Пусть рушится сознание И подсознание, Уничтожай себя Во имя созидания. И все, чем был ты, выкинь на помойку — Это хлам
© Операция Пластилин «Построй себя сам!»
Небытие было для меня спасением. И моей тюрьмой. Ни звука, ни мысли. Даже полутона отсутствовали. Может быть, я бы обеспокоилась таким восприятии мира, да только эмоций рядом тоже не наблюдалось. Состояние было похоже на вялотекущий анабиоз. Сознание-растение. Пробуждение было резким. Одним мгновением появились цвета в подсознании. Где-то на периферии мозга вертелись мысли. А ещё тело устало. Да, именно! Состояние напоминало послеболезненое, однако организм был здоров. Нигде не ощущалось никакого дискомфорта. Только и чувства расслабленности тоже не было. Как будто пока меня не было, тело сражалось не на жизнь, а на… Резкой головной болью пришли мысли и кое-какие соображения. Шиноби обязан уметь слушать себя, свои инстинкты и рефлексы. Кагуя вдалбливала в меня эти понятия основательно. Усталость мне не показалась. Организм работал на износ. Сейчас всё в норме, но это не значит, что ранее это было так. Кролик не отвечает на вопросы и зов — значит, занята более важными вещами или… Точно! Последний запомнившийся день прошел очень плодотворно. Спалила свои навыки перед всеми, хотя рано или поздно это бы вылезло. А вот дальше? Хм, я очень была взвинчена. Немудрено, шаринганитый умеет выводить из себя похлеще всяких нравоучений ока-сан. Я медитировала и ушла к Кагуе. Волосы! Нельзя злиться из-за волос. Кролик толком ничего не пояснила, зато дальше я умудрилась напороться на шаринган. А дальше полный раздрай в памяти. Этот красноглазый (!) — точно Какаши, уже только потому, что у Саске обе свои зенки и развиты на два томоэ. Ками, неужели мне допрос устраивали? Супер просто! Нет, это потрясающе! Если это так, то многие вопросы отпадают. Такие допросы обычно при первой крови не останавливают, значит, отмудохали мою тушку знатно. Теперь понятно, почему Кагуя не отвечает — будучи моим биджу, она восстанавливала моё здоровье. Хорошо если она с непривычки просто надорвалась, а если её извлекли? Нет! Исключено! Я жива. Да и чакра Кролика не исчезла. Главное, теперь новых дырок себе не нахватать. Ладно, Харуно, открывай глаза! Никаких изысков, но и тюремными казематами окружение не чудится. Ладно, давай посмотрим, что к чему, не зря же меня сама богиня натаскивала больше пяти лет! Аккуратно включаю свою сенсорику на полметра и начинаю потихоньку расширять радиус «зрения». Хм, что-то похожее на шиноби мелькает, да только не по мою они душу. Пусть, Ками с этими служивыми. Мне нужен след. Любая знакомая чакра, даже отголосок сойдет. Ксо, как же много оттенков! Окружающее комнату пространство буквально светилось чакрой. В таком сиянии даже рассматривать что-то бесполезно. Даже если следы были — их не увидишь, слишком много народу наследило. Судорожно вздохнув, открыла глаза и с не меньшей аккуратностью начала поднимать себя с кровати (!). Надо же, не лежак или футон, а постель. Одеты на мне были шорты и просторная темно-синяя майка. Желудок нехорошо дернулся, а я повернула голову, скосив глаза на воротник со спины. Каково же было моё облегчение не найти на майке камона Учиха. Такого бы я себе не простила. Я своя собственная! Вернув голову в нормальное положение, решила потянуться. Решила, но ощутимая боль не дала. Подняв майку — охнула. Грудь привычно забинтована, и не один день, а вот повязка на ребрах… Ещё несколько витков были перекинуты через плечо, пересекая перевязанную грудину. М-да, с такой повязкой никакого полноценного движения… Без болей. Не для красоты же перевязали. Сакура, Сакура… Слава Ками, я не помню той боли! Тут мой взгляд зацепился за записку на прикроватной тумбе. Я почти взяла её в руки, как вспомнила очередной урок Кагуи. «Сначала проверь незнакомую вещь на наличие следов чакры и на саму её материальность. Мало ли, какую ловушку придумал твой враг…» Снова закрыв глаза, я чертыхнулась. Чакра седьмых. Даже Хатаке отметился. Ха, как же быстро я отделила команду от себя! Осторожно соскользнув с кровати, наклонилась над листком. «Сакура, поправляйся быстрее — рамен стынет». Подпись Узумаки. Улыбнуло послание. Правда, непонятно: то ли он знал, что я скоро очнусь и меня ждут, то ли это просто пожелание. «Харуно, эту незабываемую неделю я тебе припомню». Я прям растрогалась. Столько «любви» и «ласки». Хотя спасибо, Саске. Я теперь знаю, сколько провалялась. До Дворца Дайме оставалось дня два максимум. Интересно, неделя прибывания здесь или в общем? Ладно, идём от обратного. Регенерация у меня не узумаковская, зато есть Кагуя-биджу. Значит, десять дней, если округлить, я лежала пластом. От мыслей становилось тошно. Хотелось взять и убежать. Просто спрятаться. И окно как назло попало в поле зрения. Так! Где мои вещи и обувка?! Стараясь не шевелиться, искала взглядом родной рюкзак — не нашла. Даже привычных ногам сандалий не обнаружилось. Только непонятные шлепки. Вещи жалко, но это не смертельно. Главное, убраться отсюда. Окно оказалось не вариантом. Моё появление из него привнесло бы в жизнь горожан много эмоций и ненужного мне внимания, а для шиноби важна незаметность. Хотя какая к ёкаем скрытность, когда розовые волосы до поясницы достают. Ладно, спокойно, Сакурёнок. Главное — уйти отсюда, лишь уйти. Осторожно отворив дверь, выйдя в коридор гостиной. Спокойно и невозмутимо прошла к выходу. Вышла. Без использования чакры чувствуешь себя некомфортно, но нельзя. Нинкены Какаши — в первую очередь сенсоры-ищейки. Да и природным нюхом тот же Пакун не обделён. Значит, нужно многолюдное место. Запахи и ауры чакры смешаются, а мне будет легче затеряться. Ха! Вот Кагуя обрадуется моему статусу, а он обязательно сменится. Может быть, даже в книгу Бинго занесут. Шиноби своей страны можно перестать быть только в трёх случаях. Первое и самое понятное, но отнюдь желаемое — смерть. Второе — инвалидность, несовместимая с работой ниндзя. Третье — прошение политического убежища у другой страны и его получение. Нередко бывало такое — шиноби прибывал в чужую страну, но капать на свою не собирался. Помучают бедолагу немного и, коль не расколется, экспортируют на родину, где того казнят как дезертира. А могут и не возвращать на Родину. Это какое настроение у дознавателей будет. В общем, такой ниндзя тоже перестаёт быть шиноби. Нукенин Харуно Сакура. Ну вообще не звучит! И волосы мне эти мешают. Зато, если сейчас постричься, буду вылитый пацан, но у шевелюры есть и плюсы. Даже если учесть, что волосы выросли после мордобоя, то вероятность того, что к ним привыкли, очень даже мала. Стоп, Харуно! Длинные волосы, футболка и шорты… Нужно кимоно. Повседневное. Думай. Думай! Эх, жаль с собой нет печатей-карманов. Сейчас они меня выручили бы. Мои потуги хоть что-то сгенерировать в данной ситуации прервали братки, завернувшие в тот же закоулок, что и я. И физиономии их мне доверия не внушают. И то, что они идут прямо ко мне, не радует. С чакрой я смогу их вырубить практически не напрягаясь, а вот без неё… Ещё эта треклятая повязка. Ками… Один из этого мафиозного дуэта стал приближаться быстрее. Его правая рука вытянута вперёд… ~ Перед глазами стоял силуэт высокого человека. В одной глазнице горел шаринган, а рука была резко выброшена вперёд. Пальцы сомкнулись на горле. ~ Паника охватывала всё существо. Липкий пот холодил тушку, проясняя голову. Никакого шарингана не было — был только какой-то гражданский, решивший поживиться лёгкой добычей. Счаз, мужик! Ты не на ту напал! Удар коленом этот счастливчик запомнит надолго, но вот передать мудрость потомкам — это навряд ли. Удар этот я себе ставила долго и старательно. Пока я «стряхивала» оцепенение, меня схватил второй. ~ Мои волосы крепко держали в кулаке. Напротив шаринганистая глазница: «Правду. Я тебя молю». ~ Опять один шаринган. Мне не сбежать, не спрятаться. Снова будет больно и обидно. — Помогите, — на грани слышимости, но именно этот несчастный тон просьбы «разбудил» меня. Кому-то грозит опасность. Так, в радиусе пятнадцати метров никого. Никого, кроме меня и ещё двух. Это я произнесла? Да чтоб меня загнали в угол какие-то гражданские выпивохи?! Порву. Левой рукой бью наотмашь по локтевому сгибу того, что держал меня за волосы. Хватка ослабла? Выворачиваемся и основанием ладони бьём в яремную впадину. Больно? Потерпи, шею я тебе сверну чуть позже. А вот со спины нападать на девушку некрасиво. Тебе урока коленом было мало? Ой, прости, кажется, запястье сломала. А чего лежим-то? Я только разминаться начала, а вы сдались. ~ Кареглазый брюнет наклонился и смотрит пристально в глаза. «Тебе помочь?» ~ Помочь… Зачем? Ссадин на мне нет, только в грудине больно. Наверное, повязка все же не зря. Повязка… В голове снова как будто прояснилось. Я с удивлением рассматривала стонущих мужиков. М-да, Харунчик, разошлась ты чего-то… Это плохо. Очень плохо. — Уважаемый, а сколько стоит повседневное кимоно? Тот, что прижимал к себе сломанную кисть, смотрел на меня, как на зверя. Впрочем, я и есть зверь. Беспощадный монстр, что держит в себе не учтенного никем демона. — Сколько стоит кимоно? — чётко и безэмоционально. Молчит. Ками, пошли мне разумного и разговорчивого оппонента. Ладно, в Конохе кимоно стоило дешевле мальчишеского комплекта «майка + шорты». — Я займу у тебя немного денег? По-моему, ему всё равно, лишь бы я убралась. А я уберусь. Подальше от всплывающих «картинок», подальше от этой улочки. Прочь от самой себя. И ото всех прочь. Просто исчезну. Многолюдные улицы не впечатляли. Городок похож на столичный, но только это не он. Где я сейчас — не имею ни малейшего понятия, но позже разберусь. А пока моя дорога — на рынок, где можно найти реально хорошие и качественные вещи, пусть и не от знаменитых Домов Моды. А рынок жил своей отдельной жизнью. Свой говор. Ритм и атмосфера. — Мам, смотри, — маленькая девочка лет семи радостно указывала своей матери на лоток с кинзаши, — а вон та, сделанная под кисть рябины, красивая. И… ~ Шестилетняя я вглядывается в своё отражение в зеркальной глади, как будто не верит своим глазам. ~ Вздрогнув, я снова сбросила оцепенение. Эта картинка — точно моё воспоминание. Нас тогда с ребятами АНБУшники притащили в госпиталь. Да… а потом я познакомилась с Кагуей. Улыбаясь своим воспоминаниям, я шла по рынку в поисках неброского кимоно. Почему-то как никогда я чувствовала свою принадлежность к женскому строю. И как я могла себя пацаном иногда считать? Пацанкой — пожалуйста, а вот мальчиком… Наконец мой взгляд наткнулся на сильно выцветшее кимоно. Когда-то оно было благородно-болотного цвета, а сейчас напоминало краску, разбавленную белилами. Вещь казалась мне очень красивой и нужной. В памяти опять всплыл момент, когда я отдаю бенто ребёнку и встречаюсь глазами с Ним. Столько нежности и доверия во взгляде. — Ты будешь покупать, или как? — худенькая продавщица уже начала терять терпение. — А? Да-да, конечно, — я нехотя оторвала взгляд от одежды, — поможете мне с поясом? Я попыталась улыбнуться. Не кисни, Сакура! Всё будет: и дети, и любимый муж. POV от третьего лица — И вот куда эту дуру понесло, даттебайо! Узумаки хмурил брови. Сжав кулаки и сцепив зубы, он проходил сквозь толпу, пытаясь отыскать кого-то. — Я всегда говорил: бабы — истерички, — Учиха недовольно зыркал по сторонам. «Найду — убью!» — клятвенно пообещал себе брюнет. — Какаши тоже молодец, — бурчал Узумаки. — Тц! — Я прав! Харуно не нукенин, чтобы её так допрашивать. — У неё же на лбу написано, — недовольно ответил Саске. Его ситуация раздражала не меньше, чем джинчурики Девятихвостого. Как медик в прошлом, он прекрасно понимал, что может быть со взрослым человеком после таких вот допросов. А что говорить про ребёнка? Несмотря на то, что рассказала Сакура о прошлом, она всё равно вела себя как ребёнок. Да, бывали взрослые мысли, взгляды, но это было редко. Вывод один — она была самым настоящим ребёнком. Видимо, пользуясь случаем, Кагуя подтирала отягощающие девчонку эмоции, даруя своей джинчурики начать жизнь с чистого листа. Думая об этом, Учиха знал только одно: если бы Харуно начала резню — ему было чуть спокойнее. В этом случае хоть можно было бы понять, что на уме этой дурочки, а сейчас оставалось только гадать и искать эту непутёвую куноичи. «Полоумная. Эх, лишь бы конкретного сдвига не было». — А если её неслабо торкнуло? — Узумаки, оказывается, думал о том же, что и товарищ. — Лучше бы она крушила все на своём пути, — отводя взгляд, тихо сказал Учиха, — личность запросто могла уйти на вторые планы, исчезнуть вовсе. Да просто заснуть, наконец. — Сакура, — тихо простонал Наруто, — теме, ну хоть что-то можно сделать? Усатая мордашка жалобно выражала все переживания блондина. Поникшие плечи и большие глаза ассоциировались с бездомным псом. — Неизлечимо! — припечатал своего друга брюнет и двинулся в многочисленные ряды барахолки. «Кьюби, а Кагуя-сан могла сберечь личность?» — Наруто поспешил догнать напарника. «Если личность не убили, то может и отойти. Ты же отошёл», — привычный голос с рычащими нотками прокатился в голове у блондина. «А ты чувствуешь её? Или хотя бы Кролика?» — с надеждой спросил Узумаки. «Рядом где-то». — Теме, Он сказал, что они где-то рядом, — нервно теребя край черно-красного комбинизона, просвятил друга джинчурики. Старые детские привычки активно проявлялись и тогда, в шесть, а уж сейчас, когда тело было малолетним… Иногда это немного раздражало Узумаки, но в основном он просто не замечал за собой своей нервозности. «Если ей ещё и шаринганом по личности проехались — убейте. Хоть мучаться не будет». Говоря радостную новость, Наруто заметно скис. О том, что от Сакуры, может быть, ничего и не осталось, сильно задевало. Шаринганистый же по мере услышанного сжимал сильнее губы, борясь с желанием вздернуть подбородок, как по своему обычаю делал Фугаку. Но, в конце концов, он просто «надел» маску безразличия. — Вот кто напортачил, пусть и убирает. Я в чистильщики не нанимался, — Саске зашагал дальше. — А у тебя попадались такие случаи? — присмиревший Узумаки ни на йоту не отставал от своего друга. «Да чтоб тебя!» — выругался про себя Учиха. — Да, — с деланным безразличием произнес брюнет, стараясь не замечать надежду, которой так и фонил джинчурики. — И как? — уже более оживленно спросил блондин. — Одни шарахались от всего движущегося. Другие набрасывались. Третьи пополнили сорта овощей. Мне дальше продолжать? — цинично поинтересовался Саске. Спавший с лица Наруто даже рот приоткрыл от таких «перспектив». — Пойми, добе, дом скорби — не самое лучшее, что её ждет. Смерть милосердней, уж поверь. «Кью, но ведь Богиня Кролика как-то смогла защитить её?» «Мелочь, тело твоей сокомандницы и так слишком быстро регенерировало. Не думал, что скажу это, но поимей совесть! Биджу не всесильны. Тем более такая молодая, как ока-сан». — Спасибо, вы очень добры, — до боли знакомый голос вывел Наруто из задумчивости. Купив кинзаши для волос, Сакура вышла из палатки и наткнулась на горячо любимых сокомандников. — Харуно, — процедил Учиха. «Не подействуют твои убийственные взгляды, мальчик, — думала девочка, — у Кролика глаза повыразительнее жажду убийства формируют. Хотя… Это все-таки мои сокомандники и якоря… Якоря, которые не вступились и предали! Но они спали и не могли вмешаться. Они предали!» Мысли Харуно противоречили сами себе. От этого начинала болеть голова. — Я ещё помню свою фамилию, — теперь Сакура подражала манере Учихи. — Сакура, мы тебя по всему городу искали, даттебайо! Узумаки впервые не знал, что делать. «Лишь бы не в дурку», — крутилась мысль в его голове. — Молодцы, нашли. Но что дальше? А вот что делать дальше, не знал никто. Наруто хотел, чтобы допроса от Какаши совсем не было, но он был, а значит, следовало напрягать мозг. После той встряски, что на себе испытала розоволосая, ни о каком мире не шло и речи — это сын Четвертого понимал отлично. Учиха анализировал происходящее и всё больше мрачнел, ибо чтобы скрыть свое сумасшествие, нужно достаточно безумия. Оставалось только гадать, сколько невменяемости есть сейчас в сокоманднице. А лечение… Убить у него рука не дрогнет. Достаточно будет лишь вспомнить, как та загоняла Итачи прямиком на погибель. А Харуно вообще не думала. По неизвестным ей причинам всплывало слишком много вопросов. Глухая ярость сменялась каким-то неясным чувством сродни авантюризму. А как ещё назвать доверие своей жизни кому-то? Да ещё и после появившейся повязки на рёбрах. Чтобы окончательно не запутаться, Харуно отвлекала себя очисткой разума, концентрируясь на своём дыхании. Вопросы уходили на второй план. — А дальше мы идем в гостиницу и ждем наставника, — безапелляционно заявил Саске. — Это который меня чуть не отправил в тот мир? Спасибо, я пас, — розоволосая ответила раньше, чем сообразила продумать ответ. — Сакура, никто больше не будет тебя обижать. Я обещаю, даттебайо! — Узумаки шагнул вперед, а инстинкты юной шиноби молчали. — И как же ты этому помешаешь, малыш? — Сакура сделала шаг навстречу. — Меня спасли лишь чудо и капля везения. Ты не успевал в прошлые разы кого-то спасти, но упорно считаешь, что сумеешь вытащить меня при случае? Голос розоволосой сочился сарказмом и некоторой долей яда. Узумаки чувствовал, как старые раны ковыряют палкой, пытаясь растормошить, получить реакцию, всплеск. «Мелочь, она на автомате, не зевай», — прорычал в подсознании блондина Кьюби-Но-Йоко. — На то это и второй шанс, даттебайо, — чуть поубавив позитива, блондин сделал ещё один шаг вперёд. — А не боишься снова оказаться один, На-а-ару-у-уто, — с издёвкой протянула куноичи, — один в кромешной темноте. Даже огонь твоего демона не пробьётся сквозь ночь. Один и… — Тьму осветит шаринган, — Учиха положил руку на подсумок. Вызов так и читался во всей его стойке. — Если слепота не доберётся до тебя раньше, — Сакура ухмыльнулась. — Без глаз и демона вам не пробиться. Если только… Тьма не станет вами, а вы — тьмой. — Ты ещё не тьма, так что не болтай, — Учиха засунул левую руку в карман. — Блуждать мне нравится не меньше разговоров — появляется столько вопросов, — шёпотом сообщила розоволосая, словно раскрывала секрет. — А если мы уничтожим темноту, — с такой же интонацией спросил Наруто. Учиха, прекрасно понимающий друга, подошёл ближе. — Дашь ли ты ещё один шанс? — Саске старался, чтобы в голосе не было никаких посторонних эмоций, но надежда всё-таки проскользнула. — Это она!!! С противоположный от ребят стороны донёсся крик какого-то мужчины, а следом почувствовали Ки. — Ой-ой, — Харуно живо подобрала подол и рванула прочь от внезапных преследователей. Теперь потребность в сокрытии чакры исчезла, и розоволосая рванула подальше ото всех. Абсолютно никаких обоснованных действий, только голые инстинкты и рефлексы, воспитанные Богиней-Кроликом. — Сакура, это что за облава? — Узумаки только дивился, как шиноби в таком маленьком и хрупком теле смогла нажить столько проблем. — А, — девушка продолжала упорно бежать, не обращая внимания на колющий бок, — фигня! Я там пару рук и носов сломала. Увидев круглые глаза товарища, она ойкнула и поправилась: — Да за дело. Хотели развлечений — они их получили. Учиха хмурился. То, что перед ним была псевдоличность, говорило о многом. В первую очередь — истинная личность не готова (если она вообще сохранилась) принять управление. Второе — Сакурёнок была готова к такому развитию событий и поэтому заранее создала вот такую вот «реакцию» на происходящее. И третье — Кагуя, судя по всему, не участвует в этом балагане имени Харуно. Последнее, по опыту общения с джинчурики, возможно только при истощении биджу. Или замке. Оба варианта Саске рассматривал полноценно. Хатаке вполне мог поставить «амбарный замок» на «ворота» подсознания. Впрочем, рекордные сроки регенерации тоже со счетов списывать он не торопился, не из пустого же места она вылезла. Завернув за угол, ребята врезались в кого-то. Зеленные глаза встретились с чёрными. Пустота с бездной. Узумаки внутренне лишь поморщился и втянул голову в плечи. А Саске поразился харуновскому везению, которому джинчурики Кьюби мог только завидовать. — О! Сенсей, я тут вляпалась, спасайте, — не дав времени на раздумья, Сакура хлопнулась обморок. Она уже не видела, как грозный взгляд Копирующего отбил у преследователей желание мстить девчонке. Как маленькое хрупкое тело, не упав, было подхвачено руками наставника. Как команда номер семь в полном составе покидала территорию пристоличного городка. POV Сакура Воспоминания дубля заставляли лишь благодарить Ками за благодать. Выжить и почти ни во что не вляпаться — это поистине благословение. Начать хотя бы с того, что в городе без чакры отделать взрослых мужиков. Пусть и подвыпивших. Меня спасла только неожиданная атака и… дубль личности. Разговор с однокомандниками… А ребята впечатляют. Дубль не жалел их и бил по самым больным местам. Одиночество, прошлые промахи, сомнение в способностях и в них самих, и самое вкусное — это тот отголосок безумия, что живёт в джинчурики чуть ли не наравне с основной личностью. Хоть сумасшествие и было исключительно моим, это не отменяет страха перед ним. Любой нормальный человек, да просто живое существо, боится быть безумным. Сумасшедшие неспроста не признаются в психическом недомогании. Зачем я показала Его отголосок? А пусть привыкают быть внимательными. И привычку пусть вырабатывают. Я скорее рано, чем поздно, сойду с ума. И Ками в помощь, если это будет необострённая форма. Ладно, вернёмся к баранам, то бишь команде. Встреча с Хатаке состоялась. Не то чтобы я не рада или, наоборот, в восторге… Я не знаю, что делать и думать. Мне сложно. Ведь на избиении-то дело не закончилось. Тогда я ещё как-то смогла заглянуть в шаринган, а потом начался самый настоящий ад. Многие установленные мной закладки просто сорвало от тех мероприятий, что мы с Какаши устроили. Встретили его знакомые коноховские ворота и я. От опытного глаза не укрылось, что якорями являются мои сокомандники. Казалось, радоваться надо, что ребёнок до такой степени привязан к своим товарищам, однако… Самое наличие якорей разума, жизни и прочего уже говорят о многом — протеже одной ногой находился в могиле. Должно было случиться что-то такое, что разум можно было удержать только извне: потеря своей половинки, крах устоев… Раздвоение личности. Один раз Какаши своими глазами видел такое и даже разговаривал якобы с моим Альтер-Эго. Ещё Асума, наверняка, по ушам проехал… А у Хатаке всё сошлось как «два минус два — задание выполнено». Поэтому первый уровень защиты он форсировал, не жалея ни себя, ни меня. Якорь — это неосязаемая вещь. Это связь, поэтому уничтоженные проекции не являлись ими, но всё-таки это сильно меня подкосило. Как только наставник прошёл через ворота, на него обрушились чистые, ничем не прикрытые эмоции. Помня о «злой копии», он решил преодолеть и этот участок, а когда начал «тонуть», то вернулся к воротам и просто-напросто запечатал их. Вместе с Кагуей. Вместе с основной личностью, что находилась подле Кролика, готовя атаку. Вот так и получилось, что вместо меня тушкой рулила закладка-болванка. Вот и вся, собственно говоря, история. А что делать с Хатаке, я не знаю. Я как вспомню, что проверяла целостность собственноручных закладок, так злость сама просыпается. А про допрос… Это было больно и очень обидно. Но угрожай враг Саске или Наруто, я была бы жёстче и изворотливее. И никакой несдержанной горячности. Может быть, и быстро, но без выплескиваний эмоций. Есть такие классные болевые точки, а про менталистику я вообще молчу — грех мозг не распотрошить. Ну, а то, что устроил Какаши — это полный не профессионализм. Он себя больше истязал да напарника своего, нежели меня. И пусть с многочисленными переломами была я, а не они. Ну, ничего. Времени много, и я его научу искусству допроса! — Тебя ведёт, — уставший голос Кагуи звучал без упрека. Это была просто констатация факта. Как я говорила, первые семена сумасшествия прорастают. — Ты сама их лелеешь. Бывает-бывает, но должна же я чем-то себя занять? Первые дни меня ужасно раздражал замок на воротах, а теперь, когда путь свободен, я не хочу выходить. — Да, страх, он такой, — вздохнула биджу. — Я не боюсь! — Фаза первая — отрицание. — Грх, я никого не… И звонкий смех мне был ответом. С самым что ни на есть боевым настроением я решила выйти к людям, выйти из безопасного подсознания. POV Кагуя Тот вечер не прошёл бесследно. Она боится беловолосого. Малышка полчаса дрожала на руках АНБУшника. Именно! Бывшими члены этой организации не бывают. Сакурёнок боится, а всё туда же. Старается ненавязчиво посмотреть на сенсея, но прячет взгляд от чёрного ока Копирующего. А как она ответила ему, когда тот пояснил ей, что в её состоянии только покой нужен, а никак не нагрузки. «Простите». И куда, спрашивается, запал делся? Но она простит его. Уже простила, но это не значит, что не припомнит, да. А вот с её обучением тянуть нельзя. Она уже заражена безумием, его толика живёт в ней. Я живу в ней. Прошло очень мало времени с нашего знакомства, но мне жаль тебя, малышка. Мне всё равно, кто станет моим оружием. Ты могла бы стать потрясающей куноичи, выйти замуж за какого-нибудь главу и стать младшей женой. На роль мужа сошёл бы даже упрямец Учиха. Нарожала бы ты ему деток и готовила бенто. Я видела твои желания: семья, муж, дети. Не будет ничего. У тебя не будет, но у других — обязательно. Что ж, я, Кагуя Оцуцуки, клянусь облегчить твои страдания в искупление своей оплошности. Я похлопочу за тех, кто дорог тебе, но взамен я попрошу многое.