Дон Пендрагон и сын

— Артур, я все сейчас расскажу, все объясню, — Мерлин взял ладони Артура в свои, едва заметно вздрогнув от того, насколько они инертные, безжизненные. Как у мертвого. Тогда… — Легенды, которые сложили о нас, ты и без меня знаешь. Однажды я понял, что это время настало. Что ты вернулся, король Былого и Грядущего. Я увидел это во сне и знал, что это не просто сон. Из него же узнал, где тебя искать. Прежде чем продолжить, Мерлин судорожно перевел дух, с пристальным отчаянием вглядываясь в любимые глаза, ужасаясь отчужденному выражению в них. Ему стало до смерти страшно. Он ведь, считай и не ошибешься, снова обманул Артура! Опять скрыл правду о том, кто он! Она еще и открылась случайно, что во сто крат хуже! Или… не случайно. Далеко не все в этой жизни зависит от нас, что-то идет своим чередом, и ему ли не знать, что изменить этого невозможно. Так и должно было произойти, быть может. Когда наступила пора Артуру Пендрагону узнать кто он. И… если предсказанному верить, скоро всему наступит тотальный шандец. Вот и погуляли на свадьбе, напоследок. Не иначе из-за атмосферы праздника только что примерещилось, что Артур только посмеется над тем, как глупо и буквально спалился Мерлин, так и не попавшийся в тот раз. Лишь порадуется настоящей встрече с ним, как сам он своему вернувшемуся королю. — Впервые я увидел тебя еще новорожденным. Знаю, кошмарно, прозвучит — я начал следить за тобой. Поражаясь каждому встречаемому мною знакомому прежде лицу. Никто меня, разумеется, не помнил, не отец, не Гаюс. И как только вам самим не приходило в голову кто вы… Ладно, твой дед назвал сына Утером при такой фамилии. Но ты и Моргана потом… Да еще и я так удачно вписался. А потом вообще Моргауза с Мордредом, над чем общественность уже не сдержалась и от души похихикала. Да, точно, я уверен, пробил час. Все так и должно было случиться, ничего случайного не было. Потому родители именно так называли детей, по воле ведущего их рока. Поэтому каждый повторил те свои черты, поэтому же мы и собрались вновь все вместе. Прости, я отвлекся. — сбивчиво и торопливо рассказав столько всего, перескакивая с одного на другое, заговорив о совсем не важном в эту конкретно взятую минуту, Мерлин подсознательно тянул время. Страшась услышать то, что и прозвучало, едва он замолчал. — Ты все подстроил, — убито, чуть ли не с ненавистью, бросил Артур, отшатываясь от Мерлина, как от ядовитой гадины. Он вообще ничего, кроме первых двух фраз не услышал. После них — конец, пропасть, провал, бездна. Куда, следом за ним, рухнул Мерлин, после его слов. — Да… — сгорбился и окончательно поник смертельно бледный волшебник. Не в силах поднять на любимого и вновь обманутого, действительно преданного им теперь человека остановившийся, помертвевший взгляд. Как не мог мгновением раньше шевельнуть руками, упавшими вниз сломанными крыльями, когда Артур разомкнул объятия. Не смог хотя бы попытаться удержать, хоть так, чисто инстинктивно, — Артур, я… Я все, не мог больше ждать. Я ждал тебя столько! Все это время ждал! Да, осталось подождать всего ничего, но я не мог больше! Сломался… Одно заклинание помогло мне вернуться к облику ребенка. Это было не то же самое, что изменить внешность на некоторое время, что стало у меня получаться со временем запросто, стоило пожелать. То заклинание, меняющее действительно, полностью, саму суть… Если бы я знал, как оно на меня подействует, не решился бы ни за что в жизни — оно отобрало у меня память! Подумай я как следует, мог бы о чем-то таком догадаться — я же не был знаком с тобой в детские годы. Вспомнил все только когда достиг того возраста, когда мы с тобой познакомились, предположу, что в тот же день и час. И… что мне было говорить, как объяснять… — Где-то я это уже слышал, — усмехнулся Артур страшной мертвенно-ледяной усмешкой, складывая руки на груди. Закрываясь, отгораживаясь. Как будто ставя точку на том, чтобы когда-нибудь еще обнять. Словно поставив крест на себе самом, сложив руки, как на покойнике. — Скажи еще, что испугался, как бы я не приказал отрубить тебе голову. — Артур, прости меня… — все, что смог выдавить Мерлин из сжавшегося горла и сдавившей груди, в которой помертвело сердце. Они замолчали, надолго, каждый запертый в своем аду, один человек, потерявший все, напротив другого, мертвец рядом с мертвецом. Артура раздирали самые противоречивые чувства. Преобладало все же желание дать Мерлину в морду. До всяких там пророчеств, воскрешений, Альбионов ему не было сейчас ровным счетом никакого дела. Получить плевок в душу от того, кого любишь… Что ж за карма у него такая сволочная, а?! Как верить тому, кто лжет тебе в глаза… не первый раз уже… Но… Ведь это был тот же самый Мерлин. Тот, кто незримо оберегал его всю прошлую жизнь. Тот, с которым он провел почти всю эту жизнь под одной крышей. С кем однажды он разделил не только кров, но и постель. Куда он же его и затащил, чтобы быть справедливым. Как, кстати, нельзя сказать и того, что Мерлин упирался и не хотел быть на нее заваленным. Это был все тот самый Мерлин, которого Артур полюбил… еще тогда… если совсем уж честно… — Так чего ты хотел добиться этим твоим омолаживающим заклинанием? — брезгливо скривился рот Артура, чувствующего, как на самом деле он оттаивает уже. Оживает. Возвращается к своему Мерлину… что б ему и его магии! — Подружиться и гонять со мной вместе в футбол? — Ну да, — бесхитростно улыбнулся маг, вздергивая голову, ловя выражение на лице вернувшегося короля Камелота и сникая обратно. Рано он обрадовался тому, что Артур заговорил с ним вновь… — Просто хотел быть с тобой, Артур. Вот и все… Считая, что у меня останется сознание взрослого, я думал, что смогу о себе позаботиться. Не знаю уж, почему отец… твой отец принял меня за оборванца, вроде выглядел я вполне прилично. Знаешь, как я перепугался, обнаружив однажды у себя магические способности? Так, что в комиксы про супергероев на хрен уверовал. Все прошлое стерлось у меня из головы, вообще все. Может потому, что слишком много всего накопилось за прошедшие века, на такое заклинание точно не было рассчитано. — Ты забыл, а я наоборот вспомнил. Ни черта не помня на самом деле, — не без печали хмыкнул Артур, и Мерлин вздрогнул вновь. От слабо зажегшейся и затрепетавшей в нем надежды на понимание и прощение. От тепла, вновь зазвучавшего в таком родном, самом любимом на свете голосе. Единственном по-настоящему дорогом, бесценном. — Наверное, потому и привел тебя сюда, и забрать тебя у меня не позволил. — И… это ты назвал меня Мерлином, — несмело, почти робко напомнил величайший из магов, по совместительству консильери преступного клана. Раньше он не хотел напоминать Артуру и того, что тот только что припомнил сам. Не хотел давить на него, чуть ли не взывать к жалости. — Надо же было тебя как-то назвать, — проворчал медведем Артур, поднимая с пола сигарету и засовывая ее обратно в рот. Секундная заминка — и нагнувшийся вперед Мерлин поднес огонек, как в прошлый раз. Настала очередь Артура непроизвольно вздрагивать. — Ничего о себе ты не говорил. Не помнил. — Как же так, ты меня вспомнил, а я тебя нет! — вне себя, от самого настоящего для него горя, взвыл Мерлин, хватаясь за голову, утыкаясь ею в колени, весь сжимаясь. — Не хрен было с магией химичить, — не без злорадства рассмеялся Артур, но тут же осекся. Ткнул сигаретой в пол, туша ее, схватил Мерлина за руку, дернул на себя и крепко прижал к груди обеими, — Все, Мерлин, все. Все хорошо, успокаивайся давай. Не важно все это. У нас с тобой вообще проблемы посерьезнее, насколько я понимаю. И если понимаю хоть что-нибудь, у всего человечества, по крайней мере, в пределах Альбиона. Так что я даже пока забью думать о том, ждать ли мне снова подлянки от Морганы. Ты чего, ревешь, что ли? Не смеши меня, было бы из-за чего, забыл-не вспомнил, подумаешь! — Не поэтому, — едва разборчиво шепнул не скрывающий больше слез неимоверного душевного облегчения Мерлин. Слез бесконечного счастья. От того, что Артур окончательно вернулся к нему. Что снова смог понять и простить. Что все равно любит. Так сильно, что узнал тогда в глубине души, и назвал его собственным позабытым именем. — Куда я от тебя и без тебя… — пробормотал Артур, гладя Мерлина по вздрагивающей худой спине и трогая губами его теплый затылок. — Я люблю тебя, знаешь ли. Не отвечай, и так знаю, что скажешь, ничего нового. Говори лучше, что дальше делать будем. Со всеми этими рагнареками, которые подкрались незаметно. Давай, консильери, оправдывай свое гордое звание, советуй, лодырь. На самом деле отвлечься на рагнарек Артуру было и то легче. Не так-то просто получить по башке знанием о том, что ты тот самый Артур, от которого весь Альбион зависит и чего-то там ждет. Или навалившимися булыжниками воспоминаниями, целый курган вокруг него насыпавшими. Вспомнившаяся до мельчайших подробностей собственная смерть, опять же. Гораздо тяжелее было пережить вранье Мерлина. Прямо как тогда, когда из-за этого земля ушла из-под ног. Именно его ложь, долгая, изощренная, насмехавшаяся в лицо день за днем, год за годом! С этим и было примириться сложнее всего. Если Артур кому-то и доверял безоглядно — ему ведь… — Я знаешь, о чем подумал, — рискнул Мерлин поднять мокрое от слез лицо с сияющей до ушей мальчишески-влюбленной улыбкой, — Раз все так один к одному складывается, значит точно не просто так. Время стало таким, что Экскалибур может послужить лишь символом веры. Как раз с верой теперь особая напряженка, хоть оккультизм и вошел снова в моду. Меч сможет послужить разве что после ядерной войны, когда выжившие поневоле вернутся к давно минувшему образу жизни. Так, может, ядерную катастрофу ты, Артур, и должен остановить? «Холодная война» в самом разгаре. «Горячих точек» тоже хватает, тебе ли не знать. Разве у тебя, как и у большинства, нет чувства, что все вот-вот взорвется? — Ну, ты загнул, — впервые душевно расхохотался Артур, запрокинув голову, — Предотвратить атомную войну? Мне? С этим к главам других государств, СССР и США, потеснись даже любезно на троне нынешняя королева. — Сир, позвольте намекнуть, — от того, как Мерлин назвал Артура, на миг замерли они оба. Столько всего вдруг ожило, вспомнилось… И… как же сладко заныло от этого на душе! — Как раз твои навыки контрабандиста могут пригодиться. Знание преступного мира, равно как и мира военных, среди которых у тебя полно настоящих верных друзей. Думаю, после этих слов ты как раз вспомнил некоторых, которых знал раньше под другими именами. Они были обычные люди, не короли, не волшебники, наверняка поэтому не получили при рождении своих прежних имен, но все равно встретились с тобой. Ты снова притянул к себе своих рыцарей Круглого Стола. Все по-старому пропитано магией, она никуда не ушла, она суть всего, объясняемая теперь на молекулярном уровне. А еще мне кажется, что мы с тобой, Артур, будем единственными, кто все вспомнит. Смею заметить, просто так мне не кажется ничего, никогда. Да, кстати, войну, разворачивающуюся в кабинетах, там и побеждать, тем, кто вхож туда, благодаря своему титулу и связям в высших эшелонах власти. Теперь мечом победу не намашешь и честно много не навоюешь, Артур Пендрагон. — Вот думаю, затрещину тебе отвесить или поблагодарить за советы и проникновенную речь? Что ты мне посоветуешь, Мерлин? — принял Артур задумчивый вид, ероша волосы любовника. — Это уж как вам угодно, ваше величество. — дрогнул голос Мерлина, а из глаз вновь побежали слезы, когда Артур взял его за подбородок, властно приподнял голову и нежно поцеловал. — Окей, а ты чем заняться собираешься? — со смешком поинтересовался Артур, после того, как обнявшиеся молодые люди снова надолго замолкли, тесно прижавшись друг к другу. Окончательно переживая все сегодня произошедшее и оставляя оное прошлому. Наслаждаясь близостью. Полной отныне. — По пабам болтаться, пока я с атомной войной воюю? Еще не факт, конечно, что ты угадал и, по-моему, это полный идиотизм. — Я — как всегда. — открыто улыбнулся Мерлин, договаривая лукавым взглядом все остальное, — Буду помогать тебе, Артур. Чем могу. «Буду приглядывать за тобой. Всегда буду рядом. И больше умереть тебе я не дам!» Мерлин не произнес этого вслух, но Артур все равно услышал. Прямо в своем горячо любящем отзывчивом сердце.