Сожги мою тень

      Эмма ничего не понимала. Всё смешалось в голове. Смерть Лероя. Дракон. Подвиг Скольда.       Одно она знала точно: надо срочно догнать дракона. Они не должны его упустить. Не должны потерять последнюю ниточку к спасению Крюка.       Эмма подбежала к машине и уже была готова открыть дверь, ведущую к месту водителя, но путь преградил Голд.       — Ты не поведёшь мою машину в таком состоянии, — твёрдо сказал он, выделив интонацией слово «мою».       — Дракон улетает! — закричала раскрасневшаяся Эмма и показала рукой в небо. — Надо срочно его догнать, а ты всегда едешь, как черепаха под фанезепамом!       Эмма попыталась толкнуть Голда. Тот перехватил её руку в паре сантиметров от плеча и резко опустил вниз, бормоча сквозь зубы:       — У змеевидного дракона скорость триста километров в час, не говоря уже что он в разы маневреннее моего ведра, — Голд бросил негодующий взгляд на машину. — Мы его никогда не догоним.       Эмма отступила. Ничего не удалось. Голд оказался гораздо сильнее, чем она думала. Эмма сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Сдаваться она не собиралась, по-прежнему желая поймать дракона по горячим следам во чтобы то ни стало. Очень уж хотелось отомстить этой мерзкой ящерице за всё, что с ней произошло.       — Трансгрессия? — выпалила Эмма.       — Так ты знаешь, куда полетел дракон? — осадил её Голд.       — Телепортация? — Эмма почти кричала, но Голд лишь сложил руки на груди и покачал головой.       — У нас есть два портала? — хмыкнул он.       — Хватит со мной спорить, надо срочно догнать его! — теперь уже Эмма кричала на всю улицу.       Не в силах справиться с нахлынувшим на неё гневом и отчаянием, она сначала схватила Голда за воротник, а потом принялась колотить его по груди. На подобие драки начали оборачиваться зеваки, фотографирующие разрушенное кафе для инсты. Но Эмме было всё равно.       Голд, увернувшись от пары ударов, выждал момент и крепко прижал Эмму к себе. Она почувствовала теплоту его тела и мерное биение сердца. Это немного утишило гнев. И всё же очень хотелось избавиться от переполнявших её эмоций, отомстив хоть кому-нибудь, или хотя бы с горя напиться.       Голд чуть ослабил хватку и, как недавно в кафе, дотронулся до затылка Эммы. Вновь тепло. Ей стало значительно легче. Неожиданно пришло осознание, что хватит вести себя, как малолетка с острым ПМС. И не важно, что у неё действительно был гормональный сбой.       Надо успокоиться. Надо подумать. Надо уезжать. Надо искать новые способы для поиска. Надо стараться жить дальше. Хоть как-нибудь.       Так больше шансов спасти Крюка и отомстить за него и за смерть Лероя.       Слёзы полились из глаз, но Эмме стало гораздо легче, а Голд мягко зашептал на ухо:       — Сейчас нам дракона никак не догнать, но есть другие способы его выследить, хотя придётся немного потерпеть.       — Но он же убил Лероя! — не унималась Эмма, но больше кричать не стала. — Мы же теперь ничего не узнаем о Крюке.       — Увы, навряд ли дракон хорошо говорит на человеческом, — произнёс он через какое-то время. — Лерой мог пересказать историю Крюка кому-то другому. И, в любом случае, не дракону, хотя выслеживать его так и так придётся.       — Ты прав, но, но…       Надо было что-то сказать, но вместо связанных предложений в голову Эммы почему-то лезли воспоминания об их немногочисленных свиданиях с Крюком. Порой длинных, тягостных, романтичных, а порой горячих и страстных, когда рот был занят совсем не разговорами. И как же было горько, что сейчас она лишится этого. Последняя ниточка, ведшая к спасению Крюка, оборвана. А она не должна, не должна его терять. Как бы он ни вёл себя в последнее время, это её Крюк, и он сейчас где-то страдает и ждёт её.       — Да, я понимаю, это очень трудно, но постарайся успокоиться, — произнёс Голд и стёр тыльной стороной кисти слёзы с её лица.       — И всё резко наладится? — проворчала себе под нос Эмма.       Голд промолчал. Он открыл переднюю дверь автомобиля и сел за руль. Эмма села рядом. До этого она по непонятной причине ездила на заднем сиденье, сейчас захотелось пересесть. Румпель внимательно посмотрел на неё, но ничего не сказал, а вместо этого вставил ключ в замок зажигания, а когда они поехали по шоссе, продолжил:       — Нет, если ты успокоишься, тебе будет проще сосредоточиться и мысл… Кстати, Лерой сказал одну важную вещь: у Крюка был должок перед какой-то женщиной. Сильной.       Про «мыслить здраво» он не договорил, и Эмма была искренне благодарна ему за это. И за то, что Голд с ней возится. Это даже подняло настроение.       — Будь тут Скольд, добавил бы ещё про независимую, — пошутила она и тут же осеклась, вспомнив про волчонка без сознания. — Бедный мальчик.       — Рад, что ты приходишь в себя. Скольда спасёт Фенрир. В любом случае, в городе не так много женщин с магическими способностями. И даже если колдунья не отсюда, то всегда есть возможность найти портал, откуда она пришла, или какую-то вещь у Крюка, связанную со сделкой. Ещё надо обсудить с Реджиной организацию похорон.       — А это нам зачем? — проворчала Свон. Всё же она ещё не простила Лероя и не важно, что он мёртв. — Почему мы должны этим заниматься?       — Да, конечно, Лерой каким-то невероятным образом посмел спаивать Крюка, — голос Голда так и сочился сарказмом. — Но он много всего хорошего сделал для города. Не забывай об этом. Ещё там будут все, кому он мог рассказать про Крюка. Друзья, собутыльники. Важно собрать всех.       У Эммы вновь разболелась голова, и она плохо понимала, куда клонит Голд, хотя и осознавала, что во всём этом есть рациональное зерно.       — Допрашивать на похоронах? Они же там будут скорбеть.       — Скорбеть? — переспросил Голд и вперился в Эмму взглядом. — Ну-ну.       Вновь повисла пауза. В этот раз она поняла, что он имел ввиду, и стало стыдно за своё поведение. Нил ей, конечно, причинил достаточно боли, хоть и доказал потом, что не такой уж козёл. Только в память обо всём хорошем ей не стоило целоваться, а чуть позже на нетрезвую голову заниматься сексом с Крюком прямо на поминках. Да и по отношению к Голду это неправильно. Она даже представить не могла, что чувствовала бы, если бы девушка Генри вела себя так на его похоронах. Эмма бы этой сволочи все волосы повыдёргивала.       Я бы прибила за такое. А он сдержался. Отчасти.       Впрочем, Эмма не стала ничего говорить вслух. Кто знает, как Голд на такое отреагирует, а сейчас он — единственный союзник, чтобы ни говорили Прекрасные и кого бы не строила из себя Реджина.       Большую часть пути они проехали молча. Голд как всегда внимательно следил за дорогой. Его лицо не выражало никаких эмоций, а вот все движения рук казались суетливее обычного. Вдруг Эмма почувствовала запах только что выстиранной шерсти с едва уловимым ароматом лаванды.       Эмма наморщила лоб. Здесь никак не могло пахнуть вязанным одеялом, в котором её нашли. Оно долгое время было единственным напоминанием, что её родители на самом деле существовали и, быть может, как ей тогда казалось, заботились о ней.       — Ты не чувствуешь запах шерсти и лаванды? — спросила Эмма.       — Ого, ты начинаешь чувствовать запах чужих эмоций, — восхитился Голд.       — Уф, я уж думала, у меня психоз…       — Бытность Тёмного немногим от этого состояния отличается, увы. Где-то даже хуже, — усмехнулся Голд.       Эмме захотелось стукнуть его по плечу, но она сдержалась. Было в его голосе что-то такое, благодаря чему стало понятно: он если и шутит столь странным образом, то только наполовину.        — Потому надо иногда подстраховываться, чтобы не сойти с ума окончательно. Или, по крайней мере, чтобы психотические эпизоды не были такими уж частыми.       Повисла пауза. Эмму сказанное не испугало. Она сама прекрасно осознавала, что её поведение не нормально. Хотя магическое объяснение происходящего нравилось гораздо больше, но у неё уже один раз были галлюцинации, задолго до Сторибрука. Это говорило само за себя.       Впрочем, в то время Эмма уже ничем не напоминала ту взбешённую школьницу, ударившую брата-кретина бутылкой, и не боялась психотерапевтов и психиатров, а потому вовремя обратилась к ним за помощью. Её вылечили, но лишь отчасти. Галлюцинаций больше не стало, но они могли появиться вновь. Сейчас можно было по крайней мере порадоваться, что это не они.       Всё же что-то в словах Голда не давало Эмме покоя. И дело здесь не в только что сказанном, а в…       Тут до неё дошло.       — Ты назвал вид драконов, ты встречался с ними ранее? — спросила Эмма взволнованно.       — У одного даже еду недавно покупал, — хмыкнул Голд. — Мушу, хоть и гораздо меньше размером, но он дракон того же вида. Правда, знаю о них немного. В Зачарованном лесу змеевидные драконы — большая редкость. Летают они быстро. Их чешуя защищает от любой магической атаки, но против стрел у них нет защиты, потому их почти всех перебили.       Неужели придётся опять спасать Сторибрук…       — Они вредили людям? — спросила Эмма с досадой.       — Не особо. Но из их чешуи делали самые мощные противомагические щиты и амулеты, а из рогов и когтей — средства для потенции. Из-за последнего их всех и перебили. Я о них читал только в книгах и видел лишь раз, в выпотрошенном виде, — Голд сделал небольшую паузу. — Тогда я был совсем маленьким и прятался от пьяного отца в лавке мясника, там как раз лежали две туши змеевидного дракона: одна целая, другая разделанная. Больше они мне не встречались. За исключением Мушу, но он другого подвида.       — Так можно будет узнать у него о них.       Голд кивнул.       — Отличная идея. Но сегодня лучше порошком из пунцовых звёзд заняться.       Дальше они ехали молча и без каких-либо происшествий и, приехав домой, по очереди приняли душ, смывая с себя отвратительную вонь. Жаль, то же самое нельзя было сделать с воспоминаниями о смерти Лероя и беспокойством за жизнь Крюка.