Инфекция

Занятия живописью начали успокаивать Лайта. Это было что-то похожее на медитацию: мозг отключался, давая волю фантазии и чувству прекрасного. Лайт научился передавать объем, копируя работы художников Возрождения, которые рисовали настолько точно, что нельзя было отличить от фотографии. Тело все еще болело и быстро уставало, поэтому Лайт часто делал перерывы, но все равно был счастлив выбраться из осточертевшей постели и вернуться к живописи. Болезнь отняла у него много сил, он с трудом мог вспомнить, что происходило на протяжении той недели, когда он лежал едва ли не при смерти. Что там было? Эл впервые заплакал, самоубийство Кента, реакция Кори… От всего этого становилось не по себе, и Лайт, который был необыкновенно проницательным и привык основательно обдумывать положение вещей, был рад оказаться тут в одиночестве и хоть на немного забыться в живописи. Забыться от карантина и расследования дела Киры, которое ждет их по возвращению в Японию. Но когда он писал, он выбросил все мысли из головы, аккуратно водя кистью по стене и завороженно наблюдая, как смешиваются краски, создавая красивые оттенки. До официального окончания карантина оставалось около двух часов и девяти дней. Почти неделя — и Ватари заберет их отсюда. Лайт заметил, что Эл стал сдержанней с Рэйчел. Кори же до сих пор не начала разговаривать. Рэйчел тоже изменилась. Если раньше она была чересчур веселой и постоянно улыбалась, то сейчас стала намного серьезней. Улыбки зачастую стали натянутыми и вежливыми, и иногда на нее было грустно смотреть. Эл вернул ей цепочку с крестиком, которая, по мнению девушки, должна была принести ему удачу. А может и принесла, раз с ним все обошлось в отличие от Кента. Лайт прикусил губу и отошел на шаг назад, разглядывая то, что получилось, и пытаясь выкинуть из головы неприятные мысли. На стене появились красно-золотые оттенки, создавая красивое сияние вдали на горизонте. На среднем плане он очень похоже изобразил лицевую часть торгового центра, у основания которого лежали нагроможденные друг на друга трупы, а на стенах и окнах виднелись кровавые отпечатки ладоней. На крыше торгового центра ярко-оранжевой вспышкой горела копна рыжих волос, развевающихся по ветру. Лица было не видно, потому что она стояла далеко, но на груди мягко блестел золотой крестик. Лайт изобразил тот день. Справа, на переднем плане, можно было различить темнокожего мужчину, распластавшегося на земле. Его голова была слегка наклонена в сторону, пряча лицо от зрителя, а в правой руке он сжимал розовую заколку, стиснув ее в кулаке. На нем была военная форма. Лайт перерыл множество книг, прежде чем найти что-то похожее. Лайт опустился на колени, пододвинув поближе краски, чтобы прописать кожу Кента. Он выпытал из Эла все о том дне, начиная с подготовки к вылазке, их маршрута до аптеки и до конца. Эл рассказал все, опустив некоторые детали, вроде тех, когда он во всем винил парня и едва не пнул его. Но он рассказал, как Кори, улыбаясь, протянула Кенту свою заколку, как талисман на удачу. В понимании Лайта Кент погиб как герой, пожертвовав своей жизнью ради него. Хотя Лайт все еще немного злился, что никто ему ничего не сказал о своих планах, и чувствовал огромную вину за смерть мужчины перед Кори. Желудок неприятно скрутило, когда он подумал о том, что мог сейчас пойти к Элу и скоротать время с близким другом, а Кори и Рэйчел чаще всего сидели поодиночке вдали друг от друга, занимаясь каждая своим делом. Вздохнув, Лайт вытер лоб тыльной стороной ладони и опустил взгляд на нижнюю часть стены. Первый слой краски еще не подсох и он пока не знал, что там нарисовать. От едкого запаха начинала болеть голова, крыло плохо проветривалось и воздух быстро застаивался. Сначала он открывал все двери, чтобы впустить немного свежего воздуха, но вскоре пришла Рэйчел и пожаловалась на то, что запах просачивается в отдел игрушек к Кори, поэтому пришлось все закрыть, хоть Эл неоднократно и напоминал ему, что нахождение во всех этих парах явно не пойдет ему на пользу. Лайт и сам это понимал, но живопись — единственный способ расслабиться в такой обстановке. Когда Лайт поднимался вверх по лестнице, он думал о том, позволит ли ему Эл по возвращении в Японию продолжить заниматься живописью. Он знал, что Эл думает, будто это мимолетное увлечение Лайта, чтобы как-то занять свое время, но Лайт на самом деле проникся искусством. Лайт дошел до уборной, стянул с себя рубашку, покрытую пятнами краски, и взглянул в зеркало. Его тело за этот месяц изменилось до неузнаваемости. Он стал худее и все еще не набрал вес после тяжелой болезни. Пожелтевшие синяки пока не сошли и были отчетливо видны на болезненно-бледной коже. Мышечная масса стремительно падала, и Лайт взял себе на заметку попросить Эла о теннисном матче, чтобы привести себя в форму. Бросив футболку в большую кучу грязной одежды, он включил теплую воду и начал оттирать краску с торса, затем, включив воду на полную мощность, сунул голову под кран, запуская пальцы в волосы. Вода побежала по закрытым векам. Вскоре Лайт закрутил кран и замотал головой, забрызгав все вокруг водой. Достав из стопки полотенце, он принялся тщательно вытирать волосы. Лайт всегда гордился своей чистоплотностью и соблюдал личную гигиену даже в таких условиях, но в последнее время это стало труднее. Нужно было экономить воду. Вздохнув, Лайт пообещал себе, что как только они вернутся домой, он заберется в ванну и не выйдет оттуда минимум два часа, пока вода не станет ледяной, смоет с себя всю эту грязь и будет мастурбировать в душе. Черт возьми, как же давно он этого не делал! Бродящие поблизости люди не способствовали его фантазиям, и Лайта все чаще и чаще начал беспокоить тот факт, что фантазии его вовсе не о девушках. Бледная кожа, глубокие черные глаза, глядящие на тебя с некоторым высокомерием, подтянутый торс, выпирающие тазовые косточки, тонкие пальцы… Лайт прикусил губу от негодования, бросил полотенце на тумбу и, засунув руки глубоко в карманы брюк, вышел из уборной. Думать так о другом парне. Должно быть, он и правда извращенец. Лайт медленно шел по коридору, сделав небольшую остановку у магазина с одеждой и натянув первую попавшуюся рубашку. Он шел абсолютно бесшумно, босые ноги едва слышно шлепали по полу. Он планировал немного поболтать с Элом и вздремнуть. Лайт так задумался, что, заворачивая за угол, в кого-то врезался. Рефлекторно он протянул руки и подхватил человека, чтобы тот не упал. Рэйчел смотрела на него широко открытыми зелеными глазами. — Ой, п-привет, Лайт. Я тут несла еду для Рьюзаки. Приготовила, вот, пасту, — сказала она и натянуто улыбнулась. Лайт заметил у нее мешки под глазами, и то, что она стала бледнее, отчего веснушки было видно еще отчетливей. Лайт кивнул и воцарилась неловкая тишина. Даже Лайт, превосходно владеющий социальными навыками, не знал, что сказать. Они редко виделись со дня смерти Кента и если раньше были не особо близки, то сейчас и подавно. Лайт тихо вздохнул и запустил пальцы в еще влажные волосы, глядя на девушку. Он понимал, как ей одиноко, и как ей хотелось с кем-нибудь поговорить, но она не могла. Снова почувствовав резкий укол вины, Лайт открыл рот: — Хочешь, прогуляемся на крышу? — вежливо предложил он. Рэйчел покосилась на него с удивлением и улыбнулась уже не так натянуто: — Ну, было бы неплохо. Лайт развернулся и пошел в сторону лестницы. За спиной раздавались тихие шаги. Рэйчел перестала носить черные высокие ботинки с кучей шнурков. Вместо этого на ней были одни чулки, корсет и незамудренная юбка. На руке виднелось большое кольцо, а на шее поблескивал золотой крестик. Лайт думал о том, что сказать, но Рэйчел его опередила: — Знаешь, Лайт, — начала она, поравнявшись с ним, — после того, как Кент… умер, Рьюзаки говорил очень странные вещи. Ну, я имею в виду, когда ты еще был болен. Лайт почувствовал, как в нем разгорелось любопытство при упоминании псевдонима детектива, но терпеливо промолчал, ожидая, пока девушка продолжит. — Я была на крыше и следила за улицей, как мне велел Рьюзаки перед уходом, и тогда я услышала дикий, нечеловеческий крик, а через какое-то мгновение я увидела, как они бегут по парковке, так быстро, как Олимпийские бегуны. Я тут же бросилась к лестнице, чтобы открыть им дверь, и не видела, как Кент упал. Когда я распахнула дверь, они уже забегали за угол. Кент упал во второй раз. Он что-то кричал, наверное, просил позаботиться о Кори, и Рьюзаки был вынужден продолжить бежать, потому что нес для тебя эти лекарства. Я должна была подать ему руку и затащить в торговый центр, — Рэйчел громко рассмеялась, когда они подошли к лестнице на крышу. — Он и правда такой маленький. Совсем ничего не весит, честное слово. В общем, пока я затаскивала его внутрь, я не видела, как Кент… застрелился. Но я слышала. Отвратительный звук. Рэйчел перебирала пальцами шнурки на корсете, когда они подошли к крыше. Лайт галантно открыл для нее дверь, пропуская вперед. На улице было жарко и душно, иногда слышалось щебетанье птиц, радость от которых перебивал мерзкий запах гниющих тел. Лайт закрыл дверь и сел на гравий, прислонившись спиной к стене. Рэйчел опустилась рядом. На них падала тень, скрывая от палящего солнца. Лайт закатал рукава по самый локоть и, склонив голову, заметил, что на солнце кожа казалось еще бледнее. Над головой ярко-голубое небо с большими пушистыми облаками. Все это было слишком красиво для того, что сейчас происходит вокруг. Он думал о том, чем в такую прекрасную погоду занимаются нормальные люди. Гуляют с семьей и друзьями, развлекаются, наслаждаются жизнью. А они здесь. — Лайт, ты когда-нибудь слышал… выстрелы? — вдруг спросила Рэйчел. Перед глазами тут же всплыло воспоминание, которое травмой отложилось в его сознании. Запах салона полицейского автомобиля, высокий голос Мисы, ее длинные волосы совсем рядом и щекочут шею… Его отец, сидевший впереди, оборачивается, глядя на него с отвращением и ненавистью, протягивает руку, сжимающую пистолет, наводит на него дуло, готовится выстрелить… Сердце колотится как сумасшедшее, кровь стучит в ушах, и тихий голос отца: «Лайт, мы встретимся в аду… как убийцы». — Да, слышал, — наконец ответил парень. Рэйчел заметила, как он помрачнел, и не стала спрашивать подробностей, только молча кивнула. Они сидели молча, слушая пение птиц, но мыслями Лайт был далеко отсюда. Он задавался вопросом, могло ли человечество избежать этой трагедии, но тут же вернулся в реальность, когда девушка снова заговорила, на этот раз тише: — Ну, а когда я захлопнула ту дверь, и мы оказались в безопасности, я слышала приглушенные крики зараженных. Они кричали как дикие звери, упустившие добычу. Это было ужасно. Я быстро осознала произошедшее, то, что произошло с Кентом, и сломалась. Я помню, как закричала, как плакала. Еще я помню, что когда посмотрела на Рьюзаки, заметила, что он не со мной. Физически он стоял рядом со мной в коридоре, но одновременно был далеко. Я почти ничего не видела из-за слез, продолжая рыдать. Как же мне тогда было страшно. Я испугалась за себя, за тебя, за него… За Кори. Потом Рьюзаки подошел ко мне и начал твердить, что это его вина, а когда мы вывели Кори в коридор и рассказали о смерти Кента, Рьюзаки сказал, чтобы она во всем винила его, что это его вина. Я тогда здорово на него накричала. Глаза Лайта расширились от удивления. Эл во всем винил себя? Это нелогично. — Кори с тех пор так ничего не сказала? — спросил Лайт. Рэйчел кивнула. — Она отвечает, когда я ее о чем-то спрашиваю, но односложно и нехотя. Лайт кивнул и еще больше расстроился. Он всегда желал Кори только добра, и не хотел, чтобы она была несчастна. Кори, наивная и добрая Кори, замкнулась в себе и больше не может доверять людям. Она понимала, что Кент уходил на опасное дело, и даже понимала, чем это может закончиться, но они пообещали ей, что он вернется. И они солгали. — Рьюзаки сказал, что нас устроят в одном из детских домов, когда мы выберемся отсюда, — сказала девушка. — Он не сказал в какой? Рэйчел задумалась и покачала головой: — Нет, вроде нет. Он только сказал, что там обучают детей, чей уровень IQ выше среднего. Лайт решил, что Эл говорил ей о приюте, где живут трое странных преемников L. — Я уверен, что ты позаботишься о Кори, Рэйчел. Девушка посмотрела на него, слегка приподняв брови: — Ты не останешься с нами? — спросила она, заранее зная ответ. Лайт заметил в ее глазах беспомощность. Она боялась оставаться в месте, где не знала никого, кроме Кори, где все были чужими. — Ты же его знаешь, — покачал головой Лайт. Рэйчел и сама понимала что Эл никуда его от себя не отпустит, пока не закончит дело. — Как думаешь, Кира еще там? — спросила она, откинув голову назад. — Не знаю. Он очень умный и целеустремленный, не думаю, что он так просто остановится. — Верно. А как давно ты работаешь с L? Ничего ведь, что я интересуюсь? — … Не так давно. Когда я встретил его впервые, то не мог поверить его словам. Когда думаешь о лучшем сыщике во всем мире невольно складывается представление солидного человека, и когда тощий и несуразный парень, едва ли не младше тебя, приходит и заявляет тебе, что он - L, в это просто невозможно поверить, — фыркнул Лайт. При воспоминании об их первой встрече Лайт невольно улыбнулся. — Но он… великолепен. Даже я не могу себе представить, насколько он умен. Лайт никогда бы не сказал это Элу, который и без того слишком высоко задирает нос, но факт оставался фактом, он не мог этого не признать. Рэйчел повернула голову и впервые за долгое время по-настоящему улыбнулась, но Лайт этого не заметил, продолжая смотреть в небо, думая про Эла. — Ну, ты тоже очень умный. Ты ведь гений, верно? — спросила она. — Судя по результатам IQ — да. И я тоже довольно высокомерен. — Брось, никогда бы не подумала, что ты высокомерный. Даже наоборот, я бы сказала, что ты самоотверженный. — Ты меня совсем не знаешь, Рэйчел. На самом деле я один из самых эгоистичных и циничных людей, которых ты когда-либо встречала. Рэйчел рассмеялась: — Ты эгоистичен только тогда, когда дело касается этого детектива, — сказала она как не в чем ни бывало. Лайт тут же вспыхнул и уставился на нее: — Всё не так! — начал отпираться он, но Рэйчел продолжала широко улыбаться. — Да? А как? Лайт открыл было рот, но, не найдя слов, поджал губы и отвернулся. Рэйчел рассмеялась в кулак, находя невероятно милым то, что Лайт так смущается. Она вспомнила, как он понравился ей еще при первой встрече. Он держал Кори на руках, Кент навел на него ружье, потому что думал, что Лайт зараженный. А потом тощий и бледный Эл, весь в крови, схватил ее и приставил к виску пистолет, требуя, чтобы Кент немедленно убрал оружие. Она не успела толком испугаться, когда Эл тихо прошептал ей, что не собирается причинять ей боль. Она помнила, как первое время краснела и стеснялась при виде очаровательного и красивого азиатского парня. Его каштановые ухоженные волосы, красивые губы, мягкий голос. Она думала о Лайте день и ночь, пытаясь игнорировать крики за стенами и мечтая, чтобы он пришел и успокоил ее, защитил от всех. Украдкой взглянув на Лайта, она отбросила эти мысли прочь. Даже если у них никогда ничего не получится, она хотела, чтобы он был счастлив. Пусть Лайт говорит, что он высокомерен и эгоистичен, она ведь такая же. Когда Рэйчел застала их в объятиях друг друга, то сразу поняла — Лайт никогда с ней не будет. И она ревновала, видя, что Эл искренне любил Лайта. Она не знала, какого рода между ними отношения, но их чувства без сомнения были очень сильными. — Ты его любишь? — вдруг спросила Рэйчел после долгого молчания. Лайт моргнул, переваривая вопрос, и посмотрел на девушку с удивлением. Не заметив на ее лице ни тени улыбки, он понял, что она не шутит и не издевается. Щеки снова покрылись румянцем: — Все не так просто, Рэйчел, — уклончиво ответит тот. — Все как раз таки просто, это вы все усложняете. Ну? Ты. Его. Любишь? — повторила она, делая акцент на каждом слове. Лайт прикусил губу. Все и правда было слишком сложно, он не мог ей этого объяснить. Не мог сказать, что он не просто детектив в деле Киры, а, по версии Эла, и есть Кира. И еще о том, что Эл отправит его на смертную казнь, когда соберет достаточно доказательств. И хотя за последнее время их отношения сильно изменились, благодаря сложившейся ситуации и вынужденному пребыванию в одном здании, любовь Эла к Лайту казалась нелогичной. Это ведь он заставил его отца участвовать в той авантюре, заставляя сыграть убийцу собственного сына, чтобы проверить свою дурацкую теорию. Это он заставил его уйти из университета и вместо этого гнить в тюремной камере целых три месяца. Это Эл надел на него наручники, лишая личной жизни и личного пространства. Но Лайт попытался посмотреть на это с другой стороны. Это Эл втащил его в центр, когда тот упал с крыши. Это Эл поцеловал его с такой страстью, обрушивая на Лайта волну новых эмоций. Это Эл рисковал жизнью, чтобы спасти Лайта, покинув безопасный торговый центр и проделав такой опасный путь до аптеки. Эл был человеком, спасшим миллионы жизней из-за преданности к своей работе, даже если это был способ избавиться от скуки. Лайт закрыл глаза и прислонился затылком к прохладной стене. Рэйчел говорила что-то про любовь, но Лайт не знал, что это такое. Конечно, из учебников он знал, что между людьми завязываются чувства, потом сопливые сентиментальные романы, отношения, которые заставляют человека вести себя по-идиотски. Нет, он знал, что такое любить. Он любил родителей и желал им только добра. Любил учиться и стремиться к поставленным целям, становясь лучше. Все, что ассоциировалось у него с любовью, никаким боком не относилось к Элу. Чувства к нему были совершенно другими. Громко вздохнув, Лайт, наконец, ответил: — Да, наверное. Рэйчел кивнула, хотя не ожидала ответа. Она понимала, что все слишком сложно, и что она буквально силой вытащила из Лайта эти слова. Ему, наверное, это далось с трудом, но ему нужен был этот толчок. — Слушай, Лайт, я хочу тебе кое-что сказать. Я прочитала целую серию книг, которая позволила мне мыслить шире для своих лет, — голос девушки был как никогда серьезным. Лайт заинтриговано посмотрел на нее, отметив, насколько красивого и глубоко оттенка были ее зеленые глаза. Он знал, что однажды Рэйчел встретит свою настоящую любовь, и принесет с собой свет в жизнь этого человека. — Защити его, Лайт. Защити и пообещай ему, что никогда его не оставишь. Пообещайте это друг другу, Лайт, это очень важно! — взволнованно сказала Рэйчел, уперев ладони в гравий и глядя на Лайта. — Пообещай мне, Лайт! Пообещай, что что бы ни случилось, ты сдержишь обещание! Лайт растерялся всего на мгновение, но тут же посерьезнел и кивнул: — Обещаю. Рэйчел внимательно смотрела на него пару секунд, затем снова села ровно, опираясь спиной о стену и вздохнула с облегчением, глядя куда-то вперед. Сидя вот так, бок о бок, и молча глядя на медленно проплывающие облака, они уже не замечали омерзительно-сладкого запаха гниющих трупов. Вдруг Лайт почувствовал, как Рэйчел коснулась его руки и стиснула ее в ладони. — После того, как мы вернемся обратно, мы сможем по-прежнему поддерживать общение? Лайт рассеянно кивнул, не вырывая руку. — Я дам тебе наши контактные данные. Но еще рано об этом думать, мало ли что может произойти, прежде чем мы вернемся домой. — Я скучаю… — тихо пробормотала Рэйчел, — … по своему дому. — Что? — Когда с Великобритании снимут карантин и приведут тут все в порядок, как думаешь, я смогу вернуться домой? Лайт уже думал об этом: — Это займет какое-то время. Думаю, на реконструкцию такого большого масштаба уйдет много лет, но я уверен, что когда-нибудь ты сюда вернешься. К тому же, у тебя теперь есть влиятельный друг. Девушка посмотрела на него с недоумением, перебирая в голове того, кто подойдет под эту характеристику, а когда догадалась о ком речь смущенно улыбнулась. — Мало кто знает его лично, да? — спросила она. — Он ведет довольно затворнический образ жизни. Веришь или нет, за то время, сколько мы общаемся, он улучшил свои социальные навыки. Когда я встретил его впервые, он был безнадежен. Ты одна из немногих, кто знает его секрет, и он не позволит, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Рэйчел улыбнулась. Слова Лайта утешили и приободрили. С первой встречи она думала о Рьюзаки не больше, чем о странном парне с ужасающим рационом питания и кучей комплексов, но сейчас она вспоминала то, что слышала о самом L еще в школе. Он был известен. И сейчас она знала его лично. Она кричала на него, выводила из себя, подшучивала и даже один раз обняла. Не смотря на то, что Эл оказался гениальным детективом, об имени которого знает весь мир, дразнить его было очень забавно и в порядке вещей. — Пусть только позволит, и я расскажу всем, что он гей! — весело заявила девушка. — Тебе все равно никто не поверит, — фыркнул Лайт. — Нет? — с наигранным удивлением спросила Рэйчел. Лайт почувствовал себя очень глупо, ему не нравилось то, куда повернул этот разговор, но Рэйчел громко рассмеялась. Пусть Лайт в душе немного негодовал, но ему стало легче от того, что Рэйчел начала приходить в себя и искренне смеяться. Лайт смотрел на нее и думал о своем обещании. Он обязан его сдержать, и он это сделает. Эл защищал его десятки раз, и он отплатит ему тем же. Лайт знал о нем больше, чем кто-либо. Эл не доверял людям и Лайт был одним из немногих, кем он смог так проникнуться, поэтому он обязательно оправдает его доверие, защитив его ото всех. Даже если придется защищать от самого себя.