Я — Харуно

      Не спеша прогуливаясь по улицам Деревни, я брела домой. Вчера через клона я успела предупредить родителей, что буду дожидаться свою команду. То, что ночевать я не заявлюсь, упомянуто не было. Не было у меня в планах оставаться у Учихи.       — Хей, лобастая! — с другой стороны улицы мне помахала Ино. Очевидно, Десятые снова на миссии. Да, на очередной Д-эшке.       Поприветствовав их кивком, я направилась дальше. Смысла останавливаться не было. Да и банально заводить разговор было лень. Вообще что-либо делать было лениво. Одно хорошо — сенсей на сегодня дал мне выходной, а Асума не назначил мне ни домашнего задания, ни уж тем более «свидания». Кабуто был не актуален, а больше сорвать меня с места было некому. Тут другое, как бы под домашний арест не посадили.       Тряхнув головой, смело направила стопы к дому. Чему бывать, того не миновать, шаннаро!       Хлопнув дверью, я прокашлялась:       — Я дом…       — Где мы шляемся?! — прошипела встречающая меня маман, скручивая в руках полотенце. Угрожающе выглядит, честно.       — Эй, всё хорошо, — я подняла руки с открытыми ладонями, — мы под присмотром сенсея были.       — Я спрашиваю не с кем ты была, а где шаталась!       — В Учиха-квартале, мам, — я потихоньку приближалась к матери, — у них была первая миссия… В общем, я не смогла их там одних оставить.       — А оставлять волноваться родителей можно? — повысила голос Мебуки. И я не знаю, что меня дернуло. Может, с пацанами перенервничала. Может, просто накипело, но пред глазами разворачивалась пелена, сузившая всё мое мировоззрение до одного человека, который прямо сейчас стоял передо мной.       — А меня волновать можно? Оставлять одну и уходить на миссии можно? Вы не дети, и я послала клона! — меня буквально захлестывали эмоции, а на шум вышел ото-сан.       — Ты стала слишком самостоятельной, — сказал этот человек.       — Я не просила самостоятельности в семь! И уж тем более — ваших постоянных отлучек! Думаете, мне легко было всё это время? Да я, шаннаро, всё понять никак не могла, что со мной не так! Из-за чего вы бежите от меня, как от Кьюби.       «Харуно, хватит», — жестко приказала Кагуя.       «Хватит? Это с меня хватит!»       Тем не менее, после слов Кагуи я остыла. Потемневшие на полтона волосы не бросались в глаза в сумерках прихожей.       — Не вам читать мне нотации про самостоятельность!       — Думаешь, мы горели желанием тебя оставлять на пригляд соседей? — спросил Кизаши.       — А кто мешал не уходить? Хокаге, советники, — хмыкнув, я приземлилась на тумбочку, уперев взгляд в стену, — может, господин Дайме?       — Таковы традиции для семей торговцев, — Кизаши кивнул Мебуки, и та ушла, поглядывая на ото-сана.       — Мы шиноби. Кем бы не были наши предки — мы шиноби, — я сложила руки на груди и закрыла глаза, — мы — не они. Их традиции — только их традиции.       Традиции хороши, когда не требуют жертв и расплаты. Видела я эти традиции в пешем турне. Вспомнить и вздрогнуть, а не детство! Муштра Кагуи, слежка каких-то шиноби. До сих пор не знаю, Ансатсу Бутай это был или Корень. А ещё дом… Сколько я материлась первое время — вспоминать страшно. Но и по другому не получалось! То ёкаев шланг у машинки прохудится, то кран потечет, то доска в коридоре выпирать начнет.       Родители приходили с миссий и устраняли неполадки, но те неприятности вроде хлещущей воды из стиральной машинки исправляла я. Всё то, что не могло терпеть до родителей, делали мои руки. Это… Злило и злит до сих пор.       — Знать свои корни ты обязана, будь ты хоть трижды ниндзя, — отец, по звукам, не сделал и шага. Проверять — смотреть так ли это — не хотелось.       — Может быть.       — Может быть? — переспросил то-сан.       — Я злюсь, но это пройдет, — гормоны утихнут со временем, — а вот комплекс неполноценности и Иннер со мной надолго, — я посмотрела на главу семейства.       — И что тебе говорит вторая личность?       — В основном тыкает меня в мои огрехи и наставника. В остальном же она милая старушка.       — Старушка? — улыбаясь, переспросил отец.       — Ага. Умудренная опытом женщина с волевым характером, — всё то, чего не хватало малышке Сакуре.       — Ну, у каждого свои недостатки и достоинства, — примирительным тоном заметил Кизаши.       О, да! Всему свое место и время. Скандалу же в доме не место. Детство… Второе детство было запоминающимся, но игр в «шиноби-нукенины», кукол и букетиков мне было не нужно. Я вполне оправданно считала себя самой умной и ответственной — эдакой мессией, которая спасет весь мир. Какое счастье, что спесь быстро сошла на нет. И всё благодаря не столько учебе у Оцуцуки, сколько простому быту. Трудно считать себя супер-мега-крутой, когда к плите приходится пододвигать табуретку, что разогреть себе ужин. В общем, пафос и ведение хозяйства находятся в разных полушариях. Нам было не по пути.       — Как плечо? — смена разговора и мой вопрос вызвал у отца удивление. Он даже больной рукой пошевелил! Осторожно и аккуратно, боясь, я так думаю, растревожить рану.       — На месте, — фыркнул он.       — Могу посмотреть, — я наклонилась к сандалям, шурша липучками, — поди как все остальные. День отлежался, и бежать.       — Ирьенин Харуно, — хмыкнул отец и крикнул: — Дорогая, доча меня сейчас лечить будет!       Подозреваю, мама только и ждала отмашки. Она резво вышла к нам, оставив, к моему облегчению, полотенце на кухне. Другое дело, что вместо него могут начать выкручивать мои уши. От случайностей подальше, я смоталась в свою комнату. Денек начался.

***

      — Яд весь вывели, — я сидела перед ото-саном, держа печать концентрации. Выпендриваться решительно было не перед кем. Да и зачем тратить лишние силы на понты, когда свою крутизну можно доказать более существенным методом?       — И как ты это определила? — задала вопрос Мебуки, которая сидела на моей кровати, поджав под себя ноги. Она листала мой блокнот, пытаясь, как мне думается, разобраться в записях.       — Воспаления и нагноений нет, начала расти новая кожа, — я остановила диагностику, — ну и папу не шатает.       — А может, я маскируюсь? — весело нахохлился отец, ойкнув от резкого движения.       — Если бы присутствовала интоксикация, ты бы сразу понял, — ух, а я как помню орочимаровский призыв.       — А если он из непонятливых? — со смехом в голосе спросила мама.       — Если не понял, значит, не смертельно, — я уселась поудобнее, собирая концентрацию в кулак. — Всё! Теперь не отвлекайте.       Рана действительно начала заживать, поэтому мое дело простое — просто немного ускорить этот процесс. Рана рваная, задета двуглавая мышца, она же и дает о себе постоянно знать.       Почему не сделала даже одного клона? Потому что уровень у ранения такой. Механические повреждения залечить проще, чем вывести тот же яд из организма, так что я сама могу одновременно затягивать порез и пропитывать область операции медицинской чакрой. Это в случае с Асумой пришлось извернуться.       Если кто-то думает, что я такая умница, что увидела микроскопические нервы-ниточки, а ещё умудрилась разглядеть на них повреждения, то этот кто-то заблуждается. Такие повреждения даже Сенджу не разглядит. Так что пришлось жевать пилюлю и напитывать всю руку лечебной чакрой, пока мышцы, сокращенные под болевым шоком, не расслабились. А как только мышцы перестало крутить, то есть нервные окончания смогли расслабиться — я приняла решение, что всё, пациент здоров. Чисто теоретически это было так. На практике… Сарутоби не жаловался и бинтов на предплечье больше не носил. Слава Ками, Кабуто не видел, как я изгаляюсь.       — Па, — я почти не отвлекалась от лечения, — почему двенадцать лет назад Кьюби вырвался из джинчурики?       Кинув мимолетный взгляд на родителя, я полностью сосредоточилась на лечении. И на внезапно возникнувшей мысли, которая ворвалась в сознание неожиданно. С метаморфическим грохотом она, словно ветер, распахнула ставни окон, то бишь открыла мне глаза.       В прошлом той развилки печать ослабла из-за родов Кушины, а следом Учиха Обито взял под контроль биджу и… Наш клоун-Тоби этого сделать не мог. Пусть я в этом не совсем уверена, но… Обито не мог этого сделать. А если не он, то кто? Или что заставило девятихвостого выйти из печати и начать крушить? Слишком много вопросов. Где найти ответы?       — Никто толком не знает, — вот и весь сказ. Ксо, ладно! Пойдем от обратного. Печать слабеет от родов, Намикадзе поддерживает печать, а потом вдруг бросает эту затею. Из-за чего? Что могло помешать Четвертому закрыть фуин? И ведь не спросишь, видел ли кто шаринган в глазах лиса почти тринадцать лет назад.       — А что известно?       — Что в глазах Кьюби горел Шаринган, — маман продолжала увлеченно листать блокнот, судя по шуршанию страниц. — Все эти печати рабочие?       — По большей степени просто эскизы, — я сдула челку с глаз. — А что ещё там было?       — Барьер там был. А когда он пал, Лис был перезапечатан, а Четвертый с женой мертвы, — закончил разговор отец.       — А Мадарой для большего антуража никто себя не называл? — неверяще хмыкнула я. Мне нужен только повод. Молю, лишь повод раскрыть тему «Десятое октября».       — Зря смеешься, — сказал то-сан, — именно Мадарой назвался самозванец, управляющий Лисом.       — А может, и не самозванец, — так, играем скептика, — может, он секрет долголетия нашел?       — Геморрой он Деревне нашел, — в сердцах высказался папаня, — и был у нас в деревне уже один искатель бессмертной жизни! Закончил плохо.       — А, по-моему, Орочимару-сан себя прекрасно чувствует за пределами Конохи, — заступилась я за Змея, — цвет лица у него… здоровый.       — А ты знаешь, при каких обстоятельствах он спешно покинул селение? — словно с малым детем разговаривает, ей-Ками.       — Официальная версия — эксперименты на жителях деревни. А так… Глаза, поди, мозолить начал, вот ему и намекнули на что надо.       — Третий не того склада человек, чтобы у себя под носом разводить такую грязь. Сакура, разговор шел не о двух-трех людях. Счет на десятки шел.       — Рука руку моет, — не знал он, как же! — Стоило уйти Четвертому к Шинигами, как все санины расползлись кто куда. После целый клан исчез, а бесклановых начали в классы к клановым пристраивать. И в голову к этим бесклановым никто никогда не пытался лезть, нет. Ведь Третий у нас не такой, нет! Всё.       Потушив технику, я переползла на кровать, вручив матери бинт и отобрав у нее свой блокнот.       — Не выдумывай.       — Ага, — кивнула я, — ставлю свою карьеру шиноби против того, что Узумаки вот чисто случайно забудут рассказать, что он у нас голубых кровей. А то ж он на Четвертого ну вот вообще не похож. Прям как брат-близнец на брата-близнеца.       — Сакура! — в один голос меня окрикнули родители. А я что? Если папаня действительно приглядывал за Хабанеро, то он просто не мог не знать, что она была на сносях.       «Харуно, ты бы угомонилась, пока нас куда-нибудь кому-нибудь не сдали».       «Беспокоишься?»       «Здраво рассуждаю».       — Что «Сакура»? Мне было скучно, вы на миссиях постоянно. Решила полистать альбом ваш, а там фотография выпуска Четвертого с Четвертым в первой линии. И не смотрите на меня так!       Отец сверлил меня мрачным взглядом. Смущаться, извиняться или дергаться я не спешила. Мы сидели.       — Я так понимаю, ты сразу же просвятила своего однокомандника.       — Нет, конечно. Мы общаться-то начали только после распределения. А там то одно, то другое… Но Джирайе он сказал, что его родители свадьбу играли громко. Так что, думаю, для него вопрос о предках не секрет, — я пожала плечами, вырывая лист из блокнота. Сейчас, если в мою сторону рыпнутся, посажу в колбу. Это название барьера такое. В свитках Кагуи написано, что этой техникой конвоировали заключенных, ну и прочую живность перетаскивали с места на место.       — Вторую свадьбу они отыграли как по нотам, — расслабился отец. Впрочем, пока подержим фуин под рукой. Мало ли, вдруг мою бдительность пытаются усыпить.       — И сколько их у них было?       — Две, — ото-сан начал ощупывать свое плечо, поддерживая край рукава. — Милая, ты меня сегодня перевязывать будешь?       — Ой! — маман принялась закреплять результат моих трудов, пусть и совсем исцелять я не стала. Завтра у Кизаши перевязка, пусть хотя бы визуально всё остнется как было.       — Первую мы отыграли за день до ухода на фронт. Собрались все в баре у Дайчи на посошок, а получилось… Помидорка вне себя от счастья была, когда Намикадзе её замуж позвал.       — И пока все с похоронными собирали вещмешки, вы горланили песни? — что-то в таком духе я вполне представляла. Кушина и Минато учились вместе с золотой молодежью деревни. А у этих даже в наше время немного сдвинуты приоритеты. Да и они сами порядком двинуты.       — Почти, — лаконично ответил папаня. — Милая, узелок потуже затяни.       — Ты ничего не рассказываешь о занятиях с наставником, — мама кивнула на просьбу отца и повернулась ко мне, меняя тему. — Как идут занятия?       Невинный вопрос вызвал далеко не невинную реакцию. Вот что я могу ответить, если действительно восхищаюсь его манерой ведения боя, но при этом через раз соглашаюсь со мнением Кагуи? Да, он сделал просто капитальную гадость, когда выдал меня Инке. Однако только за один бой с ним я готова простить ему этот случай. А ещё я отчетливо понимаю, что просто ловлю кайф, когда Сарутоби играет со мной. По-другому его назвать его манеру заставлять меня раскрываться я не могу назвать.       — Плодотворно, — я, кажется, начинаю залипать на старичков. — Он терпеливый и умный наставник. Знает, как найти подход.       — И всё?       — Хочешь, могу рассказать, как я три с половиной часа отрабатывала один и тот же замах?       И ничего страшного, что это было до моего представления. До того, как Асума представил меня как ученика. Кста-ати…       — А зачем ему срочно понадобился ученик? Причем не отличающийся клановостью?       «Харуно, серьезно? Клановостью?»       — Ему в клане намекнули, что если не выберет он, старейшины сами найдут ему кандидата, — Кизаши похлопал себя по бинтам. — Ладно, вы тут секретничайте, а я к Тиоши загляну.       Выйдя из комнаты, он забрал с собой и напряженную атмосферу. Листок и блокнот с печатями перекочевал на тумбучку.       — Как поживает Кабуто-кун? — задала вопрос мама. Как по мне, так она просто наугад пыталась найти и уцепиться хоть за какую-нибудь тему. Вот, наверное, самое негативное последствие следования их традициям — у нас нет тем для разговоров.       — Жив-здоров, — я скинула олимпийку на пол. Надо помыться и привести сумку в порядок. Скорее всего, скоро двигать в путь. И так прохлаждаемся который день.       — Расскажи что-нибудь, — попросила она, вгоняя меня в легкий ступор.       — Да нечего пока рассказывать. Кругом тишь да гладь, — я посмотрела на свой бок, в который вчера угодил бойкий кулачок химе, — бытовуха одна.       Разговор слился. Мама вышла из комнаты, так и не дождавшись от меня чего-то, а я ушла принимать душ.

***

      В домашних бриджах и футболке розоволосая отстранено упаковывала рюкзак на миссию. Следившая же за её действиями Мебуки старалась не слишком часто озвучивать вопросы: почему, как, зачем.       Женщина наметанным глазом не раз ходившего на миссии человека отмечала правильность сборов дочери. Нет, она или Кизаши не складывали сумку таким же образом. Но у её пять-минут-геннина была система.       — Одежда, еда, котелок, спальник, железки, — ее дочурка придирчивым взглядом осмотрела кровать с ворохом вещей и, удовлетворившись, закрыла на ремешок свою котомку.       — Эту кучу стирать, — Сакура кивнула на ворох одежды, — а то — разбирать.       Взгляд Харуно-старшей уперся в небольшую горку свитков.       — С ними что-то не так?       — Ну, — Сакура запустила в волосы руку, массируя затылок, — бумагу буквально за несколько активаций съедает. Чтобы не получить сюрпризов, нужно регулярно просматривать.       — А вон тот? — Мебуки подняла с пола свиток с камоном семьи Харуно — белым кругом на древке свитка.       Пока женщина крутила свиток, розоволосая девочка сменила на лице не одну и даже не две эмоции.       — Этот нужно заново запитать, — осторожно подбирала слова Сакура, вынимая фуин из рук матери. — Хочешь… посмотреть… как он работает?       Неуверенно выдавив из себя предложение, Сакура плавно стекла с кровати на пол, расстилая свиток и приглашающе кивая светловолосой.       — Накладывай руки вот сюда и подавай по-малому чакру…       Наградой для Сакуры послужило осоловевшее лицо Мебуки и зеленое свечение чакры, вырывающееся из-под пальцев женщины.       — Это из первых проектов. Он не очень удачный, но работающий, — начала тараторить Харуно-мелкая. — Нужно ещё отладить триггер, откалибровать частоту приема и передачи…       Женщина с неверием смотрела на свою дочь, отняв руки от черных закорючек.       — Гений, — тихо прошептала Мебуки, особо не надеясь, что болтающая без умолку дочь её услышит.       — Конечно, я гений. Ты что, сомневалась? Да у нас вся команда как на подбор, шаннаро! Так что по-другому и быть…       Куноичи продолжала слушать Сакуру. А девочка? Девочка просто вываливала на родительницу ворох историй, идей и комментариев.

***

      Наруто заявился нежданно и негаданно. Просто тренькнул звонок, прозвучала нетерпеливая дробь костяшек пальцев об дерево, и всё. Открыв дверь, я могла лицезреть Узумаки без своего форменного ужаса цвета «вырви глаз». Картина, ей-Ками, до ужаса непривычная. А если к этому ещё и усатую мордашку без улыбки в двадцать восемь лицезреть… финиш.       — Харуно, до Старика быстрее добраться, чем до тебя, — Узумаки прищурил один глаз и выгнул дугой бровь над другим.       — Чай, обед. Проходи! — я отодвинулась, давая пройти. А Узумаки, перекатываясь с пятки на носок, совершенно не спешил принимать приглашение.       — Нашу команду на миссию снаряжают. Выход в четыре вечера. Сегодня.       — Куда хоть идем?       — В Страну Волн. Надо какого-то старика сопроводить до места и дождаться, пока достроют какой-то мост, — он испытующе посмотрел на меня.       — Здорово, — ну, старик. Ну, мост. Да ёкай с ними.       — А где бурные восторги? — а-ля прожженый интриган произнес Принц.       — Выгорело всё, Узумаки. Просто перегорело, — действительно, новость не принесла никакого отзвука внутри. — Проходи уже!       Кинув на меня изучающий взгляд исподлобья, Наруто осторожно переступил порог. Сжавшись в ожидании как минимум удара, белобрысый спустя пару секунд красноречивым взглядом посмотрел на меня.       — Ты вписала меня?..       Голос у Принца как-то подозрительно сел, пропал и появляться, кажется, не собирался.       — Тебя, Учиху, Хинату, сенсея, — я закрыла дверь, — родителей, само собой.       Обгоняя застрявшего в прихожей Узумаки, я направила свои стопы в святая святых — свою комнату. Спустя минуту ко мне присоединился Наруто.       Немного скованно поначалу, он уже через двадцать минут не уступал мне ни в аргументах, ни в громкости.       — Даттебайо! Эта хреновина не будет работать даже после второго пришествия!       — Ну, шаннаро! Да если…       Прервал наши дебаты папаня, деликатно покашливая с порога комнаты.       — Есть планируете, печатники? — насмешливо спросил он.       — Нет, спасибо, — немного охрипшим голосом поблагодарил Наруто, а дальше мы снова вернулись к спору. Правда, обсуждение было много конструктивнее прежнего.       Весь сыр-бор был из-за печатей для квартала Учиха. На полноценный, работающий от минимального вливания энергии барьер рассчитывать было глупо. У нас банально не хватало знаний для прорисовки такой махины. Несмотря на столь печальный факт, выход мы нашли. Додумались мы до одного — схлопнуть барьер квартала Учиха. Просто и незатейливо законсервировать территорию.       Что Узумаки, что я подозревали, что Саске скоро (не пройдет и года) навострит стопы искать сильного наставника. Оставлять бесхозной территорию он явно не захочет. Тем более, он уже попросил нас защитить свои владения. К слову, именно это мы и сделаем, просто не так, как рассчитывает Апчиха. Другого способа, посильного для нас, мы с Наруто не увидели. Рвать же жилы за не поддающийся прогнозированию результат — нет, спасибо.       Дело не в нашей лени или нежелании… Здесь исключительно шкурный вопрос. Причем шкуры на кону будут стоять наши. А так Саске покинет Деревню, а через час квартал будет закрыт для всех, в ком не течет кровь красноглазых.       На том с Наруто мы и порешили. А дальше блондин откланялся — ему нужно было проверить, как клон собрал сумку. Часы упрямо показывали половину второго — осталось два с половиной часа до миссии.       Обед, пропущенный в споре с Узумаки, я всё-таки заточила. Не дело выходить из дома и куда-то идти на голодный желудок.       — Нас на миссию угоняют. Далеко и надолго, — облизав ложку, я внимательно наблюдала за родителями. Разводить панику или душить заботой меня не спешили. Переведя дух и свободней выдохнув, я положила руки на стол.       — Я вам там кое-что оставлю, — разберутся. Тем более, маман уже видела медсвиток в действии. — Короче, я буду скучать, так что вот так!       Резко кивнув, я резво унеслась в свою комнату. Следует привести себя в порядок: заскочить в парикмахерскую, дойти до ворот. А ещё нужно одеться соответствующее. Дел полон рот!