– Неужели домой! – радовался вслух Кенпачи, придерживая в одной руке удочку, а в другой ведро с рыбой. То-то сегодня будет вкусный ужин!
Эта мысль не давала ему унывать, так как он просидел у моря с самого утра и до вечера. Всё это время Ячиру должна была ждать его дома. Все его известные наемники были заняты: кто-то усердно тренировался, кто-то работал, например, те же Мадарамэ и Аясегава. Ближайшую неделю можно точно немного расслабиться, уделив время самому себе и Ячиру.
– Мелкая, я дома! – объявился Зараки на пороге дома. К нему выбежала девчуля, прыгая вокруг мужчины от радости.
– Кен-тян! Кен-тян! У нас гости! У нас гости! – во всё горло кричала она, но после, как увидела рыболовные сети, то сменила тему, – О, сегодня будет рыбка! Ура! Рыбка! Рыбка!
– Дурочка, – ласково сказал он, глядя с отцовской любовью на Ячиру, – Зачем так кричать. Уже темнеет. Та и кто же у нас в гостях?
Зараки открыл дверь, увидев сидевшую на стуле Унохану. Та, завидев мужчину, мягко улыбнулась. Она встала, поклонилась, после чего так же мягко обратилась к нему:
– Здравствуй, Зараки-сан, извини, что без приглашения! – причём она это проговорила так нежно, что невольно любой бы простил её внезапное появление.
– Давненько я тебя тут не видел, Первая Кенпачи...
– Зачем же так официально, мой дорогой друг. Те времена давно прошли. Сейчас я всего лишь милая тётушка ведьма.
– Да, но о них тебе напоминает твой прекрасный шрам на груди и шее, – указал пальцем Кенпачи, – Перейдем к делу, что тебе нужно от меня?
– Времена меняются, Зараки-сан... – она посмотрела на улицу через разбитое кухонное окно, – Знаешь, я сегодня как раз после собрания ведьм. Сейчас домой собираюсь... А твои дела как?
Коснувшись разбитого стекла, она прошептала какие-то неизвестные слова, в которых были слышны цифры, после чего стекло на окне восстановило прежнее состояние, став целым и невредимым.
– Я поживаю хорошо и в твоей помощи не нуждаюсь, повторюсь, что тебе нужно? – на последних трёх словах он сделал особую паузу.
– Я слышала ты сотрудничаешь с Куросаки Ичиго...
– Да, – не сразу ответил Кенпачи, – Это правда, причём чистая правда. Он честно доказал, что достоин моих ребят, после чего я отправил с ним самых достойных... И что с этого?
– Ты отравил достойных, но не всех...
– Так вот к чему ты клонишь, – засмеялся мужчина, – А я-то гадаю, зачем ты пришла. Ох ну и Унохана, вот же хитрая женщина! А теперь садись, сейчас Ячиру сделает вкуснейшие чай, и я тебе объясню свою точку зрения.
Усадив гостью и получив кружки с ароматным зелёным чаем, Кенпачи начал свою речь:
– Дорогая моя, ты же прекрасно понимаешь, что я человек простой, хоть и очень требовательный. Я не могу сильному человеку дать слабых ребят. Если бы Куросаки был сопляком, то я бы отправил к нему без промедления твою воспитанницу. Однако вышло всё иначе.
– То есть ты смеешь предположить, что она
слабачка?
– Я не намекаю, я прямо говорю! – усмехнулся Кенпачи, – Владела бы она магией, я бы и слова не сказал. Но она обделена данным даром, значит остаётся только ловкость и физическая сила. Однако и с физической силой вышло не очень, поэтому я и отказал ей в её первом деле. Она имеет мускулы, да, она поднимает тяжёлые предметы, но мечом она не владеет. В рукопашном бою не слишком изворотлива.
– То есть до тебя до сих пор не дошло? Куросаки Ичиго её родной брат! – разозлилась впервые за долгое время женщина, чем шокировала Зараки, – Разве ты забыл,
где мы её нашли? Разве ты забыл,
что с ней случилось?
– О чём это ты, я впервые слышу об этом... – замешкался мужчина, но женщина на его недопонимание лишь щёлкнула пальцами. Что-то произошло.
Зараки схватился за голову, только сейчас к нему сошло озарение, он начал понимать Унохану. После он резко схватил женщину за шиворот мантии, прижав её к стене, сам испытывал ужасную злость к ней.
– Ты что, старая курица, совсем с катушек съехала? Зачем ты стёрла мою память? Зачем? – с каждым словом Кенпачи становился всё яростнее и яростнее.
– Я лишь хотела уберечь её, ты мог проболтаться...
– Ах вот оно что, Унохана... Вот оно что, ты просто окончательно сошла с ума! Ты что, настолько не доверяешь мне? Не доверяешь
мне?
– Кенпачи, – темноволосая убрала его руку от своего воротника, – я хочу прояснить тебе одну вещь. Да, я привязалась к ней. Её семья погибла, я не хотела, чтобы она раньше времени узнала правду, боялась, что она тоже погибнет либо совершит какую-то глупость.
– Эх, Унохана, вот от кого, от кого, но от тебя я такого не ожидал! – Кенпачи сел на диван, запрокинув голову наверх, – А ещё твоя мотивация настолько глупа. Думаешь, что она не совершит глупостей? Но ведь когда она узнает, то она однозначно захочет его найти. Ты стала глупа, и не важно, что внешне ты не меняешься...
Женщина лишь отвернулась, вновь взглянув на окно. Наступило тяжёлое молчание, которое давило на виски двоих людей. Унохана прекрасно понимала злость своего собеседника, но не хотела признаваться в своих, порой, нелогичных поступках.
– Ты тогда шёл относить рыбу, но увидел огонь, который вот-вот мог от сарая перейти к дому. – начала вспоминать тот день Унохана, – Ты побежал домой в панике, увидел...
– Увидел ещё живую девчонку, которая каким-то магическим образом ещё могла дышать, хотя ранение было смертельным, – продолжил её рассказ мужчина, – Тогда я схватил её и побежал как можно дальше, понимая, что ей можно вернуть жизнь. А как раз тогда ты уже стала ведьмой, – он посмотрел на Рецу, слегка улыбнувшись, – потому что я забрал твоё звание Кенпачи. Ты спасла её, сказав, что ей больше ничего не угрожает. Когда она поправилась, я начал её тренировать, но это было сложно: я постоянно психовал.
– Да, тогда она чудом выжила, так ещё и скверна не коснулась её. Я до сих пор считаю, что это невообразимый случай. Жаль только, что из-за этой скверны была поражена нить духа. Из-за этого я не смогла бы развить в ней какие-либо магические способности. Даже зельеварение для неё закрыто...
– Эх. И после всего этого, всего того, что ты для неё сделала, после того, как берегла её, ты хочешь отправить её в море к брату? Та из нас двоих ты сама жестокость. Ты растила её на убой, чтобы когда-нибудь она нашла брата, после чего её спокойная жизнь стала бы крайне опасной. Ты сказала, что хотела уберечь её, но а в чём смысл? Скажи мне? Ведь сказала бы раньше или позже, то ничего бы не поменялось: Карин всё равно бы отправилась в путь. Твоя скрытность только разогрела в ней интерес. Если бы ты стёрла ей память и сама не вспоминала о том самом моменте из прошлого, то, возможно, девчонка прожила бы лет двадцать точно. А сейчас...
– Да, Кенпачи, ты прав. Из нас двоих ты более сентиментальный, нежели я. Но в одном ты абсолютно не прав: Карин должна знать о том, кто она такая. Карин должна найти своего брата и воссоединиться с ним. Это ни в коем случае не означает, что она погибнет в первой же бойне между пиратами. Я это знаю, я это чувствую.
– И что ты собираешься делать? – Кенпачи закурил трубку, предварительно заправив в неё дорогим табаком.
– Я всё расскажу ей, она отправится в нелёгкий путь, о котором она всю жизнь мечтала. Что ж, нам пора прощаться!:– Рецу поклонилась другу, после чего встала, достала меч из ножен и сказала, – Появись, Миназуки!
За окном послышалось дуновение ветра, которое усиливалось с каждой секундой. Когда Зараки и Унохана вышли на крыльцо, то увидели существо, похожее чем-то на зелёного ската. Заметив хозяйку, Миназуки издал звук похожий на приветствие. Унохана поклонилась ему, коснувшись лбом его рта.
– Спасибо, что появился, дорогой друг, – она осторожно забралась на спину Миназуки и, махнув рукой, улетела на нём.
В такой темноте ничего не было видно, но Миназуки отлично видел в темноте, изредка воя свою интересную песню. Они летели в сторону моря.
– Тучи сгущаются, будь осторожнее, Миназуки! – женщина погладила своего подопечного по спине.
***
10 августа 1*** года.
Дорогой дневник, я давно не делала записей в тебе, прости меня за это. Не поверишь, сегодня я осталась дома одна, между прочим, впервые за последний месяц! Матушка ходила на шабаш. Я знаю, дорогой дневник, что она была на каком-то очень важном собрании ведьм, но для меня это всё похоже на шабаш. Матушке не нравится, когда я так называю их собрания, но виду не подаёт, молчит и улыбается.
Я хотела на прошлой неделе пойти в пираты к какому-то юнцу, о котором Кенпачи отзывался довольно положительно, но этот старый чёрт не пустил мня, сказав, что мне там не место. А где тогда
моё место? Матушка обучала меня основам зельеварения и прочего, но у меня ничего не вышло. Она объяснила это тем, что очень давно, где-то тринадцать лет назад я ужасно заболела. На меня напала, так называемая, скверна. Да, я помню, что скверна разрушает человека изнутри, создавая пустоту в нём, но матушка смогла меня спасти. Из-за этой хвори моя нить духа разорвалась на части, я не могу колдовать. Я даже не могу зелья варить. Матушка всю жизнь меня уверяет в том, что каждый способен овладеть, если не магией, так зельеварением. Но есть такие люди, как я. Мы не способны на такое. Старый чёрт решил, что если я не способна на магию, то может быть физически буду сильна. Ему всего мало, он считает, что я недостаточно сильна. Для него силён может быть только Иккаку и Юмичика. Я до сих пор не понимаю, как он отправил вместе с ними Киру! Он же недалеко ушёл от меня. Может быть он чуточку сильнее, чем я.
Это несправедливо!
Возможно, это глупо, но мне так хочется уплыть на пиратском корабле. Не знаю почему, будто что-то тянет меня туда. Я рада, что живу на острове и мой дом почти рядом с водой, но я не могу уплыть. Мне хочется почувствовать вкус соли на своих губах, ощутить невероятный запах, находясь на корабле. Если бы не придирки Кенпачи, то я давно бы уплыла куда-то далеко, нашла бы друзей, ощутила эту морскую романтику в полной мере. Даже летая вместе с матушкой на Миназуки, я не могу насладиться морем. Никак не могу.
– Карин, я дома! – послышался мягкий женский голос, доносящийся из далека.
– Матушка! – радостный возглас девушки, который пронзил её комнату, – Я бегу, матушка!
Осторожно спрятав потрёпанную тетрадь в стол, Карин рванула с места и побежала к Унохане. Встретившись, обе обменялись объятиями, после чего Карин забрала меч женщины, бережно положив его на специальную стойку в шкафу.
– Как ты здесь, Карин? Я немного задержалась, за что прошу прощения. Дела не слишком хорошо идут. – устало сказала Рецу, – Надеюсь, что твои дела обстоят намного лучше, рассказывай, крошка.
– Та что вы, матушка, – тихонечко проговорила девушка, помогая снять мантию, – ничего интересного у меня не происходило, я сидела дома, никуда не выходила. Тем более наше поселение это вам не Каракура, здесь в разы тише. Ничего интересного здесь не происходит.
– Ох уж эта молодёжь, – улыбалась Унохана, – вам только бы развлечения и беготню подавай. Я наоборот была бы рада, если бы ничего интересного не происходило бы в мире.
– Это вы на Айзена сейчас намекаете?
– Да.
Обе замолчали. Карин хотела вернуться к себе, но Унохана взглядом попросила её остаться.
– Не спеши, солнышко, тебя кое-что ожидает. Присядь, – она указала на кресло, с которого встала, двинулась к своим вещам, – это важно.
Карин сколько себя помнила, знала, что перечить матушке не стоит, поэтому она послушно последовала просьбе. Унохана же полезла в один из шкафом, проверяя мешки и сундуки, судорожно всё перебирая. Наконец, она остановилась, улыбнувшись: в её руках была большая коробка из дорогого дерева, украшенного маленьким, выжженным узором.
– Ровно тринадцать лет назад ты заболела скверной, тебе тогда было всего шесть лет, Карин, – она протянула ей коробку, – открывай. Ну же!
Осторожно приняв подарок, девушка, не понимая, открыла ящик. Содержимое повергло её в шок, внутри лежала катана с фиолетовой рукоятью и такой же фиолетовой шёлковой лентой.
– Я знаю, Кенпачи думает, что тебе рано брать настоящие оружие в руки, что нужно отточить мастерство на деревянной катане. Но, – она взглянула на счастливой лицо Карин, – зачем нам его мнение, если мы знаем, что он вечно недоволен твоим боем, даже если ты делаешь успехи. Нравится?
– Матушка, это... Это просто лучший подарок! Но почему не на день рождение? Почему именно сегодня, тем более в такой день?
Унохана села рядом с девушкой, взяв её осторожно за руку.
– Милая, понимаешь... Есть вещи, которые мне приходилось скрывать по своим личным соображениям и из-за своих личных страхов. Я боюсь, что ты не сможешь понять, подумаешь, что поступила глупо, как подумал Зараки.
– Что вы, матушка! К чёрт этого Кенпачи. Матушка, милая, рассказывайте, я вам выслушаю. – Карин обхватила её за руки, приготовившись слушать.
– Понимаешь, милая. Возможно, ты когда-то задавалась вопросом, почему не помнишь, как болела. И не помнишь свою жизнь до шести лет. Дело в том, что ты заболела скверной не просто так. Случилось так, что тебя пытались убить.
– Меня? – не верила девушка.
– Да, – Унохана погладила её чёрные волосы, – это правда. Этот шрам, который у тебя между ключицами на шее, на самом деле это шрам от меча, которым пронзил тебя один ужасный человек. Мне удалось тебя спасти. Из-за него у тебя уничтожена способность к волшебству и прочему.
– В этом ничего страшного нет, матушка! Вы просто хотели уберечь меня, – с чувством ответила Карин, пытаясь приободрить Унохану, – я не вижу в этом ничего страшного. Это в лишний раз показало мне, какая вы у меня замечательная!
– Ирония в том, что я не твоя мать, милая.
Девушка замерла на полуслове, отчего её челюсть слегка отвисла. Брови задёргались, исказив лицо до неузнаваемости.
– Но как... Матушка, но ведь как... Этого не может быть... Матушка, может быть, вы устали? Вы, наверное, что-то путаете. Да, вы просто устали, матушка, вам надо прилечь. – спохватившись, Карин встала, стараясь приподнять женщину, но та упрямо сидела на месте.
– Нет, дорогая. Это правда, сядь обратно, – после того, как девушка послушалась её, она продолжила, – я не устала. Я бы сама хотела, чтобы я путалась в воспоминаниях, ошибалась, но нет. Тебя и твою семью тринадцать лет назад пытались убить. У тебя были родители, сестра-двойняшка и старший брат.
"Я не верю, я не могу в это поверить. Это ложь, этого не было никогда!" – злилась девчуля.
– Они пытались стереть следы, но сделали глупую ошибку: начали поджёг с сарая. Когда Кенпачи нашёл тебя, то огонь перешёл на дом, он едва успел спасти тебя, увидев, что ты шевельнулась. Остальные были мертвы, но тело твоего брата мы так и не нашли. Возможно, он сгорел в сарае.
– Матушка, – лицо Карин было белее снега, – скажите, вы ведь знаете... Кто это сделал? Я уверена, что ты знаете. Матушка!
– Айзен Соуске. Слишком многим людям этот гад испортил жизни. Слишком многим, – она зажгла сигару, – хм, Куукаку права, они действительно хороши.
Карин стояла как вкопанная. Столько информации вылилось не неё. Она понимала, что нельзя терять ни минуты, нельзя просто так ничего не делать. В её теле началась бурная реакция. Ей было жутко больно. С одной стороны ей было больно от осознания того, что и её жизни коснулся Айзен, уничтожив семью. С другой стороны, ей было больно от того, что эту тайну ей раскрыли только сейчас.
– Матушка, зачем он это сделал, зачем? – горло сдавил какой-то горький комок, не дающий ей дышать.
– С помощью Хогьёку он хочет добраться до Умибодзу. А чтобы активировать Хогьёку, особенно для таких целей, нужно, чтобы от одного меча пала как минимум сотня человеческих жизней. Он делал это настолько аккуратно, что мы не сразу обратили внимание на это. Сама понимаешь, ведьмам неинтересны дела людей, пока они не коснуться нас. Айзен шифровался прекрасно, похвально. – она пустила дым.
– Опять от каких-то своих эгоистичных целей одного человека страдают все. – вздохнула Карин.
– Да. Такова жизнь...
– Извините, матушка, я наверное пойду к себе. Мне нужно побыть одной.
Поклонившись, девушка вернулась в свою комнату, рухнув без сил на кровать.
– Сперва надо поспать... Надо поспать, – шептала сама себе она, раздумывая, – а вот завтра... Завтра я начну действовать...
Карин испытала такую бурю эмоций, из-за чего глаза её резко закрылись. Уснула.
Утром следующего дня, пока матушка спала в своём кресле, Карин быстро начеркала записку, положила её на кровать и осторожно вылезла из окна.
"О боже, что я делаю. Как маленькая. Надеюсь, она меня простит!" – думала Карин, придерживая в руках свой новый меч.
"Такое чувство, будто она знала, что я обязательно сбегу. Потому и подарила меч. Ох, матушка, как же хорошо вы меня знаете!" – радовалась про себя она, выйдя на дорожку, ведущую на рынок. Карин знала, что сейчас там однозначно найдут ненавистники Айзена. Она шла к своему старому знакомому кузнецу, у которого работала. Хоть сражалась она не всегда хорошо, однако плавить железо и ковать оружие она могла без особых усилий.
Эта деревушка не отличалась бы от других, если бы в ней не было одной особенности: кузнецы. Поэтому между собой это место называли "Остров железа". Этот маленький островок, находившийся не очень далеко от порта Каракуры, славился залежами железа. Местные жители жили за счёт фермерства и металлургии. Каждый моряк, начиная от грязного пирата и заканчивая важной королевской личностью, знал, что лучше товара не сыскать больше нигде. Кузнецы чувствовали кончиками пальцев металл, совмещали твердый и мягкий металл, чтобы придать дополнительную пластичность оружию. Могли починить старое оружие или же проконсультировать перед покупкой нового. За счёт того, что каждый был вооружен, бойни в этой деревушке первое время были очень часто, но потом прекратились вовсе. Иногда кузнецы специально устраивали сражения с конкурентами, пытаясь доказать покупателю, что именно его катана лучше и острее.
Поэтому именно сюда приплыла команда Куросаки. Ичиго давно хотел купить новое оружие, так как старым был недоволен: сломал его в одном из сражений. Однако ему было так жалко расставаться со своим старым другом, хотя он знал, что крайне глупо так относиться к холодному оружию, так как если его катана окажется в руках врага, то она вряд ли откажется от сражения и крови. Кучики тоже хотела приобрести что-нибудь. Рукия считала, что оружие ей необходимо как минимум потому что не всегда Куросаки, или Абараи, или же Хитсугая смогут его защитить.
– Здравствуйте! – Ичиго подошёл к одной из палаток на рынке, – Мне нужен новый меч.
– Для такого золотого парня как вы, – съязвил толстячок, – пятьдесят золотых.
– Что??? Та это же грабёж средь бела дня!
От растерянности, Ичиго подошёл к следующему кузнецу, но тоже ушёл, услышав цену в три раза превышающую предыдущую.
"Они будто сговорились. Что за кошмар. Решили, раз лучше всех разбираются в оружии, так могут цены бешено поднять. Вот сволочи!" – ругался рыжеволосый, стараясь не подавать виду.
– Куросаки, глянь, там девушка меч куёт! Может быть она нам поможет? – наивно предположила Рукия, показывая пальцем на левый ряд рынка, – Я чувствую, что нам нужно туда.
– Я в шоке от твоей наивности, Кучики. Пошли, я докажу тебе, что ты неправа.
Вдвоём они шли к лавке, которая в отличии от остальных ближайших была сделана из камня, а не из ткани или дерева. На стойках лежали мечи, катаны, топоры, одноручное и двуручное оружие. Рукия нашла взглядом даже булаву, спросив у Ичиго что это.
За прилавком стояла девушка, но она то и дела отходила, так как в сзади неё был стол. Темноволосая то и дело ковала свою красивую катану с фиолетовой рукоятью и такой же фиолетовой шёлковой лентой. Оружие было прекрасным, но чисто для успокоения, она то и дела стучала молотком, проверяя его на прочность и поправляя толщину. Ичиго и Рукия какое-то время смотрели на то, как она работает, но первый не выдержал, кашлянув. Девушка сняла темные очки с глаз, продемонстрировав большие карие глаза. Свои волосы она собрала в пучок, перевязав их красной лентой.
– Здравствуйте! – немного краснея, заговорил первым Ичиго, – Мне нужен новый меч.
– Добрый день, – равнодушно ответила она, – сегодня в наличие то, что вы видите на прилавке. Если вам нужен новый меч или починить старое, то лучше пришлите завтра. Я сегодня работаю последний день, вряд ли успею до завтра всё сделать.
– Но ведь до вечера вы успеете его сделать.
– Может быть. Но я стараюсь вкладывать душу в свою работу, поэтому делаю довольно продолжительное время.
Куросаки посмотрел на прилавок, но ничего из представленного его не заинтересовало. Ему казалось, что в этих орудиях не было души. Рукия же наоборот рассматривала каждый клинок с интересом.
– А сколько стоит этот меч? – наобум ткнул пальцем на клинок Ичиго.
– Двести.
– Ты с ума сошла! – вспылил Куросаки, удивив девушку, – За что? За то, что у него гарда в форме треугольника? Или вы в состав металла добавляете слюну единорога?
– Молодой человек, давайте вы не будете тут мне язвить. Если вы не готовы платить за товар, то никто вас здесь не держит. Если готовы платить, то берите и уходите! Я тут занята, вообще-то!
– Не хами!
– Кто это говорит? Человек, который перешёл на ты?
– Извините, – встряла тихонечко в разговор Рукия,из-за чего на неё обернулись и Куросаки,и девушка кузнец, – а сколько стоит эта прелесть?
– О, вам нравится, – обрадовалась девушка, неловко потирая затылок, – я его сама выковала. Начиная от идеи и состава металла, заканчивая оформлением. Видите ли, мне всего девятнадцать лет, это моя первая работа, которую оценил мой мастер! Поэтому для вас скидка, сотня серебряных!
– Ой спасибо, я покупаю! – запрыгала от счастья Кучики.
– В смысле серебряных? Я думал золотых... – удивился Куросаки.
– Конечно, серебряных, но для тебя всё будет стоить в золотых. – усмехнулась она, от чего Ичиго разозлился сильнее.
– Извините, – Рукия приняла меч, заплатив, – а сколько будет стоить починка меча для него? Мы просто спешим в путь, будем рады, если вы почините капитану его катану.
– Капитану, – кузнец взглянула вопросительно на Ичиго, – это ваш капитан?
– Да. Команда ждёт нас на корабле, Ичиго, – Рукия обратилась к нему, – покажи свой меч.
Увидев расколотый на пополам меч, девушка скривилась, будто это её поломали на части.
– Куда же вы путь держите? Я вряд ли успею за сегодня его починить.
– Мы идём по пятам за Айзеном, – ответил Ичиго, – он испортил мою жизнь и я хочу оплатить ему такой же монетой. Что ж, спасибо за доброту, Кучики, пошли. Не стоит тратить своё время на нас, – он обратился к кузнецу, – авось, если живым останусь, то куплю у вас что-нибудь. До свидания.
Когда они отошли на приличное расстояние, то услышали крики сзади.
– Стойте! – тёмноволосая остановила их, – Возьмите меня с собой. Я починю твой меч к завтрашнему дню, если возьмёте меня с собой. Я даже посмотрю ваше остальное оружие и починю его. Айзен тоже нанес мне урон, убив мою семью, а ведь этого даже не помню, всю жизнь росла с другой женщиной, но она обращалась со мной, как с дочерью. Пожалуйста, – она упала на колени, – я хочу отомстить за моих павших родственников. И хочу защитить остальных таких же несчастных, как и я. А ещё, я страсть как хотела попасть на корабль и путешествовать. Возьмите меня!
– Ичиго, давай возьмём её!
– Ты так говоришь, будто она как котик или собачка. Ладно... Берём. Только сперва меч почини! И надеюсь ты сделаешь это бесплатно!?
– Клянусь!
– Как звать тебя, кузнец?
– Карин Унохана, капитан! Э-э, а как ваше имя?
– Ичиго Куросаки, моё имя Ичиго Куросаки.
"Странно, такое чувство, будто я уже когда-то слышала это имя!" – подумала она, пожимая руку своему капитану.
