Насвистывая, я вышел из ванной, на ходу натягивая футболку.
Гамзи я застал в том же виде, в каком и оставил. Он, в одном шёлковом халате, сидел на нашей кровати, в задумчивости глядя на три варианта одежды перед ним: длинная, в пол, белая ночная рубашка, шёлковый бордовый комплект и плюшевая клоунская пижама.
Я встал в дверях, опёрся спиной на косяк и скрестил руки на груди:
— Радость моя, мы же решили, что сегодня слишком устали после перелёта и ничего разбирать не будем, так что ты просто одеваешься во что-нибудь простое и мы отправляемся в ресторан.
Он вздрогнул, приходя в себя, обернулся с виноватой улыбкой:
— Д-да, бро. Я залип тут, бля, немного. Не могу выбрать наряд...для сегодняшней ночи.
Ах да. Я опустил голову, скрывая улыбку. Сегодня наша первая брачная ночь.
Так вышло, что секса у нас до сих пор не было. С моей стороны всё не так плохо, я пансексуален, оставалось лишь принять, что обстоятельства наших отношений с моим другом изменились. Это оказалось легче, чем я думал. С Гамзи сложнее. Он долго был влюблён в меня, по его словам, едва ли не с детского возраста, его романтическая одержимость мной сродни помешательству. Но травма надолго лишила его либидо как такового, я не говорю уж об пережитом психическом потрясении. Однако, тут его влюблённость сыграла положительную роль. Близкое общение со мной, совместный быт, близящееся счастливое событие очень эффективно вылечили его наряду с терапией и поддержкой друзей.
Не так давно у нас даже был момент. Мы поздно вечером в пятницу смотрели какой-то сериал, и одна романтическая линия понравилась нам обоим. Сперва мы просто обнимались и хихикали над неловкими попытками персонажей признаться друг другу в любви, потом у меня заболела спина, и я расслабленно лёг на диван, а Гамзи залез на меня сверху, положив голову на мою грудь, и почти не двигался. Когда сезон кончился, я вырубил телек, думая, что клоун так и уснул на мне верхом. Как только погасший экран погрузил комнату во мрак, я почувствовал губы будущего супруга на своей шее. Мы стали целоваться и гладить друг друга, пока не осознали, что начинаем возбуждаться, и резко отпрянули, тяжело дыша. После небольшой заминки, Гамзи опять кинулся ко мне, боясь, что он упустит мой игривый настрой и разочарует. О бог, потерять меня для него страшнее, чем память о совершённом над ним насилии. Я остановил его трясущиеся руки и отвёл на кухню, отпаивать горячим молоком и успокаивать.
Вроде бы, в тот день всё обошлось, Гамзи пришёл в себя и потом признался, что уже достаточно здоров, чтобы попробовать... Я твёрдо сказал, что не тороплю его, и пошутил, что всё равно нам нельзя до первой брачной ночи. Глупый клоун, похоже, принял это за руководство к действию. На прошлой неделе он серьёзно поинтересовался, нет ли у меня аллергии на любриканты и ароматические масла, а немного раньше ходил за мной и пилил, пока я не назвал мои точные интимные размеры. Ещё, за пару дней до свадьбы, я нашёл спрятанную под матрасом книгу с описанием каких-то техник и советов, как не испортить свой первый раз.
Все эти его приготовления выглядели как-то неестественно и комично, но я отнёсся серьёзно. Для него это важно, Гамзи старается создать для себя новые фетиши, связанные с любовью и доверием, и что ж за ублюдком я бы был, если бы не поддержал его в этом?
— Гамзи, все наряды отлично подойдут. Выбери то, что комфортно лично для тебя.
— Бро, я тоже так думал...а сейчас...блять, я не знаю, Тав! Я хочу быть, мать его, сексуальным для тебя и...и остаться собой...
Я подошёл к нему, сел рядом, бережно обнял за талию. Гамзи, опять было начавший гипнотизировать взглядом гардероб, радостно обернулся ко мне и закинул руки на мою шею.
— Дай, твою мать, угадаю. Ты будешь любить меня в любом, мать твою, случае, верно? — Гамзи смущённо ухмыльнулся. — Я такой, блять, глупый.
Я улыбнулся, пока не говоря ни слова, пододвинул его ближе, мягко поцеловал, потом снова. Клоун заурчал, он такой горячий, словно плавится и растекается у меня в объятиях. Не встретив сопротивления, я перемещаю одну ладонь на его затылок, а пальцами другой провожу по спине.
— Ох, Таав... — всхлипывает Гамзи, но когда я отстраняюсь, я не вижу в его огромных глазах слёз, он смотрит на меня восхищённо, смуглые щёки пылают румянцем. — Тавбро, твою ж, пожалуйста, поосторожнее со мной.
— Я буду очень нежен. Я люблю тебя.
Клоун расплывается в счастливой улыбке, как всегда, когда слышит из моих уст последнюю фразу, и только чуть позже до него доходит смысл первой — я не собираюсь ограничиться поцелуями на сей раз. Он немного дрожит, когда я наклоняюсь к его шее и, используя только губы и язык, ласкаю его ароматно-пионовую кожу.
— Таврос...
— Доверяй мне.
Эти слова, как я сейчас думаю, были самыми ответственными в моей жизни. Но тогда я без колебаний взял всю эту трогательную ситуацию в свои руки.
Гамзи ничего не делал, только беспомощно смотрел на меня, пока я развязал держащийся на честном слове шёлковый пояс и наклонился, прикасаясь к открывшимся участкам кожи. Стоило мне поцеловать его чуть ниже ключицы, клоун закусил губу и несильно впился пальцами мне в плечи.
— Я остановлюсь, стоит тебе только сказать.
— Нет, нет, нет! Пожалуйста, блять...только не останавливайся...
Немного отстраняюсь и опрокидываю его на спину. Лишившись свободного пространства позади, клоун занервничал. Я тронул пальцами его щёку, нависая сверху:
— Гамз...ты в безопасности. Слышишь? Ты со мной.
Гамзи улыбается, стыдливо отводя взгляд, и выдыхает. Так-то лучше. У него не должно быть ни малейшей ассоциации с тем, что случилось год назад. Насилие — это не секс. Насилие — это акт власти. Это не имеет отношения к любви. То, что происходит между нами: доверие, сочувствие, понимание — это любовь.
Я целую его так долго, пока нам обоим не начинает казаться, что мы ничего не помним кроме этих поцелуев. Чувствую его пальцы в своих волосах, его осмелевший язык у себя во рту, его ноги, обхватывающие мои бёдра, и только тогда отрываюсь от его ласковых губ и возобновляю своё стремление вниз. Веду по нежной коже кончиками пальцев, опускаюсь лицом на уровень его впалого живота и, постепенно, ещё ниже. Его бёдра дрожат, норовя сомкнуться. Здесь он выглядит более мужчиной, и это его смущает. Но не меня. Всего лишь часть Гамзи, она не привлекает и не отталкивает меня в частности. Зато чувство, что сейчас я могу сделать приятное тому, с кем делю свою жизнь, распространяет жар по всему телу. Я покрываю его поцелуями и медленно начинаю ласку ртом.
Гамзи хрипло дышит и матерится вполголоса, но его пальцы только осторожно скользят по моей шее и затылку, он боится цепляться ими за меня. Его стоны и жаркая реакция его тела на мои действия говорят о том, что я всё делаю правильно, и не столько потому, что у меня хорошо получается. Гамзи обожает меня и готов был кончить чуть ли не с самого начала, просто от того, что занимается любовью именно со мной.
Впрочем, долго он и не продержался. Уже через пару минут Гамзи, едва переведя дыхание, прижался ко мне и принялся чуть ли не с визгом покрывать поцелуями моё лицо:
— Ох мой же ебучий мудобог! Тавбро, ты просто секс-машина!
Мне было смешно, но всё-таки приятно. Я вытер рот тыльной стороной ладони, прижал к себе дрожащую тонкую фигурку и поцеловал в лоб:
— Теперь-то ты успокоишься и оденешься?
Гамзи сел, чуть покачиваясь, глубоко вздохнул, при этом его вид был таким довольным и растрёпанным, что меня снова пробило на смех.
— Ну ведь...это же не всё на сегодня? — застенчиво спрашивает клоун, нежно касаясь моего живота и смущённо отводя взгляд.
— Это разминка. Вечером сделаем по-твоему.
Теперь смеётся уже он, искренне. С облегчением.
А ночью он встретил меня в постели полностью обнажённым, если не считать розовых лепестков, и, мне кажется, это самый подходящий наряд.
***
Итак, первый опыт имел настолько грандиозный успех, что даже стучащая по стене шваброй Вриска не могла нас угомонить до поздней ночи. Это при том, что утром уже они вдвоём с Канайей не дали нам насладиться последними сладостными часами утреннего сна.
Полностью избавить Гамзи от стеснения и страха за один раз, разумеется, не удалось. Но уже под конец, когда я выдохся, он неожиданно перехватил инициативу и...похоже, я ничего не знал о Гамзи. Он такой раскрепощённый, такой открытый, такой жадный и ласковый. Такой сладкий. Особенно эмоциональным был тот момент, когда он, сидя на мне верхом, начал соскальзывать и схватился за мои руки, сильные ещё с тех пор, как я управлялся с парализованными ногами, упираясь ладонями в мои и переплетая пальцы. Его измученная улыбка в тот момент стоила миллион долларов.
После завтрака мы приняли решение по-быстрому повторить...и встали с постели только ближе к вечеру.
— Бро, мы приехали к океану, твою мать. Надо ж и на пляж, наконец, сходить! — клоун крутился перед зеркалом, осматривая себя в купальном костюме. В итоге вздохнул и повязал платок на поясе.
— Не надо, — я перевернулся на живот, наблюдая за его попытками спрятать свои мужские признаки. Даже если не брать в расчёт стопроцентно мужскую выпуклость спереди, форма его бёдер говорила о поле едва ли не громче.
— Не надо нам никакого грёбаного лишнего внимания. Зря я вообще набрал столько женских шмоток. Тебя засмеют со мной, — он перестал улыбаться и отвёл взгляд от своего отражения в зеркале.
О, нет.
Я поднялся, на ходу разминая шею, и подошёл к нему сзади, обнял за талию.
— Не думай о том, кто и что скажет. Ты идеален. Ничьи слова не изменят этого, — я поцеловал Гамзи в висок. Приоткрыв веки, я увидел, что клоун снова смотрит в зеркало, проводит пальцами по моей руке у себя на животе.
— Хех, мне нравится, как мы выглядим вместе, брат. В твоих объятиях я блядски хорош.
— Так ты не будешь кутаться в платки?
— Тогда ты не надевай футболку, — Гамзи повернулся ко мне, серьёзно заглядывая в глаза. Я пожал плечами:
— Ладно.
Наступила небольшая заминка. Клоун смотрел на меня, словно ждал чего-то. Я неуверенно стянул поло, обнажаясь выше пояса. Гамзи спустился взглядом до моих шрамов и коснулся их пальцами. Два симметричных рубца там, где была моя женская грудь. Я тронул его руку своей, он будто очнулся, поднял лицо и поцеловал меня.
Мы с детства защищаем друг друга. Со школы, когда родители насильно, под угрозой порки, напяливали на меня платья и банты, учителя критиковали мой почерк, походку, запах, мол, всё не как у настоящей леди, а одноклассники насмехались. Он утешал меня, в качестве протеста мы даже стали меняться одеждой. Ему всегда было комфортнее в женском. А в колледже я впервые начистил морду тому, кто обозвал его каким-то мерзким словом. Как же восхитительно было использовать свои кулаки по назначению, как мужчина, которым я всегда был.
Казалось бы, всё шло к тому, что мы должны быть вместе. Мы идеальная пара, так хорошо понимаем друг друга, как никто никогда не сможет, но я почему-то медлил. Сейчас даже странно, почему я только заставлял Гамзи страдать так долго.
Операция была для меня страшным шагом, врачи отговаривали меня, напирая на не так давно перенесённую травму позвоночника, но я всё решил. И Гамзи остался со мной всё равно, а теперь мы вместе. И мы счастливы, особенно после этой ночи, которая, на самом деле, значила очень много, как я понимаю теперь.
***
Через пять минут после того, как мы пришли на пляж, туда же выбрались наши ненаглядные соседки. И как бы мне не хотелось послать их...на другой конец прибрежной полосы, девушки подкупили своей искренней терпимостью к нашей с Гамзи идентичности. Так что они стали нашими соседями и по шезлонгам.
— Чёрт, парни, ночью вы реально достали! — Вриска хрипло засмеялась над моими покрасневшими щеками, которые я безуспешно попытался спрятать под огромными солнцезащитными очками. — Вы кровать не сломали? А шкаф? Или чем вы это там гремели где-то в полпервого? Или ты уже не помнишь, мачо?
— Вриска, ты опять пристала к Тавросу? — строго спросила Канайя, грациозно приземляясь на своё место справа от неё с "Лонг-Айлендом" в одной изящной ручке и с содовой для своей партнёрши в другой. Слева от меня сел Гамзи и подал мне безалкогольный мохито.
— Да ладно тебе, Канайя, все любят сплетничать про секс! О, мистер Таврос-Ещё-Ещё, что это у тебя? "Секс на пляже"? А секса в постели тебе вчера не хватило, ахахаха! — девчонка залилась смехом.
Я бросил на Гамзи беспокойный взгляд. Но на его мордашке отразилось такое коварство, что я сразу понял, что зря боялся, что Вриска его смутит и расстроит.
— Ой, твою ж мать, кто бы говорил! Мисс Да-Да-Вот-Так-Туда.
Вриска подавилась содовой, но, ещё кашляя, начала смеяться, утирая слёзы. Даже Канайя улыбнулась с хитринкой. Гамзи действительно грёбанный клоун, когда дело касается дружелюбно настроенной компании людей. Само обаяние и привлекательность, смешанные с экзотичным внешним видом и трогательной непосредственностью во всём, что бы он ни делал.
— Я пойду заценю блядскую водичку. Тавбро, присоединишься ко мне? — кокетливо поинтересовался Гамзи, поднимаясь с шезлонга и оставляя парео. Чуть помедлив, я тоже поставил бокал в подставку и снял очки, следуя за ним.
— Осторожно, Гамзи, — окликнула Канайя. — "Секс на пляже" коварная штука!
— Спокойно, сис, со мной абсолютно трезвый Таврос, — ответил клоун и взял меня за руку.
Вода была потрясающая. Народу на пляже почти не было, отель мог обеспечить относительную уединённость для влюблённых, да и дело шло к вечеру. Красный диск закатного солнца окрашивал океан в удивительные оттенки розового и оранжевого, и в то же время он оставался кристально-прозрачным. Рыбки и какие-то другие морские обитатели разбегались от наших ног.
— Ты тоже видишь эти грёбаные чудеса? — пробормотал Гамз.
Я посмотрел на него. Клоун весь раскраснелся и словно светился изнутри. Его глаза сверкали от растроганных слёз.
— Да, Гамзи. Я тоже их вижу.
