Чернильный Господин. Осколок Философского Камня.

В итоге, результатом трёхдневного мозгового штурма, длившегося почти без перерывов, и судорожных раскопок в библиотеке стал весьма увесистый том по этикету, свалившийся мне буквально под нос. Увесистым кирпичиком можно было спокойно забивать гвозди, столь огромен он был - толщиной даже больше моей ладони. Прочихавшись вместе с Ридом от поднятой учебником пыли – кажется, его не открывали аж с прошлого столетия, - и, отойдя от лёгкого шока - меня чуть не прибил здоровенный фолиант! - я с некоторым сомнением осмотрела это чудо рукописного творчества. Учебничек, судя по слою пыли, валялся не где-нибудь, а на самом верху стеллажа - то есть не на полке, что было несколько странно. Куда смотрел библиотекарь? Да, мадам Пинс удавилась бы от такого кощунства! Меж тем, книженция оказалась аж тысяча шестисотого года! Вот такой вот антиквариат свалился на меня. Решив, что хуже уже точно не будет, - я так и не набрела на хоть какую-нибудь мыслишку о подарке Алисе, открыла "Справочник Этикета Магического. Как не ударить в грязь лицом. Адаптированный". При дальнейшем разбирательстве стало понятно, что сей справочник писался исключительно для Обретённых, желающих интегрироваться в Магический Мир. В нём подробно описывалось сословное деление мира волшебников, и откуда оно пошло. Поэтапно объяснялись магические традиции и важность ритуалов. И главное - на этом сокровище не было библиотечного штампа. Был, правда, момент, когда я с большим подозрением тыкала толстую кожаную обложку пальцем. Написан был справочник - несмотря на год, стоящий на форзаце - живым, понятным языком, без лишних, но присущих тому времени, витиеватых изречений. А некоторые словесные обороты и вовсе вызывали множество вопросов - больно сильно они походили на те, что иногда вворачивал Том. То ли он в своё время этот учебничек переписывал и учил наизусть, как иные учат библию, то ли сам его писал. Впрочем, против последнего говорил абсолютно другой почерк и тонкая вязь имени автора рядом с годом написания - Алрик Вульверин Слизерин. Так странно было смотреть на фамилию, которая принадлежит одному из Основателей Хогвартса. Основателю, которому всегда приписывают сильную неприязнь к маглорождённым. И ещё страннее видеть книгу, написанную его потомком для маглорождённых. Чудны дела магические... Нужно будет потом обязательно спросить у Тома об этом, быть может, он знает. К тому же, не стоит исключать возможность, что мой странный знакомый мог быть знаком с автором этой книги. Волшебники, как уже говорилось ранее, вполне могут жить очень долго. Особенно, если они сильны магически. Другое дело, что такие маги, в отличие от того же Фламеля, не сильно спешат афишироваться. Правда, тут вставал другой вопрос: "А на кой я ему сдалась, коли он такой старый"? В общем, так или иначе, это, во всех смыслах, сокровище, рухнувшее передо мной, навело меня на нужные мысли о подарке Лонгботтом. Точнее, как навело, я просто открыла справочник на главе, посвящённой личным отношениям в среде магов, в которой подробно и с градацией степени близости, описывалось всё, вплоть до угла поднятия губ при встрече - стоит отдать автору должное, он был редкостным педантом. И если следовать его рекомендациям, то подарок "другу близкому, но не сердечному", "хорошо знакомому и отношения приятельские поддерживающему", должен быть простым и, по возможности, функциональным, несущим практическое применение. Проще говоря, если просто, дарить Алисе какой-нибудь редкий древний фолиант о флоре юрского периода, к примеру, смысла не имеет и вообще для отношений вредно. Не то, чтобы я собиралась,.. но это изрядно успокоило. Так, по итогам разбора полётов в компании книги Слизерина, мной было принято решение подарить Алисе журнал для наблюдений за растениями и набор разноцветных карандашей. Магловских. На подготовку, упаковку и прочую подготовительную ерунду ушёл ещё день, но к восьмому числу подарок для своей лучшей подруги я сделала. (А книжку Алрика утащила к себе в тумбочку - всё равно, в библиотеке о её существовании, похоже, даже и не знали.) Отмечали день варенья всей башней Воронов. Было светло и уютно. Не слишком шумно, но и на вечер в библиотеке было совсем не похоже. В общем, приемлемо. Для нашего факультета. Торт, свечи, сок (не тыквенный), печенье, чай. От сливочного пива отказались всем факультетом. Короче говоря, тёплый, уютный праздник, где-то даже семейный. Пушистый снегопад за стрельчатыми окнами и мягкий свет камина только усиливали это чувство. А на следующий день время снова побежало привычным экспрессом. Уроки, занятия, тренировки движений палочкой, Риддл, командующий нашими первогодками и мной в частности. Промежуточная аттестация, экзамены и прочая, прочая, прочая... Обычная школьная рутина. Закончившаяся ровно двадцатого декабря. Все экзамены были сданы, домашние задания розданы, учебники закрыты и спрятаны до лучших времён. Начинались каникулы. Ещё в десятых числах декан вывесила на стенд в гостиной список желающих остаться в Хогвартсе на время каникул. В нём надлежало написать свои имя и фамилию и расписаться. Бланк был не совсем обычным, а имел три формы, там можно было написать дату своего отъезда и дату возвращения. То есть, условно, можно было остаться на всё время праздников в школе, можно было на это же время уехать домой, а можно было провести половину каникул в замке, а половину дома. На самом деле, тех, кто выбирал первую форму - остаться в замке на все каникулы, - было не так уж и много. Человек двадцать на весь замок, не считая профессоров. А вот последнюю форму выбрала большая часть учащихся. Я, посовещавшись с родителями и друзьями, тоже решила не отставать. Очень уж хотелось посмотреть на обещанный праздник. Ведь 21 декабря начинался Йоль.