***
Тревожный сон не помогал забыться. Я то падала, а то бежала. То звала на помощь, а то пыталась кого-то окликнуть. Открыла глаза я от тошноты и крика Кагуи. — Ками! Проспала! — я вскочила, натягивая на ходу олимпийку. Последние несколько дней мы были на осадном положении: тренироваться прекратили, спали в одежде, чтобы успеть вскочить в случае чего. Рюкзаки стояли собранные в углу комнаты на случай, которым мы никогда не воспользуемся. Своим решением играть в специальный отряд мы выиграли в одном и проиграли в другом. Да, нас не смели мечники, обходили стороной мелкие противники, не желая связываться со спецподразделением одной из Пяти Великих Деревень. Но, играя роль АНБУшников, мы не могли себе позволить сбежать. Зеленые геннины могли, но не элитные бойцы, которых мы строили из себя. Оставь мы сейчас заказчика и ломани в Коноху… Да нас наша слава обгонит и встретит «радостно», ибо своим поступком мы такую тень на Деревню отбросим! Кратко: мы сами себя подставили, а теперь готовились расплачиваться за свою глупость и авантюризм. — Почему этот придурок не разбудил?! — схватила подсумок, пристегнула чехол с кунаями к бедру. «Харуно! Мост!» Выругавшись, я рванула к строительному объекту лишь с одной мыслью: «Началось!». По прибытии я обнаружила заказчика, охранявших его Хинату и Шино — всех живых и невредимых. Впереди них выступал Учиха со своим клановым превосходством на лице. Ага, так и стоял против толпы «ста рыл» и усмехался. Да даже меня проняло! — Сакурай! Барьер на заказчика и тех двоих! — велел Учиха. — Хай! — я сконцентрировалась и сделала двух клонов, отдавая эту задачу им на откуп. Сама же я встала рядом с Саске. — Где-то в этой толпе около пяти шиноби, — сказал он мне, поглядывая на бесноватую толпу, которая галдела, но стояла на месте и пока не перла на нас танком. — А в пяти метрах от нас первая фуин-линия, — я говорила все это, стоя спиной к противникам, наблюдая, как клоны ставят барьер и готовят болванку для Крыла Крови. — И сколько их всего? — поинтересовался тайчо. — Две, — я поправила хитай, готовясь морально к грядущему. — И ещё пара сюрпризов. — Какой молодец! — цокнул языком Саске, сверкая глазами на парламентера. Идущий к нам с палкой и куском намотанного на нее брезента человек выглядел несолидно от слова совсем. — Я молодец! — повторила я. — Умница, — подтвердил Учиха, и заговорил с подошедшим «дипломатом», который не успел и рта раскрыть. — Этот объект, а также его разработчик находятся под защитой Конохагакуре-но-Сато. Просьба покинуть мост и прихватить своих людей. И чтобы вы знали, выговаривать все это совершенно беспристрастно и бесстрашно в лицо человеку, за которым стоит просто огромная толпа бандитов… Это быть либо без страха, либо идиотом, либо Учихой… Парламентер от слов Саске смешался. Он хватанул ртом воздух и начал говорить. «Нам надо… Типа это… Ну вы короче…» — Нам, короче, ничего не надо, — усмехнулся Саске. — Да ты погодь! — прервал его мужик. — Сакуренок, — Саске посмотрел на меня и кивнул на стушевавшегося «дипломата». — Дядя, тебе же сказали, акциями не интересуемся. Сами с усами и по усам дать можем, — я качнула из стороны в сторону кунай, который зажимала за кольцо пальцами. — Типа, не отдадите старика? — переспросил человек в бандане. — Нет, — скупо бросил Учиха, засовывая руки в карманы штанов. Лицо его в момент потеряло всякое веселье. Незадачливый переговорщик ещё немного потоптался на месте и побрел к затихшей толпе. — Как думаешь, братья тоже в толпе? Саске замер с выдвинутым вперед подбородком, глядя на толпу не с опасением, но с недовольством. Не восхищаться им сейчас было нельзя, потому что я сама держалась из последних сил, чтобы не задрожать от стоящий впереди толпы. А он все ещё сохранял самообладание. — Нет, — Учиха оглянулся на барьер. — Не сметут? — Крыло Крови. — не видя понимая на лице, я вздохнула. — Кровью печати напитать, простоят долго. — Надеюсь, ума хватает не додуматься себя резать? — Зачем себя? Желающих вон сколько, — мандраж был, и ещё какой. Печати из крови были на порядок крепче обычных. Но будь сейчас фуиндзюцу распространено так же, как и раньше, то его большую часть признали бы запретной. Но поскольку фуин сейчас находился там, куда приличным людям вход был закрыт, то официально запрещенных техник фуина было мало. Да и бить по рукам за такую грязь и чернуху было некому. А рассказывать самой про такой сомнительный подвиг… Для начала надо было пережить сегодняшний день. — Мне кажется, это немного не… — Тебе не кажется! — я ощущала, как в любой момент могу использовать Око Мира. Абсолютно в любой момент. — И где твоя хваленая этика? — Там же, где и мы. Возможно, мы бы переругивались вечность. Но в рядах противника началась буча. Выкрики, звон железа и громкое, даже дружное требование нашей крови. — В скольки метрах, говоришь, граница? — Саске подтянул свой протектор. — В пяти от нас первая, в семи вторая, — я перехватила кунаи поудобнее. — Даешь отмашку? — Жди знака, — Саске шагнул вперед, подходя к первой границе вплотную. Я была на шаг позади него, готовясь подхватить атаку. «Отпусти эмоции, — спокойно говорила Кагуя, дважды за день заговаривая со мной после долгого молчания. — Оставляй только свободный чистый разум». Ожидание было похожим на струну, которая, истончаясь, порвалась. Толпа бандитов рванула на нас, а Саске выдохнул Огненный Шар, который заживо испепелил первые ряды. Запах паленых волос и жареного мяса, крики, стоны. Пожалуй, даже Саске не рассчитывал на такой эффект. Меня тянуло блевать, концентрация сбилась, Саске неуверенно оглянулся на меня. Взрослое задание оказалось совсем не таким, каким мы его представляли. А отступать нам было некуда.***
Время перестало существовать для меня. Оно лишь было сухим отсчетом, который в голове вела Кагуя. Или это я считала? Ровный ритм и монотонность в противовес четким движениям и быстрой реакции. После атаки огнем мы рванули за границу фуина прорежать толпу. В его глазах шаринган, в моих — весь мир. Мы, словно одно целое, видели все как один, и как один мы считали про себя время. Время до того, как наши глаза обернутся против нас. Оставшегося тайма нам не хватит, но вот тем, кто за барьером, он может помочь. Крыло Крови оказалось страшной техникой. Те бандиты, которых клон провел через цепочки и которые стали донорами… Они превратились в мумии с искаженными лицами. Смерть в агонии — картина не маслом, а живьем. Восемьдесят семь. Восемьдесят шесть. Восемьдесят… Пожалуй, обмануть историю нельзя, а все обманщики в итоге расплатятся жизнью. Но действительно ли мы, те, кто помнит прошлую жизнь, обманщики? Мы ведь просто по-своему хотели прожить данный день, год, жизнь. Семьдесят два. Семьдесят… Никого не допускать до границы фуина. Цепочки пригодятся нам и дадут некоторое время, когда мы отступим. Мы ведь драпанем с Саске за границу печатей. Поближе к барьеру. Не для того, чтобы спрятаться, а чтобы оттянуть время… Пятьдесят шесть. Пятьдесят пять. Пятьдесят четыре. По ногам ползет туман. Он еле заметен, но все же холодит ноги, обутые в сандали с открытым носом. Двигаюсь, словно плыву. Даже если очень захочу, не отведу руку и не остановлюсь. И дело даже не в Оке Мира, а в голове. В черепушке бьется только одна задача с самым высоким приоритетом, который не обгонит ни один другой — убрать угрозу. После, возможно, не допустить врагов к своим ловушкам слишком рано. А потом стоит задача присматривать краем глаза за Учихой. И никаких сканирования местности, никаких поисков братьев-демонов. А ещё, наверное, одна из главных задач — не смотреть на свой барьер, откуда веет даже не страхом, а ужасом. Двадцать. Девятнадцать… Скоро накроет отходняк от додзюцу. Скоро закончится и бой, и жизнь. И может быть, мне повезет в следующем перерождении не помнить прошлого. Ками, я надеюсь. Восемь, семь… — Отходим! — в один голос мы кричим с Саске друг другу. Мы переходим линию, и я просто лечу в сторону, получая болезненное ускорение. Голова раскалывается, глаза слезятся, и льются слезы. Шиноби в маске-респираторе стоит надо мной. Я сжимаю кулаки и закрываю глаза. «Прощай, Богиня Кролика». Открываю глаза, вижу, как медленно опускается кунай. Не было ни звука. Тишина была везде, а лезвие приближалось медленно. Очень медленно. Пока… Кунай врага внезапно пересекается с ещё одним кунаем. Голова отказывается поворачиваться, но я делаю над собой усилие. А дальше словно стержень вынули изнутри. — Сенсей, — выдохнула я, ревя не то радости, не то облегчения, а может, от нервов. — В барьер! — коротко отдал приказ Какаши, перемещаясь. Встав напротив врага, он полностью закрыл мне обзор. Впрочем, он закрыл обзор на меня и туманнику. «Харуно, беги!» — рявкнула на все подсознание Оцуцуки. Где-то звенели битые стекла, и чакра двигалась неравномерно. Отползя от сенсея, я видела в толпе бандитов Инудзуку, Учиху. Каким-то образом там оказалась Хината и несколько клонов Наруто. Повернувшись назад, увидела возившегося с печатью барьера Узумаки. Или его копию? Не успела я и слова сказать вандалу в рыжем комбинезоне, как мимо меня пролетело тело Саске. И, словно получив сигнал, я рванула к нему. А там уже Наруто принимал атаку, пока Учиха отскабливал себя от мостовой. Выравнивая ток чакры и чувствуя небольшое жжение, я снова провалилась на другой уровень зрения, где каждая мелочь видна как никогда. Я встала чуть дальше Наруто. Готовясь подхватить его действие в любую секунду, я верила, что сегодня уйду с моста. Что не останусь здесь. Что у меня есть шанс не умереть. Голос Кагуи доносился откуда-то издалека, фоном и почти неразборчиво. Вслушиваясь в ее слова, я теряла четкость Ока Мира, что сейчас было ни к месту. Поэтому речь Богини для меня звучала едва слышно. А после завертелось! Первым братцем занимался Какаши. Второго взяли на себя мы с Наруто, а следом к нам присоединился Учиха. Эмпатия Наруто, Шаринган Саске и мое Око Мира — мы были едины и знали движения другого чуть ли не с полумысли. — Фуутон! Порыв! — Наруто разогнал подступающий туман. — Катон! Огненные Цветы Феникса! — подхватил Саске. Дав пространство Саске для техники, мы оставили его открытым. Этим и воспользовался наш враг. Подпаленный, он пару раз полоснул Учиху по телу и отшвырнул с пути. Как в рапиде[1], тело Саске сделало несколько кувырков и осталось лежать безвольной куклой. Реальность мигнула, ярость взметнулась, глуша чувство потери. От бешено бегущих чакры и крови делалось жарко, а нёбо щекотало от демонических эманций Кьюби — рядом зверел Узумаки. Красная челка закрывала глаза, пришлось склонить голову набок. — Это наш Учиха, — пророкотал Наруто, перебирая воздух когтистыми руками. Я ничего не говорила, лишь качнулась и метнулась одновременно с Нару к уроду. Аники верно сказал: это наш Учиха, пусть поищет себе другого. С рыжей молнией под боком было нормально. Как будто всегда мы были такими быстрыми и сильными. Это воспринималось правильно, что ли. И сейчас у нас была одна цель — догнать и накостылять. Мы с Наруто пинали джонина, словно мячик. В один момент Узумаки полоснул его когтями вдоль, а я вытолкнула одним ударом в толпу, которая стремительно уменьшалась на глазах. Мир качнулся, а меня подхватил Принц, глядя своими красными глазами с вертикальным зрачком. — Учишонок жив, — прорычал скорее всего Кьюби, потому что Нару никогда Саске так не называл. — А это что за хрен? — следующая реплика была произнесена звонким мальчишечьим голосом. — Забуза-сан. Туман. Поимка братьев, — звон в голове разрастался и грозился перейти в ультразвук. — Теперь похожи на спецотряд, — рядом с молчаливым Момочи появился Хошикаге. — Твои птенчики, Шаринган Какаши? — Кисаме Хошикаге и Забуза Момочи, — кисло произнес сенсей, останавливаясь рядом с нами. Видимо, со своим туманником он уже давно разделался, оставляя нам на откуп второго. — Нам нужны братья, — заговорил Момочи. — А нам нужно достроить мост без эксцессов… Голоса уплывали, заглушаемые звоном. В глазах темнело, а то ненадолго прояснялось. Мышцы сводило судорогой, стекла бились.***
Проснулась я в доме Тадзуны, в отведенной Хинате комнате. Солнце светило ярко, заставляя щуриться, словно заправский вурдалак. Прикрыв глаза, я провалилась в сон, чтобы проснуться только под вечер. Потолок надо мной иногда принимался качаться или кружиться — вставать я даже не пыталась, наивности во мне было не так уж и много на самом деле. Спустя какое-то время седзе раздвинулись. В комнату ступили босые ноги, седзе задвинулись. Эмалированный тазик поставили на пол мужские руки с закатанными до локтя рукавами форменной водолазки. После эти же руки отжимали тряпку, протирали мой лоб, лицо, шею и другие открытые участки кожи. Я не шевелилась. — Как самочувствие? — поинтересовался Какаши. — Фонтан, — язык слушался плохо и казался шершавым, как подошва. — Примерно вот так и ощущается истощение, — тихо говорил сенсей, смотря не строго, а словно воспитатель в детском саду. — А полегчает… когда? — в госпитале продержали бы как минимум неделю. — Через неделю по стеночке ходить начнешь, — усмехнулся Какаши, накрывая меня одеялом. Все-таки в шортах и майке было прохладно лежать. — Харуно! — седзе с грохотом отворились, голос Узумаки ввинтился в голову. Дернувшись всем телом от звуковой атаки, я зашипела от пронизывающей все тело боли. На глаза выступили слезы, и оставалось только скулить сквозь стиснутые зубы. — Тш-ш, — шершавые пальцы стерлии выступившую влагу. — Сейчас пройдет. Потерпи. Наверное, дальше Какаши меня усыпил. Я уснула. А потом были длинные и тяжелые дни. С помощью Хинаты смогла «дойти» до туалета в этот же день. Как говорится, справедливость торжествует, вернулись ей ее пакеты. Через два дня она уже не тащила меня на себе, а просто придерживала. Ещё через день я смогла сесть за общий стол. Ходила исключительно по стеночке. Но даже так я мотылялась сильно и пару раз даже чуть не навернулась. Так чем же закончилась эпопея с мостом? С мечниками накануне месива мы с Саске не пошли договариваться. За сговор с шиноби другой Страны грозил трибунал. Как говорится, без суда и следствия. Так что на мосту мы рассчитывали только на себя. Точнее, мы должны были потянуть время. И нам очень и очень повезло. Сенсей подоспел вовремя. Поборов своего противника, Хатаке оставалось лишь подобрать бессознательного Саске и передать его Девятым, отправив всех их в барьер. Мы же в это время зажигали с Узумаки. Мечники впечатлились и прозвали нашу тройку, Учиха-Харуно-Узумаки, демонятами Шарингана Какаши. Хатаке «польстился» и согласился обменять братьев на неприкосновенность моста, архитектора и рабочих. Драться с двумя мечниками сенсею было несподручно. А те решили оставаться в нейтралитете согласно приказу своей Каге. Так что джонины образно ударили по рукам и реально помогли убраться оставшимся в сознании после плясок. Завидев мумии у барьера, шиноби Тумана примерились и закинули удочку на мой фуин. Разумеется, они понимали, что именно эту технику никто им не продаст, но это умение подразумевало другие базовые знания: рисование свитков, карманов и разнообразных печатей. Какаши послал их вежливо, сказав, что от моего имени мой наставник договоров не заключает. И как бы между прочим он заметил, что Асума — сын Хокаге. Про то, что у нас частный договор, который касается только наставлений ближнего боя, ниндзям Тумана никто не сказал. Однако эти подробности не сыграли бы роли, и гости понятливо кивнули, отваливая. После чистки моста у команды были тяжелые будни. Им приходилось приглядывать за слегка ослепшим и лежащим в лежку Саске, за беспомощной мной и за строительством, которое шло семимильными шагами. Вот что животворящая репутация делает — народ нас откровенно опасался. Когда я более или менее оклемалась, Наруто устроил мне взбучку. Ками! Как он орал… Хатаке даже спасать меня прилетел, но, послушав Узумаки пару минут, сенсей встал в очередь за Принцем. Мозги прополоскали основательно. Учиха, в отличие от меня, встал с постели на пару дней пораньше. Ходил он все ещё медленно и редко и, конечно, он пришел на вопли Узумаки. Но, вопреки командному мнению, он не встал в очередь, а молча посидел в комнате. Как и я, он не надеялся уйти с моста, поэтому работал, будто бы завтра и не наступит. Чего только стоит его огненная техника в людей. Единственное, что он сказал после выговоров, это то, что перед нами стояла задача забрать с собой противников побольше. А что насчет методов… Нам, мне и ему, мертвым было бы абсолютно всю равно на проведенную сейчас беседу. В общем, каждый постарался понять другую сторону, но остался при своем мнении. И это уже было хорошо. За свой период восстановления я ни разу не воспользовалась чакрой. Как окажется после разговора с Кагуей, решение было более чем благоразумным. По словам Кролика, в моем очаге формировалось ответвление под густую, а потому ядовитую чакру биджу. Из-за формирования, по сути, второго очага, не закрепленного печатью и не предусмотренного природой, происходил резонанс. Именно из-за него я не могла слышать Кагую. Из-за этого сбоил и весь организм. Головные боли, микротрещины в чароканалах, сбой СЦЧ, стена между мной и биджу и потеря контроля… Ничем хорошим мне не грозило. Спустя четыре недели после событий на мосту мы покидали Страну Волн, возвращаясь домой. Мы уходили, оставляя позади себя Мост Демонов. Это, возможно, было символично, но назови его Тадзуна Мостом Надежды… Это было бы лучше. _______ [1]Рапид — замедленная съемка