Мой лучший талисман

Вот и настал этот день. Такао стоял перед толпой и произносил торжественную клятву. В чернильных волосах сияла корона правителя. Рядом стоял жрец, проводящий ритуал и, конечно же, Мидорима. Шинтаро мог сколько угодно раз говорить, что коронация — обыденное действие, но Казунари видел, как он волновался и, несомненно, гордился. Сам же тритон был собран и нисколько не переживал. К торжественному событию его готовили с особой тщательностью. Мияджи помогал Такао, наставлял и вкладывал в его голову все свои знания. Они с Киёши вообще как-то незаметно сдружились. Даже плавали теперь вместе. Мияджи радовался как малёк, разрезая водную гладь мощным золотисто-алым хвостом, и его счастье передавалось Казунари. Многое поменялось в жизни Такао за последние полтора года. Он не только каким-то непостижимым образом остался тритоном, но и обрёл любимого человека, почувствовал, каково это — жить, а не существовать. И вот теперь Казунари становился ещё и королём. Слова заученного наизусть текста клятвы так и лились из него: — Клянусь защищать Террум, как свою родную страну, беречь и поддерживать мир и спокойствие, препятствовать несправедливости. Клянусь править честно, мудро и достойно. — Ты молодец, — голос Шинтаро потонул в радостном гомоне и выкриках толпы. Казунари молча схватил мужа за руку, забирая себе немного уверенности. Мидорима сжал прохладные даже сквозь перчатки пальцы и ободряюще улыбнулся тритону. Он и сам переживал, хоть и не показывал этого. Шинтаро было волнительно и радостно наблюдать за коронацией мужа. Жрец читал древние заклятия, жёг сухие травы и проводил нехитрый, но обязательный ритуал. А потом он же возложил новую корону на голову Такао, объявляя его правителем Террума. Мидорима видел, как гордился собой Казунари, произнося слова клятвы. И ему самому хотелось подойти, обнять своего тритона, поцеловать на глазах у толпы. Шинтаро всю жизнь полагал, что следует прислушиваться к предсказаниям, носить с собой талисманы. Это знание оберегало его от невзгод. Но пришло время меняться. Такао стал его единственным и незаменимым талисманом. Он был поддержкой, силой, опорой, любовью, счастьем. Всем. Смешно, взбалмошный, дерзкий и чересчур болтливый мальчишка смог занять своё место в сердце короля совершенно незаметно. Но Мидорима нисколько не жалел. Всю жизнь отец втолковывал, что любовь — слабость, она опасна и никчёмна. Нао хотел вбить эту истину в голову сына, но Шинтаро не повиновался, предпочитая идти по своему пути. — Любовь не слабость, отец, — прошептал король, глядя на смеющегося мужа, — это сила. Сила, которую ты так и не обрёл. — Ты что-то сказал, Шин-чан? — Ничего, Такао, абсолютно ничего. Идём, пора спускаться, сегодня твой первый ужин в качестве нового короля Террума. — Я не подведу! — горячо заверил тритон. — Не сомневаюсь, — ответил Мидорима, аккуратно приобняв мужа за талию. — А знаешь, Шин-чан... — Казунари нужно было выплеснуть кипящие внутри эмоции. А делал он это либо в постели, либо болтая. И странное дело, разговоры Такао Шинтаро абсолютно не бесили, так, слегка раздражали и вызывали усмешку. — ...Мияджи сказал, что я готов. И вообще, это не так уж и трудно. А ещё, Шин-чан, ты не забыл, что мы должны стать супругами и по законам моря? — Я никогда ничего не забываю, — рефлекторно ответил король и только после понял, о чём его спросил муж. — Надеюсь, мне не придётся погружаться на глубину? — с подозрением спросил он. — Отрастить хвост или что-то в этом роде? Учти, если что, я хочу себе тёмный. Такао издал какой-то непонятный звук и оглушительно расхохотался. — Я похож на шута? — недовольно прищурился Мидорима, чем вызвал ещё один приступ смеха. — Шин-чан, откуда у тебя в голове эти глупости? — вытерев выступившие слёзы, спросил Казунари. — Ничего не надо будет отращивать. Ритуал пройдёт на берегу. И... ты повторил свои слова, сказанные тогда, на озере. — Ты только что смерти избежал. Обычно люди благодарят за спасение, там руки пожимают, обещают горы золота... — передразнил Мидорима, до мельчайших деталей воспроизведя слова мужа, — так ты и ответил мне. — Мне хотелось подразнить тебя, вызывать хоть какие-то эмоции! Я понял, что ты «мой человек», но ты был так высокомерен и холоден, что следовало тебя проучить. — Тебе удалось, наглый мальчишка! — фыркнул Шинтаро. — Но тогда я не думал, чем обернётся моя затея. — Ты вообще мало думаешь, — не удержался Мидорима, тут же получив за это слабый удар в бок. — Не сердись, Бакао. Твоя затея принесла нам любовь. — Шин-чан, я же сейчас тебя поцелую, — шепнул тритон. — Звучит как угроза, — улыбнулся король, прежде чем запечатлеть на упругих губах долгий, жадный поцелуй. — Бойся, — отдышавшись, пробормотал Казунари, — у нас ещё свадьба по традициям моря впереди... — Но ты же расскажешь мне, как себя вести и что делать? — Конечно, расскажу, у нас много времени впереди, — шепнул Такао, с трудом заставив себя оторваться от Шинтаро. — Много-много... — Что это значит? — озадаченно нахмурился Мидорима. — А говорил — память хорошая! — хихикнул Казунари. — Я у тебя просто сокровище, знаешь ли! Отпавшие чешуйки детей моря продлевают жизнь и молодость. Так что терпеть меня тебе ещё очень и очень долго! — Я не против! — засмеялся король, подхватив мужа на руки. «Да, мой тритон, долго и счастливо, как в сказках!»