***
Интуиция — одно из главных чувств шиноби, которым они не брезгуют пользоваться. Причем эту особу нужно знать в лицо, чтобы не перепутать ее со страхом, мнимостью и еще ёкай знает с чем. Почему-то я точно знала, что мне нужно быть на набережной. Зуд был под кожей, в голове — на месте не было никаких сил оставаться. Я долго сопротивлялась этому влечению, крепко держа себя в руках и оставаясь на полигоне. К полудню силы кончились, а я рванула вперед, потуже завязав на лбу хитай. Уже приближаясь к месту, я знала, кого встречу. Ксо! А я то думала, что пропущу этот этап прошлой жизни, а после для виду расстроюсь, что не повидалась с братишкой Саске. Ан нет, видимо, кто-то там наверху услышал мою челобитную. Н-да! На саму набережную я не выскакивала, как камикадзе. Не мой уровень там скопился-столпился. По крайней мере я искренне верила, что тройка — Какаши, Асума и Куренай — отлично справится и без моего вмешательства. А то, что против них сам Учиха Итачи… Кого вырастили, как говорится. Вторым акацуки был мечник тумана с забинтованным мечом. Вопрос: «Как?» — был главным. Мы же только пару месяцев назад видели его в компании Забузы и Хаку. Как мне казалось, они вполне успешно служили на благо своей каге — Мэй Теруми. Что же такого произошло, что Кисаме переметнулся? Или это спланированная акция и попытка шпионажа? Вопросы. Вопросы и никаких ответов. Итачи и Какаши вели неспешную беседу. Стандартный пакет вопросов: зачем пришел, какие преследуешь цели? Меня, по правде, больше интересовало, с какой целью здесь я. Лезть с голым тылом на шиноби S-ранга — ну такое себе занятие, попахивающее самоубийством. А сидеть в засаде просто потому что… Итачи напал на сенсея. Кисаме атаковал Асуму. Куренай пыталась погрузить в гендзюцу клона Учихи. Ксо! Вот тебе и джонины. Сидеть на месте удавалось только огромным усилием воли. Оставаться на месте и смотреть, как твоих наставников метелят — то еще удовольствие, учитывая, что воспитывалась я вроде как в патриотичном селении, где один за всех и все за одного… Ах да, это не из этой оперы! Меч Кисаме полоснул Асуму по плечу. Не смертельно, но позицию обозначая. Ксо! А если мне Сарутоби на лоскутки порежут? К слову, морально побитая Юхи меня интересовала крайне мало. Другое дело Какаши, который мастерски перенес сражение на водную гладь. По тому, как его ноги находились в воде по щиколотку — сражение происходило не только в физическом плане. Вздохнув поглубже пару раз, я максимально расслабилась, позволяя стать единой с миром. Я мир от мира, я — мир, мир — это я. Пара глубоких вдохов, и меня затопило волной информации. Шелест листвы, пение птиц, журчание воды и удары волн о каменные преграды набережной. Тяжелое дыхание сенсея, шуршание плащей наших «гостей», запах крови и оружия, а еще почему-то сладостей. — Я покажу тебе один из секретов шарингана, Какаши, — произнес тихий бархатный голос, от которого совершенно не хотелось закрываться. Неужели все Учихи — прирожденные мастера завораживать голосом? Я слышала, как судорожно вздохнул Хатаке, как тяжело дышали его товарищи, но даже не делала попыток вмешаться. Смысла абсолютно не было. Гендзюцу красноглазых могло растянуть время на несколько суток в то время, как в реальности пройдет не более секунды. В подтверждении моих слов сенсей упал на колени, провалившись еще на немного под воду. Плохо! Очень плохо! Ну же, кто-то же должен сейчас появиться! Где эти звери Юности, когда они так нужны? Мысли не касались потока, контролирующего мир. Я видела, словно в замедленной съемке, как Кисаме начал складывать печати, а джонины ничего не могли предпринять. Один в силу закрытых глаз, другой уже был не бойцом. Давненько Какаши в госпитале в его любимой палате не видели. Месяц или два? Медлить больше было нельзя. Печать на плече начала покалывать — время моего виденья кончалось, Гай не появился, а водная техника начала формироваться. Никто не спасет моих джонинов. И эту Юхи тоже никто спасать не кинулся! В правой руке появилась кисть, как по заказу, а в правом — свиток: технику мечника Тумана я встретила в коленопреклонной стойке, сжимая зубами деревянную ручку кисти, левой рукой складывая печать концентрации, а правой упираясь в свиток. Я не видела лиц наставников, не видела ничего вокруг, лишь вихри воды, которые сквозь мои пальцы собирались в свиток. Кончики пальцев сковывало от холода, а от дикого контроля дрожали плечи. Казалось, мгновения растянулись в вечность, словно кто-то погрузил меня в мир Цукуёми. Но нет, никакого гендзюцу — лишь выполненная техника и запечатанные галлоны воды. Я продолжала жить. Глядя на противников сквозь спадающую на глаза челку и держа кунаи в руках, продолжая сжимать чертову кисть, потому что челюсти свело от натуги. — Как интересно, — произнес Итачи, наклонив голову набок. Ками, какие же они с Саске разные. — Один из демонят Какаши, — довольно произнес Кисаме, убрав меч за спину. — Демонят? — переспросил Учиха, продолжая разглядывать меня, как экспонат. — Мальчишка в команде с твоим братцем и джинчурики Девятихвостого, — любезно пояснил Хошикаге, растягивая зубы в акульей улыбке. Вот честно, не ситуация — так подумала бы, что он мне рад. — Мальчишка? — знакомо хмыкнул паренек. Ладно, Ками, беру свои слова обратно. Эти красноглазые засранцы очень даже похожи. — Харуно, назад! — отдал четкий приказ Какаши, и я, ёкай побери, послушалась и быстро ретировалась за могучую спину Сарутоби. А следом произошло сразу несколько вещей: Акацуки не стали развивать тему и просто растаяли в воздухе, рядом с нами появился зеленный ёкай в трико, а Хатаке упал лицом в воду и начал тонуть. — Какаши-сенсей! — вскрикнула я, бросившись вперед и выронив свою кисточку. Гай помог перетащить его на мостовую, где я с умным видом и зеленой от медицинской техники констатировала чакроистощение и что-то еще непонятное. Нет, мне-то было все кристально понятно, но знать всем, что я такая умная, не обязательно. И так выперлась на первый план, как идиотка. С другой стороны, много ли они навоевали с закрытыми глазами и полуживые? — В госпиталь, истощение, — сказала я Гаю — единственному, кто был настроен по отношению ко мне адекватно и не враждебно. Не отставая от Зеленого Зверя Конохи, я переступила порог госпиталя, где была настоящая суматоха. Ирьенины бегали, словно заправские муравьи. Что удивительно, приняли нас быстро. Какаши определи сразу в первый блок на глубокую диагностику, Асуму забрали на перевязку. Заодно забор крови сделают, мало ли… Кто знает, когда эта акулья башка мыла в последний раз свою зубочистку? У меня вот большие сомнения по этому поводу. — Ты молодец! — сказал мне Майто Гай, прежде чем покинуть такой уютный коридор. Молодец-то я молодец, но звезд получу, мне кажется, мама не горюй! Опасения подтвердились. Злющий Сарутоби появился минут через пятнадцать. Из-под дырки на рукаве проглядывали белые бинты. Вот не могли подольше его подержать? И куда бы себя деть? — Врач выходил? — спросил брюнет. — Нет, — тихо ответила я, помотав головой. А следом я снова малодушно опустила голову вниз, закрывая лицо руками. Даст Ками, пронесет, и выговор никто лепить мне не будет. А что? Вдруг критические дни у этого мастера кастета закончились? Может же быть так? Джонин сел напротив меня, сложив руки на груди. Наверняка сейчас каждый мускул на руках видно… Ксо! Опять не в ту степь понесло. Дыхательная гимнастика не помогала. По-честному, она и когда веришь в нее, не всегда помогает, а уж когда не веришь, и говорить нечего. И Сарутоби нервировал. Вот что он на меня смотрит? Дыру же протрет! Время тянулось очень долго. Когда же дверь в палату отворилась, пропуская ирьенина, я сама была готова раскаяться во всех грехах, лишь бы этот… наставник смотрел в другую сторону. Тоже мне отдел дознания! — Какаши мы поместили в медицинскую кому. У него чакроистощение и нервное перенапряжение. Не знаю, что с ним было, но еще бы чуть-чуть, и на одного Копирующего у нас стало бы меньше, — мужчина сочувственно посмотрел на меня и прямо на джонина, стоящего рядом со мной. — Через сколько он очнется? — спросил брюнет. — Через полгода можно будет выводить его из комы… — Есть же еще варианты, — вот только попробует этот эскулап сказать «нет». — Твоему сенсею хорошо проехались по мозгам. Тут справиться может лишь время, — врач вздохнул. — Ну или легендарный медик. Медик, значит, легендарный! Вот жук! — Сенджу, да? Мужчина в халате сморщился, будто съел лимон, и утвердительно покивал головой. — В деревню ее не заманишь, а сама она сюда поклялась никогда не возвращаться. — Надо будет, из-под земли достанем, — уверенно сказала я, мысленно перебирая варианты. Пару дней назад Наруто мне сказал, когда мы сидели в палате Учихи, что Джирайя собирается взять его в поход. Мол, нужно нового Хокаге в Деревню привести. И почему-то уговорить этого шиноби должен был Узумаки. Были у нас некоторые подозрения насчет личности этого шиноби. Вот только бы не ошибиться. — Харуно! — прервал мой мыслепоток наставник. Диагност уже ушел, а мы вдвоем стояли в пустом коридоре. По правде, это даже не полноценный коридор, а, скорее, аппендикс, оканчивающийся палатой осмотра. — Хватит лезть туда, куда не просят! — А какова вероятность, что Джирайя-сан, отправляясь за новым Хокаге, не ищет Цунаду-сан? — в лоб спросила я. — Тебе непонятно? — переспросил джонин. — Мне все ясно, — четко ответила я, прищуриваясь. Терпеть ненавижу, когда на меня пытаются давить. Я нервничать от этого начинаю. А когда я нервничаю — я творю всякое. — И какого хрена ты вообще поперлась на нункеинов? — Асума сделал шаг вперед. Надо сказать, джонины все умеют быть страшными, а уж такой широкоплечий Сарутоби и подавно мог быть устрашающим, когда хотел. — Я помогла вам! — Нет! Ты чуть не сорвала операцию! — Да вас чуть не пришибло техникой! — Ты смотри, какая умная выискалась! — Умная! И я помогла вам! — Может, тебе еще и спасибо сказать за то, что силы не соизмеряешь?! — Ну так скажите! — По шее бы тебе дать! — И это вместо «спасибо»?! — Спасибо?! Мы с тебя чему учим? — Сражаться и защищать! И я защитила вас! Мы стояли рядом, вплотную другу к другу. Мне даже не требовалось протягивать руку, чтобы дотронуться до него. Пара сантиметров между нами, искры летели во все стороны, но, увы, не искры симпатии. Убили бы друг друга! — Какой смысл тратить на тебя время, если ты не можешь понять простые истины? — устало спросил Асума. Мне на мгновение стало его жаль. Захотелось пожалеть, потрепать по плечу и сказать, что все будет хорошо, но это была не моя «зона ответственности». Да и допуска к нему на таком уровне у меня банально не было. Кто я ему? Надоедливая девица, взбалмошная ученица его товарища. — Так зачем тратите? — спросила я тихо. Для чего эти занятия? Для чего ты продал себя, шоугонин? — Ты права, — Сарутоби едва дернул уголками губ в злой, как мне показалось, усмешке, которая появившись, тут же пропала. — Незачем. — В смысле? — оторопела я. Почему-то в голову и не приходило, что рано или поздно все имеет смысл заканчиваться. — Занятий больше не будет! — отрывисто бросил брюнет и как будто свободнее вздохнул. В этот момент я не знала, чего во мне было больше. Радости за наставника или грусти по себе. С одной стороны, мой характер не сахар, и от меня реально можно устать. А с другой стороны, это значит, что я остаюсь одна, и, кроме моей команды, у меня больше нет никого в этом мире. Я сделала шаг назад, запуская руку в подсумок, нашаривая там последнюю версию свитка с медчакрой. — Спасибо за науку! — я протянула вперед руки со свитком, поклонившись так низко, как позволял и требовал этикет. Тонкая грань между уважением и пресмыканием. Шиноби всегда ходят по грани. Это наша работа, жизнь и выбор, который мы делаем осознано. И пусть подавится словами тот, кто говорит, что он не выбирал путь ниндзя! Грань — тонкая черта, которая делит нас, дисциплинирует и даже хранит. Мой поклон, как и я сама, был на грани. Обида от того, что от меня так легко отказались, противно скребла когтями по печати на плече. Гордость крепко держала тело параллельно полу, заставляя проявить последнюю дань уважения наставнику. — Что это? — спросил Асума. — Дар ученика за науку! Возьмите, Асума-сан! — я снова поклонилась, закрыв плотно глаза. Клянусь, потяни он еще время, я бы позорно психанула или бы разревелась. Или бы вывела этого непробиваемого на эмоции, после которых наверняка заняла бы соседнюю с Какаши палату. Тяжесть свитка пропала. И на этом все. Никаких ответных презентов. Видимо, такая хорошая я была ученица. Глаза противно защипало. Да пошло оно все к ёкаевым матерям! Быстро развернувшись, я покинула коридор. Больше делать мне тут было нечего. Какаши я навещу позже, когда его определят в палату. Лучше домой. Отмывать этот долбаный день. Ксо, как же обидно!***
Вспылила. В разговоре с Асумой я непозволительно вспылила — это я понимала задним умом уже тогда, но отступить? Мы не ищем легких путей, а что до сложного… Теперь защитников у меня не было. Не было абсолютно никого. Какаши валялся с истощением в коме, Учиха прохлаждался в соседней палате и в том же состоянии, Наруто свалил на поиски легендарной пьяницы, а Сарутоби теперь официально перестал считаться моим наставником. Как-то внезапно никого рядом не осталось. Даже Кагуя была так надежно запечатана, что дозваться до нее не было абсолютно никакой возможности. Вот я и куковала в доме, прогуливаясь иногда по людным местам и не давая себе покоя, искренне веря, что, остановившись на месте, я погибну. Ужасно хотелось общения. Дружеских посиделок у Учихи в квартале, громких препирательств с Наруто, неспешных бесед с Сарутоби, на которого я еще злилась краем сознания. Но сделать ничего было нельзя. Слова уже были сказаны, дар мастеру преподнесен — похоже, я сама себя оставила в дураках. Кидая методично кунаи в мишень, я отсчитывала такт, прямо держа спину и стоя вполуоборота. Говорят, если очень долго что-то делать, можно познать суть этого дела. Я не хотела понять суть, я хотела скоротать время с пользой, которая была, по-честному, сомнительной. Тот момент, когда чужое оружие появилось на траектории полета моего, я видела прекрасно, но реагировать не спешила. Кто бы это ни был, наблюдал он за мной долго. Сделать я что-то такое не могла — еще не восстановилась полностью после экспромта на набережной, — но просто посмотреть… Все какое-никакое разнообразие. А то от этих раздолбанных мишеней меня уже подташнивало. Следующее оружие точно также отлетело в траву, а я делала вид, что ничего не замечаю, словно так и надо. Интересно, насколько хватит терпения оппонента? Подсумок успеет опустеть, или кто-то взорвется? Мысли текли обманчиво лениво, а я прекрасно понимала, что в случае чего смогу среагировать. Не факт, что смогу достойно ответить, но вот дать реакцию — пожалуйста! Спустя два десятка выброшенных кунаев, в меня полетела обычная деревянная зубочистка. Такая, на которую господин Теяки нанизывает шарики данго. Отбивать и встречать атаку я не стала, просто сделала шаг в сторону, уйдя с траектории нападения. А дальше продолжила как ни в чем бросать оружие в мишень. Следующая зубочистка в меня полетела на шестом взмахе, далее на четвертом, третьем, а на последнем, считай, крайнем, прилетела россыпь сюрикенов. Причем леску я заметила в последний момент. Хорошо, что удачно решила уйти от атаки, а иначе спеленало бы. — Неплохо, — раздался задорный голос. — Взаимно, — ответила я, растягивая губы в усмешке. — Съесть столько данго — это надо хорошо постараться. А дальше препираться времени не было. Дамочка в плаще сверкала прищуром и не давала мне оставаться на месте, гоняя по полигону, как того зайца. Встряска — это то, что мне было нужно. Удивительное дело, но она уже второй раз помогала мне вскрыться, растрястись и эмоционально разрядить заряженные негативом батарейки. После долгого забега я тяжело дышала, упираясь руками в колени. Все-таки загоняла меня старушка. — Меня Сакурой звать, — сказала я, разгибаясь и с шумом выдыхая воздух. Все-таки пару раз в меня прилетело — не сильно, но ощутимо. — Анко Митараши, — представилась дамочка, поправляя плащ. И кто бы мог подумать, что это будет началом долгой если не дружбы, то глубокого приятельства.