017 г. в 01:45
— Потерпи, Бландер, слышишь? Держись… — тихо шепчет мне она, поправляя одеяло. Прохладные ладони ложатся на лоб и я с тихим вздохом прижимаюсь к ним крепче. В груди горит. Пожалуйста, можно и на грудь что-нибудь холодного? Можно мне холодной воды, хотя бы несколько глотков?
Словно слыша мои мысли, она меняет повязку, на этот раз нанося какую-то странно пахнущую смесь, от которой на коже начинает возникать ощущение прохлады. Той же самой смесью натирают лоб и виски. Спасибо…
Горю. Чувствую, что кто-то будто держит. Не в смысле физически удерживает, а как будто что-то… Скорей всего, галлюцинации. Не может ведь что-то проникнуть в эфирный поток и каким-то образом словно передавать мне какую-то силу. Сжимаю руку в кулак. Удивительно, но мне это удается.
— Не трать энергию впустую, — раздается укоряющий голос над моим ухом.
Прости. Больше не буду. Закрыв глаза, пытаюсь расслабиться. Если не напрягать мышцы, то боль можно назвать терпимой. Ее можно переносить. Не более. Умирать не страшно, страшно, что я оторван от кибелиска. Когда знаешь, что будет больно, но потом ты очнешься в лазарете и будет все равно больно, но присутствует гарантия, что выживешь — это одно. Когда ты оторван от кибелиска — начинают мелькать опасные мысли. О том, что ты можешь умереть. О том, что если умрешь через несколько часов, то переносимая все эти несколько часов боль будет напрасной. А так как если ты все равно умрешь, то почему бы не умереть прямо сейчас? Зачем мучиться?
Пожалуйста, скажи, сколько мне осталось. Скажи, сколько у меня шансов выжить! Я должен знать! Я имею право сам принять решение. Если один к десяти и меньше — я лучше умру. Правда, лучше умру. С моим везением вероятность выжить при такой расстановке шансов слишком мала. И в итоге — только напрасное издевательство над своим телом, над сознанием. Не надо. Дай мне вернутся в поток эфира, умоляю! Не боюсь я смерти, не боюсь. Боли… Боли боюсь. Боли, которая будет до конца со мной… Больно…
Из груди рвется хрип. Возникает ощущение, как будто на меня что-то навалилось, мешая дышать. Как будто из комнаты выкачали весь воздух и сейчас я лежу, пытаясь вдохнуть хоть что-нибудь, но… Но…
— Арми! — раздается крик надо мной. Это последнее, что я слышу, проваливаясь.
Когда возвращаюсь в чувство, то отсутствие боли — первое, что отмечаю. С удивлением понимаю, что могу делать довольно глубокие вдохи прежде, чем начнет ныть грудная клетка.
— Арэйн… — из горла рвется тихий сип. Он не похож на человеческий голос, но и не похож на то, что было, когда внутри все клокотало и каждая попытка заговорить приводила к тому, что горлом шла кровь.
— Тс-тс-тс… Не говори пока. Все в порядке. Хочешь пить?
Моргаю один раз. К губам подносят кружку с прохладной водой. Жадно приникаю к ней и не отрываюсь, пока не опустеет.
— Еще, — говорю это едва слышно, скорей даже не говорю, а шевелю губами. Сидящая рядом девушка тут же выполняет мою просьбу. Выпив еще полкружки прикрываю глаза и тут же открываю снова. Пытаюсь понять, где мы, но не могу сообразить. Только потом до меня доходит. Хижина все та же. Вот деревянный потолок надо мной. Сам помню, как законопатил в нем все щели, чтобы в случае чего не оказаться под протекающей крышей. Вот… Кровать другая. Ну точно, другая. До этого была самая обычная лежанка, сейчас же откуда ни возьмись появилась нормальная койка. Удобная, со средней жесткости матрасом. И одеяло… Здесь было тонкое одеяло, которое мало помогало. Арэйн дополнительно меня укутывала тем пледом, как она его называла, который был у нее в кубе, или своей курткой на меху. А сейчас меня заботливо укутывали в пуховое, которое было легким и теплым одновременно.
Я лежал в левом от входа углу. Стена была позади и справа. Слева сидела Арэйн на стуле. Раньше она ставила все склянки и чашки на лежанку рядом со мной, сейчас появился этот стул и небольшой столик, на котором размещалось что-то вроде портативной лаборатории. Ну, допустим, лаборатория принадлежит Арэйн — я видел, что у нее в кубе какие-то винты и трубки присутствуют, то есть из всего этого можно при наличие знаний собрать то ли самогонный аппарат, то ли прибор для составления сложных зелий. А вот все остальное откуда взялось.
— Если у тебя вопрос, откуда здесь взялось все это, то могу только сказать, что это все на горбу припер твой друг.
Суэрон. Я чуть улыбнулся. Он никогда ничего не делал наполовину. Всегда старался учитывать детали, заботиться о комфорте. Вон, даже для Арэйн припер раскладушку, не позабыл про нее. Рядом с очагом — еще один стол, с посудой. В хижине теперь не протолкнуться, конечно. Мать честная, там еще одна раскладушка у стены между дверью и очагом. На которой как раз кто-то сопит. Не Суэрон — этот храпел бы так, что стены тряслись. Ах да, точно. Был еще какой-то Арми. Понять бы еще, кто он такой, но кажется — пока что лучше этот вопрос не задавать.
Подмечаю новые детали. Например — на мне, да и на Арэйн тоже, другая одежда. От меня пахнет немытым телом все равно. И я все еще чувствую эфемерный запах… как будто гнили, который витал рядом все это время. Умом я понимаю, что это просто запах запекшейся крови, но возникающие неприятные ощущения и ассоциации отогнать от себя не получалось. Присмотревшись, замечаю, что волосы Арэйн слиплись неопрятными сосульками. Судя по всему, мы здесь… дней пять, скорей всего.
— Поймали? — тихо произнес я, поворачивая голову к стене. Не хочу, чтобы она видела мое лицо, потому что… Поймали или нет — это будет одинаково плохо. Потому что если ответ положительный, то значит — Вики уже нет в живых, поскольку Суэрон хорошо знает свое дело. Если же нет, то все может плохо кончиться для меня, ведь та настроена враждебно по отношению ко мне, а значит — запросто натравит Храм Правосудия или каких-нибудь экстремистов.
— Поймали.
Я крепче стиснул зубы. На плечо легла тонкая рука.
— Мне жаль, Бландер, — тихо произнесла она.
— Мне жаль, что ты оказалась втянута в это. Прости, — прошептал я, крепко сжимая ее руку своей. Поднял голову, заглянул в знакомые серые глаза, в глубине которых словно горел какой-то огонь все время.
Глубоко вздохнул, чувствуя, как разжимается какой-то обруч внутри, когда она начала говорить.
— Послушай, это — не твоя вина. Никто не может знать, как себя поведет тот или иной человек в определенной ситуации. Можно предугадать, можно попытаться прикинуть чужую реакцию, но даже спецы в области чужих душ не дадут тебе стопроцентной гарантии, что все будет, как по маслу. С Вики ты ошибся, да. Доверился в итоге не тому человеку, но кроме Вики есть еще другие люди, верней, даэвы. Есть Суэрон, я, наши товарищи по отряду. Уверена, что близнецы бы обязательно выслушали тебя и даже если бы ты на самом деле оказался элийцем — вряд ли бы поступили подобным образом.
— Ты тоже подумала, что я элиец? — от сердца неожиданно отлегло, когда Рин кивнула.
Подумала, да. Но помогла тому, про кого в академии наверняка прожужжали все уши в негативном ключе. Враги, как же… Настоящие враги — балауры. Нападают всегда первыми, никого не щадят… Факт, что если элийцу и асмодианину в Бездне встретится балаур, то они в большинстве случаев объединятся против твари. Потому что они абсолютно другие. Потому что они — наши исконные враги. А элийцы… Элийцы это просто элийцы. Они те — кем мы становимся, прожив на солнечной стороне Атреи в течение нескольких лет. А они становятся нами, оказавшись в Асмодее. Об этом молчат. Если об этом начинаешь говорить — тебя уничтожат. Если ты сам стал таким — тебя уничтожат. А мне осталось прожить два года под маскировкой, чтобы вернуть приличный вид. Тело практически адаптировалось по новой к холоду, но… ох-х-х…
От новой волны боли я закусил губу. Посмотрел на Рин, показал глазами на столик с лекарствами.
— Больно, да? Потерпи немного, через двадцать минут можно будет дать тебе новую порцию лекарства.
Я моргнул и осторожно повернул голову налево. Почему-то мне так было легче дышать. Рин сидела рядом и гладила меня по голове. Не знаю, почему, но от ее прикосновений действительно будто легче становится. И опять это странное ощущение, как будто прямо берут и силу вливают в твое тело. Надо будет спросить у Суэрона, на что она похожа. Какой у нее резерв? И может ли она… Я читал о том, что есть даэвы, которые буквально без всякой подготовки могут начать манипулировать потоками эфира. Точно так же, как у Суэрона есть дар видеть всякие… штуки, которые обычным зрением не увидишь, у Арэйн может быть способность каким-то образом обращаться с энергией без предварительной подготовки. Если это действительно так — многое бы объясняло.
Порция зелья прервала мои мучения, давая возможность снова заснуть. Странно… Лишь каких-то полчаса бодрствования утомили меня так, будто провел на ногах сутки, а то и двое. Балаур меня задери, сколько времени и сил будет убито на восстановление до прежней формы? Я вообще в нее вернусь?
Забавно, еще несколько дней назад я боялся не выжить, а сейчас, когда угроза жизни явно миновала, начинаю выдвигать претензии к состоянию здоровья и возможному, или же невозможному своему восстановлению до первоначальной формы. Всегда нам хочется большего…
Дверь открылась, заставив что-то внутри сжаться. Рефлекс едва не сработал на «подскочить и схватиться за оружие», но я вовремя его задавил, хоть и не до конца. Скривившись от боли, осторожно рукой подтянул наверх сползающее одеяло. Сейчас холод не приносил облегчения, наоборот — хотелось в тепло.
— Это я, сиди смирно, — скороговоркой произнес Суэрон, заходя в помещение. Реплика была адресована Рин, которая за то время, что капитан открывал дверь в хижину, успела схватить в левую руку меч, правой удерживая какую-то склянку. Интуиция мне подсказала, что содержимое этой склянки явно предназначено не для лечения моего многострадального тела, а для причинения большого вреда нежеланным гостям.
— Сижу, — девушка, заметив, что врагами не пахнет, расслабленно выдохнула и тут же заставила меч исчезнуть. Взгляд Суэрона остановился на моем лице. Заметив, что я смотрю на него, военачальник Альтгарда улыбнулся. И обратился к Арэйн.
— Мы… Можем поговорить? — почему-то Суэрон уточнял у нее, можно ли поговорить со мной. Раньше за ним подобного не водилось. Видимо, все было совсем плохо…
— Можете. Только сильно его не нагружайте — только сегодня очнулся, так что сами понимаете…
Рин уступила свое место военачальнику, сама выйдя за порог. Суэрон сел на табуретку и протянул вперед руку, проводя над моим телом. Я чуть прикрыл глаза. Он всегда говорил, что когда на него смотрят, это отвлекает и даже может повредить. Именно поэтому он не мог применять эти свои «диагностические» умения в бою с врагами. А иногда было бы полезно знать, где у тех слабое место наподобие незажившей раны, по которой можно ударить.
— Ну, что там? — не могу не поинтересоваться, потому что Рин на вопросы о моем состоянии отвечала односложными утешающе-подбадривающими фразами вроде «все будет хорошо».
— Все хор…
Вздохнув, закатываю глаза. И этот туда же. Ладно, я все равно все сам узнаю, пусть и не сейчас. Но судя по тому, как вокруг меня прыгают, и судя по тому, что я знаю о Вики — шансов у меня не было.
— Итак, теперь я жду ответа на свои вопросы: что именно случилось и почему охотились именно на тебя? Арэйн рассказала мне ту часть разговоров в хижине, которую успела услышать, но сам понимаешь — ее слов для полной картины происходящего недостаточно. Впрочем, если ты еще не в состоянии дать мне ответ, я могу подождать, — капитан чуть наклонил голову. Я прикрыл глаза, собираясь с мыслями, вспоминая события, предшествовавшие моему здесь пробуждению и всю ту заваруху, в которой я оказался.
— Мугглы пропадают. И оборотни. На той стороне творится что-то очень похожее. Мои контакты сообщили о синдикате, занимающемся добычей эфира из одиума и аделлы. Заправляет там Хамэрун, асмодианин, но в подчинении у него есть и элийцы. Вики помогала мне с расследованием. Внедрилась к ним, но похоже, узнала о том, кто я, и решила сыграть по своему. Сообщила Хамэруну, что я копаю под них, далее он приказал оборотням меня захватить, она же сказала, что мы с Арэйн будем дежурить на окраине Пасфельта. Ну а когда уже меня захватили… Она чуть не убила меня и, по-моему, убила своего попутчика, но в этом я не уверен. Не помню точно, что тогда было. Хотя нет, постой… Мы оказались в другом месте. Уже тут, в лесу. Там была Арэйн… Я пытался сопротивляться, но она вместо того, чтобы добить, помогла мне. И… Все, потом только обрывки. Как ты пришел сюда первый раз. Как я приходил в себя ненадолго… Все.
Закрываю глаза. Чувствую, что надо мной кто-то склоняется и щупает пульс на левой руке.
— Все нормально… Просто устал, — с трудом произношу я.
Не просто устал. Скорей, я устал на постоянной основе. Потому что за все время с момента памятного пробуждения мне доводилось быть в сознании и более менее здравом уме лишь… Пару часов, наверное.
Суэрон что-то произнес. Кажется, какую-то дежурную фразу вроде пожеланий скорейшего выздоровления. Отвечать не было ни сил, ни желания, поэтому я привычно погрузился в странную дрему.