***
Закончив диагностику, Кабуто сложил руки на груди, с научным интересом поглядывая на пациентку. — Какаши-сан с такими же симптомами лежит на втором этаже, — седовласый не пугал. Он вообще никогда не запугивал собственных пациентов, предпочитая проводить яркие аналогии того, что с ними происходит. — Забей, — Сакура поднялась с кушетки, — и Саске не говори. Он какой-то нервный в последнее время. Девушка издала смешок, избегая смотреть на семпая и впуская в кабинет Учиху. — Два дня процедур и неделю воздержаться от эмоциональных потрясений, — стоило брюнету перешагнуть порог, как ирьенин вернул лицу довольное выражение, не обращая внимание на недовольное возмущении пациентки. — Хатаке привет! — Семпай! Да нормально все у меня, — Харуно негодующе уставилась на парня, который сидел за столом и с лукавой улыбкой смотрел на мир. — Я не твой семпай, — остановил начинающий поток слов ирьенин. Харуно открыла и закрыла рот, сведя к переносице брови. — Какие ещё рекомендации будут? — спросил Учиха. — Не использовать на ней гендзюцу выше С-ранга, — кивнул Якуши, пододвигая бумажку к краю своей столешницы, — это передадите Мионе–чан. Жду через два дня на повторный осмотр. Кабуто помахал геннинам рукой, прощаясь с теми. — Не твой семпай, — передразнила Сакура. — Нет, Саске, ты представляешь? Я три года терпела эту ехидну, а он… Розоволосая резко выпустила из себя воздух, пытаясь успокоиться. — Представляю, — просто ответил Саске, пробегая глазами по исписанному листку. Брюнет не был удивлен диагнозу Якуши, впрочем, он и повода для беспокойства не видел тоже. По его мнению, ситуация Сакуры и Какаши действительно были похожи, но и только. У Копирующего приживленное додзюцу, и то его часть. У Харуно в глазах шаринганистый не видел никакого додзюцу, который обычно сильно бьет по мозгам и нервной системе. Брюнет списывал приступы на нетренированный фильтр приема информации, пусть теневиками она и пользовалась, не жалуясь на последствия. Он узнавал. — В пределах нормы, — отмахнулась Сакура на вопрос о теневых клонах, — разрушительных последствий не наблюдается. Повернувшись, Сакура не видела, как Учиха пожал плечами и последовал за ней на второй этаж — Харуно в категорической форме отказалась иметь дело с некой Мионе-чан. Что до Учихи и его отношении к госпиталю… Кроме легкой ностальгии при взгляде на эмблему ирьенина у него ничего не было. Да и не могло быть, ведь ученичество у Сенджу было очень давно. Вернее, его ещё не существовало, и Саске даже сомневался, что снова выпадет честь пойти именно этой стезей. — А где Узумаки? — розоволосая поравнялась с ним. — Ты же знаешь, какой вокруг него праздничный… микроклимат. Пусть с Хатаке поделится, — Саске остановился, глянул по сторонам и смял кабутовское направление, — постарайся не уходить пару дней в мысли при сенсее. Он похоронил своих призраков, а наши ему сейчас не принесут ни свободы, ни облегчения. — Не дура, поняла. Оба цыкнули и направились спасать сенсея. Все же иногда Наруто бывает много, а сенсея им вообще сейчас терять нельзя. Открывшаяся с ноги дверь палаты и звонкое: «Здравствуйте, Какаши-сенсей!» создало тишину ровно на пару секунд. И вот в палате тараторят уже двое, теребя сенсея, пытаясь вытрясти у него подробности секретной миссии, в которой он наверняка закрыл собой Дайме. Ну, а так как он получил ранение, а сейчас должен восстанавливаться. Под присмотром АНБУ, пардон, других таких же героев. «Песня» эта, как думалось Саске (единственному не принимавшее активное участие), была пропета сольно не один раз до их прихода, что не останавливало ни Харуно, ни самого Наруто от новой волны расспросов и восхищения. — Лучше вы расскажите про свою миссию, — Хатаке не то веселился, не то делал вид, пока два клоуна строили мордашки. — Миссия засекречена, и нам нельзя распространять информацию о деталях операции. Верно, тайчо? — Сакура сложила руки на груди и сосредоточенно посматривала на Учиху, которому ничего не оставалось, как кивнуть. — Какаши-сенсей, представляете, — громко прошептал Узумаки на ухо джонину, — а Саске сказал, что теперь будет присматривать за Сакурой-чан. Шептал блондин настолько громко, что его могла спокойно слышать вся палата, которая сейчас наблюдала, как заговорщик прикрывает рот ладонью и хихикает. — Наруто — бака! Сакура зарделась и отвернулась к окну. Учиха же оставался спокойным и невозмутимым, ведь когда он об этом говорил, он не имел в виду какой-то романтический подтекст. И вообще, из уст Узумаки любая фраза звучит как какой-нибудь коварный план, а Учиха всего лишь поставил Харуно перед фактом, что если она сама не следит за своим здоровьем, значит, это будет делать он, пока в их команду не запихали вместо нее кого-нибудь. Сама бы розоволосая наверняка и не пошла бы к Якуши, но брат Итачи с поддержкой Узумаки быстро убедили ее в неправильности решения, затолкав в кабинет змея подколодного. — Кто-то должен приглядывать, чтобы не убилась, — соизволил ответить Учиха на немигающий взгляд сенсея. — Сакура, — позвал ученицу Хатаке. — Да ну их, — буркнула Сакура совсем тихо и встряхнула немного отросшими волосами. — Может, соберемся все на обед? Резкая смена темы дала всем присутствующим понять, что девочка не в настроении. Наставник же Седьмых искренне себе сочувствовал, ожидая, когда у его подопечных проснутся гормоны. Он помнил еще по себе этот прекрасный возраст, когда мир делишь только на белое и черное, а попробуй тронь — и взорвешься. Буднично и даже привычно Наруто перескакивал с темы на тему, лавируя между вопросами, на которые ему не хотелось отвечать. Так, например, на вопрос о том, как поделили лидерство на задании, блондин заявил, что рамен всему голова. — А какая вкусная лапша у старика. М-мм, объедение, — и дальше Узумаки понес такую околесицу, что Какаши пожалел о своем вопросе. Впрочем, после третьего такого необдуманного интереса Копирующий вздохнул и принял правила игры. Болеющие на соседних койках АНБУшники поначалу прислушивались к разговору, а после не стесняясь скалили зубы. Когда же девчушке и мелкому джинчурики надоело теребить своего сенсея, и они принялись за «Тёмную сторону» — шиноби взвыли. А кто вас так приласкал в ребра? А вы знаете, что вам в капельницу транквилизатор добавляют? Ой, а где такую красивую татуировку сделать можно? А правда, что начальник Хокаге Гоей Шотай может вам приказывать? Эти и ещё тысяча вопросов посыпались на вояк, как из рога изобилия. Они даже отвечать не успевали, так как их обрывали на середине ответа и задавали новый, который был все так же прост, но над которым следовало скрупулезно подумать. Открывшаяся дверь и появившаяся на пороге медсестра уменьшила мозговую деятельность палаты ровно вдвое. — Я что, в посыльные нанималась? Или в курьеры, а, Харуно?! Тебя твой семпай уже с собаками разыскивает. Рявкнув ещё что-то напоследок, Мионе-чан, а это была именно она, закрыла за собой дверь, пропуская вперед зеленоглазую. А спустя полчаса Наруто допил последнюю бутылку воды у кого-то из больных палаты и немного охрипшим голосом заявил: — Скучные вы какие-то, — и следом сосуд Кьюби-но-Йоко ретировался, прихватив с собой Учиху. Повисшую тишину, от которой за полтора часа воины успели отвыкнуть, нарушило покашливание темноволосого джонина. — Кхм… Какаши, а у тебя в команде точно один Узумаки? Хатаке делано вздохнул и отгородился книгой. В конце концов, у него больничный отпуск.***
«Как-то не так», — именно в таком ключе размышляла Сакура, рассматривая вязь фуина, которая игриво плясала по свитку. Чернильная строчка то взмывала вверх, а то падала вниз, а то вилась лентой. Изящные символы чередовались с грубо прописанными значками и напрочь лишали работу аккуратности. «Результат работы художника есть отражение его мыслей», — гласила пословица, оспаривать которую юный печатник не спешила. Ей мысли действительно роились в хаотичном порядке, изредка и, скорее, для приличия выстраиваясь в четкую формацию «запрос-ответ». Харуно пыталась понять, силилась разложить всю информацию по полочкам. Вместо простой, но не лишенной изящества картины, получалась все же правильная, но слишком топорная работа. Прямо-таки как вязь символов на свитке. Плюнув на все, Сакура собралась и ушла на встречу к Хинате. Итогом разговора стал пропаханный полигон, две уставшие ниндзя и довольная Харуно, которая кому-то грозила какой-то матерью. — Как давно я не отводила душу, — блаженное лицо Харуно говорило красноречивее всех слов. — Может, просто не стоит ограничивать себя? — Хината утерла со лба пот и вытерла ладонь об олимпийку, на которой сидела. — Думаешь? — Уверена, Сакура-кун, — брюнетка безучастно смотрела на небо. Ее лицо не выражало ровным счетом ничего, из-за чего принцесса Хьюг становилась похожей на фарфоровую куклу. Куклу, к которой ни в коем случае нельзя прикасаться. — Если использовать половину своей силы, чтобы не выделяться, то останется только половина на то, что ты делаешь. От этого может зависеть твоя жизнь. И было что-то в речах Хьюги. Такое, к чему Харуно не могла не прислушаться. Всего на мгновение Сакура видела перед собой не разочаровывающую своей добротой старшую дочь главы клана, а ту самую преемницу клана, обладающую и умом, и снисхождением, и достаточной жесткостью. — Из тебя выйдет мудрый глава клана, — Сакура перевернулась на живот и с улыбкой смотрела на подругу. — Об этом ещё рано говорить, — смущенно ответила химе, и обе девочке рассмеялись. — Как там твой нии-сан? — Задирает нос до небес, — ухмылка поползла по губам брюнетки, — думает, что сам нашел обрывки клановой техники. — Вот прямо взял и случайно наткнулся? — Харуно не допускала мысли, что найденное описание — случайность. Какая, к биджу, случайность, когда мелкая химе подкидывает такие подарки уже не в первый раз? — Чисто случайно, — подтвердила Хината, делая невинное выражение лица под хмык одноклассницы. — Лучше расскажи, Хината-сама, последние новости, — перевела тему Харуно, решившая наконец найти «ноги» сплетни, из-за которой на нее огрызался Учиха. — Ты же знаешь, я не по этой части, — белоглазая недовольно сморщила носик. — Хината, мне для меня надо, — Сакура твердо смотрела на подругу, — к Ино я пойти не могу, она заинтересованное лицо. Хьюго покачала головой и вздохнула: — Ёкай с тобой, Харуно, — махнула рукой брюнетка, — спрашивай. — Так бы сразу, — обрадовалась розовласка. — Ты мне все воспитание испортила, — наигранно возмутилась Хьюга. Сама же обвиняемая считала, что химе испортить может только поганый характер Учих, или поразительный выверт логики Узумаки. Так что Сакура не мучилась угрызениями совести и смело, но тем не менее аккуратно начала расспрашивать.***
Это дурдом, а не Конохагакуре-но-Сато. Честно, у нас народ до того богат фантазией, что впору удивляться, от чего полки в книжном не ломятся от народного фольклора. Каюсь, я пожалела, что вообще спросила про интересные сплетни у Хинаты. Мед, доставляемый из страны Травы, снова вырос в цене. Майто Гай уездил свою команду, или команда его — уже не разберешь. Ширануи Генма был проклят мамашей очередной глупышки, которая подумала не головой. Внук Третьего сменил ещё одного наставника. Куда делся старый, сплетни таинственно молчат. Старуха Кохару, она же старейшина деревни, виртуозно обматерила Третьего. Из-за чего — мне, честно, даже вслух произносить стремно. Подземное НИИ допустило утечку какого-то реактива, из-за чего кейкачу Абураме рассекретили секретную лабораторию с допуском «S+». Как мне думается, этой лаборатории эска никогда и не снилась. Кароче, байка о том, что Сарутоби всю общагу поднял на уши вместе со своей новой пассией, меркла… бы. Да, тускнела и не отсвечивала, если бы Асума не был сыном Хокаге, а его якобы любовница — красноволосой чаровницей. Подумать только, чаровница. Нет, история хороша, но где люди в деревне нашли красноволосую девушку или женщину? Контрольным выстрелом Хината меня добила, сообщив, что у меня был роман с кем-то из чунинов, так как меня целых два раза видели в общаге. Вояки долго чесали репы, пока не прошел уже другой слух, который рассказывал, как Хатаке тряс за грудки Ширануи. А так как оба обычно приятельствуют, а я, ученица Копирующего, мелькала в этом же общежитии… — Математики… ик, мать их… кха, великие, — я утирала слезы, сквозь смех пытаясь вздохнуть воздуха. Нет, ну гении! Я и Ширануи — анекдот года. В общем, я махнула рукой на народную молву, от которой мне ни тепло ни холодно, и пошла к Учихе, где меня встретили по-учиховски. — Чего надо? — Ну ты само гостеприимство, — я попыталась заглянуть через его плечо. — Наруто у тебя? — Узумаки, к тебе Харуно, — закинув полотенце на плечо, Саске направил свои стопы в кухню. Зайдя вслед за ним, я могла лицезреть преудивительное явление. Узумаки вдумчиво-мечтательно пялился в потолок, подперев одной рукой подбородок. Другая же рука разводила грязь, которая, по-видимому, появилась из кляксы. — И что он делает? — я заглянула в пустые глаза Принца. — Думает, Сакура, — сковородка начала издавать скворчащие звуки, — просто думает. — Кому расскажешь — не поверят, — я оторвала взгляд от сокомандника, который начал «роспись» столешницы. — Не рассказывай, — лаконично посоветовал Учиха и повернулся снова к разделочной доске. Здесь, в кухне дома главы клана, будто существовал другой мир. Здесь было тепло, светло и по-домашнему уютно. Ни капли пыли и запах съестного. — Я поговорить зашла, — как начинать разговор, я не знала. В голове немного путалось, но слова Хинаты уже нашли отклик, а это значит, что действительно буду выкладываться, работая над собой. Не то чтобы я так уж прислушивалась к мнению химе… Просто с ее помощью я поняла одну вещь — я не становлюсь сильнее. Постоянные ограничения угнетают, лишают покоя и растрачивают и так не богатый потенциал. — Я не буду больше строить из себя слабачку. Иначе я действительно ею стану, — я крутила в руках хлебец, — я уже не прибавляю ни в скорости, ни в реакции… Саске не поворачивая головы слушал мое спонтанное решение. Не дождавшись продолжения, он вернулся к нарезке. — Будет подозрительно, если в развитии скачок будет только у тебя, — сковородка зашипела с новой силой, — что скажешь на это? — Рапорт и перевод, — я смотрела только на свои руки, — после чунин-шикена всё завертится, и до меня не будет дела. — Как бы ни крутилась карусель, она остановится рано или поздно, и ты, — он направил на меня нож, — окажешься в незавидном положении. — Я что-нибудь придумаю, — выхода другого нет, — обязательно придумаю. — План отстой, — прокомментировал Саске. Но переубеждать меня не стал. — Я вот что думаю, — Узумаки, до этого индифферентный и на вид не очень здоровый, с неохотой оторвал взгляд от потолка, — может, нам Хатаке на тренировки развести? Усатая морда смотрела на нас с Саске и вопрошала таким тоном, будто разговор шел не об авантюре года, а о погоде. — Чего молчите-то? Интересно, это как ему на уши надо присесть, чтобы тот разульку вывел нас на полигон. У него же банально нет времени с нами заниматься. Если только нас куда-нибудь ушлют. Ага, туда, где нападать некому, и где мы задержимся на подольше. — Слабо представляю, — я подняла ладони вверх, капитулируя перед задачей, которую загадал Узумаки. — Я тоже, — честно сознался Наруто под смешок Учихи, — но, думаю, если его попросить… — Он откажет, — Учиха пододвинул стул спинкой вперед, сложив на нее руки. — Конечно. Но никто не мешает нам попросить его ещё раз, — веско заметил сын Четвертого. — И еще раз, потому что он снова откажется. — Возьмем измором? — рассмеялся Саске. — Проявим дипломатический подход, — Узумаки постучал костяшками пальцев по столешнице, выражая свое мнение относительно нашей смекалки. Стоит ли говорить, что дальше серьезных разговоров мы не вели, зато классно скоротали время. Я отдыхала душой, скидывая все накипевшее в громкий хохот и безудержное веселье. Рядом ржал Узумаки, у которого не выключался генератор идей. Здесь же смеялся Саске, прикрывая темные глаза. — Психи, — утирая глаза констатировал Саске, выслушивая очередной спектакль от имени джинчурики. — Гении, — протянули мы с Наруто в один голос и снова рассмеялись. — Придурки, — покачал головой Учиха, глубоко дыша. И, слава Ками, фан-клуб его сейчас не видит. Растрепанные волосы, блестящие живые глаза-ониксы. Шальная улыбка на чуть румяном лице. Да, красавцем растет. — Сакуренок, отомри, — самодовольство в голосе Учихи вызвало недоумение, которое развеялось от хихиканья Узумаки сквозь зажатый ладошкой рот. — Не льсти себе, Апчиха! — я подмигнула Наруто, надеясь, что тот подыграет мне. Ведь в любой ситуации с лужей что важно? Важно красиво встать и посадить в нее смеющегося. — Сакура-чан, ты так смотрела на теме, — подбить апельсина на авантюру не получилось. Пришлось сдаваться. — На кого хочу, на того и смотрю! — показав язык, я в темпе попрощалась и свалила в закат, точнее, домой под хохот двух придурков.***
— Теме, ты… ик…крут, — Узумаки вытирал рукавом выступившие слезы. — Ух, отсмеялся! Хихикнув, Наруто с улыбкой в тридцать два зуба посмотрел на друга, чьё настроение сделало пару шагов вверх. — Я что-то не помню, чтобы тебя так колбасило, — Саске бросил взгляд на дверной проем, в котором исчезла Сакура. — Зато Курама помнит, — опустив глаза на столешницу, Узумаки скис, — даттебайо, ещё и отмывать! Брюнет с невозможным терпением смотрел на то, как Узумаки готовился заняться уборкой, старательно не касаясь проблем. То, что «скачок» станет проблемой, Саске видел с закрытыми глазами. Во-первых, это сильно отразится на заданиях. Да, чем выше ранг и сложность, тем больше оплата, но может случиться так, что они не потянут миссию. Его соклановцев они в итоге не потянули. Во-вторых, подноготную каждого проверяют под микроскопом, если Харуно не врала про свою новую медкнижку и слова главврача. Это может статься большой неприятностью с претензией на проблему. — Она права, но я бы потянул до экзамена, — серьезно сказал Наруто, с которого слетело все веселье. — Чтоб наверняка не пропустить? — Эффект неожиданности, — кивнул блондин, — сам знаешь, какая канитель с шикеном начнется — не до своих геннинов будет. Тут бы за чужими уследить. — Помню, — ответил Саске, — но суматоху можем использовать не только мы. — А мы вот такусенький масштаб сделаем, — блондин свел между собой большой и указательный пальцы, показывая размеры задумки. — Ага, — Учиха усмехнулся, повторяя жест друга, — мы съедим вот такусенькую тарелочку рамена. — Теме! — вспыхнул Узумаки, — Я просто немного не рассчитал! — Вот в этом и дело, — вздохнул Саске, выполнявший в их тандеме роль расчетливости и разумности. А Узумаки… Узумаки вечно не досчитывает, совсем капельку. Прям вот столечко. */*/* Сакура нырнула под рукой Хатаке, молясь, чтобы Око Мира не включалось. Она и без него изумительно вписывалась в двойку Узумаки-Учиха, делая ту тройкой У-Х-У. За спиной девочка услышала скрежет металла — мальчишки прикрыли тыл. Достав печать из подсумка, девчушка развернулась и помчалась на место отлетевшего Наруто. Работать как единый организм — не всегда означает синхронность. В первую очередь это говорит о том, что если выбыл один «орган», за него будут пахать другие, пока тот не вернется на собственную позицию. А уж потом это значит, что члены команды друг за друга горой и не только, когда зараза-сенсей задерживается на три часа. Или опаздывает на четыре. Ушедший заменой джонин дернул бровью и прищурил глаз — а первый день выписки был таким замечательным. Он со своей командой посидел в кафешке. Там даже подавали что-то съестное, хотя желудок джонина неприхотлив до такой степени, что иногда кажется, съешь гвоздей, он и их переварит. Но больше всего его волновало переглядывание собственных геннинов, который внушали опасение легенде Конохи. Но нет, яда в еде обнаружено не было. Добавки отсутствовал также — это напрягало его ещё больше. И, кажется, окончание трапезы он ожидал сильнее подопечных. — Сенсей, у нас к вам разговор, — начала Сакура. Копирующий же, едва взглянув на ее решительность, ухмылку Учихи и шальную лыбу Узумаки, заранее смирился со своей участью. С живого с него слезть ему никто не обещал. Стоит ли говорить, что второй день после выписки был ничуть не скуп на события. Договорившись с учениками о тренировке, джонин увлекся чтением. Ну, имел он такую неосторожность! Так геннины не постеснялись напомнить ему про обещание, приперевшись прямо под дверь его комнаты в общежитии. Какой-то чунин имел неосторожность попасться на глаза Седьмым, когда те почти под конвоем буксировали Какаши на полигон. В итоге бедолага получил разрыв шаблона, когда два клоуна чуть ли ни в один голос заявили, что заботятся о своем сенсее. — Он нам как папа, мама и няня, — заявила Сакура. — Через пару лет, может, до дедушки дорастет, — деловито заявил Узумаки, рождая по незнанию самый вкусный слух ещё на пару недель. Но Ками со слухами — за свою жизнь Какаши смирился с народным радио, а его геннинам как будто было мало звания учеников Легендарного Какаши-Шарингана. Они, не стесняясь, поставили себе планку гениев. Белогривый мог простить такой заскок Учихе — братишка у него далеко не посредственность. Закрыть глаза он мог и на Харуно — малышка была уперта и, ёкай побери, везуча. Кабуто даже заметил, что в ней полно скрытых талантов. Пока эти самые таланты спали на людях и при наблюдателях, Хатаке позволял себе страдать слепотой. Это было нормой. А вот гениальность Узумаки противно скребла внутренности. Какаши казалось, будто внутри у него появился чужой, и сейчас, когда блондин размашистыми движениями кидал кунаи по периметру, этот чужой внутри пинал то в печень, то в желудок. Сходство мальца и Четвертого было как на ладони. Похожие жесты, похожая внешность, спокойствие на лице и серия ручных печатей. Эти печати в Деревне использовали только двое: Джирайя, называемый Мастером Печати и второй… Вторым человеком был его сенсей — Четвертый Хокаге. По старой памяти уйти из квадрата джонин успел в последние мгновения. Сидя на ветке, Какаши смотрел на синхронные круговые пляски, которые АНБУ практиковали для сканирования квадратов. Смотрел и просчитывал в уме, как можно их официально вывести на их уровень, подняв с планки, которую им написали в личные дела учителя академии. — Пс, — позвал его голос с соседней ветки, — я клон! Выставивший вперед руки клон Наруто опасливо посматривал на джонина. — Предупреждаю, я развеюсь, а они узнают, где вы сидите, — заявил наглец, как только убедился, что его готовы выслушать. — Что за цирк? — спросил Хатаке, сверля взглядом теневика. — Это наше заявление, — клон поднял взгляд на пепельноволосого, — и наша просьба. — Мы вам верим, Какаши-сенсей, и просим о нас позаботиться и сделать сильнее! Мальчишка склонил голову, выставил вперед руки. Кулак впечатал в раскрытую ладонь — жест уважения. Какаши про себя похвалил геннинов. Молодцы, расставили ловушку на высшем уровне. Сволочи, развели, как щенка! Вывод на будущее — теневиков Узумаки «укладывать спать» сразу, пока техника не раскрыла рот. — Размыкайте круг, — велел джонин, в мыслях обещая загонять дипломатов. — Мы не подведем, даттебайо! — пообещал пацан, рассеиваясь облаком дыма. Копирующий как в последний раз взглянул на небо. Про ту затею, которую удумала ребятня, он мог сказать с уверенностью одно — напряжно. А начать… пожалуй, он знает с чего начать, дабы поднять для окружающих планку своей команды.***
При моей непоколебимой уверенности, что Узумаки очень умный малый, шальные мысли о его уровне разумности все же проскальзывали. Ну, не вязался у меня образ клоуна-раздолбая с серьезным и даже гениальным наследным Принцем Узумак. Вот начинаешь сравнивать два образа и получаешь когнитивный диссонанс. А меж тем этот самый клоун, который по-приколу (как выразился он сам) носил вырвиглазную олимпийку, как-то уломал сенсея на тренировки. Вот я пытаюсь просканировать местность, а вот Наруто подскакивает на месте и пускается в пляски коренных туземцев. — Скажу сразу, — сенсей Шуншином спустился к нам, — Вы мне не нравитесь! Может мы ему действительно не нравились, но гонял он нас весь день с любовью. Перерыв делали только дважды — на поздний обед и ночной ужин. Ради смеха, а может, на полном серьезе сенсей раздал нам чакропроводящую бумагу, чтобы мы могли узнать свою стихию. У Учихи это ожидаемо был Катон и Райтон, у Наруто Суитон и тот же Катон. Мне досталась стихия Воды. Одна-единственная стихия… которую я не собираюсь развивать! Тут бы с печатями и кастетами разобраться. В оправдание скажу, что если нас сенсей гонял бы так с первых дней, я бы ни в какие госпитали и, упаси Ками, штурмовики не рыпнулась. — Сакура-чан, ты что, расстроилась? — внимательный Наруто бесцеремонно вторгся в мои мысли. — Наруто, — я приобняла усатого, — мне моей шизофрении и Сарутоби по горло и за глаза! Идущий позади нашей тройки сенсей рассмеялся. Тихо и чуть подрагивая плечами, он совершенно не высовывался из книги. Со стороны могло показаться, что он увлечен чтением. И попробуй доказать обратное! — Ну, ничего, — я не дала раскрыть рот Принцу, — вот прямо с завтрашнего дня начну у него на занятиях пилить ногу. — Ане? Зачем ногу? Растерянный Узумаки — это зрелище редкое. Кашляющий в брошюрку фривольного содержания Хатаке — это эксклюзив. — Добе, она шутит, — идущий рядом с Наруто Апчиха скосил глаза на Копирующего. — Я вполне серьезна! — Не думаю, что он отдаст тебе на растерзание свою ногу, — почти невозмутимо перебил меня Саске. — А нафига мне его нога? У меня своя есть. Сенсей засмеялся в голос, а Узумаки отмер. Мы почти дошли до моего дома. — Сакура, давай мы пока не будем заниматься членовредительством. Тем более, завтра у тебя тренировки с ним нет, — сенсей ободряюще похлопал меня по плечу. Я попыталась вспомнить, когда это Сарутоби перенес занятия. Вспомнить не получалось, из-за чего следовал вывод, что мне никто ничего не говорил. — Я говорю, — видимо, я что-то ляпнула, — вы завтра даже с кроватей не встанете, — заверил нас джонин, порождая бурю негодования. — Я не встану?! Да я, даттебайо, ещё за вами припрусь! Теме, скажи ему! — бушевал Узумаки, подскакивая на месте. — Сенсей, мы придем, — хохотнул Учиха и махнул мне рукой, — за тобой тоже зайдем. Рапрощавшись с командой, я недолго посмотрела им вслед и шагнула к калитке. За окном горел свет — меня ждали дома, а на душе было спокойно.***
Стоило Сакуре переступить порог, как навстречу ей вышла Мебуки. Поприветствовав дочь, она спросила про её недержание на ногах. — Все в порядке. Просто мальчишкам удалось расшевелить сенсея, — рассмеялась девочка, с кряхтением поднимаясь с тумбочки, на которую она плюхнулась. Уставшая, грязная, но довольная — она с неудовольствием подозревала, что Какаши прав, и завтра она не встанет с кровати. И завтра за ней не зайдут мальчишки, нет. Они приползут, если ещё сил хватит. — Мой руки и за стол, — скомандовала женщина, суетливо перемещаясь по дому. Спустя полчаса хлопнула дверь, а спустя минуту на кухню зашла Сакура с полотенцем на голове и в махровом халате. — Как прошла миссия? — поинтересовалась девочка, накладывая себе в тарелку салат. — На отряд напали, Кизаши ранили, — женщина устало опустилась на стул. — Мам, — девочка аккуратно дотронулась до руки матери, забывая про еду и полностью переключая внимание на Мебуки, которая вскинула голову и ободряюще улыбнулась: — Всё будет хорошо. — Конечно, — бодро отозвалась розоволосая, — зря я, что ли, Якуши окучивала? Женщина в притворном удивлении подняла брови. — Так-так, — протянула хозяйка дома, — и какие у нас планы на этого юношу? — Какие планы? Ты о чем? Сакура изображала полное непонимание, демонстративно возвращаясь к еде. И если бы вид при этом она имела не отрешенный, Мебуки даже бы поверила в простодушие дочери. — Рассказывай, — с полной уверенностью постановила она не терпящим возражений голосом. — Да нечего рассказывать, мам, — девочка задумчиво прожевала кусок, — сначала он взял надо мной шефство в госпитале. Учил, помогал, и я бы уже через год могла ему ассистировать. А тут меня турнули с хосписа, и я тебе не семпай! Под конец своего монолога геннин стукнула кулаком с зажатой вилкой по столу, выплескивая вокруг очень слабенькое Ки. — И всё? — как-то разочарованно протянула женщина, ожидая как минимум подростково-амурную историю. — Нет, конечно. Это же Якуши, — фыркнула Сакура. — Сейчас он упорно мутит воду. При Учихе за дверь выставил, зато потом Мионе-чан за мной посылал. Девочка распалялось все больше, совсем забыв про усталость и еду. Она активно жестикулировала и корчила рожицы. — И знаешь, что он мне сказал? Нет, ну ты хотя предположи! — Больше питаться? — стараясь не рассмеяться ответила женщина. — И это тоже, — отмахнулась зеленоглазая. — Он разрешил мне появляться в госпитале в его дежурства, чтобы помогала ему с пациентами и не забывала ирьендзюцу. Нет, ты представляешь? Просто же сказать, что он по мне сохнет и будет рад видеть в любое время нельзя?! Да? — Не забывать ирьендзюцу? — удивилась Харуно-старшая, сделавшая открытие для себя. Она не думала, что дочь продвинулась достаточно далеко в своих увлечениях, чтобы ассистировать действующим ирьенинам. — Ага, — кивнула Сакура, набивая рот, — главврач и близко к госпиталю приближаться с мистикой запретил, а Якуши на чай с булкой зовет. Вот комедия! — Комедия, — задумчиво протянула женщина. — А почему ты думаешь, что он в тебя влюбился? Сакура подавилась и закашлялась. — Ну, — протянула она, — это он тогда мне яблоки принес. Ирьендзюцу взялся учить, хотя допуск на занятия с шестнадцати лет. Ну и, — замялась девочка, — Учиха сказал, что он за меня слово санинам замолвил, чтобы меня не прибили случайно… Последние слова Сакура говорила тихо, вжав голову в плечи. Мебуки же грозно возвышалась, распуская вокруг себя волны неприкрытой Ки. Нет, она уже поняла, что дочь у нее — ещё тот фрукт, но что этот фрукт ещё и проблемы себе такие… эксклюзивные находит… — И что мы ещё недоговариваем? — ласково осведомилась женщина, постукивая ноготками по столешнице. — Ничего! — быстро выпалила Сакура, отодвигая табурет к стене, — Мне роман с Ширануи приписали, а он думает, что у меня что-то с Асумой-саном. А ещё мы раскрутили сенсея на тренировки, и мне, кажется, пора валить!***
Сакура полусидела в кровати, не шевелясь в кольце рук матери. Для нее это было чем-то новым, но приятным. Ее благодушное настроение портила только Кагуя, «брюзжа» что-то о длинных языках и об отсутствие мозгов у некоторых личностей. Сама же джинчурики так не считала и с радостью делилась с матерью большей частью своей жизни, опустив моменты детства, знакомство с Богиней, вторые шансы, Призраков, игру верхушки… Но даже без этого рассказать нашлось о чем. Например, о том, откуда выросли такие «чудесные» слухи про нее. Или о том, как сам Орочимару таскал геннина Харуно на руках. — А что случилось на той «цэшке»? — спросила ее Мебуки, но не получила ответа. Розоволосая как-то нехорошо дернула правой стороной лица и совершенно серьезно ответила: — Миссия. Настаивать на подробностях женщина не стала, здраво рассудив, что когда-нибудь малышка созреет и расскажет. А пока есть много других вопросов и просто интересных историй. Она ещё улыбнется на обиженную мордашку Сакуры и заявление, что клоуны перечитали этикета. На констатацию факта, что Узумаки взял ее под свою защиту, женщина все же нахмурилась. На заявление, что шаринганистый козел взял ее под опеку, Харуно-старшая посмотрела на своего ребенка недоуменно. — А ты говорила, что они тебе всех женихов перепугали. — А нет, что ли? Один — джинчурики, другой — Какаши-Шаринган. А на закуску брат особо опасного преступника. Вот и остается один Кабуто, — вздохнула Сакура, зевая, — но я найду себе кого-нибудь… Потом. — Главное, чтоб не Асуму-сана своего, — хмыкнула женщина, припоминая смущенную мордашку дочери. — Неа, — хихикнула девочка, укладываясь поудобнее, — мы чужих мужиков не уводим. Довольное лицо заснувшей дочери успокоило мать. Нет, она поняла, что ребенок и половины не рассказал, не скрываясь отмалчиваясь на некоторые вопросы. Но она допустила ее к себе, доверилась и, кажется, немного простила. Позже. Мебуки пообещала себе, что позже расскажет, почему Сакура была предоставлена сама себе, а пока можно спокойно поспать. Завтра новый день.