Инфекция

Лайт пальцами размазывал по стене краску, смешивая желтые и фиолетовые цвета, создавая три контрастных перехода. У него получалось довольно абстрактно и до сих пор не прослеживалось четкого рисунка. Рэйчел сидела на полу, прислонившись спиной к противоположной стене и, скрестив ноги, рисовала в альбоме небольшим угольком. Когда она сказала, что еще в школе немного занималась рисованием, Лайт позволил ей сидеть с ним, пока он рисует, часто оборачиваясь и задавая вопросы, касающиеся искусства. Лайту даже нравилась ее компания, зачастую потому, что в основном девушка молчала. Не болтала как обычно о всякой ерунде, а помалкивала и отвечала только на поставленные вопросы. Мыслям Лайта никто не мешал и пока девушка молчит — он доволен. А мысли снова вернулись к делу Киры. Он часто об этом думал, пытаясь найти новые зацепки, которые бы, наконец, отвели от него подозрения Эла. В последнее время он слишком много начал думать про Эла, но сейчас в привычные мысли затесалась еще одна. Лайт начинал думать, что ему плохо. В прямом смысле слова. Это было похоже на грипп. Лайт чувствовал, как неравномерно колотится сердце, как футболка начинает липнуть к спине от холодного пота. Он пытался игнорировать тикающую боль в голове, но с каждой минутой это становилось все сложнее. Когда Лайт задрал голову и поднял руки, чтобы продолжить рисунок повыше, резкая и сильная боль словно кувалдой пришлась по затылку. Лайт поморщился и зашипел сквозь стиснутые зубы, но продолжил делать вид, что не замечает ее. Это продолжалось на протяжении пяти дней, с тех пор, как он упал с крыши, но до этого дня все было еще терпимо. С тех пор, как Рэйчел вызвалась для них готовить, она каждый день созывала всех на обед. И, словом, готовила она неплохо. Чаще всего это были блюда западной кухни. Даже Эл, который отплевывался от всего, что не содержит сахар, не жаловался. Всё это ознаменовалось небольшими переменами — теперь они все ели в общей комнате и болтали (за исключением Эла). Лайт все еще настороженно поглядывал на Кента, но, видя то, с какой заботой и нежностью от относится к Кори, он стал терпимее к мужчине. Другой переменой стали их новые и странные отношения с Элом в течение этой недели. Они не говорили на эту тему, но он понимал, что скоро нужно будет это сделать. С того дня, когда они переступили эту границу, Лайт старался как бы невзначай случайно коснуться Эла, и чувствовал то же самое с его стороны, что зачастую приводило к поцелуям. Лайт замечал, как Эл становился смелее, начинал брать инициативу в свои руки, перестал робеть. Это было странно, чувствовать удовольствие от поцелуев с другим парнем, особенно с тем, кто защелкнул на твоих запястьях наручники, объявил убийцей и бросил в камеру, но сейчас это не имело значения. Когда они целовались, все проблемы и тревоги уходили на второй план. Они не говорили об этом, потому что ни у кого из них не было ответов на вопросы. Оба чувствовали странное удовольствие от того, что могут делать друг с другом все, что им заблагорассудится, в рамках разумного. К слову, рамки расширялись очень медленно. Эл медлил, потому что Лайт был слишком хорош и он немного стеснялся, а Лайт… Ну, потому что Эл это Эл. Лайту было очевидно, что это был первый поцелуй Эла и первые прикосновения чужих рук до его полуобнаженного тела. Лайт буквально раздувался от гордости. Но этим утром Лайт, проснувшись, был не в настроении. Эл сидел, погруженный в свои книги, и молчал. Это была одна из прелестей их взаимоотношений. Оба ненавидели пустую болтовню, лишь бы заполнить тишину. Лайт перевернулся и вздохнул. Он бы хотел провести весь день в своей импровизированной постели, но желание закончить фреску в оставшиеся две недели заставило его встать. Тяжело дыша, Лайт вытер влажное лицо тыльной стороной ладони, размазывая краску по щеке. Это привлекло внимание Рэйчел. — Лайт, ты хорошо себя чувствуешь? — спросила она, оторвав глаза от альбома. — Ты какой-то бледный. Лайт обернулся, посмотрел на нее и, помедлив, покачал головой: — Кажется, я просто немного приболел. Рэйчел обеспокоенно подняла брови: — Уверен? Хочешь, я принесу тебе какое-нибудь лекарство? Лайт выдавил улыбку: — Нет, всё нормально. Я в порядке. Рэйчел открыла было рот, чтобы ответить, когда послышались неторопливые шаги по лестнице и вскоре в поле зрения показалась копна черных густых волос. Эл держал под мышкой книгу. Вероятно, ему стало скучно сидеть там одному и он пошел на поиски компании. Казалось, он был удивлен, увидев Рэйчел, но она не заметила, чтобы он разозлился или помрачнел, как раньше. В последнее время он стал любезнее обходиться с Рэйчел. Лайт обернулся через плечо и улыбнулся Элу. Тот про себя отметил, что Лайт выглядит очень мило и забавно с краской на лице. Эл молча прошел и сел рядом с Рэйчел, заглянув в ее альбом, который она держала на коленях. Рядом с ней лежала книга, с которой она срисовывала женщину, состоящую из замысловатых линий в стиле модерн с длинными волосами. Выглядело это очень впечатляюще. Эл не был знатоком искусства, но мог сказать, что у нее талант. — Ты рисуешь намного лучше, чем Лайт-кун, мисс Рэйчел. Рэйчел рассмеялась и подняла голову, глядя на Лайта. Тот положил руки на бока, пачкая краской белую рубашку: — Ну, большое спасибо! — с издевкой бросил он, хотя в голосе не слышалось злости или обиды. В конце концов, это было правдой. — Твоя проблема в том, что ты не можешь схватить пропорции, Лайт, — сказала Рэйчел. — Я ведь тебе уже об этом говорил, Лайт-кун, — голос Эла казался удивленным. Рэйчел приняла не менее удивленный вид и взглянула на детектива: — Говорил? И что? Почему он тебя не послушал и продолжает что-то рисовать? — Вы знаете, он очень упрям, мисс Рэйчел. — Ох, Господи, как с ним, наверное, хлопотно. — И что это такое? Сегодня что, День унижения Лайта? — фыркнул парень. Рэйчел невинно улыбнулась: — Может, надо сообщить Кенту и Кори, чтобы приняли участие в празднике? — Избавьте меня, — усмехнулся Лайт и снова отвернулся к своей стене. Рэйчел улыбнулась Элу, но тот только сдержанно кивнул. Девушка не обиделась. Эл не показывал эмоций, а та толика, просачивающаяся через его маску, принадлежала только Лайту. Перед ее глазами снова встал образ страстно целующихся парней, которых она застала в их маленьком книжном магазинчике около недели назад. Она никогда этого не забудет. Очередной тяжелый вздох вернул ее в реальность. — Лайт, если ты устал, то нужно сделать перерыв. Не изматывай себя так, — мягко сказала она. Эл удивленно моргнул, только сейчас заметив вялый вид Лайта: — Ты плохо себя чувствуешь, Лайт-кун? Парень обернулся и посмотрел на них обоих с досадой. Они как его капризная мать, которая чуть что бежала с аптечкой и телефоном, чтобы позвонить врачу. — Нет, серьезно, я в норме. Эл встал и подошел к Лайту. Юноша вздрогнул, когда холодная ладонь легла на его лоб. Вторую ладонь Эл прижал к своему лбу, сверяя температуры. Рэйчел смотрела на них с любопытством, слегка краснея. — Ты горячий, Лайт-кун. Я требую, чтобы ты вернулся в постель и отдохнул. Лайт понимал, что это неплохая идея, он и правда вымотался, но решил поспорить: — И кто ты вообще такой, чтобы что-то от меня требовать? Эл смотрел на него как на идиота, чтобы тот сам осознал всю глупость своего вопроса. Рэйчел ответила за него: — Он просто беспокоится, Лайт. Парень поджал губы. Он так привык к головной боли за эти дни, что почти ее не чувствовал. Это не причина слечь в постель. Болезнь терпимая и скоро так или иначе пройдет. Он хотел сказать об этом Элу, но, взглянув на него, прикусил язык. Со стороны может показаться, что он такой же равнодушный, как и всегда, но Лайт научился видеть его скрытые эмоции. В черных глазах в самом деле читалось беспокойство. Вздохнув, Лайт убрал руку детектива со лба и стиснул его пальцы в своей ладони. — Хорошо, — сдался он. — Но только если ты составишь мне компанию. Мы весь день не виделись. Рэйчел не могла сдержать улыбки. Это было так мило, что почти все свободное время они проводили вместе, хотя никто из них этого не замечал. Они так привыкли быть рядом, что даже за день друг без друга успевали соскучиться и почувствовать себя одиноко. Хоть сейчас их и не связывало расследование по делу Киры, они находили другие интересные темы для разговора, вроде прочитанных книг и известных научных исследований. Кроме того, Эл посвятил Лайта в некоторые свои секреты, о которых не знала ни одна живая душа. Он рассказал Лайту о своем первом расследовании, придуманном Ватари, когда ему было девять лет, и он раскрыл его, не вставая с кровати. Лайт же рассказал Элу о том, чего тот никогда не испытывал, будучи отшельником, сидящим в своей комнатке. Он рассказал ему о школьной иерархии, о студенческом совете, в котором он состоял, о теннисном клубе и разных людях, с которыми ему довелось общаться. Это все было пустяковой информацией, но Эл слушал с интересом. Он не знал, что такое социальная жизнь в обычном обществе, поэтому постоянно задавал вопросы, причем самые незначительные, вроде цены на хлеб в ближайшем магазине от дома Ягами. Именно в такие моменты Лайт особенно явно чувствовал, насколько они близки друг другу. Ближе, чем кто-либо другой. В такие времена они были как настоящие друзья. Эл взял Лайта за запястье и потащил вверх по лестнице, кивнув на прощание Рэйчел. Она крикнула им вслед что-то о том, что надеется на скорейшее выздоровление Лайта, и о том, что чуть позже принесет им суп. Лайт этого уже не слышал, слишком погружаясь в свои мысли о том, как же ему паршиво. Лицо покраснело, но на этот раз не от смущения. Эл буквально втащил его в книжный и толкнул на постель. Лайт, почувствовав головокружение, рухнул на мягкие одеяла. Дышал он по-прежнему тяжело, внезапная слабость прокатилась по телу, вместе с сильным жаром. Он громко застонал, прикрыв глаза рукой и не видел обеспокоенного лица Эла. — Всё в порядке, Лайт-кун? Опиши симптомы, — тихо попросил Эл, опустившись рядом. — Всё… хорошо, — ответил тот с придыханием в голосе, хотя все его тело явно взбунтовалось такому ответу, потому что стало еще хуже. Эл осторожно вытащил из-под ног Лайта скомканное одеяло и накрыл его до самой шеи, затем подтянул рукав своей белой рубашки и, вытерев краску с его лица, поднялся на ноги: — Я принесу тебе лекарств, Лайт-кун. И чистую одежду. Лайт кивнул, хотя Эл был не уверен, что тот его слушал. Казалось, что юноша провалился в сон. Прошло два дня, а Лайт все не поправлялся. Он редко ел, а если парня и заставляли что-нибудь съесть, то потом его долго рвало. Он быстро потерял вес и почти не покидал книжного, кроме коротких посещений уборной. Эл как мог поддерживал и ухаживал за больным другом. Была еще одна проблема. В торговом центре и так было мало медикаментов, а в сложившейся ситуации их вообще почти не осталось. Температура Лайта почти не падала, а иногда поднималась до опасной отметки. В конечном итоге даже Кент забеспокоился состоянием больного. Казалось, что с лица Лайта сошли все краски, он был до ужаса бледным. Некогда красивые и блестящие каштановые волосы рассыпались по подушке и будто потускнели. Он был одет только в свободную длинную рубашку на несколько размеров больше и боксеры. Кожа блестела от нездоровой испарины. Остальные выжившие сидели в холле, завернутые в теплые вещи. Рэйчел стояла у небольшого нагревателя, помешивая говяжий бульон и время от времени добавляя овощи, как Лайт любит. Она надеялась, что на этот раз еда хоть на немного задержится в желудке и его не вырвет. Эл сидел рядом, следя за поварешкой и пребывая далеко в своих мыслях. Он анализировал симптомы Лайта, размышлял, как можно ему помочь. Кори мирно дремала, прижавшись к Кенту, а тот листал книги по медицине. — Тут написано, что если температура больного достигнет определенной точки, то его необходимо отвезти в больницу, но так как у нас такой возможности нет, то мы должны опустить его в ванну со льдом, — сказал Кент, щурясь из-за мелкого шрифта. — О, Лайт будет в восторге от ванны со льдом, — всего на мгновение по лицу девушки пробежала улыбка. — У нас нет медикаментов. Люди умирают от высокой температуры, тупица, — пробасил мужчина. Глаза Рэйчел тут же потускнели и она притихла. Лайт мог умереть. На нем будто какой-то рок, уже второй раз за это время он так близок к смерти. От этой мысли стало страшно. Он может стать одним из тех трупов, что гниют на стоянке. И Эл… Если Лайт умрет, Рэйчел не знала, что станется с Элом. Эксцентричный детектив, избегающий общества, никогда никого к себе не подпускал, держался от всех особняком, прятался даже от ФБР. Единственным исключением в его жизни был Лайт. Когда карантин закончится и они все выберутся отсюда, Эл снова вернется к работе. В его карьере могут появиться страшные, опасные преступники, возможно, страшнее Киры. Раньше он справлялся с этим один, но с появлением в его жизни настоящего друга он хотя бы может знать, что может заручиться его поддержкой. Никто не сможет заменить ему того, чье мнение для него стоит выше всех. Никто не сможет заменить ему Лайта. Она не замечала, что Кент не сводит с нее внимательного взгляда. Мужчина почувствовал себя неудобно за то, что нагрубил. Было очевидно, что Рэйчел тоже переживала. Хоть Кент и недолюбливал паренька, он не желал ему смерти. Даже если Лайт и детектив из правительства, это не делает его плохим человеком. Если бы у него был выбор, Кент предпочел бы, чтобы вместо этого подростка между жизнью и смертью оказался Рьюзаки. Он терпеть его не мог. Даже сейчас, глядя на его скрючившуюся фигуру и поникшую голову, он его не жалел. — Я думаю, что… — вдруг сказал Эл, подняв голову и привлекая всеобщее внимание, — Должен выйти из торгового центра и добраться до аптеки. Рэйчел моргнула, думая, что ослышалась. Она открыла было рот, но не смогла произнести ни слова. Рука с ложкой замерла над кастрюлькой. Осознание того, что сказал Эл обухом ударило ее по голове. Если Эл покинет торговый центр, то привлечет зараженных. У них в запасе было мало патронов, так что если зараженные начнут штурмовать центр — им не защититься. Но с другой стороны… у них нет медикаментов. Осталось две недели до того, как люди Эла придут, чтобы их спасти. Это относительно большой срок для прогрессирующей болезни, и если Лайт не почувствует себя лучше, то это все может закончиться летальным исходом. Рэйчел знала, что Эл сделает все, чтобы спасти Лайта и риск оправдан, но все равно это было слишком опасно. Кент выглядел ошарашенным: — Ты что, дурак? — громко спросил тот. Настолько громко, что Кори вздрогнула и проснулась. — Он не дурак, Кент. Он умнее всех нас вместе взятых… — мягко сказала Рэйчел. Ее голос звучал так печально, что Эл покосился на нее с удивлением. Слезы текли по ее щекам, но она прикусила губу, чтобы не начать всхлипывать. — Лайт-кун серьезно болен. Подозреваю, что у него септицемия, это подтип заражения крови. Я определил это по набору выраженных симптомов. Высокая температура, озноб, влажные и ледяные ладони, тяжелое дыхание. Так же небольшие синяки на его теле не исчезают и даже не тускнеют. Я решил, что это заражение крови, и оно прогрессирует с тех пор, как он упал с крыши и имел непосредственный контакт с инфицированными трупами. Из-за того, что зараженные были мертвы, вирусные клетки в их крови сошли на нет и Лайт не заразился болезнью, но получил не менее тяжелое заражение крови. Около шести дней организм боролся, из чего я делаю вывод, что это сепсис. Он развивается медленнее, потому что до первых видных симптомов он должен пройти через всю кровь. Пока он говорил, Рэйчел заметила, что что-то изменилось в его голосе. За все время, что они здесь, она еще ни разу не слышала, чтобы он говорил так много, как сейчас. Речь была по-прежнему монотонной и четкой. Он говорил так, словно зачитывал статью из книги по медицине. Рэйчел было удивилась, но вовремя вспомнила, кто перед ней сидит. Это же Эл. Он не был бы лучшим детективом в мире, если бы не разбирался во всех возможных областях науки. Единственное, что Рэйчел поняла из его умных слов, так это то, что у Лайта, скорее всего, заражение крови, и это очень плохо. — И что нам делать? — спросил Кент, уставившись в одну точку в книге. — Организм Лайт-куна вымотан. Это может перейти в токсический шок, который можно устранить только внутривенно, но так как у нас такой возможности нет, то нужно добыть антибиотик широкого спектра действия. — Это не похоже на пилюли из аптечки, — пробормотала Рэйчел. — Кажется, это серьезные препараты. — Верно, и мы должны достать их в ближайшее время. Заражение крови зачастую заканчивается летальным исходом, если пациенту вовремя не помочь. — Даже если мы каким-то чудом и доберемся до аптеки, — Кент посмотрел на детектива, — как мы узнаем, какие лекарства подойдут? Ни у тебя, ни у меня нет медицинского образования. — Я знаком со многими сферами современной медицины, это издержки моей профессии. Я так же знаю процесс смешивания различных препаратов, чтобы получить антибиотики, это не сложно, главное, чтобы были ресурсы. Мисс Рэйчел, вы не знаете, где тут ближайшая аптека? Рэйчел задумалась, постучав указательным пальцем по губам: — Хмм… Если только Харикава на пересечении 17-й и Боуман-стрит. Это в семи кварталах отсюда. Еще есть Уолгринс, она больше, но уже в девяти кварталах. — Мы даже не знаем, в каком состоянии находятся эти аптеки. Их могли разрушить, сжечь, разворовать. Идти туда, не зная куда — самоубийство, — прорычал Кент. — Разве у нас есть выбор? — Рэйчел развернулась к мужчине и повысила голос. — Ты хочешь, чтобы Лайт умер?! — Л-лайт умрет? — раздался тихий голос Кори, заставший всех врасплох. Они часто забывали о присутствии ребенка, потому что чаще всего она молчала. Кент вздохнул и обнял девочку, пытаясь ее успокоить. — Лайт-кун не умрет, Кори-химэ, уверяю тебя, — голос Эла звучал решительно. — Если ты пойдешь, то я с тобой! — выпалила девушка, торопливо выключая горелку и кидая последнюю щепотку специй в суп. — Нет, мисс Рэйчел. Это слишком опасно, — невозмутимо отрезал детектив. — Если кто-то и будет участвовать с ним в этом самоубийстве, так это я, — сказал Кент, привлекая внимание. — Я не хочу, чтобы этот азиатский мальчишка умер. Да и к тому же, если ты уйдешь, кто останется с Кори? Рэйчел открыла было рот, чтобы возразить, но Эл перебил ее: — Пожалуйста, мисс Рэйчел, останьтесь здесь. Приглядите за Лайтом и Кори. Если с нами что-то случится и мы не вернемся, то кто-то должен остаться тут. Осталось всего две недели, не нужно так рисковать своей жизнью, когда большая часть карантина уже позади. — Но… — Рэйчел поникла. — У тебя есть план, Рьюзаки? Как вы до туда доберетесь? Улицы кишат зараженными, хоть их сейчас и не видно. Они сбегутся на свежее мясо, выползут из своих укрытий. А если ехать на машине, то они создадут слишком много шума… — У нас есть сведения о зараженных, которые могут помочь, — заявил Эл, подняв указательный палец вверх. — У инфицированных расширенные зрачки, днем, из-за прямых солнечных лучей, они дезориентированы и уязвимы. Самое подходящее время — полдень, когда солнце активнее всего, но нам нужно будет попытаться вернуться до двух часов. Сначала нужно добраться до Харикавы, и если ее правда разрушили, то пробежим еще пару кварталов. Кент, вы хорошо бегаете? — До армии я был лучшим бегуном в средней школе, — ответил мужчина, лениво перебирая кудри Кори. Эл, казалось, остался доволен ответом: — Отлично, тогда решено. Выдвигаемся завтра в полдень. — А Лайт протянет до этого времени? — ляпнула Рэйчел и прикусила язык, заметив, как Эл побледнел. Он вздохнул и впервые за все время Рэйчел осознала, каким он был сильным человеком. Он готов был рисковать собственной жизнью ради Лайта. Ей вдруг захотелось его утешить и она шагнула к нему. Брови Эла изогнулись в недоумении. — Можно мне тебя обнять? — спросила она, стараясь выглядеть мило и наивно, как Кори. Эл молча уставился на нее, словно обдумывая ответ. Он ненавидел, когда к нему прикасались другие люди, за исключением Лайта. Но это была Рэйчел, девчонка, которая таки смогла завоевать небольшое место в сердце детектива, и он кивнул. Девушка приобняла его за плечи и положила голову на правое плечо. Ее объятия сильно отличались от объятий Лайта. Ради эксперимента он неловко приобнял ее в ответ. Ее тело было тонким и мягким, и пахла она клубникой, что Эл находил довольно приятным. Рэйчел ободряюще улыбнулась и, наклонившись, поцеловала его в лоб. — Вот, возьми бульон и отнеси Лайту. Только не рассказывай ему о наших планах, хорошо? — девушка протянула ему тарелку с горячей жидкостью. Эл кивнул, взял у нее бульон и, приобняв на прощание Кори, что уже стало традицией, вышел из комнаты. Девочка забралась на стул и Рэйчел пододвинула к ней еще одну тарелку с супом. — Ты повел себя очень смело, когда согласился пойти на такое ради Лайта, — серьезно сказала Рэйчел Кенту, пока Кори медленно ела. Кент фыркнул и смущенно опустил голову: — Я просто не хочу… — он помедлил, подбирая слова, -… не хочу, чтобы еще кто-нибудь умер. Достаточно с нас смертей. Рэйчел рассеянно улыбнулась и задумчиво погладила черные локоны Кори. У девочки были мягкие и гладкие волосы, пробегающие между пальцами как шелк. Кори обернулась, подняв на нее свои большие глаза и спросила: — С Лайтом правда все в порядке, да, Рэйчел? Рэйчел встала за ее спиной и прижала к себе: — Рьюзаки защитит его, не волнуйся, принцесса. Кори, казалось, была удовлетворена ответом и, кивнув, подалась вперед к столу, продолжая есть суп. Эл шел молча, держа перед собой поднос. Лайт был там, где он его оставил, еще сильнее закутавшийся в одеяла. Только несколько каштановых прядей выглядывали наружу. — Лайт-кун, проснись, пожалуйста, — попросил детектив, поставив поднос на пол и наклонившись к парню, слегка потрепав его за плечо. Лайт протяжно застонал и Эл откинул одеяло. Выглядел Лайт в самом деле ужасно. Лицо было бледным и влажным от холодного пота, волосы липли к лицу. Он дышал тяжело и прерывисто, а когда приоткрыл глаза, то было видно, как ему плохо. — Эл… — выдохнул он. — Лайт-кун, тебя нужно переодеть, ты весь мокрый, — сказал Эл, стараясь не выдать своего беспокойства. Он пододвинул поближе тазик с водой, который приготовил заранее, и опустил туда губку. Вода была прохладной, и Лайта забило крупной дрожью, когда влажная губка прошлась по его шее. Если бы он был в здравом уме, то никогда не позволил бы ничего подобного. Он был очень гордым и никогда не принимал ничью помощь. Но сейчас, когда серьезная болезнь сбила его с ног, он не сопротивлялся. Эл медленно провел губкой по блестящему от пота лбу. Обтерев торс, Эл потянулся за свободной мешковатой рубашкой, которую тоже принес заранее, и натянул ее на Лайта. Он понимал, что нужно было протереть и нижнюю часть тела, но не мог посягнуть на интимное пространство друга. Хотя обнаженный Лайт был бы неплохим воспоминанием там, за пределами центра, но Эл сдержался. После этого он пытался накормить Лайта супом и чудом сумел заставить его съесть четыре ложки. Он хотел, чтобы Лайт съел всю тарелку, хотел, чтобы тот хоть немного набрал вес, но сейчас четыре ложки были его пределом. Медленно опустив юношу обратно на подушки, он подтянул повыше одеяло, укрывая Лайта по самую шею. Тот продолжал бешено дрожать. — Сколько… — начал было Лайт слабым голосом. -…Нам еще тут ждать? — закончил Эл. Лайт кивнул. Эл вздохнул: — Около двух недель, если не больше. Лайт снова кивнул и высунул руку из-под одеяла, ища руки Эла. Детектив мягко стиснул его ладонь. — Если ты продолжишь болеть, то мы не сможем «лизаться», Лайт-кун. Поправляйся, я приказываю тебе, — сказал Эл с напускной серьезностью, чтобы поднять другу настроение, и ему удалось. Губы Лайта растянулись в небольшой улыбке. — Извращенец… — прошептал он. — Я предпочитаю «эксцентричный», — поправил его Эл. Вскоре Лайт уснул. Эл долго сидел рядом, задумчиво глядя, как от его дыхания поднимается и опускается одеяло. Он поймал себя на мысли, что большую часть своей жизни занимается созерцанием. Эл видел много трупов, изуродованных или нет, но все они были лишены жизни. И он надеялся, что никогда не увидит труп Лайта. Даже если Лайт был Кирой. Даже если Эл был L. Он делал то, чего не делал никогда прежде, будучи атеистом. Он молился.