Unfamiliar

Слэш
Перевод
NC-17
Завершён
4418
переводчик
Автор оригинала: Оригинал:
Размер:
40 страниц, 7 частей
Описание:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
4418 Нравится 225 Отзывы 1130 В сборник Скачать

5

Настройки текста
Зелье в котелке пузырится и шипит, и Кастиэль внимательно следит за ним, дожидаясь изменения цвета, обозначающего необходимость добавления нового ингредиента. Задержав дыхание, он заносит над котелком ложку с тщательно отмеренными толчёными листьями остролиста; поначалу изменение будет едва заметно, а добавить листья нужно прежде, чем тёмно-бордовый окончательно перейдёт в пурпурный. Дин сидит на стуле за его рабочим столом, опираясь локтем о стол и опустив голову на кулак. Ему заняться нечем, и он читает книгу. Все ингредиенты собраны, магазин прибран. Сегодня не очередь Кастиэля стоять за прилавком, так что Дин скучает. За прошедший час он по многу раз сообщил об этом почти всем в магазине. Звенит колокольчик, и Дин вскидывает голову: – Можно мне? – Ты же знаешь, что это работа Памелы, – бормочет Кастиэль, едва осмеливаясь моргнуть. – Пожалуйста, не разговаривай со мной сейчас, Дин. Мне нужно сосредоточиться. – Пэм вышла покурить. Ты разве не слышал? Нет, не слышал. Кастиэль морщится, когда колокольчик звенит снова. Мэг ведь тоже неподалёку и ничем не занята, можно даже услышать клацанье её мобильника, но она не сделает ничего, пока её не попросят. Фыркнув, Кастиэль не глядя машет рукой: – Ладно, действуй. – Да! – Дин вскакивает на ноги и несётся в магазин извиняться за задержку. Кастиэль тут же забывает о нём. Зелье важнее всего на свете, и если его испортить, будут потеряны часы… вот! Цвет едва уловимо светлеет, и Кастиэль бережно стряхивает в котелок остролист. Вместо того чтобы стать пурпурным, кипящее зелье приобретает лёгкий розоватый оттенок, и Кастиэль мысленно аплодирует себе за ловкость. Осталось поставить таймер на пять минут и забросить сосновые иголки. А потом варить на медленном огне полчаса, и готово. Вот только банка с пометкой «сосновые иголки (толчёные)» пуста. Кастиэль торопливо проносится мимо Мэг, забросившей ноги на стол; если шеф узнает, ей не поздоровится, но Кастиэлю совершенно не до неё. Время поджимает. Упав на колени, он начинает рыться в комоде, где хранятся запасные ингредиенты. Там нужно навести порядок, и этим могла бы заняться Мэг, которой всё равно нечего делать. Часики тикают, остаётся уже две с половиной минуты, и он злится. Запасной банки нет, а она нужна! – Привет, Кларенс. Что у тебя там за шило? – спрашивает Мэг. – Сосновые иголки. Толчёные. – На полке. – Там уже смотрел. Банка пустая. – Он отпихивает пакет с кедровой стружкой и контейнер с мульчей мандрагоры. – Где запасные? – Как я и сказала – на полке. – Голос Мэг звучит почти издалека. Кастиэль оборачивается через плечо и видит банку в её руках. – Я увидела, что здесь пусто, вспомнила, что иголки заканчивались, и поставила новую. Я думала, банку забрали помыть или типа того. – Она бросает ему банку, и он чуть не падает на колени, чтобы её поймать. – Держи. – Спасибо, – он улыбается и трясёт банку, вслушиваясь в издаваемое ею шш-шш. Полная. На обратном пути он застывает, услышав смех Дина. Оглянувшись через невысокую разделительную стенку, он видит, как Дин опирается локтями о стойку, разговаривая с пожилой женщиной. Она невысокая и едва может разглядеть что-то за стойкой, но он улыбается ей и смеётся, глядя на фото в её руках, пока она бешено жестикулирует. Кастиэль знает её. Ей нравится рассказывать о своей внучке и о том, как потрясающе она играет на скрипке. И что-то загорается в груди Кастиэля при виде того, как Дин дарит её всем своим вниманием, как смеётся и кивает. Покалывающее ощущение усиливается, когда Дин поднимает голову и смотрит прямо на него; его улыбка становится чуть мягче, и он слабо машет рукой. И это не первый раз, когда кровь Кастиэля закипает при виде Дина. Он пытается не думать о том, что знает, каково ощущать эту улыбку на своих губах. Женщина тоже оборачивается, и Дин, подавшись к ней, что-то шепчет; он указывает сначала на себя, а потом на Кастиэля, и она улыбается шире, кивает и тоже машет ему. Вспыхнув, Кастиэль неуверенно машет в ответ. Срабатывает таймер, и, выругавшись, он приходит в себя и несётся к котлу. Мэг смеётся, и Кастиэль доблестно пытается не обращать внимания. К счастью, он не опаздывает, и после добавления иголок тоник выглядит как раз так, как и должен. Кастиэль ослабляет огонь. – В следующий раз надо будет заснять, – заявляет Мэг, не отрываясь от телефона. Она опасно раскачивается на стуле, пока он проходит мимо – поставить ингредиенты на место. – Заснять что? – Твоё глупое лицо, когда ты на него смотришь. Румянец наверняка доходит до ушей, и на мгновение Кастиэль позволяет себе представить, что выбивает из-под неё стул. Но она поднимает голову и коварно улыбается: – Видел бы ты его, когда он смотрит на тебя. * – Мне эта затея больше не нравится, – шипит Дин, пуша перья. Его подбрасывает в корзинке. Кастиэль надевает на правую руку толстую соколиную перчатку и сгибает и разгибает пальцы. Перчатку он одолжил у матери Джесс, отец которой работал в Центре. Она старая и испещрённая следами множества когтей, но подойдёт для того, что они собрались делать. – Если не хочешь, ты не обязан, – он оборачивается посмотреть на Дина. – Нам даже не обязательно заезжать на холм. Я могу медленно проехать по улице. Дин широко распахивает чёрные глаза, контрастирующие с белизной его перьев. Его почти колотит, и Кастиэлю становится неловко, что он вообще это предложил. Хотя вообще-то он просто пошутил, заговорив об этом пару дней назад за ужином. Его терзало то, что пока он напрасно мечтает воспарить в небо, кто-то другой может это сделать, но не хочет из-за детских воспоминаний. Конечно, Кастиэль понимает, что такое пережитая травма – он и сам не без греха (достаточно всего одного мешочка с паучьими яйцами в ботинке, чтобы перепугать вас до конца жизни – всего одного). – Скоро мне совой становиться, – ворчит Дин, встряхиваясь и выпрямляясь в корзинке во весь рост. – Нужно привыкать. Или это, или помирать с голоду. Он запрыгивает на край и взмахивает крылом, веля Кастиэлю протянуть руку, а потом прыгает на его палец, впиваясь коготками. Кастиэль осторожно кладёт поверх его лапок большой палец – вроде как предосторожность, почти ремень безопасности. Дин пушит перья и расправляет крылья, едва не задев голову Кастиэля. – Я готов. – Но тут он бросает взгляд на холм впереди и разворачивает голову на 180 градусов. – Только давай сначала туда. Поехали на холм. Кастиэль, смеясь, подчиняется. Он осторожно разворачивает велосипед и неторопливо трогается с места, второй рукой крепко сжимая руль. Он бы и без этого мог обойтись, но Дину так будет спокойнее. Ему оказывается очень сложно следить за дорогой и обочиной. Хочется перевести взгляд на Дина и увидеть, как он наконец открывает глаза и перестаёт просто поддаваться ветру. Краем глаза он замечает лишь, как Дин чуть разводит крылья. Спустя пару кварталов и поворотов крылья Дина распахнуты уже во всю ширь, и рука Кастиэля начинает болеть от тяжести и усилий держаться ровно. Когда он останавливается, на том же месте, с которого они и начали, Дин спрыгивает на руль и смотрит на Кастиэля. На его лице, насколько это возможно для совы, отражается благоговение. – Было не так уж и плохо! Кастиэль ведёт плечом, потирая руку: – Я рад, что ты так думаешь. Дин склоняет голову на сторону и пару раз моргает, а потом тянется к его локтю крылом: – Рука затекла? Шея Кастиэля, кажется, вспыхивает, хотя он, хоть убей, не может понять, почему. – Немного. – Устал? – Не особенно. Безо всякого предупреждения Дин спрыгивает с руля, пару раз взмахнув крыльями в воздухе перед тем, как превратиться. Обернувшись, Кастиэль наблюдает за тем, как он отвязывает от багажника корзину. Он сваливает в неё верёвки и, стянув с руки Кастиэля перчатку, добавляет её в общую кучу. Смысла спрашивать, что он делает, нет. Он всё равно сделает, что ты ему ни скажи. Надёжно удерживая велосипед, Дин подталкивает Кастиэля назад; тот растерянно подчиняется и оказывается стоящим над багажником и задним колесом. Когда он пытается всё-таки спросить, что происходит, Дин шикает на него и опускается на колени. – Ставь ногу сюда, – обхватив его лодыжку, словно это ни разу не нарушение личного пространства, Дин ставит её на большой винт заднего колеса. – Только осторожно, не зацепись ни за что. – Я не буду опираться на привод, Дин. – Это не привод. Просто не вертись и сиди на багажнике. Тебе придётся корзину везти на коленях. – Дин выпрямляется и выжидательно на него смотрит. – Да сядь ты и расслабься, я поведу. Кастиэль закатывает глаза, но подчиняется, только вторую ногу на винт не ставит, пока Дин не усаживается сам. Корзина неуютно мешается между его животом и сиденьем. Чего он не ожидает, так это того, что Дин потянется назад и устроит его руки на своих бёдрах. – Хочешь свалиться? – ухмыляется он через плечо. – Просто держись. Кастиэль рад, что он отворачивается, не успев заметить его румянца. Гулко сглотнув, он осторожно цепляется пальцами за петли от его ремня и всю дорогу ненавидит корзину, не будь которой, он мог бы на законных основаниях прижаться к спине Дина. * – Кас? Кастиэль не уверен, от чего просыпается: от звука своего имени или мерного стука в дверь спальни. Два часа ночи, так что он не рад ни тому, ни другому. Перекатившись, он прячет голову под подушку и пару минут пытается не обращать ни на что внимания, но Дин не перестаёт и даже не останавливается, что как нельзя лучше отображает то, какой он упёртый и раздражающий; лучше бы этому оказаться важным. Отбросив одеяла в сторону, Кастиэль тут же об этом жалеет. В комнате холоднее, чем он думал. Сегодня чуть ли не самая холодная ночь за всю зиму. Шаркая к двери, он дрожит. Он открывает на полустуке, и Дин замирает, одной рукой обхватив себя за грудь, а вторую занеся вверх. – Что такое, Дин? – сердито спрашивает Кастиэль, растирая ладони о футболку. – Середина ночи и холодина жуткая. – Ты чуть не обделался, когда я в прошлый раз подкрутил термостат, и я пришёл спросить разрешения. Можно? – Мне было тепло, пока ты меня не разбудил. И тебе было бы тоже, оставайся ты в кровати. Иди и оденься вообще. Одежда творит чудеса. Дин качает головой, растирая руки: – Я не могу спать в футболке. – Ну спи совой. Перья тебя согреют. – Да дай ты мне просто включить… Кастиэль закатывает глаза: – Если только ты не собрался начать оплачивать счета за отопление, или оденься, или перекинься. Одеял возьми запасных. Термостат останется как есть. Он пытается захлопнуть дверь, но Дин проскальзывает в комнату и обхватывает его лицо ладонями. Они почти ледяные, и Кастиэль отдёргивается, отталкивая его руки. – Что ты… – Видишь теперь, как мне холодно? – жалуется Дин, пряча руки под мышки. – Я уже взял все одеяла. А именно два. Единственное наше запасное одеяло было на диване. Или включи отопление, или я заберу твоё. Кастиэль сужает глаза и хлопает дверью. – Ты не посмеешь. Пару секунд они сверлят друг друга свирепыми взглядами, а потом Дин разворачивается и несётся через всю комнату к кровати, плюхаясь на неё животом. Кастиэль не успевает ему помешать, и Дин забирается под одеяло, сворачиваясь в кокон. Иногда его детские замашки бывают очень милыми, но сейчас, в два часа ночи, они просто раздражают. – Дин, – сурово говорит Кастиэль, подходя к нему, – убирайся с моей кровати. – Нет, – бормочет Дин из одеяла. – Тут тепло. Можешь спать в моей. – Не буду я спать в твоей кровати! – Кастиэль садится на матрас и тянет за край одеяла, пытаясь высвободить его из хватки Дина. – А ну отдай! Попытка оказывается бесполезной. Толку чуть. Дин сильный, а Кастиэль сонный, и спустя пару минут пиханий с коконом в одеяле и одну попытку столкнуть его на пол он сдаётся и ложится спиной к Дину, упрямо сворачиваясь, закрывая глаза и пытаясь поймать хвост последнего грубо прерванного сна. Дин почти сразу же набрасывает на него одеяло и сильной рукой обнимает его за талию, притягивая к себе и прижимаясь чуть теплой грудью к его спине. Вообще-то он действительно холодный, но сам виноват – нечего спать в одних трусах. И на этой мысли щёки Кастиэля вспыхивают. Становится только хуже, когда колено Дина проталкивается к его коленям, а его холодный нос прижимается к шее Кастиэля. – Такой тёплый! – радостно вздыхает Дин. Кастиэль вздрагивает, кожей ощутив его дыхание. – Дин? – спасибо хоть, что голос не сорвался. В ответ Дин только вопросительно мурлычет и трётся носом о его шею. – Что ты делаешь? – Делю тепло. Ты мне не оставил выбора. – Дин зевает и слабо сжимает в пальцах ткань футболки Кастиэля у его живота, в котором и так начался настоящий цирк с акробатами. Неужели он действительно не понимает, что делает с Кастиэлем? С самого Нового года Кастиэль всё больше и больше осознавал, как много места в его жизни занимает Дин. Почти всё в нём обращало на себя внимание Кастиэля. Его смех; его улыбка; его доброта к совершенно незнакомым людям; его нетерпимость к каждому, кто плохо отзывается о других; его внимательность к Кастиэлю и всему, что он делает. Его глаза; его зубы, язык и губы; его руки и пальцы – всё это отвлекало Кастиэля почти каждый день. Дин должен знать. Он никак не мог не заметить, как смотрит на него Кастиэль. Мэг заметила. Пэм заметила. Даже начальник Кастиэля заметил, а он почти не появляется в магазине. От этого только больнее помнить, что Дин с ним ненадолго. У них осталось мало времени, а потом Дин исчезнет. Навсегда. Кастиэль должен его прогнать. Если настоять, Дин не станет так его обнимать. И он уйдёт к себе, если попросить об этом искренне. Но Кастиэль этого не хочет. Ему куда уютнее, чем он ожидал. И он не помнит, когда последний раз делил с кем-то кровать – делать это с Дином на удивление приятно. Наверное, это последний раз перед тем, как Кастиэль снова останется один. Но ведь один останется не только он. Дин тоже. Нет никакой гарантии, что с обращением он потеряет страх перед полётами; как тогда он найдёт других сов? Он может остаться здесь, но разве не одиноко быть чьим-то питомцем? Кастиэль даже не знает, что Дин чувствует. – Дин? – Ты всегда такой болтливый, когда люди пытаются заснуть? Фыркнув, Кастиэль перекатывается на спину. Дин тут же прижимается к его боку. – Что ты чувству… – Я тебя сразу остановлю, Кас, – бормочет Дин, сжимая руку на его животе. – Ты же знаешь, что я не мастак говорить о чувствах. Кастиэль вздыхает и поворачивается на бок, лицом к Дину. Их колени неуклюже сталкиваются, но Дин не убирает руки с его талии. Он пытается притвориться, что спит, но спустя тридцать секунд открывает глаза и косо смотрит на Кастиэля. Румянец на его щеках Кастиэлю явно мерещится; если кто и смущается от их близости, так только он сам. – Ну что? Кастиэль опускает взгляд на свои лежащие между ними руки. – Кто-нибудь вообще спрашивал тебя, что ты чувствуешь? По поводу использования меня, необразовавшейся связи, твоего превращения… – Сэм, – обрывает его Дин. – Спросил, когда простил меня. Чувствую я себя, Кас, хреново из-за того, что тебя использовал. Ты же знаешь. – Кастиэль кивает, и он продолжает: – Сначала ты был просто подвернувшимся под руку парнем, но потом вдруг оказался крутым, и искать Сэма стало ещё сложнее. Если бы я его нашёл, мне нужно было бы свалить, а это было бы просто по-скотски. – Да, – кивает Кастиэль и улыбается, когда Дин раздражённо хмыкает. – Но что насчёт перспективы остаться совой? Потерять себя? Какое-то время Дин молчит и смотрит на руки Кастиэля. – Не знаю. Это как будто будет не по-настоящему, хотя я знаю, что это не так. Я пытаюсь об этом не думать. В смысле, я же даже не пойму, что это произошло. Наверное. Он пожимает плечами и сердито хмыкает, переворачиваясь на спину. Его рука уходит, и Кастиэлю вдруг становится холодно. Он подползает чуть ближе, и, к его удивлению, Дин поднимает другую руку и так и держит, пока Кастиэль, поняв намёк, не прижимается к его боку; Дин тут же обнимает его за плечи. – Не знаю, Кас, – тихо говорит Дин, глядя в потолок. – Я ничего не могу сделать. Это как умирать, наверное. Когда это случится, мне будет уже всё равно. Если только я не окажусь среди тех бедолаг, что сохраняют память. Ну, тогда я хотя бы смогу разговаривать с Сэмом и тусоваться здесь. Но отстой, что я больше не смогу говорить с тобой. Кастиэль старается сосредоточиться на его словах, а не пугающем количестве кожи под его рукой прямо сейчас. – Тебе страшно? – Я просто в ужасе, – шепчет Дин, крепче обнимая его за плечи. Что можно на это ответить? В горле возникают какие-то слова, но ни одно из них не звучит вслух, и Кастиэль только обнимает Дина за талию. Несмотря на всё своё напускное безразличие, Дин напуган так же, как и Кастиэль. Это никак не утешает, но Кастиэль решает попытаться сделать его последние дни как можно лучше.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.