***
Вспышки гнева и страха раскачивали без того шаткую нервную систему. Чакра медленно закипала, грозясь выйти «за края», словно убегающее молоко. Только вот последствия грозились быть более страшными, чем залитая плита. Ядовитая чакра могла натворить дел наравне с чакрой Девятихвостого. Сдерживать себя, погружаться вглубь, оставляя только рефлексы и привычки. Механическая кукла — это было про меня, отказавшуюся от эмоций. Впрочем, полностью отказаться не получилось. Печаль давила к земле, а глаза плакали против воли. Кусок в горло не лез абсолютно. И ко мне тоже никто не лез. С одной стороны, последнее было хорошим знаком — сорваться для меня было проще простого. А с другой… Сама я уже не могла выбраться из этого состояния-растения. Реакции притуплялись, разум погружался все глубже в подсознание, обволакиваемый мягкой ватой безразличия. Наверное, мне нужно быть благодарной, что в один из одинаковых дней на подоконнике моего дома появилась наглая особа. Она говорила гадости, до которых мне не было дела. Она крушила мой дом, который был моей крепостью… Тело куноичи вылетело со второго этажа от моего пинка. Животный рефлекс защитить территорию гнал вперед. Неожиданно появились силы на борьбу, а еще было желание кому-нибудь отомстить, прямо вот до кровавой пелены перед глазами. Звон стекла разрезал вату, в которую был обернут разум. Тело пролетело вперед, а я рванула вперед за чужаком, посмевшим попробовать взять чужое. О, как я была зла! И в то же время боевой азарт захлестывал меня, заставляя дышать, думать, жить. Я жила в эти мгновения погони за куноичи — впервые с того дня, когда меня вызвал к себе Хокаге. Я четко знала, что и как я сделаю. Сколько нужно подать чакры в ноги, с какой силой нужно метнуть нож и где следует свернуть. Куночи долго не петляла по Деревне. До полигона мы добрались быстро, а там устроили настоящую безобразную драку. С кунаями наперевес я крутилась вокруг верткой особы, которая что-то говорила, хохотала и… И вытаскивала чистый разум из дебрей тоски, в которую я погружала себя добровольно. Не стоит думать, что мне совершенно не попадало. Нет, прилетало. Но я четко знала, что могу не сдерживаться. Драться со всей силы, со всем отчаяньем, со всей страстью. Драться, словно оплачивая смерть тех, кого я называла родителями. Никто не посмел бы напасть на шиноби вблизи его Деревни. А если бы такое и случилось, был бы грандиозный шум и всеобщая боевая готовность. Но ничего этого не было, а, следовательно, руководство знало, кто и за что… Самое поганое, что я тоже знала, за что пострадали Мебуки и Кизаши. Из-за меня. Из-за моего упорного желания пойти против Данзо. Глупая, хотела защитить аники, но потеряла другую часть своей семьи. И едва не потеряла себя, лишив тем самым смысла все предыдущие свои победы и поражения. Темноволосая выбила кунай из левой руки, и я тут же отпрыгнула на безопасное расстояние. Перегруппироваться, оценить обстановку и посчитать, сколько придется на брата. Узкий коридор, в конце которого была лишь эта дрянная выскочка, незаметно для меня расширялся, являя до безобразия прекрасный мир. Солнце ярко светило, пригревая и, главное, грея. Ветер шумел в кронах деревьях, воздух циркулировал здесь в отличие от дома, где затхлость мешала нормально дышать. Птицы пели до противного громко, а по небу плыли белые облака. Дышать получалось все лучше и лучше, ярость уходила, оставляя после себя усталость. Рядом Шуншином прибыл сенсей Какаши, который внезапно кивнул незнакомке. — Спасибо, Анко! — Спасибо, — осторожно кивнув, я прочистила горло. — Анко-семпай. — Семпай? А еще пару минут назад горло перерезать хотела, — усмехнулась девушка в провокационном наряде. — Женские дни, — хрипло рассмеялась, чувствуя, как с непривычки саднит горло. — Сакура? — позвал меня Хатаке. — Я тут. Я действительно была тут. Мало этого, теперь я точно не собиралась отступать, прятаться и скрываться в закоулках разума. Пора начинать расти, собирать силы в кулак и сделать то, ради чего вообще все затевалось — ради жизни. Чужой, своей, но… Легкие вздохнули пьянящий воздух — жизнь слишком хороша, чтобы расставаться с ней.***
Третий этап экзамена на чунина должен был состояться через полторы недели. Переломный момент должен был состояться меньше, чем через две недели. Бояться больше не было ни сил, ни желания, ни времени. Как не банально, но время прийти в себя наступило. И как бы я ни боялась нанести свою одну из главных в жизни печатей, день Икс настал. Создать клона получилось с первой попытки, но каналы и очаг дали о себе знать. Все-таки ядовитая чакры Кагуи далеко пустила корни, превращая меня в какой-то неизученный гибрид. Бороться с этой дикой чакрой можно было, но пока мне нужно было четко обозначить свои границы, а дальше давно известный путь — поиск гармонии между Богиней Кролика и мной. Да, этот путь в прошлой жизни прошел Наруто, составив с Курамой неплохой тандем. В этом мире Узумаки будет не один в своем стремлении найти общий язык с соседом по телу. Ха! Чернила на коже выглядели завораживающе. Сотни символов плясали по мне. Сотни символов складывались в ключи и печати, создавая на руках массивные браслеты и тонкие узоры. Но главная работа была на левом плече, которое должно было стать местом «хранения» ключа. Почему не живот? Потому что это банально и неинтересно. А вот печать в виде татуировки-рукава, плавно переходящего на ключицы и шею… Как только я закрою замок, вся вязь впитавшись, исчезнет, оставив лишь маленькую печать на плече, но пока что было странно смотреть на черно-белую себя. «Мне страшно», — обращение к Кагуе было вынужденным. Роднее и ближе у меня больше никого не было. Даже с мальчишками, которые пропадали неизвестно где, у меня не было такого открытого диалога, такой длинной истории. А с Кроликом мы прошли много дорог. А сколько раз мы прощались друг с другом? «Птенцы рано или поздно должны вылетать из гнезда», — светловолосая женщина в моем подсознании мягко улыбалась, пряча руки в широких рукавах кимоно. «Ты уверена, что печать поможет?» — оставаться одной было страшно. Как только я активирую фуин-вязь, связь с Кагуей резко прекратится. Достучаться друг до друга мы сможем лишь при моих сильных эмоциональных потрясениях. А вдруг таких не будет? Или будет слишком поздно? «Ты перестанешь соскальзывать на Око Мира, прекратится немыслимый расход твоей собственной чакры. Соответственно, и до моей ты тоже не доберешься, значит, не испортишь залеченную систему циркуляции чакры. Все просто, и мы уже обсуждали это», — мягкий тон. Ками, как же страшно! «Ты не будешь одна, — продолжила богиня. — Я всегда буду в тебе, пусть и глубже обычного. А Какаши с твоим этим Асумой вообще никуда не денутся!» Вот последнего она бы с удовольствием куда-нибудь дела. Не нравился он Кагуе. Мне кажется, она ревновала. Раньше только она была моим наставником, а сейчас ее пытался потеснить какой-то сын клана Сарутоби! Обидно, да-с. Но тем не менее она права. Вся проблема была в том, что Кагуя — биджу. Чтобы жить вместе с ней без ограничений, я должна развиваться и расти. Пока же я только балансирую между жизнью и смертью, оставаясь на одной ступени развития. Да и Око часто активировалось в спаррингах и боях, принося неудобства. Нет, я привыкла работать в нем, но вот откат давал по мозгам в самый неподходящий момент, сводя все успешные шаги к нулю. Долбаный бег по кругу! «Я буду по тебе скучать!» «Как и я». Вздохнув, зажмурилась и сложила серию печатей для активации нательной вязи фуина. А дальше меня накрыла боль.***
Шикамару с научным интересом наблюдал за Харуно. Одноклассница внезапно пропала после второго испытания экзамена на чунина, а появилась уже какой-то другой. Можно даже было заподозрить, что вместо нее по улицам ходит Узумаки под хенге. Она громко смеялась и не замолкала, а если вдруг ей и приходилось молчать, то она ломала комедию, прикрывая шуткой что-то другое. Стандартная реакция — так говорили факты гению клана Нара. Ничего удивительного в поведении розоволосой не было. — Три хода, и ты проиграл, — довольно бодро сказала Сакура, с веселым прищуром поглядывая на Шику и Асуму. Не считать же за необычное поведение легкое согласие на партию в шоги? Хотя подвела к концу игры она быстро, даже агрессивно. — Напряжно, — простонал шатен. — Вот-вот, — поддакнула Сакура, с упреком поглядывая на рядом сидящего джонина. Сарутоби же в ответ смотрел на Харуно. Идея с Анко полностью себя оправдала, пусть Какаши и упирался до последнего, жалея психику своей ученицы. Как думал командир Ино-Шика-Чо, жалеть там было решительно не о чем. Ученица сама могла сломать кому угодно психику. Будь у нее цвет полос алый, можно было бы заподозрить ее в родстве с Красными Дьяволами, которые были знамениты своим темпераментом, упорством и, как ни странно, приставучестью. Конечно, эта мысль не была явно оформлена джонином, но вот чувство того, что кого-то Сакура ему напоминает, иногда давало о себе знать. Несмотря на всю браваду, которую легко можно было разглядеть, Харуно реально переживала случившуюся трагедию. Синяки под глазами, отросшие и потускневшие волосы, появившаяся худоба… Девочка уверенно карабкалась вперед, но что точно знал Асума, так это то, что нельзя оставлять сейчас ее одну.