Мой лучший талисман

— Я? Королём? Ты серьёзно, Шин-чан? — как-то нервно хихикнул Такао. — Нет, я шутки шучу! — вспылил Мидорима. — Ну какой из меня король? — Взбалмошный, болтливый, вертлявый, хамоватый, наглый, снова болтливый, дерзкий и язвительный, — с удовольствием перечислил Шинтаро и, видя возмущение Казунари, тихо добавил: — а также храбрый, милосердный и любящий. — Так не честно, плохих качеств больше! — надулся Такао, но Мидорима увидел довольный блеск в его глазах. — Я не смею скрывать правду, — хмыкнул король. Казунари прищурился и недовольно ответил: — Таким ты меня, значит, представляешь? Шинтаро закатил глаза, устало потёр переносицу, прежде чем достать главный козырь из рукава: — Так ты что, не хочешь стать моим мужем? Чуточку холодности, каплю огорчения, щепотку возмущения, долю страха и вуаля! — Конечно, хочу! — горячо заверил Казунари, нырнув под услужливо подставленную руку. — Но быть королём... это не для меня. Ты рождён им, я же вообще не человек! — И что? Как будто все сидящие на троне были рождены королями! У Аомине трое мужей. И ни один из них не король по крови. — Трое мужей? — казалось, только это Такао из слов Шинтаро и уловил. — Ну да, Аомине... — Мидорима примолк, подбирая подходящее определение, — лёгких путей не ищет, — буркнул он, наконец. — Надо же, — хмыкнул тритон. — И что, всех любит? Такое бывает? — Бывает, как оказалось. Не поверишь, пока сам не увидишь. — Хотел бы я увидеть. — Вот станешь моим мужем, королём Террума, и вполне официально поедешь в Акварус, — усмехнулся Шинтаро, — у нас на носу подписание важного мирного договора. — Играешь моим любопытством? Не стоит, я и так увяз по самую макушку, — вздохнул Казунари. Уткнувшись носом в тёплую, пахнущую бризом и лесной свежестью шею короля, тритон прильнул как можно ближе. Голова предсказуемо закружилась, стоило Такао поглубже вздохнуть аромат Мидоримы. Не отрываясь от любимого, он пробормотал: — Я уже весь твой, Шин-чан. Но стану ещё и мужем, поэтому да, я согласен. И на корону тоже. Ты же не отстанешь, верно? Потом не жалуйся на мою взбалмошность! Шинтаро тихо фыркнул, украдкой млея от поползновений тритона. — Не отстану. У тебя будет время, чтобы привыкнуть и понять, что ничего страшного в этом нет. Я помогу и Мияджи поможет, он же... — но вдохновенную речь Мидоримы прервал сам Казунари. — Мияджи? — Ну да, мой советник — Мияджи Киёши, — непонимающе нахмурился Шинтаро, — он предан мне. — Киёши, значит... — задумчиво пробормотал тритон. — Что-то не так? — тут же спросил король. Памятуя о своих прошлых ошибках, Казунари решил сразу же поделиться с Мидоримой своими подозрениями: — Когда я искал родителей и остальных жителей столицы, ко мне подплыл один из изгнанных на сушу тритонов, так вот его звали Мияджи Юя. — И что? Может просто одинаковые фамилии? — пожал плечами король. — Может, но я в такие совпадения не верю, — покачал головой Такао. — Покажи мне своего советника, Шин-чан. — Ну и кто из нас параноик, Бакао? — Это не паранойя, просто возможно Киёши один из нас. Мидорима скептично фыркнул, но всё же приказал слугам отыскать Мияджи. Советник прибежал спустя несколько минут, взмыленный и взъерошенный. Он остановился у порога, поклонился и уже после обратился к королю: — Вызывали, Ваше Величество? Но вместо Шинтаро ему ответил Такао: — Один в один! Киёши непонимающе нахмурился и перевёл взгляд на Казунари. — Ты ведь тритон, Мияджи? — осторожно поинтересовался Такао, идя по хрупкому льду. Он не был уверен в своих подозрениях, но стоящий перед ним советник Мидоримы был поразительно похож на Юю. Те же светло-карамельные волосы, конечно, длиннее, но не суть, те же медовые глаза, да даже те же черты лица, похожая мимика и идентичные движения. Поразительное сходство. Киёши открыл рот, пытаясь что-то сказать, снова закрыл его, тяжело вздохнул и ответил, наконец: — Бывший. Казунари стушевался, попав по болезненной точке советника. — Прости за бестактность, но мне нужно было знать. — Мияджи, ты же знаешь, что придётся рассказать мне всё? — опасно прищурился Мидорима. — Не стоит, Шин-чан... — тут же взвился Такао. — Нет, стоит, — кивнул Киёши, — давно уже. Я родился тритоном, Ваше Величество, но не говорил Вам об этом потому, что Вы сочли бы меня сумасшедшим. Простите мне мою слабость, прошу Вас. Была ещё одна причина... Яно отобрал мой хвост пять лет назад, бросив на суше. Я ощущал себя человеком, навечно отлучённый от моря. Мидорима впервые в жизни не нашёлся с ответом. С одной стороны, его верный и преданный советник врал всё это время, скрывал такой секрет... но как же, наверно, ему было больно жить, не имея возможности вернуться домой... — Ты... влюбился в человека?.. — тихонько спросил Казунари, разделяя горькую тоску Киёши. Мияджи поднял склонённую голову и снова кивнул. — Да. — И он... бросил тебя, узнав правду? — Нет, он принял меня. Он дал мне всё. И я... не знаю, что со мной было бы, не будь его на свете. Такао облегчённо выдохнул. Оказалось, всё это время он почти и не дышал от напряжения. — Киёши, ты же знаешь, что я накажу тебя, — вмешался Шинтаро. — Да, Ваше Величество. Можно, я предупрежу его, моего человека, прежде чем меня посадят? — Никто сажать тебя не будет! — нахмурился король. — Я понимаю причины твоей лжи. Иди, позже придумаю, что с тобой делать. Мияджи неверяще моргнул, потом расплылся в улыбке и низко поклонился королю, выражая благодарность. Он собрался было выйти, но остановился и задал терзающий его вопрос: — Как ты узнал, что я тритон? Меня невозможно учуять, хвоста-то нет. — Брата твоего встретил, — хмыкнул Такао, — Мияджи Юю. Вы поразительно похожи! — Юя... — прошелестел советник, неловко ухватившись за дверную ручку. — Он храбрый молодой тритон. И, Киёши, твой брат вернулся в море. Теперь и ты можешь, если захочешь. Мияджи сжал пальцами бумаги у себя в руках, захваченные впопыхах, но не смог сдержать радостно-горького всхлипа. — Но... мой хвост... — Он вернётся, — ободряюще улыбнулся Казунари, разделяя боль тритона. — Я могу идти, Ваше Величество? — собравшись, обратился Киёши. — Иди, и Мияджи... кто он, твой человек? — Вы знаете его, Ваше Величество, — казалось, советник засветился изнутри при упоминании о возлюбленном, — он начальник Вашей охраны — Котаро Хаяма. Шинтаро удивлённо хмыкнул. — Хороший выбор, Киёши. — Спасибо, Ваше Величество. — Чего только не узнаешь... — пробормотал Мидорима, когда дверь за советником захлопнулась. — Да уж! Рад за них, мало кто из нас находит успокоение на суше. Про любовь и вовсе молчу. — Скоро всё изменится. — Первые шаги сделаны, стена между нашими мирами почти разрушена. Шин-чан, это же... потрясающе! — задохнулся от радости тритон. Мидорима обнял его сзади, положил подбородок на плечо и застыл так, наслаждаясь мягким, горячим телом в своих руках. Такао понял, что король молча согласился с его словами и расслабился, млея в надёжных объятьях. — Кто выбирает дату, Шин-чан? — прошептал тритон, имея в виду свадьбу. — Оба, Бакао, оба, — усмехнулся Мидорима. — Осень — замечательное время года, не находишь? Я встретил тебя осенью... — Морские Боги, Шин-чан, а ты романтик! — тут же подколол Казунари, за что король ущипнул его за округлую ягодицу. — Ладно, ладно, прости, но это правда так мило! Ай, Шин-чан, не щипайся! Мне моя попка ещё нужна! Да и тебе тоже... — Заткнись, Такао, — привычно ответил Мидорима, но руки от его задницы не убрал. — Если серьёзно, то я... — брякнул Казунари, и был бесцеремонно прерван. — А ты бываешь серьёзен? — скептически приподняв бровь, спросил король, за что Такао тут же стукнул его кулаком в плечо. — Иногда. Так вот, если серьёзно, то я за. Может октябрь, Шин-чан? — Конец октября, Такао. Идёт, — улыбнулся Мидорима, уже покрывая поцелуями гибкую шею будущего мужа. — Чёрт, это... ах... не честно! Грязный номер, Шин-чан! — всхлипнул Казунари, подставляясь под мягкие ласки. — А число? — Выберем потом, — возвестил король, подхватив разомлевшего тритона на руки. — А сейчас пошли репетировать брачную ночь! — По-моему, мы её уже отрепетировали несколько раз и не только, — хохотнул Такао. — Маловато... — Ты умеешь убеждать! — фыркнул Казунари, прежде чем Мидорима уволок его в покои.