Сожги мою тень

      Открылась дверь. Мелодично зазвенела музыка ветра. Эмма отвлеклась от бутерброда — и вовремя. В кафе зашёл Лерой в новых синих джинсах и расстёгнутой до половины груди клетчатой рубашке, из-под которой виднелась густая чёрная шевелюра. В этот раз, несмотря на пасмурное небо, на его лице красовались солнцезащитные очки-авиаторы, а изо рта ощутимо несло перегаром. Из рюкзака торчала короткая велосипедная цепь, к которой был пристёгнут вычищенный до блеска мастерок. Он дёргался, кружил над головой Лероя, но вырваться не мог.       Гнома, судя по довольному выражению лица, это совершенно не смущало.       Голд сложил руки на груди, и его ноздри расширились. Видать, он тоже был не в восторге. Кулаки Эммы сжались, и ногти больно впились в ладони. Ей вновь захотелось всунуть Лерою его мастерок поглубже в задницу.       Этот самодовольный ублюдок спаивал Крюка. Если бы не Лерой, то они бы не поссорились. Крюк бы не попал в больницу. Его бы никто не похитил. Они сейчас были бы вместе и сумели бы вдвоём избавиться от проклятия Кинжала.       Да, Крюк — капитан пиратского корабля, а не кисейная барышня, и, наверняка, не раз бывал в плену. Только в этот раз похитителей так просто не вычислишь. Неизвестно, ни что у них на уме, ни что они вытворяют с её любимым. Вдруг Крюк на последнем издыхании лежит в собственном дерьме, истекая кровью? Один, совсем один, в полном отчаяньи и без единой возможности связаться со своими близкими, чтобы те его спасли. И без единого шанса на побег.       Эмма едва не расплакалась. Эти мысли без ножа резали сердце. Голова от волнений и критических дней была словно чугунной и плохо соображала. Эмме так хотелось расплакаться, но не перед этой же сволочью. Лерой не должен видеть её слабость. Силой воли Эмма подавила слёзы. И почувствовала, как щёки наливаются кровью, а где-то в глубине души рождается желание убить этого урода прямо сейчас. Хотя нет, сейчас рано, пусть расскажет, что знает о Крюке.       Голд, видимо, почувствовал эмоции Эммы и первым начал разговор.       — Ну, как, мастерок не мешает? — поинтересовался он с деланным сочувствием.       Улыбка Лероя стала ещё шире, и он довольно произнёс:       — Нет, я даже рад, что он у меня есть!       Глаза Голда недобро сощурились, и он сжал кулаки. Лерой сглотнул и поспешил добавить:       — Мы, конечно, зря устроили тот срач. А вот мастерок мешался только вначале. Дико бесило, что приходилось постоянно ходить в грязи. Мне повезло. Я быстро забежал к себе в дом и захлопнул дверь, когда мастерок искал, чем бы ещё в меня зашвырнуть. В квартиру он не попал, но я ещё долго слышал, как в дверь летят комья грязи. Тут позвонил Умник. Он после школы, когда не с нами халтурит, роутеры чинит. Не бесплатно, разумеется. Этот старый козёл Мидас наколол его с оплатой. Мы решили отомстить ему. Поймали мастерок, приковали его к моему рюкзаку. Взяли пакет с мусором из ближайшей помойки, добавили туда тухлой рыбы. У горничной Мидаса, давней знакомой Умника, узнали, когда её хозяин из дому выходит. Подкараулили. Положили мешок рядом с домом. Мидас пошёл к машине, я отстегнул мастерок. Тот принялся кружиться в поисках мусора. Я, как бы невзначай, встал за Мидасом. Мастерок, потеряв меня, принялся кидать мусор в этого козла. Мидас даже увернуться от града гнилых объедков не успел и весь грязный побежал домой. Мелочь, но друг меньше стал переживать, а это главное.       — Ого! Ничего себе, а как вы потом мастерок поймали? — спросил Голд с неподдельным весельем и любопытством.       В других обстоятельствах эта история могла заинтересовать и Эмму, но сейчас ей хотелось, чтобы Лерой перестал разглагольствовать и рассказал про Крюка. Впрочем, гном даже не думал менять тему.       — Он грязь кинет и летит по голове бить, но особой расторопностью не отличается, вот я и поймал его у себя над ухом. Мидас-то убежал, и мастерок ко мне сразу полетел. И расколдовывать его не надо. Он ко мне клиентов новых привлёк. Мы решили это дело в "Норе" отметить. Месть нашу. Местный бармен увидел летающий мастерок и предложил плитку в туалетах бара поменять. У нас магии хоть и боятся, но уважают.       — Я, конечно, за вас рада, но что случилось с Крюком? — напомнила Эмма, с трудом сдерживая гнев.       Мало того, что Крюка из-за него похитили. Лерой ещё и красуется. Я ему что, Нова? Какое мне дело до его подвигов?       Гном так быстро говорил, что перебить его было невозможно. С каждым словом Лероя Голд становился веселее и веселее. Эмма же сидела прикрыв лицо руками, чтобы не врезать Лерою промеж глаз со всей силы. Эти разглагольствования лишь подогревали её ненависть.       Был бы у меня кинжал Тёмного, можно было бы прижать к шее лезвие, тогда Лерой в миг бы заткнулся и начал бы рассказывать про Крюка. Или лучше выпытать всё с помощью молний и фаерболов?       Эмма почувствовала, что её рука становится горячей и на ладони вот-вот появится фаербол или ещё что поопаснее.       Голд повернулся к Эмме и, едва слышно поцокав языком, накрыл её ладонь своей. Она почувствовала, как что-то тёплое и ласковое проникает под кожу, делая её намного спокойнее. Эмма продолжала злиться на Лероя, но гнев, готовый вот-вот накрыть красной пеленой, исчез, а рука стала холодной.       Ей уже приходилось чувствовать подобное в тот день, когда Голд вытащил её из старых воспоминаний. И, как и в тот раз, она ощутила глубокую благодарность к магу. В этой ситуации виноват не один Лерой. И Эмма тоже была неправа.       Лерой лишь махнул рукой.       — Крюк сам виноват. Этот старый должок так и так всплыл бы рано или поздно. Не надо было сделку заключать с этой…       Договорить он не смог. Его волшебное сердце засветилось синим, и гнома разорвало на куски. Кровавый фонтан обрызгал Эмму и Голда с ног до головы.       Несколько секунд — и куски рассеиваются в блестящую голубую пыль. Она с воем закручивается в небольшой торнадо, что поднимает вверх стулья у бара и посуду и разбивает все о стену. В Эмму летит обломок ножки. Она инстинктивно уворачивается и лезет под стол, что оказался неподвластным торнадо. Вскоре вой стихает. Эмма выбирается из-под стола и видит перед собой дракона размером с автомобиль. Дракон выглядит перепуганным. Их взгляды встречаются, и Эмма чувствует, что больше не может пошевелиться, но ещё способна дышать. Остаётся лишь разглядывать дракона и ждать своей неминуемой участи.       Его длинное узкое тело напоминало змеиное. Мордой он походил на морского конька, длинные окровавленные клыки, что почти доставали до шеи, и маленькие чёрные, не под стать гордому хищнику, лосиные рожки. Голубые глаза на вытянутой морде внимательно смотрели на Эмму, из широких ноздрей валил пар. Она попыталась пошевелиться, но ничего не вышло. Дракон её загипнотизировал. Голд и Руби тоже сидели как истуканы.        В клыкастой пасти дракон держал волшебное сердце Лероя, что уже не светилось, как раньше. Одним движением дракон проглотил его и расправил двухметровые, перепончатые крылья, приготовившись взлететь.       Тут из подсобки, с грохотом сшибая двери с петель, выскочил серый волчонок и с рыком вцепился дракону в хвост. Он упирался лапами и тянул дракона назад, стараясь не позволить тому взлететь.       Дракон взвыл от боли и резко попытался сбросить с себя волчонка. Не вышло, щенок с рыком ещё крепче вцепился в хвост.       Дракон стал махать крыльями чаще и чаще и вскоре взлетел. Волк даже не думал его отпускать. Тогда дракон резко поднял хвост к потолку и ударил им по люстре. Та с грохотом раскололось, а волчонок со скулежем упал на холодный пол, задергал лапами и затих.       Дракон, освободившись от балласта, набрал скорость и, разбив окно, вылетел наружу. Завыла сигнализация. Эмма подпрыгнула на своём месте. Голд и Руби тоже выглядели ошарашенными.       Всё произошло настолько быстро, что облитые с ног до головы кровью Эмма и Голд не успели испугаться, а Лерой — почувствовать боли. Гном быстро умер без крика и мук на лице.       Первым в себя пришёл Голд и принялся тормошить Руби.       — Быстро звони Фенриру! Только он может мгновенно исцелять оборотней.       Руби часто хлопала ресницами, то открывала, то закрывала рот, но всё же достала из сумочки мобильный. Эмму всю трясло. У неё кружилась голова. Она протянула руку Голду, тот помог ей встать.       Он щёлкнул пальцами. Его и Эмму заволок туман, и как только рассеялся, на их одежде больше не было крови.       — А теперь надо быстро отсюда уезжать, иначе опять пробки будут или от моей машины даже винтика не останется, — пробормотал Голд, нервно отбивая ритм по столу.       — Это почему же? — спросила Эмма. Её по-прежнему всю трясло и было страшно. Слишком уж всё внезапно произошло.       Она не раз видела чужую смерть и всё равно не могла привыкнуть к мысли, что человек только что дышал и разговаривал с ней и вот, больше от него ничего не осталось. Да и Лероя было жалко. Он в первый год жизни в Сторибруке хорошо ей помог, и если бы не история с Крюком, то Эмма бы не держала на него зла.       Касательно драконов. Малифисент была намного крупнее и выглядела опаснее. Так что и на эту кусачую ящерицу управу найдём, и неважно, что она может становиться невидимой и вырывать сердца. И не таких побеждали.       Больше пугало не это. Со смертью Лероя оборвалась ещё одна нить к спасению Крюка. Впрочем, был ещё волшебный порошок. Наверняка именно он и даст все ответы.       Может, Эмма только храбрилась, но очень уж не хотелось опять впадать в отчаянье.       — Фенрир, когда превращается, становится волком размером с двухэтажный автобус и бежит не разбирая дороги. Особенно, когда дело его щенков касается. Он мне машину помнёт.       — Так мы можем собрать магические следы… — не унималась Эмма.       — Не можем, мне порошок из пунцовых звёзд надо будет заново готовить, так что пошли! — с этими словами Голд взял её за руку и быстрым шагом пошёл к выходу.