Тренер

Она была из тех девушек, на которых сразу не обратишь внимания, зато потом они нравятся всё больше и больше. © Х. Мураками «Ничья на карусели» Да, сначала я ничего не почувствовала, как будто он мне совсем не знаком. Но после того, как пара скрылась за углом дома, до меня потихоньку начала доходить суть дела. И та вездесущая боль и отчаяние начали накатываться на меня, словно лавина, то погружая меня в холодную пучину, то давая сделать глоток солоноватого воздуха. Несколько часов раннее. В последнее время я ходила воодушевлённая своею все-таки любовью. Серым безликим прохожим я дарила улыбки, на всякую грубость в мою сторону я что-то радостно отвечала и вновь уходила в себя. Глупо, по-девчачьи, но это моя первая любовь. Где-то я читала, что влюбленность проходит за месяц, но думать о нем уже три месяца – это вряд ли влюбленность. Наступила весна, и вместе с ней расцветала и я. Такое приятное чувство поселилось внутри, что хотелось бегать по свежей траве и петь, как дурочка. Макс постоянно пытал меня, спрашивая о моей неуместной веселости и открытости. И недоумевал, что такое случилось, что заставило меня улыбаться все время напролет. Он непременно был рад этому, что я, наконец таки, полностью восстановилась после потери мамы. Хотя я думаю, что после такого я никогда не восстановлюсь, эта рана останется во мне навсегда, иногда заживая, но с каждым воспоминанием начиная кровоточить. Однажды после одной из изнуряющих тренировок, окрыленная тремя забитыми голами, я возвращалась домой. Спокойно попивая газировку, я шла рядом с Максом. Мы болтали наперебой. Со стороны, мне кажется, можно было подумать, что мы пара, оба веселые, влюбленные и чуть ли за ручку не держимся. Кстати о влюбленных, Карпов стал странным, почти все время ходил задумчивым, мне даже мог иногда ответить грубостью, но, тем не менее, смотрел на меня влюбленными глазами. И это затрудняло мое положение. Полностью окунувшись в свои чувства, я и не заметила, что рядом находится человек, который души не чает во мне. Что догадываюсь о его чувствах, я пока умалчивала, и что делать с этими чувствами, я не знала, но решила пока повременить с этим. Может само пройдет? Хотя Макс так не думал. - Яр, мне нужно с тобой поговорить, - серьезно сказал мне Макс, когда мы подошли к моему дому. - А мы разве сейчас не разговариваем? – попыталась отшутиться я. - Присядем? – указал рукой на скамейку напротив дома. Улица была пустынна, что не редкость для нашего района. Кроме деревьев, подрагивающих от ветерка, стояли только старые облупленные коричневые скамейки вдоль улицы. Макс нервно теребил ручку от спортивного рюкзака и то и дело хмурился своим мыслям. Я не стала подгонять его, давая возможность обдумать слова. Хотя на самом деле, сама не знала, что ответить ему, ведь я догадываюсь, что он хочет сейчас сказать. - Короче, кхе, - прочистил горло друг, - черт, как девчонка! Короче, ты мне нравишься! Будешь моей девушкой? – на одном дыхании выпалил Карпов. Признаюсь, я ожидала от него только признания. Нервно хихикнув, я начала медленно оправдываться: - Понимаешь, Макс… Я люблю тебя как друга! Но не более. Ты мне братом стал, поддерживал меня всегда. Я не могу… - Хорошо, не оправдывайся. Я все понял, - не поднимая глаз, он рассеяно встал и пошел прочь, - а, пока, - кинул он мне, отойдя поодаль. И наконец, посмотрел на меня. Темные глаза, полные грусти и печали. Почему же я чувствую себя виноватой? Растерзанной и растоптанной? Как будто мне сейчас отказали. Настроение упало ниже нижнего. Оставив дома рюкзак, я пошла в сторону моря. Добралась где-то за 10 минут. Берег был пустым, ни одного человека, только изредка по тротуару проходили пары или мамы с детьми. Море немного штормовало, на небе сгущались тучи. Странно, что лежаки еще не убрали. Я присела на один из них, который стоял ближе всего к воде. Теплый ветерок трепетал волосы, из телефона чуть слышно доносилась музыка. Что теперь делать с Максом? Как дальше вести с ним? Продолжать общаться как раньше? Стремно как-то. Тут сзади послышались шаги, я повернула голову и… Это он. Да, Дмитрий Егорыч. Митяй. С девушкой… Они шли к ступенькам, ведущим к тротуару. Его рука лежала на ее талии, а она шлепнула его по попе и поцеловала совсем не по-дружески. Тут тренер, бывший тренер заметил меня, и бегло осмотрев, убрал руку от девушки, и они поспешили уйти. Да, сначала я ничего не почувствовала, как будто он мне совсем не знаком. Но после того, как пара скрылась за углом дома, до меня потихоньку начала доходить суть дела. И та вездесущая боль и отчаяние начали накатываться на меня, словно лавина, то погружая меня в холодную пучину, то давая сделать глоток солоноватого воздуха. Слезы скатывались по лицу, глупые надежды рушились на глазах, ветер трепетал волосы, а морские волны разбивались о камнерезы. Я подняла голову наверх и посмотрела на темно-серое небо. Облака клубились, чернея и нарастая. Теперь я поняла, что чувствовал Макс, когда я ему отказала. Второй раз я чувствую такую боль. Стал накрапывать дождик. На воде от капель оставались круги, их становилось все больше. В голове всплыли строки, выученные несколько лет назад. «Дождь разбивает здесь привал и ставит старую палатку, как будто он не уезжал. Никто не нарушал порядка и слишком часто не дышал, и не влюблялся без оглядки и никого не раздражал… Дождь наливает в котелок глагольных рифм и прочей мути, он окончательно промок, он так устал – не обессудьте, он плохо выучил урок, он бросил старенький компьютер и молча курит в потолок». Я встала и быстрым шагом направилась домой. Как только пришла я, не раздеваясь, взяла телефон и начала удалять фотки Дмитрия Егорыча. Их было четыре. Две из них я нашла на каком-то сайте, здесь он был в спортивной форме на соревнованиях. Оставшиеся две я нашла у одной знакомой. Он на них улыбался счастливой улыбкой. Злость разбушевалась во мне, я с яростью удалила их и расплакалась. Жестокая правда: любовь губит людей. *** Шли месяцы. Март, апрель, май. Школа заканчивалась, отметка термометра уже не опускалась ниже 20. Я на отлично писала все контрольные, и в дневнике ровным столбцом стояли пятерки. Наконец прозвенел последний звонок, и мы все вместе пошли отмечать такой праздник в кафе. В последнее время я очень сдружилась с Милой и Настей. - Слушай, а ты же ходила к мальчикам? – спросила Мила, когда шумная компания сдвинула столики вместе и заказала еду. - Да, но совсем недолго, - ответила я равнодушно. - А там же тренер Митяй, да? - Ну, да, - теперь я старалась быть равнодушной. В душе все перевернулось. Эти три месяца я старалась забыть его. Не думала, ни с кем о нем не разговаривала и по городу уже не встречала. - Он же такой классный! И тренер и парень! Просто красавчик, - мечтательно сказала Настя. - Не такой уж и клевый, - я поджала губы, - и тренер из него не лучший. - Конечно, у нее же есть Максик, - хмыкнула Мила Насте, - зачем ей какой-то Митяй, если есть Карпов? Да, уже месяц я встречаюсь со своим другом. Мне надоело смотреть на его печальные глаза, на его пассивность. И еще я сделала это из-за своей выгоды тоже. Ведь я так отвлеклась и окончательно забыла бывшего тренера. И действительно, зачем мне нужен Митяй, если у меня есть Макс? На этот вопрос ответа у меня нет. Долго мы не засиживались, так как сегодня в четыре еще должна быть тренировка. Я попрощалась с одноклассниками и пошла домой, чтобы взять форму. Я снимала с себя черно-белый наряд, попутно запихивая в рюкзак форму. Наспех надела шорты с футболкой и рванула. Время поджимало, до школы я бежала, перед дверью в зал я остановилась и отдышалась. Никогда еще не опаздывала на тренировки, кроме того раза , когда с Дмитрием Егорычем. Я зашла в зал и в уши ударила непривычная тишина. Сначала подумала, что опоздала или рано пришла. Но потом увидела шеренгу из наших девчонок и тренера. Только… Вот это сюрпрайз, блин… Его голубые глаза пронзительно посмотрели на меня. - Ярослава, - звонкий голос разрезал тишину. Он смаковал мое имя, растягивая каждую гласную.