Инфекция

Лайт проснулся спустя добрых одиннадцать часов, сев на столе и свесив ноги, и почувствовал, как все тело ломит от неудобной позы. Его мучили кошмары, страшные воспоминания, погони от зараженных чудовищ с черными дикими глазами. Ему снилось, как он убегал от них бок о бок с Элом. Вздохнув, Лайт потер затекшую шею. Казалось, что за эти часы сна он устал еще больше, чем до этого. Голова начинала болеть, а внутри было непонятное чувство опустошенности. Он начал впадать в депрессию. Сидя в темноте, он невидящим взглядом сверлил стену напротив. «Эл меня поцеловал». Звучало абсурдно. Яркие отрывки вчерашнего воспоминания, как назло, встали перед глазами. Эл никогда прежде не проявлял таких чувств, так что произошло? Коснувшись губ подушечками пальцев, Лайт медленно встал и подошел к стене, пытаясь нащупать выключатель. Когда комнату залил яркий, режущий глаза свет, Лайт забрал рубашку, которую подложил вместо подушки, свитер, и взглянул на часы. 3:43. Все, должно быть, спят. Все, кроме тех, кто засиживается до глубокой ночи. Все, кроме Эла. Наверняка Эл беспокоится о нем. Выйдя из комнаты, Лайт медленно спустился вниз по лестнице. Было так темно, что он едва ли мог что-нибудь разглядеть. Вытянув вперед руки, он вскоре наткнулся на дверь, которая вывела его в магазин. Лайт вдруг подумал, что кто-нибудь мог запереть двери на ночь, и ему придется сидеть тут до утра, прислушиваясь к каждому шороху. Пройдя почти пол магазина и обогнув стенд с дисками, он заметил на полу человеческий силуэт. Лайт застыл и прищурился. На какое-то время ему показалось, что это труп или, еще хуже, зараженный. Выхватив из кармана пистолет, Лайт сделал несколько неуверенных шагов по направлению к фигуре, готовясь в любой момент спустить курок. Ему пришлось напрячь зрение, чтобы заметить копну рыжих волос. Он выдохнул от облегчения. Это всего лишь Рэйчел. Она лежала на полу, вокруг валялись открытые коробки с CD-дисками и плеер. Наверное, она уснула, когда слушала музыку. Лайт заметил, что она была одета как Миса, и задался вопросом, почему все девушки, которые его окружали, любили готический стиль. Лайту, конечно, было все равно, но он просто не понимал, как кожаная одежда и черный лак для кого-нибудь могут считаться соблазнительными. Вздохнув, Лайт поставил пистолет на предохранитель, сунул его в карман и набросил на девушку свой свитер. Она даже не пошевелилась, поэтому Лайт решил ее не будить и оставить тут. Здесь она была в безопасности. Голоса зараженных, наконец, стихли. Очевидно, они поняли, что в торговый центр им не пробраться и потеряли к нему интерес. Мысленно выругавшись на себя за то, что забыл фонарик, Лайт снова на ощупь пошел к дверям, благо, глаза привыкли к темноте и передвигаться было попроще. В центре было относительно тихо, лишь изредка можно было услышать приглушенные крики. Со временем Лайт привык к ним и стал обращать меньше внимания. Он прошел мимо собаки Рэйчел — Куджо, которая спала у фонтана. Услышав шаги, щенок лениво поднял голову, проводив юношу взглядом. Быстро добравшись до магазина одежды, где они с Элом разбили свой небольшой лагерь, Лайт удивился, почему они выбрали именно этот отдел, а не, допустим, книжный. Двери в магазин были открыты и Лайт осторожно прошел внутрь. Он сразу услышал звук работающего вентилятора в ноутбуке и заметил тусклый свет от экрана. Эл сидел перед ноутбуком в своей странной манере, хрустя печеньем, пачки от которого валялись на их импровизированной постели. Эл поднял голову, заметил Лайта, и посмотрел на него совершенно безразличным взглядом. Вздохнув, Лайт сел рядом. — Как успехи? Сумел связаться с Ватари? — тихо спросил он. Эл поднял руку, проведя большим пальцем по губам, и помедлил с ответом. — Iie, — ответил тот после долгой неловкой паузы. («Нет») Лайт кивнул и отвернулся от Эла. Снова повисла эта напряженная атмосфера. Это чем-то напоминало те дни, когда его только взяли под стражу, надели наручники и они сидели в такой же гнетущей тишине. — Я мог бы сделать намного больше, если бы обиженный Ягами-сан не избегал меня. Так он снова вернулся к «Ягами-сан»? Лайт закатил глаза. Эл был невыносим. Он прекрасно знал, почему Лайт избегал его, знал, что это его вина, но это его детское упрямство выводило из себя. Конечно, легче перевести стрелки на других. Глаза Лайта сузились от злости. — Я впредь буду держаться от тебя подальше, — холодно процедил парень. Эл тоже прищурился, но выражение его лица оставалось равнодушным. Он вытащил палец изо рта и сложил руки на коленях: — Конечно, Ягами-сан, но ты все еще подозреваемый в деле Киры, так что твои последние действия повысили мои подозрения на шесть процентов. Лайт почувствовал, как все внутри загорелось от внезапной ярости. Зарычав от злости, он со всего размаху ударил детектива в челюсть. Эл, не ожидавший удара, отлетел назад, распластавшись на полу. Поморщившись от боли, он приподнял голову, взглянув на Лайта, и заметил, что тот довольно ухмыляется, потирая кулак. Эл медленно поднялся на ноги, выпрямился, и прежде, чем Лайт успел предугадать его действия, ударил ногой в живот. Удар был настолько сильным, что парня отбросило на добрых несколько метров, где он больно ударился спиной о стойку с одеждой, которая с грохотом полетела на пол, наделав шуму, но им было наплевать. Лайт почти сразу же вскочил на ноги и бросился на Эла. Они дрались раньше, но это была самая жестокая и серьезная драка из всех. Каждый старался пнуть и ударить побольнее, стиснув зубы от злости. Они нападали друг на друга снова и снова, не желая уступать. Вскоре под глазом детектива начал расплываться лиловый синяк, а живот Лайта был покрыт синяками, но это их не останавливало. Сейчас их вряд ли могло что-нибудь остановить. Лайт сумел повалить Эла на лопатки, но тот, обвив ноги вокруг его талии, ловко перевернулся на бок и оказался сверху. Лайт больно ударился локтем об пол, но прикусил губу, чтобы не вскрикнуть. Он бы не доставил Элу такого удовольствия. Вместо этого он снова съездил по его лицу, заставив голову Эла дернуться в сторону, и, воспользовавшись замешательством сыщика, скинуть его с себя. Оба понимали, что драка без наручников намного опаснее. Они могли использовать любые приемы, не опасаясь полететь на пол вслед за соперником от натянутой цепи. Оба чувствовали больное наслаждение, причиняя друг другу боль. Эл попытался снова завалить Лайта, но тот упорно держал равновесие, отражая атаки. Кровь из потревоженной раны струилась по руке, капая на пол, но он не чувствовал боли. Адреналин бушевал в крови, заставляя стоять до последнего. Он хотел убить Эла, как Кира хочет убить преступников. Сейчас Эл выступал в роли преступника, он был виноват. На мгновение их свирепые взгляды встретились, всего на секунду Лайт потерял бдительность, когда резкий удар в живот застал его врасплох. Лайт полетел назад, беспомощно цепляясь за воздух. Он упал на спину и с отвратительным глухим звуком приложился головой о пол. Парень сразу же потерял сознание. Эл почувствовал, будто его окатило ведром ледяной воды. Лайт не шевелился. Он заметил кровь рядом с его головой. Сглотнув, Эл подошел к нему и опустился на корточки. Осторожно, стараясь не навредить, он просунул руку под его голову и почувствовал липкую теплую кровь из раны на затылке. Тут же бросившись к аптечке, которая как нельзя кстати стояла на столике с их последней перевязки, Эл схватил ее и подбежал к Лайту. Аккуратно посадив его, Эл прислонил его спиной к стене и наклонил голову, чтобы осмотреть рану. Она была довольно большой, скорее всего удар пришелся по мозжечку, раз тот потерял сознание. Открутив зубами крышку от дезинфицирующего крема, Эл выдавил его на руку и запустил пальцы в мягкие волосы юноши. Он старался держать себя в руках и действовать хладнокровно, но чувствовал, как что-то встало поперек горла, словно он проглотил слишком большой кусок чизкейка, а глаза застелили слезы. Моргнув несколько раз, пытаясь сфокусировать зрение, Эл мысленно проклинал себя. Он был чертовски смущен, понимая, что он, гений, повел себя как дурак. Эл всегда видел преступников насквозь, мог с легкостью проследить за их заурядной логической цепочкой, читал людей как книги, раскрывал дело за делом, но почему с Лайтом все так сложно? Они дрались не из-за ненависти друг к другу, нет. Они дрались, потому что Лайту удалось заставить детектива потерять над собой контроль. Эл отчаянно хотел доставить Лайту больше боли, он никогда не замечал за собой ничего подобного. Он никогда не желал Лайту зла и знал, куда бить, чтобы не привело к плачевным результатам, но сейчас Лайту грозило сотрясение мозга, и это целиком и полностью была вина Эла. Руки детектива ловко перемотали голову Лайта бинтом, прежде чем приступить к раненой руке. Он разорвал тонкую рубашку Лайта и почувствовал, как сбилось дыхание. Десятки синяков растекались по всему телу, особенно в районе живота. Они буквально накладывались на синяки от прошлых драк и выглядело это страшно. Быстро перевязав руку, он осторожно уложил Лайта на одеяла, положив его голову на подушку. Выскочив из магазина в поисках аспирина или другого обезболивающего, Эл чувствовал, как адреналин начинает сходить на нет, оставляя после себя ноющую тревогу и физическую боль. Он почувствовал, как ломит все тело и болит щека. Пробравшись в общую комнату, он быстро нашел пакет с лекарствами, которые общими усилиями удалось насобирать по всему торговому центру. Отыскав нужные лекарства, Эл захватил бутылку воды и поспешил обратно. Когда он вернулся, Лайт всё еще был без сознания. Эл рухнул перед ним на колени, почувствовав, как дыхание снова начинает подводить. Он выпил две таблетки аспирина, но, похоже, они мало помогали. Тогда Эл посмотрел на побледневшего Лайта. Это было его виной, верно? Эл повел себя по-идиотски. Да, он был так же высокомерен, как Лайт, но тщательно это прятал, но сегодня он потерял контроль, позволив себе лишнего, за что сейчас ему было стыдно. Протянув руку, он коснулся пальцами щеки Лайта и тот, вздрогнув, повернул голову в сторону Эла, что-то пробормотав. Когда карие глаза приоткрылись, Эл заметил, что их будто застилала пелена боли. Лайт поморщился, пытаясь сфокусировать зрение. — Лайт-кун, у тебя, скорее всего, сотрясение. Ты должен выпить таблетки. Лайт отрицательно качнул головой, всё, на что он был способен. Казалось, что стоит что-нибудь проглотить, как его вывернет наизнанку. Эл вздохнул. Он видел только один возможный выход заставить его выпить лекарства. Сделав небольшой глоток воды, Эл положил в рот две таблетки аспирина и, наклонившись, насильно заставил его проглотить лекарства. Губы юноши были мягкими и теплыми. Эл понимал, что это неправильно, и будь Лайт сейчас в более здоровом состоянии, то снова влепил бы ему затрещину, но это было ради его же блага. Аспирин снимет головную боль. Отстранившись, Эл посмотрел на Лайта, ожидая агрессии и возмущений, но тот смотрел на него вполне благосклонно. — Это второй раз, — пробормотал он, попытавшись встать, но тут же снова завалился обратно. Всё тело страшно болело, а голова кружилась. Эл помог ему сесть, прислонившись к стене, и подложил под спину подушку, и сам опустился рядом, чтобы в случае, если Лайт снова потеряет сознание, помочь. — Gomen nasai, Raito-kun, — вздохнул Эл, — Я не хотел, чтобы так вышло. («Прости, Лайт-кун»). Он смотрел вперед, избегая взгляда Лайта. Эл терпеть не мог извиняться, но в этот раз он был просто обязан это сделать. Лайт покосился на детектива и хмыкнул. Он снова вернулся к «Лайт-куну.» Юноша заметил, что молочно-белая кожа словно сияет в синеватом свете экрана ноутбука. Эл был человеком, которым Лайт восхищался и уважал до глубины души. Человек, который держит в своих руках правоохранительные органы всего мира, гений, миллиардер. Человек, которому принадлежали имена трех лучших в мире детективов. И этот человек дважды его поцеловал, и к которому после этого он не испытывал отвращения. Эл… высокомерный параноик, социально неадаптированный гений с бессонницей и абсолютным отсутствием здорового рациона питания. Лайт вздохнул, заливаясь румянцем. — Всё нормально, Рьюзаки. Я тоже виноват, — сказал Лайт, хотя оба понимали, что это не так, но Эл был тронут его словами. Лайт перешагнул через свою гордость. — Я извиняюсь не за первый поцелуй, Лайт-кун, а за то, что мне пришлось прибегнуть к этому во второй раз, пока ты не мог дать отпор. Но это было ради твоего же блага. Эл повернул голову и взглянул на парня из-под длинной черной челки. Лайт только кивнул, задумчиво глядя куда-то в пространство. Эл снова почувствовал неловкость и недосказанность, но разве он мог сказать, что, кажется, гей, и ему понравился тот поцелуй? Нет, это опрометчиво и ни к чему не приведет, кроме, разве что, лишнего смущения. — Ну и я подтвердил свои догадки, — добавил он. — С прошлой ночи ты так и не ответил на мой вопрос, Рьюзаки, — после продолжительной паузы сказал Лайт, устало потирая виски. Голова начинала раскалываться. Он чувствовал себя как в аду, хотя, скорее всего, так и было. То место, где они застряли всей группой, только так и можно было назвать. — Думаю ли я в настоящий момент, что ты Кира? — Ты всегда говоришь «в настоящий момент». Я имею в виду, ты думаешь что я Кира, или был Кирой? — Проценты моего подозрения, которых я достигал в процессе расследования, слишком велики, чтобы их игнорировать, Лайт-кун. Безусловно, гений твоего масштаба вряд ли бы повелся на мои приманки. Ты намного умнее, Лайт-кун. Только ты можешь составить мне конкуренцию. Ты и Кира, если это не один человек. Так же я считаю, что взгляды на подобную справедливость и самосуд могли сложиться только у молодого человека, у которого с детства перед глазами был пример для подражания с высоким уровнем справедливости. Например, отец, который работает начальником полиции. Лайт спокойно слушал, не пытаясь перебить и начать возмущаться. Эл тем временем продолжал: — Но сейчас я не думаю, что ты Кира. Я считаю, что ты был под контролем этого Киры, который заставлял меня думать, что ты — это он. Я предполагаю, что ты был просто посредником, сторонним наблюдателем, или ты просто потерял все воспоминания о том, как убивал. — Так если я и потерял воспоминания, то меня все равно осудят как убийцу-социопата? — спросил Лайт. — Нет, у нас недостаточно доказательств, чтобы тебя осудить. Я искренне не хочу, чтобы ты оказался Кирой. Как я уже говорил, ты стал мне близким другом и, вероятно, ты единственный, кого я могу назвать равным себе. Так Эл тоже думал, что они равны. Лайт вспомнил, как они впервые встретились и говорили о расследовании. Это было не так уж и давно, но воспоминания казались такими размытыми и нечеткими. — Ты жестокий человек, Рьюзаки. — Может быть, Лайт-кун, но… — Я (Ты) не единственный человек, который пришел к этому выводу, — сказали они одновременно. Лайт знал, что он это скажет. Слово в слово. Эл посмотрел на Лайта и улыбнулся одними уголками губ. — Ты все еще злишься? — Iie, («нет») — пожал плечами парень. — Просто не делай ничего такого, что можно превратно понять. Если хочешь доказать свои догадки, то делай это как-нибудь поделикатней. Выбери способ, которым не будешь меня высмеивать. Эл удивленно приподнял брови: — Ты думаешь, что я хотел тебя высмеять, Лайт-кун? Но это не так. — В любом случае, просто постарайся следовать моему совету. — Так как я понял, я могу поцеловать тебя, если это никак не будет относиться к расследованию? — наивно спросил Эл. — Как, черт возьми, ты пришел к этому выводу? — выдохнул Лайт, смущенно покраснев. — По твоим советам, конечно. Лайт вздохнул. Не смотря на то, что он проспал около одиннадцати часов, тело чувствовало усталость. Мышцы были напряжены, а глаза начинали болеть. Не говоря ни слова, Лайт встал, пошел к их «постели» и лег на живот, чтобы не касаться подушкой раны на затылке. — Лайт-кун, — позвал Эл, возмущенный тем, что парень не ответил. — Думай как хочешь, Рьюзаки, я все равно не смогу тебя в чем-то разубедить, да ты еще и перековеркаешь все слова в угоду себе. — Возможно, — задумчиво кивнул Эл. Лайт приоткрыл глаза и повернулся на бок, пытаясь устроиться поудобнее. Живот и рука сильно болели, но он понимал, что утром будет еще хуже. — Почему тебя вообще потянуло со мной лизаться? — спросил Лайт. Ему было интересно, как тот ответит. — «Лизаться?» — переспросил Эл, опускаясь рядом. Он свернулся в клубок, притянув колени к груди и обняв ноги. Лайт заметил, как темнеет синяк под глазом детектива, и напомнил себе принести завтра лед, чтобы снять опухоль. — Ладно, забудь, Рьюзаки. Давай завтра хорошенько поработаем над связью и попробуем достучаться до Ватари. Держу пари, отец сейчас рвет и мечет. — Hai. Ano, Raito-kun? («Хорошо. Лайт-кун?») — Nani? («Что?») — Что такое «лизаться»? — Забудь, — вздохнул Лайт. — Но мне любопытно. — Попробуй сам догадаться. Эл тут же надулся: — Я никогда не мог понять подростковый сленг. Для меня это просто бессмысленный набор букв. Подожди, а в этом есть какой-нибудь сексуальный подтекст? — спросил Эл, глядя ему в глаза. Лайт снова вздохнул, борясь с желанием как следует ему треснуть, но, пожалуй, одного сотрясения за день ему будет достаточно. — Iie, с чего бы мне вставлять сексуальный подтекст, ты, гребанный извращенец? Эл кивнул: — Demo… («И все же…») — Urusai! («Заткнись!») И все между двумя гениями стало как прежде.