Право на эгоизм

Неделя пролетела словно спринтер на стометровке. Хвалёный самоконтроль, тщательно взращиваемый с самого детства, накрылся медным тазом. После посещения бани Таканори боялся лишний раз сталкиваться с Аоем. Он быстро проталкивал ему еду, быстро выводил по нужде и так же быстро уходил. Раны затягивались, оставляя после себя розовые шрамы. Чистый, выздоровевший Аой был красив. И опасен. Таканори весь погрузился в работу, чтобы лишний раз не думать о сильном теле и порочном рте. Которого так хотелось коснуться, что при воспоминании об этот моменте в паху скручивался тугой тяжёлый ком и поджимались пальцы ног. Утро восьмого дня ознаменовалось стуком в дверь. Таканори как раз ополаскивал лицо холодной водой, чтобы не было так заметно, что он не спал всю ночь от волнения. На пороге стоял сияющий Ками в светлом с вкраплениями золотого одеянии, за его спиной - словно прямая противоположность - Аой. - Хммм... - Ками с любопытством разглядывал жилище. - А тут просторно. Он сел за стол, аккуратно пристроив крылья. - Чай? - участливо спросил Таканори, стараясь не смотреть на чёрную тень, что скромно присела в углу комнаты. - Спасибо, но я бы не отказался от чего-нибудь и покрепче. - лукаво подмигнув, Ками вытянул длинные ноги. От его внимательного взора не укрылась ни одна эмоция мальчика, ни его подрагивающие в волнении руки, ни его постоянное скольжение глазами вслед за перемещениями обладателя чёрных крыльев. А ещё Ками подумал, что у него очень проницательный звездочёт. Когда он узнал, что Хизаки посвоевольничал, отдав Таканори ключи от бани, устроил дикий скандал. Скандал Хизаки погасил, добравшись до первой попавшейся кровати, а вот его фразу Ками запомнил. "Неужели тебе никогда не хотелось посмотреть на процесс приручения дикого зверя?" И теперь он наслаждался картиной в целом, потягивая янтарное вино. Таканори напротив, уткнувшись в чашку с чаем, смиренно ждал, когда Ками завершит визит. И в то же время совершенно не хотел, чтобы он уходил. Остаться наедине с демоном ещё страшнее. Чему-то улыбнувшись, Ками всё же решает откланяться. Закрыв за ним дверь, Таканори прислоняется к ней спиной и смотрит, как Аой поднимается на второй этаж. Он замирает на пару секунд и следует за ним. Аой с наслаждением раскидывается на его кровати, шумно носом втягивая запах. Он больше не похож на брошенного изувеченного пса, который скалится на дружелюбно протянутые руки. Скоро розовые шрамы на боку совсем затянутся. Таканори взял баночку с мазью и робко присел на краешек кровати. Чёрное крыло поднялось и сложилось на спине, открыв рану. Аой кидает на него короткий настороженный взгляд и закрывает глаза. Таканори сглатывает. Ему предстоит самому втереть мазь в рану. Дотронуться до обнажённой кожи. Самому. Крышка еле поддаётся в холодеющих от волнения пальцах. Он зачерпывает немного мази и подносит к ране. - За что тебя приговорили? - внезапно спрашивает он, чтобы хоть что-то сказать, хоть как-то заполнить звенящую тишину между ними. - Я убивал. - глухо произносит Аой в подушку. Кончики пальцев наконец сталкиваются с грубыми краями раны. Таканори обводит шрамы по рваным краям, осторожно, старясь не причинить боли. Кожа демона тёплая и бархатная на ощупь. Така внутренне отпускает себя, легонько массируя, втирая целебный бальзам. Тяжёлое дыхание Аоя становится неровным. - Что ты собираешься делать дальше? Таканори исподтишка разглядывает сильное натренированное тело. Ловит себя на мысли, что прикосновения к нему приносят жаркое тягучее удовольствие, которое словно патока разливается по венам. Ладонь соскальзывает с бока на бедро, обводя изгибы мышц. - Не знаю, - внезапно говорит Аой, пальцы замирают на середине движения. - Я твой... раб. А потом резко переворачивается на спину и с хрустом в суставах смачно потягивается. Прежде чем позорно сбежать вниз, Таканори замечает чужое возбуждение, плохо скрытое набедренными тряпками.