Unfamiliar

С того дня Кастиэль полностью перестаёт колдовать. Нет смысла продолжать бороться с самыми простенькими заклинаниями, да и на его жизнь это никак не влияет. Он и так редко применял волшебство. Проще сосредоточиться на зельях и травах, на бальзамах и лекарствах, на учёбе и работе. Спустя неделю даже на работе все понимают, что связи у них с Дином не возникло. Дин почти сообщает им об этом, отказываясь от принесённой Мэг очаровательной мышки. Он утверждает, что просто не любит мышей, но Кастиэль знает, что иногда он не прочь ими перекусить. Позже вечером он загоняет Дина в угол, и тот признаётся, что и его волшебство тоже на исходе. Он может превращаться лишь ограниченное количество раз в день, и то это выматывает. Перекидываясь слишком часто, он может застрять в совином облике до конца дня. С учётом его боязни полётов ему было бы непросто раздобыть что-то поесть; это вроде как объясняет его любовь к человеческой еде и то, что в человеческом облике он проводит больше времени, чем в совином. Это отличается от того, что Кастиэль узнал от Сэма. Тот обычно проводит поровну времени в двух обличьях; Джесс нравится передавать с ним сообщения друзьям, а Сэму – охотиться. – Если я спрошу, ты ответишь, почему боишься летать? – спрашивает Кастиэль, не поднимая голову от тетради на случай, если Дину не захочется говорить, ощущая его взгляд. – Наверное, – вздыхает Дин, пихая ножку стола, на котором сидит. Так вообще-то нельзя, но Кастиэлю слишком приятно его общество. – Я попытался полететь до того, как был готов. Кастиэль всё-таки поднимает взгляд; Дин смотрит в стену, на полки с кувшинами. – Мне было всего пару недель, я был совсем птенчик, но мама с папой летали и летали, и мне ужасно хотелось попробовать. Я подождал, пока они оба улетят к ведьмакам, и попытался. – Наверное, твои крылья ещё не были достаточно развиты. – Не были, – Дин искоса смотрит на него. – Я рухнул камнем и сломал крыло и ногу. Месяцы проторчал в лазарете с запретом перекидываться. Врачи боялись, что я могу повредить что-то, если превращусь до полного исцеления. Кастиэль склоняет голову к плечу и пристально смотрит на Дина. – Так у тебя был травмирующий опыт? – Я вообще не переношу высоты, если рядом нет кого-то, кто меня поймает, – Дин пожимает плечами и смотрит на свои руки. – Я знаю, что уже могу летать, я и летал, меня заставили в Центре, но у меня вроде как начинается панический приступ. Я отстойная сова. – Хорошо тогда, что ты не останешься ей навсегда. Дин фыркает, хлопает Кастиэля по плечу и слезает со стола. Но улыбка его искренняя, так что, кажется, шутка удалась. От мысли об этом Кастиэлю становится радостнее, чем следовало бы. * Выходные в аптеке Дин проводит с Сэмом, если Джесс в школе. В остальные дни он чаще ходит с Кастиэлем на работу. Вообще же его отношения с братом улучшились; Джесс провела с Сэмом серьёзную беседу, вбив ему в голову, что глупо тратить крохи оставшегося времени на злость. Вечера Дин в основном проводит с Кастиэлем. Он приложил немало усилий, пытаясь заставить его начать смотреть свою любимую медицинскую мыльную оперу, и почти каждый вечер они страдают от серии к серии. Но вообще это весело – Кастиэлю нравится видеть Дина таким вовлечённым во что-то, смеющимся и возбуждённо объясняющим какие-то «сложные» сюжетные ходы, которые, по его мнению, проходят мимо Кастиэля. Более того, обычно такие вечера перетекают в продолжительные беседы об их жизнях и мечтах. Дин рассказывает о местах, которые хотел бы посетить, будь у него время, о том, что ему хотелось бы иметь, о том, чем он хотел бы заниматься. Он часто заговаривает о совершенной машине, а Кастиэль – о небе. Он всегда мечтал летать. Иногда он подумывает о татуировке крыльев. Не тай его волшебство, он попытался бы выучить полётное заклинание. Оно очень сложное и требует получения соответствующего разрешения. Нужно уплачивать пошлину и даже после получения согласования проходить проверки. Кроме того, есть строгий список предметов, которые можно брать с собой в полёт. Большая часть ведьмаков не заморачивается. Слишком много возни, когда есть способы перемещаться попроще. Услышав об этом, Дин смеётся. – Тебе поэтому нравится взъезжать на тот холм? Съезжая, ты как будто летишь? – он ерошит волосы Кастиэля и тычет пальцем в его покрасневшую щёку. – А я-то думал, это ты мне назло. – Это бонус, – огрызается Кастиэль, отпихивая его и чуть не сбрасывая с дивана. Дин пихается в ответ, и, как и почти всегда, в итоге они борются. Иногда побеждает Дин, иногда Кастиэль. Обычно у них ничья, и они оба хохочут и возвращаются на диван, продолжая смотреть то, что забыли поставить на паузу. Это одно из многого, по чему Кастиэль будет скучать, когда Дин исчезнет. * Кастиэль чуть не ломает карандаш пополам при первых звуках разносящейся по дому музыки. Через пару дней у него экзамен, а с Дином сосредоточиться совершенно невозможно. Он молодец, что взял на себя уборку, но вот обязательно для этого музыкальное сопровождение? Мало того – обязательно включать любимые песни на такую громкость, что сотрясается центр Земли? Кастиэль миллион раз за один сегодняшний день просил его выключить, но Дин каждый раз клятвенно заверяет: – Это всего на одну песню, Кас! Ты послушай это гитарное соло! Он подыгрывает на воображаемой гитаре, а Кастиэлю всё ещё нужно учиться. С просто музыкой он бы смирился, ведь Дину нужно заглушать пылесос, а фон есть фон, но оконные стёкла дребезжат в рамах, и Кастиэль начинает беспокоиться о жалобах от соседей. Вот это будет проблема. Видимо, ему нужно найти способ прервать уборку. Вздохнув, он идёт в гостиную; Дин пылесосит, вертя бёдрами под музыку. Кастиэль подходит и вытягивает вилку из розетки. Дин удивлённо оборачивается, вспыхивает и, поморщившись, выключает пылесос, чтобы они могли поговорить. – Извини. Но это же «Back in Black», Кас. Такое нельзя выключать, – он смущённо и извинительно улыбается, и ярость Кастиэля идёт на убыль. Не может он злиться на Дина из-за этого. – Хватит пылесосить. Иди поспрашивай меня. – Но дом… – Дом подождёт окончания сессии. У меня не так много времени, и мне очень нужно учиться, Дин, – роняя вилку на пол, он кивает Дину на лестницу. – Иди поспрашивай меня. Через час-два можешь снова пытаться оглохнуть на оба уха. – Мог бы просто купить мне айпод, – ворчит Дин, бросая пылесос и поднимаясь за Кастиэлем в кабинет. – Слушать пришлось бы только моё ужасное пение. Вслух Кастиэль этого не скажет, но голос Дина куда приятнее голосов его любимых певцов. Он предпочёл бы послушать его «Back in Black», а не скрести себе мозги оригиналом. А ещё он не признается, что, останься Дин у него навсегда, как настоящий фамильяр, он скупил бы для него хоть все плееры в магазине. * Они стоят за стойкой бок о бок, работая так слаженно, будто делали это годы, а не месяц с хвостиком. Рождество – занятая пора, люди покупают много тоников и зелий от хворей, принесённых плохой погодой. Пусть они и живут на бесснежном юге страны, северные ветра всё же заносят в долину холод. Пока Кастиэль трудится у кассы, Дин аккуратно складывает и запаковывает покупки. Каждый раз, когда он заходит за спину Кастиэля, шею того покалывает – но это уже знакомое ему ощущение, и он не обращает внимания. Он всегда напрягался от чужой близости, так что тут вроде нет ничего необычного – для Дина так точно. Не то чтобы Кастиэль не замечал, что последнее время его мысли часто вертятся вокруг Дина. В основном он гадает, каково это – знать, что через месяц ты останешься лишь тенью себя, а то и меньше. Наверное, это как с теми, кто узнаёт, что болен так, что не излечит и волшебство, и что жить им осталось считанные месяцы. Эта мысль ему не нравится, и он всякий раз её прогоняет. Мысль о пусть и отдалённой смерти Дина так же неприемлема, как если бы речь шла о Сэме или Джесс. Его слегка удивляет то, как быстро Дин пробрался под его кожу; пусть они и проводят много времени вместе, разве возможно, чтобы они так совпали? У него такое ощущение, что он знаком с Дином не месяц, а годы. И его это на удивление устраивает. Главное не думать о том, как быстро Дин становится его лучшим другом и как быстро тикает таймер. Вместо этого он переключает внимание на покупателей. Его навыки общения с людьми, как выражается Мэг, слегка заржавевшие и неуклюжие (это не дословно, но по смыслу вполне близко). Он мило всем улыбается, но часто не знает, что сказать. Вот где Дин его дополняет; нужные слова приходят к нему так же легко, как строчки из любимых песен. В первый раз услышав, как он забалтывает раздражённого покупателя, купившего не тот тоник и обвиняющего продавца, который не проверил этикетку, Кастиэль просто поражается. После ухода покупателя Дин долго ворчал, но во время разговора с ним он не проявил ни капли раздражения. Это впечатляло. Когда поток посетителей почти иссякает, Дин на какое-то время исчезает. Кастиэль не знает, куда он идёт, но он не против. Фамильяры вообще не обязаны работать с ведьмаками, и им не платят, так что они сами решают, что им делать – в рамках корпоративных правил. Кастиэлю просто повезло, что Дин вообще хочет ходить с ним на работу вместо того, чтобы побольше общаться с Сэмом. Желудок урчит, и Кастиэль ругает себя за то, что забыл собрать обед. Они опаздывали, из-за того, что он увлёкся, опрыскивая новое растение в теплице. Это привередливый вид, которому нужно много воды. Нужно бы отправить Дина снова его опрыскать; он попросит его, когда тот вернётся. Двадцать минут спустя он задумывается, не забежать ли в закусочную за углом за сэндвичем, но тут входит Дин с большим бумажным пакетом. Выглядит подозрительно похоже на еду, которую они покупают домой. – Обед, – объявляет Дин, кивая на подсобку. – Мэг, принимай смену. Мэг морщит нос, но не спорит. Кастиэль передаёт ей ключ, и они меняются, а потом он идёт за Дином и тянется к пакету. – Где ты был? – Дома. Брал велосипед. – Дин поднимает пакет, чтобы Кастиэль не мог до него дотянуться, и ногой придвигает ему стул. – Сядь и расслабься на полчаса. Кастиэль подчиняется только потому, что голоден, а Дин явно не намерен кормить его, если он не будет слушаться. Дин ставит перед ним ещё тёплый контейнер с супом, пачку печенья и ещё один контейнер, с апельсиновыми дольками, и приносит ему воду из холодильника и ложку из ящика стола. – Bon appétit, – ухмыляется он, садясь напротив и ставя перед собой почти то же самое. – Ты принёс обед, – у Кастиэля не укладывается в голове. – Ты поехал домой и приготовил обед. – Нечего удивляться, – фыркает Дин, кроша печенье в суп. – Эту же травку нужно было полить? Два зайца одним выстрелом. Кастиэль удивлённо поднимает взгляд. – Ты полил… почему ты… в смысле, откуда ты узнал… Дин пожимает плечами, открывая свою бутылку с водой. – Ты утром сказал. Я решил, ты сам будешь занят, и полил. Ты же всё равно собирался попросить? – Я… да. – Какое-то время протаращившись на Дина, Кастиэль вспоминает о приличиях: – Спасибо, Дин. Это было очень продуманно с твоей стороны. По лицу Дина пробегает странное выражение, и он почти смущённо опускает голову. – Ага, ну, я не хотел, чтобы ты ныл из-за того, что растение подохло. Не привыкай. – И в мыслях не было. Кастиэль берёт ложку, радуясь ответной улыбке Дина и ощущая какое-то тепло в груди. Они о чём-то говорят, и это отвлекает его от мысли о том, что ему и правда нельзя привыкать к подобному. * Рождество и Новый год подкрадываются незаметно. Кастиэль сам не замечает, как оказывается в доме Джесс по приглашению её родителей, за семейным ужином и утренним вручением подарков. Его приглашали каждый год после смерти его родителей, и он рад, что присутствие Дина ничего не меняет. Небольшое собрание двух семей; семья Кастиэля состоит из него самого – и ещё из когда-то жившего с ним Габриэля. Несмотря на масштабы, атмосфера тёплая и уютная. Именно то, что нужно, чтобы забыть, что это последнее Рождество Дина. Дин и Сэм вспоминают праздники в Центрах; оказывается, везде они проходили по-разному. Где-то устраивали Тайного Санту, а где-то вообще не отмечали. Кастиэлю сложно это представить, но Дин заверяет его, что это не мешало детям веселиться. Он об этом заботился. Они с Дином ночуют в гостевой комнате, пусть их дом и через дорогу. Дин спит в изголовье, ухающе похрапывая и спрятав голову под крыло; под этот звук приятно засыпать, а вот то, как Дин будит его диким воплем и потом с хихиканьем уворачивается от брошенной в него подушки, Кастиэль не оценивает. Всё Рождество они проводят с Сэмом и Джесс. У неё есть игровая консоль, и они часы и часы ссорятся из-за того, кому каким персонажем играть. Борьба становится всё напряжённее; Сэм и Дин постоянно жульничают, пихаются во время ходов друг друга и пытаются отвлечь, а Джесс наколдовывает густое облако. Несмотря на всё это, выигрывает Кастиэль. Канун Нового года они встречают тоже у Джесс; смотрят отсчёт по телевизору и с двенадцатым ударом дуют в свистелки. Дин кричит громче всех. К тому времени, как под звон старинных часов в прихожей Джесс целует Сэма, он успевает порядочно выпить. Кастиэль предлагает всем обновить напитки и идёт на кухню; Дин решает ему помочь. – Эй, Кас, эй. Это не странно, что они, ну… – он кивает на гостиную. – Ведьма и фамильяр. Это странно? – Нет. Это не такая уж и редкость с учётом того, какой тесной бывает связь, – пожимает плечами Кастиэль и щурится, отмеривая ром. Довольный, он не глядя протягивает руку назад: – Не передашь мне колу? Вместо бутылки его ладони касается чужая ладонь; Дин обхватывает его руку и тянет его на себя. Кастиэль спотыкается, но все его жалобы затыкаются поцелуем. Кастиэль замирает, широко распахивая глаза. Это не его первый поцелуй – первый был в тринадцать, когда Джесс проиграла Сэму в пари, – но он определённо неожиданный. – Хорошо, – бормочет Дин ему в губы. На вкус он как виски, который пил весь вечер. Он делает шаг назад; его улыбка немного неровная, но широко распахнутые глаза смотрят ясно и маняще. Он вкладывает в руки Кастиэля колу: – С Новым годом, Кас. Вот и всё, что он говорит, прежде чем выйти из комнаты. Кас остаётся стоять, ошарашенный и опьяневший уже не только от выпитого. В голове проносится миллион вопросов, и у него нет ответа ни на один из них. Он не сдвигается с места, пока его не находит мама Джесс. Спустя где-то час Дин похрапывает на ручке кресла. Кастиэль оставляет его там, а сам лежит в гостевой спальне и таращится в потолок, снова и снова представляя те пару мгновений, что продлился их поцелуй. Вопросы продолжают полниться в его мыслях, и он сужает их список, пытаясь упорядочить. Почему Дин поцеловал его? Будет ли Кастиэль на него за это злиться? Злится ли он сейчас? Нет, решает он. Нет. Наверное, и предыдущий вопрос глуп; странно злиться задним числом. Захочет ли Дин поцеловать его снова? Хочет ли Кастиэль, чтобы Дин поцеловал его снова? Каково было бы, поцелуй Дин его снова? Должен ли он позволить Дину поцеловать себя снова? Нет, не должен. Не пройдёт и месяца, прежде чем Дин навсегда исчезнет. Почему Дин поцеловал его? Утром Дин не очень уверенно стоит на ногах и постоянно трёт глаза. Он никак не даёт понять, что помнит что-то о вчерашнем вечере, и не заговаривает об этом. Кастиэль не уверен, разочарован ли, но и сам молчит. Осталось меньше месяца, и он не хочет никакой неловкости. Несмотря на это, иногда он ловит себя на том, что смотрит на губы Дина и гадает, каким был бы их вкус, если бы не виски.