Too far

- Фибс, слева! – тонкий детский голосок разлился по всей аллее в предупреждающем кличе, когда девочка заметила летящий в сестру снежок. К сожалению, та среагировала слишком медленно, и комок снега пришёлся прямо по рукаву её блестящей лиловой курточки. - Хей, это нечестно! – пожаловался кудрявый парень, попутно загребая рукавицами ещё немного снега и формируя новый комок. – Вас двое, а я один. - Ты громадный, а мы маленькие, - хихикнула Дейзи, уворачиваясь от очередного «снаряда», и бросая в Гарри свой, попадая парню прямо по коленке. Он уже было собирался возмутиться, когда почувствовал, как в его спину врезались сразу несколько снежков. Парень возмущённо повернулся, собираясь взглянуть в глаза неожиданному противнику, и слегка опешил, увидев, кто бросил в него снежком. - Это заговор? – наигранно-поражённо проговорил Гарри, глядя на усмехающегося Джеймса в забавной шапке-ушанке, которая придавала мужчине абсолютно нелепый вид. Ещё с самого раннего утра младшие сестрички Томлинсон варварским образом разбудили кудрявого паренька, вытащив на улицу и заставив играть с ними в снежки. Казалось, прошло около двух часов, но малышки ничуть не выбились из сил, чего нельзя было сказать о самом Гарри. Начав так хорошо, сейчас он определённо сдавал свои позиции. А новый враг в лице неожиданно появившегося Джеймса грозил парню абсолютным поражением. - Они правы, Гарри, - ухмыляясь, сказал мужчина. – Ты громадный. Им нужна помощь. Прости. Секунда – и в Стайлса полетел новый снежок, заставляя парня очнуться и начать сооружать новые боеприпасы. - Ну, уж нет, я так просто не сдамся. И в подтверждении своих слов Гарри направил все свои усилия на то, чтобы обкидать старшего мужчину с ног до головы снегом. Дейзи и Фибби, не отличаясь особой лояльностью, решили помочь кудрявому, и через десять минут Джеймс уже валялся в снегу, хохоча во весь голос и моля о пощаде. - Сдаёшься? – усмехнувшись, спросил Гарри, подходя к лежащему на земле мужчине и подбрасывая в руке последний сооружённый им снежок. Джеймс молчал, ловя взглядом зелёные глаза, и хитро всматриваясь в них на протяжении некоторого времени. - Не сегодня, - неожиданно бросил мужчина и, схватив Гарри за щиколотку, опрокинул парня прямо на себя. Из лёгких Гарри выбился последний воздух, превращаясь в белый кучной пар, и парень с вскриком оказался прижатым к широкой груди Джеймса, в то время как лицо мужчины находилось всего в паре сантиметров от его собственного. Придя в себя, Гарри ощутил небольшую неловкость, и собрался, уже было отпрянуть, но рука Джеймса, нашедшая покой на талии Стайлса, не дала ему этого сделать. - Гарри, я… Едва решившийся что-то сказать Джеймс был прерван разозлённым вскриком со стороны крыльца: - Девочки! – мужской голос, раздавшийся так неожиданно, заставил молодых людей отпрянуть друг от друга, быстро поднимаясь на ноги и отряхивая лишний снег. - Вы уже два часа по улице носитесь, быстро в дом! – Луи выглядел раздражённым, и Гарри поёжился от столь вражески настроенного тона. - Но, Лу, на улице ведь совсем не холодно, - по-детски прохныкала Фиби, надувая губки и обиженно глядя на брата. Казалось, она была твёрдо настроена, отвоевать своё право играть в снежки. - Фиби, мне повторить? – не уступал младшей сестре Томлинсон. - Да брось, Томмо, пусть ещё поиграют, - подал голос Джеймс, не понимая причины раздражённости друга. - Это мои сёстры, Фишер, и я несу за них ответственность, - жёстко отсёк Луи. - Если я сказал, хватит, значит хватит. Быстро в дом! Насупившись, девочки поплелись внутрь, понимая, что спорить с братом было бесполезно. Фиби обиженно бурчала себе под нос, а Дейзи хлопала длинными ресницами, искренне недоумевая, что заставило её любимого брата вести себя так озлобленно. Гарри и Джеймс так и стояли на месте, не решаясь сделать что-либо. - Вы бы тоже шли в дом, - напоследок бросил Томлинсон, сверкнув взглядом, и скрылся за дверью. - Что-то в последние дни он сам не свой, - нарушил тишину Джеймс, когда молодые люди остались наедине. - Обычно Луи не такая стерва. - Думаешь? - зачем-то спросил Гарри и, не дожидаясь ответа, поплёлся в дом, стараясь отогнать от себя мысли в том, что в действительности могло испортить настроение Луи. *** После вкусного обеда, состоявшегося в малом зале, и состоящим из пяти блюд, названия которых Гарри не всегда мог выговорить, парень отправился на прогулку с Джоанной. Женщина расспрашивала его о жизни, учёбе и работе, не забыла поинтересоваться как дела у Энн и Джеммы, а так же рассказала все смешные истории, успевшие произойти с её семейством за последний год. Впервые за эти дни Гарри почувствовал умиротворение, он перестал думать обо всём, что его волновало, и просто наслаждался непринуждённой беседой. Домой их вернула миссис Корнер, сообщившая Джоанне, что возникли какие-то проблемы с тортом, и теперь женщинам необходимо было ехать в пекарню, чтобы решить ситуацию до того, как об этом узнала бы Лотти и устроила настоящую истерику. Оставшееся время Гарри провёл в своей комнате, отказавшись от предложения Джеймса поехать с ним и ещё парой человек покататься на снежных скутерах, и не желая сталкиваться с вездесущими гостями. Он достал свой лэптоп и, усевшись у огромного окна, за которым вновь начинали сыпаться крупные хлопья снега, проверил почту. Ответив на пару писем от сестры и друзей, его рука потянулась к файлу, который парень не трогал уже долгое время. Левая кнопка мыши кликнула пару раз на иконке Word’а, открывая документ, который парень никак не мог закончить. Гарри откинулся на спинку кресла, всматриваясь в мигающий курсор и размышляя, что ему со всем этим делать. Писать свой собственный роман Стайлс начал три года назад, после знакомства с Луи. Поначалу это было всего лишь глупым баловством. Их учитель предложил написать небольшой очерк о человеке, который больше всего повлиял на жизнь его студентов. Придя домой и, открыв редактор, в голову Гарри приходил лишь один человек. Тогда парень написал совсем небольшой рассказ, вспоминая истории Луи, которые тот рассказывал ему о себе, и получил за него «отлично» на следующей паре, вот только на этом Гарри не остановился. Сам не понимая зачем, он продолжал записывать всё, что узнавал о Томлинсоне, шаг за шагом создавая настоящее литературное произведение. Как бы банально это не звучало, но мужчина был его главным вдохновением. Весь свой сюжет Гарри черпал из Луи, превращая невзначай брошенные фразы в цитаты, а жизненные ситуации - в целые главы своей книги. Он писал тайно, для самого себя, и никогда не собирался придавать свою работу огласке. И как любому начинающему автору, всё чего ему хотелось – узнать конец собственной истории. Но как только закончились их отношения с Луи – закончилось и вдохновение. Гарри не возвращался к этому роману уже целый год. Лишь однажды, когда его редактор, работая с ноутбука Стайлса, заметил рукопись, и, не удержавшись, прочёл её, Гарри пришлось вспомнить о проклятой истории, которой, видимо, не суждено было увидеть свой конец. Редактор клялся, что не читал ничего более увлекательного и заклинал Стайлса закончить книгу, обещая дать ей свет с довольно внушающим начальным тиражом. Вот только Гарри не мог. Его герой, как и он сам, не знал, что делать дальше, в каком направлении двигаться, из-за чего буквально застрял на одном промежутке жизненного пути. Но сейчас Гарри вновь открыл проклятый файл, всматриваясь в монитор загипнотизированным взглядом. Он не знал, что конкретно собирался написать. Он просто начал это делать. Легко, не задумываясь о подборе фраз или соблюдении сюжетной линии, его пальцы порхали над клавиатурой практически без остановки. Он печатал и удалял, правил, добавляя новые слова и фразы, наконец, ощущая то самое чувство лёгкости при написании действительно чего-то стоящего, о котором уже успел позабыть. Гарри отвлёкся от своего занятия лишь тогда, когда нашедший его Джеймс сообщил, что будет ждать его в холле через двадцать минут. Стайлс совершенно позабыл, что сегодня намечался мальчишник и, он вроде как, был приглашён, поэтому тяжело вздохнув, парень поплёлся в душ, не представляя как пережить сегодняшний вечер. *** - Ладно, ребят, куда вы меня везёте-то? – усмехаясь, спросил Джонатан, когда все мужчины расселись по машинам и выехали за территорию усадьбы. Гарри сидел на заднем сидении вместе с Джеймсом и Дэвидом, которые явно потешались над неведением их друга, сидевшего сейчас спереди. Луи же следил за дорогой, и его губы лишь слегка были изогнуты в кривоватой ухмылке. - Серьёзно, ребят, если это Вегас – то вам лучше придумать телепорт, потому что я не хочу, чтобы Лотти оторвала мне яйца за то, что я опоздал на свадьбу. - Тише, Джонни, - отозвался Дэвид, хлопая друга по плечу. – Всему своё время. Гарри только сейчас понял, что находился в одинаковом с Джонатаном положении, ведь он не имел ни малейшего понятия, где безумные друзья жениха решили устроить тому мальчишник. Поэтому он просто откинулся на сидение, стараясь не смотреть в зеркало заднего вида, после того, как несколько раз пересёкся взглядом с голубыми глазами водителя. Всю дорогу молодые люди перебрасывались шутками, и в салоне царила расслабленная атмосфера, но Гарри это не очень-то помогало. Примерное осознание начало приходить тогда, когда машина пересекла границу Хаммонда – небольшого городка, который называли игровой столицей Севера. Догадка Джонатана оказалась не такой уж и не верной. Эдакий маленький Вегас раскинулся в ста километрах от Чикаго, и манил своими отелями и казино посетителей с ближайших трёх штатов. Машина остановилась у одного из самых дорогих отелей Marlon de Buve, высокого мраморного здания с роскошной неоновой подсветкой всех оттенков, и удивительным количеством фонтанов раскинувшихся на территории отеля. - Итак, господа, - заговорщицки произнёс Дэвид, получив на ресепшене ключи от номеров, и оглядывая всех собравшихся. – Я выдаю вам эти ключи с глубокой, неумолимой и безграничной надеждой на то, что ваша дрянная нога даже не ступит за их порог. Я хочу, чтобы за весь вечер и всю ночь в вашей голове не было даже намёка на мысль «Чёрт, я так устал, пойду-ка я прилягу», понятно? А в особенности это касается тебя, Джонни. - Давай их сюда, умник, - посмеиваясь с речи друга, ответил Джоанатан, забирая у него ключ-карточку. – Смотри сам не заплачь, что устал и хочешь домой. Так всё и началось. Час за часом, бар за баром, напиток за напитком, шумная компания преодолевала свой собственный марафон, выстроенный ша́фером жениха. Гарри помнил, что было много смеха, и ещё больше алкоголя, помнил, как в одном из казино Джеймс выиграл тысячу долларов за столом в крэпс, не отпуская от себя паренька ни на шаг, сетуя на то, что Гарри был его счастливым талисманом. А ещё Гарри прекрасно помнил, как ловил на себе взгляд голубых глаз, пробирающий до мурашек всякий раз, когда Джеймс словно невзначай касался Гарри. Внутри шатена боролись смешанные чувства, вызывая настоящий диссонанс: с одной стороны, его окутывало какое-то пьянящее ощущение самоудовлетворения. Значит, Луи ещё что-то к нему чувствовал. Значит, ему было не всё равно. Но с другой, разве Томлинсон имел право это делать? После третьего бара Гарри уже не совсем твёрдо стоял на ногах, поэтому, когда они очутились в каком-то шоу-руме их отеля, больше похожем на стриптиз-клуб, парень был несказанно рад приземлиться на мягкий диван. Он то и дело прикрывал глаза, выпадая из реальности и урывая лишь куски происходящего вокруг себя. Вот Дэвид рассказывает очередную пошлую шутку, вот он пытается докопаться до Джеймса с расспросами о том, каково это – быть геем, вот какая-то девушка уводит Джонатана в VIP комнату для приватного танца, а вот Луи зажимает у стены какую-то блондинку. Стоп. Гарри распахнул глаза так широко, что свет от прожекторов больно ударил по ним, вызывая мелькающие пятная перед его взглядом, но придя в себя, парень продолжил наблюдать за картиной, от которой его начинало мутить. Рука Луи покоилась на талии блондинки, а та что-то шептала ему на ухо, практически присосавшись к шее мужчины. Гарри зажмурил глаза, не давая успеть мутной пелене застелить его взор. Нет, он не будет плакать. Не здесь, и не сейчас, и уж точно не из-за этого мудака. Стайлс подорвался на ноги слишком резко, из-за чего в голову ударил алкоголь, но проигнорировав головокружение, парень ринулся в сторону барной стойки. - Виски. Двойной, - в шуме музыке парень еле узнавал свой собственный голос - низкий и надсадный, словно до этого он кричал на протяжении нескольких часов. Наверное, дурацкие слёзы, застрявшие комом в горле, всё-таки возымели своё воздействие. Парень запрокинул голову, залпом выпивая янтарную жидкость и, чувствуя, как напиток обжигает горечью его гортань. - Воу, полегче, ковбой, - говорит Джеймс, так внезапно появившийся рядом. – Завтра не ты, вроде как женишься. - Нахуй это, - игнорируя присутствие мужчины, бросает Стайлс самому себе. – Нахуй эту свадьбу, и нахуй этого мудака. - Хей, - рука Джеймса ложится на талию парня, и он придвигается ближе, - ты чего? Гарри поднимает взгляд, всматриваясь в серые глаза мужчины, и вслушиваясь в собственное сердцебиение, которое, кажется, заглушает всю музыку в клубе. Он сомневается всего секунду, всего один миг, после чего тянется к тонким губам Джеймса, увлекая его в глубокий и жадный поцелуй. А мужчина только и рад, придвигаясь ближе и радуясь такой инициативе со стороны младшего. Вот только у Гарри свои собственные мотивы – тёмные и корыстные. Он углубляет поцелуй, надеясь забыться, утонуть, вырвать из груди это грёбанное ноющее чувство одиночества, которое буквально разрывает его изнутри. Он мнёт чужие губы, кусает их, словно дикий зверь. Алкоголь сносит ему крышу и всё что ему сейчас нужно – забыться. Желательно навсегда, но и пары часов вполне хватит. Вот только он чувствует, как Джеймс отстраняется, а в следующую секунду, открыв глаза, Гарри понимает, что его оттащили силой. - Томмо, какого хрена? – орёт ошарашенный мужчина, пялясь на разозлённого друга. - Ты, - почти рычит Луи, указывая пальцем на друга. – Клянусь, если ты ещё раз прикоснёшься к нему - и я сломаю тебе челюсть, понял меня? Томлинсон громко дышит, его грудь тяжело вздымается. Он весь взмыленный, на взводе, словно готов в эту же секунду собственными руками свернуть чью-то шею. А Джеймс лишь хлопает ресницами, находясь в абсолютном шоке. - А ты, - взгляд Луи обращается к Гарри. Мужчина не договаривает, хватая парня за запястье, срывая с места, словно тряпичную куклу, и ведёт за собой, к выходу из клуба – наверх, в номера. Его шаг быстрый и размашистый, такой, что Стайлс еле поспевает, заторможенный шоком и алкоголем, медленно впитывающимся в его кровь. Томмо быстро находит номер, щёлкает ключом-карточкой и вталкивает тело Стайлса внутрь просторной комнаты. Он не медлит, припечатывая младшего к стенке, тяжело дыша и изо-всех сил собирая осколки самообладания по затуманенному чуть пьяному рассудку. - Что ты о себе возомнил, а? - кричит мужчина, сжимая руки в кулаки, и наклоняясь ближе, чтобы смотреть прямо в эти надменные зелёные глаза. - Думаешь, можешь вытворять что хочешь? Я же сказал тебе держаться подальше от Фишера. Гарри опешивает от такого поведения и только сейчас, словно просыпается, чувствуя, как внутри закипает ответная злость. - Не то что? – парень гордо вскидывает голову, встречая глазами ледяной взгляд. - Что ты сделаешь? Тебе же плевать! Ты, кажется, прекрасно развлекался с той блондинкой? Вот и катись к ней, сукин ты сын. Гарри со всех сил бьёт руками в грудь мужчины, но тот не двигается ни на дюйм. Кулак Томлинсона со всей силы проезжается по стене, в опасной близости от лица Гарри, и младший замирает на месте, боясь сделать лишнее движение. - Чтобы ты сразу же мог побежать к Джеймсу? Не терпится лечь под него, да? Глаза Гарри вспыхивают чем-то совершенно озлобленным, парень заносит руку, чтобы выплеснуть всю свою боль на этого человека, вот только Луи ловит её, крепко сжимая своей хваткой, и в ту же секунду придвигается так близко, что почти вдавливает своим телом тело младшего в стену. - А если и так? – ядовито выплёвывает Гарри, намереваясь ранить старшего если не физически, то морально. – Если я действительно хочу его? Почему ты решил, что имеешь какое-либо право указывать мне с кем спать? - Потому что ты, блять, мой! – рычит мужчина, наклоняясь совсем близко к лицу Стайлса. Тонкие пальцы сжимают челюсть парня, и Гарри кажется, что от этих прикосновений он горит. - Мой, слышишь? Всегда был моим! Гарри задыхается от этой близости, и от этих слов, которые он так сильно хотел услышать. Ему кажется, что он сейчас разревётся из-за всего, что происходит внутри него. Но все мысли улетучиваются в тот момент, когда старший касается полных губ, обводит пальцем линию его рта, словно рисует его собственной рукой, и наклоняется, оставляя мелкий практически невинный поцелуй на чуть приоткрытых губах. - Не смей этого делать! – словно в бреду шепчет Луи, едва отстранившись.- Не смей. Ты мой, Хазза. Слышишь? Скажи, что ты мой. Пожалуйста, скажи это. Луи продолжает мучать младшего, оставляя трепетные поцелуи на губах, щеках и скулах, идущие в тотальный разрез с его недавним поведением. А Гарри плавится, чувствуя, как ещё немного, и его ноги вовсе перестанут держать его тело, и он рухнет на пол, словно карточный домик. Руки младшего перехватывают запястья Томлинсона в попытке остановить, но в итоге он лишь придвигается ближе, открывая шею для новых поцелуев. Его тело живёт собственной жизнью, и плевать оно хотело на то, что говорит ему мозг. А Луи продолжает шептать свою мантру, желая услышать заветные слова от своего мальчика. - Гарри… - Я твой, - тихий голос звучит надломлено, почти неестественно, но так правдиво. - Я твой, Луи. Я никогда бы не смог от тебя уйти. А Луи уже давно впивается в мягкую кожу на шее, покусывая и оставляя свои следы, превращая молочный оттенок в розовато-сиреневый. Его руки живут отдельной жизнью, блуждая по всему телу, которое он любит больше всего в этой жизни. - Я так по тебе скучал, - продолжает шептать Томлинсон, покрывая поцелуями всё лицо младшего. – Я так скучал, Хазза. Как же я тебя хочу. И Гарри вторит мужчине, поддаваясь его ласкам, плавясь, словно воск и позволяя лепить из себя что угодно. - Мой сладкий мальчик, - шепчет Луи, кусая и зализывая любимые места на шее парня, где он всегда ставил собственные метки. - Лу, - тоненький звук тонет в толще ощущений, но для Луи он слаще любого мёда. - Что, малыш? – Луи не отрывается от своего занятия. Он твёрдо намерен пометить всего Гарри. Так, чтобы не осталось ни одного живого места на маленьком теле. - Я так хочу тебя, - шепчет Гарри, словно это грех. - Я знаю, маленький. Я тоже. Ты даже не представляешь. Ты так нужен мне, Хазза. Руки старшего уже расстёгивают пуговицы рубашки, и Томлинсон стягивает с парня лишний предмет одежды. Луи проводит руками по широкой спине и в этот момент Гарри чувствует, как старший мужчина замирает. Он напрягается и стоит неподвижно, словно прежнюю страсть как рукой сняло, и этот контраст так резко бьёт по сознанию, что кудрявый тоже боится двинуться с места. - Луи, - пытается нарушить тишину Стайлс, но мужчина лишь поворачивает его к себе спиной, и вновь замирает. Рука Томмо едва касается спины парня, проводя по длинной бледной отметине. Тонкой, еле заметной, но продолговатой, чуть ли не во всю спину. А затем ещё по одной. И ещё по одной. - Господи, - шёпотом повторяет Луи и Гарри кажется, что его голос наполнен слезами. Ведь так и есть. Когда младший поворачивается, он сталкивается с отрешённым взглядом, который застилает стеклянная пелена слёз. - Что же я с тобой сделал, - тихо шепчет Луи, как завороженный всматриваясь в одну точку, и боясь поднять взгляд на младшего. - Нет, нет, нет, - Гарри пытается разуверить его. Он знает, что если сейчас позволит чувству вины поглотить Луи, то потеряет своего любимого уже навсегда. Парень пытается обнять Томлинсона, но тот отшатывается, отрицательно качая головой. - Луи, ты не виноват, - лепечет Гарри. - Как ты можешь терпеть меня, - пропуская мимо ушей слова Гарри, говорит старший. - Я чудовище. - Нет, Луи. Прекрати, - Гарри пытается подойти ближе, но Луи не позволяет, и через какие-то пару секунд падает на колени. - Прости меня, Гарри. Господи, прости меня, умоляю, - мужчина обхватывает руками колени младшего и Гарри чувствует, что сейчас расплачется сам. Он опускается вниз, теперь ровняясь ростом с Луи, и берёт лицо мужчины в свои руки. - Луи, я тебя давно простил. Слышишь? - Нет, ты не можешь. Ты не понимаешь. То, что я сделал. О боже, я изуродовал тебя. Ты должен ненавидеть меня. - Тише, Лу. Пожалуйста, я не ненавижу тебя. Я люблю тебя. Стайлс обвивает любимого руками, чувствуя, как содрогается его тело. Таким разбитым он видит его впервые. Впервые Луи позволяет кому-то увидеть себя в таком свете – открытым и беззащитным. - Мне так жаль, маленький мой, - шепчет Луи без остановки. - Так жаль. Я не имею права даже прикасаться к тебе. - Да послушай же ты меня! – вскрикивает Гарри, чувствуя, как к его глазам тоже подступают непрошенные слёзы. - Я тебя простил. Умоляю, не плачь, - парень вытирает мокрые дорожки слёз большими пальцами и переходит на шёпот. - Умоляю, Лу. Мне так больно от того что ты плачешь. Так больно. Не плачь. - Мне так жаль, Хазза. Так жаль. Я тебя не заслуживаю. Я так тебя люблю, но я не заслуживаю тебя. - Луи, наконец, поднимает взгляд, и внутри Гарри всё сжимается. - Зачем ты вернулся? Зачем? Я не могу этого выносить. Я год старался вытравить воспоминания о тебе. Но ты вернулся и за пару дней разбил все мои старания в пух и прах. Зачем, Хазза? Гарри молчит, кусает губы, но всё же бросает правдивое: - Потому что я люблю тебя. Стайлс вновь прижимает к себе тело мужчины, зарываясь носом в его волосы и зажмуриваясь.Он так боялся этого момента. Он знал, что воспоминания рано или поздно станут между ними. И этот момент наступил. Flashback - Хазза, не дёргайся, - очередной раз повторяет Луи, пытаясь завязать бабочку на шее парня. Вот только тот противится, и крутит головой, словно маленький щенок, на которого пытаются нацепить ошейник. - Это обязательно? – страдальчески выдыхает Гарри. - Да, если не хочешь выделяться из толпы. Гарри вздыхает и повинуется, позволяя старшему приступить к делу. - Напомни мне, зачем мы вообще идём на этот приём? Я думал, что хозяин – кретин, из-за которого тебя выгнали из твоей фирмы. - Ну, во-первых, меня никто не выгонял. Я сам принял решение уйти. А, во-вторых, - всё верно. Он кретин, и я не позволю этому кретину думать, что я его избегаю. Готово, - сообщает Луи, разворачивая мальчика к зеркалу. Гарри смотрит на своё отражение – чёрный приталенный костюм от Prada сидит на нём просто идеально. Парень боится даже подумать о его стоимости, поэтому просто разглядывает себя в зеркало, не замечая гордой улыбки наблюдающего за ним Томлинсона. - Ты выглядишь замечательно, - нежно шепчет Луи на ухо младшему, обвивая руками его талию. Гарри жмурится и улыбается, вдавливаясь в мужское тело и наслаждаясь этими объятиями. Ему так не хочется никуда идти. - Это ты купил мне этот костюм, - пожимает плечами младший. Луи посмеивается, прижимая маленькое тело ещё ближе. - Глупый, - шепчет мужчина. – Ты прекрасен сам по себе. Я так тебя люблю. Томлинсон оставляет мелкий поцелуй на скуле мальчика и отпускает его, понимая, что если не сделает этого сейчас, то из дома они уже точно не выйдут вовремя. *** Званый вечер проходил на борту пяти палубной яхты экстра-класса «Офелия». Микки Даррен, начальник хозяйственных служб на «Офелии» весь вечер неустанно развлекал собравшихся гостей рассказами о своём детище. В отличие от самого владельца судна, которого весь вечер не было видно, что изрядно нервировало Стайлса. Единственной причиной, по которой Гарри действительно согласился пойти, было его неумолимое желание взглянуть на человека доставившего Луи столько неприятностей. Сам Томлинсон практически никогда не поднимал данную тему, позиционируя это как «пройденный этап, о котором нет смысла говорить», а Гарри знал лишь крохи, которые удалось почерпнуть из интернета. Старший мужчина, напротив, чувствовал себя довольно расслабленно, увлечённо беседуя с остальными гостями. И если в первую пару часов Гарри ещё мог терпеть бесконечный трёп о фьючерсах и биржевых опционах, то сейчас от невыносимой скуки не спасало даже шампанское, бокалы которого парню частенько удавалось стащить с подноса проходящего мимо официанта. В конечном итоге, Луи сказал ему «погулять», пока сам удалился на верхнюю палубу, разговаривая с каким-то бизнес-партнёром, а парень нашёл себя блуждающим по коридорам яхты, заглядывая в каюты и оценивая своим не совсем трезвым умом роскошное судно. Очутившись в чём-то вроде гостиной, он плюхнулся на мягкий кожаный диван, вытягивая ноги и ставя их на антикварный столик. Парень распутал проклятую бабочку, которая душила его весь вечер, и откинул голову на спинку, позволяя всему телу поддаться лёгкому головокружению на пару минут. - Ты, кажется, не особо веселишься. Низкий мужской голос, раздавшийся так внезапно, заставил Гарри открыть глаза и поднять голову. Увидев незнакомого мужчину, парень поспешил подняться на ноги, но, не заметив вычурную мраморную вазу, стоявшую в опасной близости, Стайлс задел её носком, нечаянно сметая на пол. Посудина с треском упала, раскалываясь на крупные куски и заставляя сердце Гарри ухнуть вниз. - Вот чёрт, - парень впился руками в волосы, разглядывая то, что натворил и, не зная, что теперь делать. - Чёрт. Чёрт. Мужской смешок заставил обратить на себя внимание, и теперь на Гарри накатило осознание того, что у его преступления был ещё и свидетель. - Я. Мне так жаль. Я не хотел, правда. Вы…вы никому не скажете? Парень умоляюще смотрел на незнакомца, которого вся эта ситуация вроде как забавляла. - Не беспокойся, - кивнул мужчина, подходя ближе. - Твой секрет я заберу с собой в могилу. К тому же, как по мне, довольно уродливая была штука. - Да уж, - нервно рассмеялся Гарри, почувствовав облегчение. - У хозяина явно не самый лучший вкус на вазы. - Ты с ним знаком? – поинтересовался мужчина, усаживаясь на диван. - Нет. Но этот чувак вроде как владеет пяти палубной яхтой, - пожал плечами Стайлс. - Уверен, что он купил эту дрянь на каком-нибудь Сотбис лишь для того, чтобы пустить пыль в глаза своим друзьям. Только когда парень закончил говорить, он понял, что лучше бы ему было прикусить язык. Алкоголь полностью впитался в его кровь, и теперь парень был излишне откровенным. Но новому знакомому, похоже, это даже нравилось. - А ты забавный, - посмеиваясь, сказал мужчина. – Как тебя зовут? - Гарри. - И что же ты делаешь здесь в одиночестве, Гарри? – мужчина похлопал рядом с собой, словно призывая парня сесть рядом для небольшой беседы, что Гарри и сделал. - Мой парень пригласил меня на этот вечер и вот уже третий час общается с кем угодно, кроме меня, - продолжал говорить то, что думал младший. - Ну, я полагаю, это его упущение. Я бы ни за что на свете не бросил такое милое создание как ты. Гарри немного смутился, поворачиваясь к мужчине лицом, чтобы ответить, но что-то его остановило. Только сейчас парень мог рассмотреть своего собеседника вблизи. Мужчина был чертовски красив – тёмные волосы, смуглая кожа, слегка раскосые глаза, которые обрамляли чертовски длинные ресницы. О! Эта внешность, наверняка, свела с ума ни одного человека. Вот и сейчас Гарри сидел, всматриваясь в глубокие карие глаза незнакомца, имя которого даже не удосужился спросить. Наверняка, Луи злился бы, увидь он его сейчас в обществе такого красавца. Вот только именно эта мысль польстила парню. Обида на Томлинсона за то, что тот хоть и не специально, но игнорировал его в течение всего вечера, дала о себе и знать. Поэтому Гарри расслабился и очаровательно улыбнулся. - Полагаю, так оно и есть. - Знаешь, на твоём месте, я бы не стал терпеть такое пренебрежение, Гарри. Мне кажется, ты стоишь гораздо большего. Мужчина потянулся рукой к лицу парня, нежно проводя пальцем по щеке. Стайлс замер, пытаясь осознать, что сейчас происходит. Но прежде, чем он успел что-либо сделать, холодные губы накрыли его собственные, вырывая сдавленный вскрик протеста. Гарри отпрянул практически сразу же, уставившись на мужчину, как на нечто сверхъестественное. - Чт- что ты делаешь? - Тише, не бойся, - нежно проговорил мужчина. - Никто об этом не узнает. И он снова наклонился, вновь целуя оторопевшего парня, на этот раз более настойчиво. - Какого хуя? Разозлённый Луи появился в комнате слишком неожиданно. На задворках одурманенного сознания Гарри понимал, что нечто подобное может произойти, но всё же, услышав властный мужской голос, парень отпрянул на другой конец дивана, лихорадочно стараясь придумать себе оправдание. В отличие от кудрявого паренька, старший мужчина, имени которого Гарри так и не удосужился узнать, чувствовал себя как никогда уверенно. - Томмо! – воскликнул он, вставая с дивана и поворачиваясь к разозлённому Луи. – Какой приятный сюрприз. - Ты, блять, совсем страх потерял? Внутри Луи клокотал безудержный гнев и ненависть. Казалась ещё секунда, и он набросится на брюнета с голыми руками. - Не понимаю, чем вызвал твой гнев, - пожимая плечами, легко бросил мужчина. – Мне казалось, мы давно уже забыли старые обиды. - Закрой рот, Серхио, - рыкнул Томлинсон, подлетая к брюнету и припечатывая его к стене. - Я спрашиваю, какого хуя ты только что делал с моим парнем? - Так это твой парень? – наивно переспросил мужчина, бросая взгляд на шокированного Гарри, а затем вновь переводя на своего собеседника. - Забавно. Не думал, что ты у нас по малолеткам. Хотя должен признать, у тебя всегда был хороший вкус на подстилок. Если бы ты пришёл чуть позже, я бы успел по достоинству оценить, насколько хорошо твоя маленькая шлюха обучена раздвигать свои ножки. - Закрой свой рот, мразь. Кулак Томлинсона с глухим звуком проехался по морде брюнета, выбивая последнего из равновесия. - Что, правда глаза колет, да, Томмо? – ухмыляясь и вытирая кровь от разбитой губы, проговорил Серхио. - Клянусь, Рохас, если ещё хоть одно слово вылетит из твоего поганого рта, я убью тебя! - Обещания, обещания, - на распев протянул мужчина. – Знаешь в чём твоя главная проблема, Томмо? Ты никогда ничего не доводишь до конца! Ты всё бросаешь на полпути. - Я не хочу слышать тебя, мразь! Ты чёртов вор и лжец! - Это я-то лжец? – комнату окутал зычный смех брюнета. - Нет, Луи. Это не я скрывал, что хотел провести слияние с нашими конкурентами! Ты прекрасно знал, что Хардман давно точит на меня зуб. Он бы выкинул меня из компании, как только ты бы подписал договор! - Я бы никогда этого не допустил, придурок! Всё чего я когда-либо желал – чтобы моя компания развивалась. А ты украл мою идею, и выдал её за свою перед советом директоров! Ты чёртов мошенник, Рохас! - Я сделал это чтобы защитить себя! Потому что в конечном итоге, ты бы бросил меня! И я оказался на улице! Хей, Гарри, - мужчина резко повернул голову, обращаясь к младшему. – Что этот неудачник тебе наобещал? Он, наверное, говорил, что никогда тебя не бросит, что вы всегда будете вместе. Я прав? Вижу, что прав. Так вот послушай совет – беги от него. Потому что он никогда не сдержит своего слова. Он воспользуется тобой, и бросит, как только ты ему надоешь. А ещё… Но мужчина не успел договорить, так как Луи вновь набросился на него с кулаками. Брюнет не оставался в долгу, но Томлинсону быстро удалось вывести его из строя. И теперь он попросту избивал лежащего на полу мужчину. Гарри не мог наблюдать за этим. Он знал, что если не вмешается, последствия могут быть слишком плачевными. Парень подлетел к Томлинсону, стараясь оттащить того в сторону. - Луи, Луи нет! Прошу! Луи, ты убьёшь его. Остановись. ЛУИ! - Что? – на секунду остановившись, ответил Луи. - Защищаешь своего нового любовника? - Луи, пожалуйста, - практически шёпотом попытался вразумить старшего Гарри. - Оставь его. - Да, Луи, - прокряхтел лежащий на полу Серхио, - оставь меня. Как и всё в своей жизни. Томлинсон нагнулся, цепляясь пальцами за волосы брюнета и оттягивая так, чтобы тот смотрел прямо ему в глаза. - Клянусь, Рохас, я сотру тебя в порошок. Ты приползёшь ко мне на коленях и будешь молить, чтобы я тебя простил. Луи не дожидался ответа, и слушая лишь хриплые проклятия в свой адрес, схватил ошарашенного от всего происходящего Гарри за руку, и поволок парня за собой. *** Яхта. Причал. Машина. Скорость. Гнетущее молчание. Попытка заговорить. Вторая попытка. Молчание. Ночной город, мелькающий за окном автомобиля. Стоянка. Клуб. Музыка. Коридор. Комната. Всё это на бешеной скорости проносится перед глазами Гарри, прежде чем Луи вталкивает его в одну из комнат своего клуба, игнорируя все попытки парня заговорить с ним. - Замолчи, - бросает старший, проходя вглубь комнаты и скидывая пиджак на кресло. - Луи, прошу, - Гарри словно слепой котёнок плетётся за ним вслед, пропуская мимо ушей приказы старшего. - Я сказал – заткнись, - рычит Томлинсон, развернувшись к нему лицом. - Я не хочу тебя слышать. Захотел поиграться? Испытать моё терпение? - Я не хотел, Луи, пожалуйста. - А по-моему ты очень этого хотел, - Луи сжимает кулаки, пытаясь выровнять тяжёлое дыхание. Внутри него всё сжимается при взгляде на зелёные омуты, наполненные слезами, но в тот же миг перед глазами встаёт омерзительная картина того, как Рохас целует его мальчика, а тот даже не сопротивляется. Томлинсон чувствует, как внутри закипает ещё больший гнев, и собрав последние остатки самообладания, бросает сквозь сжатые зубы: - Убирайся. Слова бьют Гарри, словно электрический ток. Но парень стоит на месте не шелохнувшись. - Ты меня не понял? – повторяет старший, изо-всех сил сдерживая внутренние эмоции. - Нет, Луи, - не веря лепечет паренёк. – Пожалуйста. Не прогоняй меня. Он умоляюще смотрит на старшего, но тот непреклонен. И тогда Гарри сам не понимает что делает: он подходит ближе, всего пару шагов, и падает на колени, не разрывая взгляда с шатеном. - Накажи меня, - произносит почти осознанно младший. - Накажи. Только не прогоняй, прошу. Кристальные капли прочерчивают траншею вниз по его щекам, но Гарри игнорирует это как может. В его голове только одна мысль. Луи не показывает этого, но просьба парня повергает его в шок. Ещё никогда Гарри не просил об этом добровольно. Наказания в их отношениях в принципе случались достаточно редко. И идея выместить всю свою боль на этом мелком засранце кажется ему чересчур манящей. Он сам не понимает, что пересекает невидимую черту, когда говорит: - Раздевайся. Живо. Гарри кивает и сквозь слёзы начинает стягивать с себя одежду. - Быстрее, - в приказном порядке гаркает Томлинсон. Не дождавшись, пока мальчишка снимет себя брюки, Луи дёргает его на себя, подводя к железной раме, и перехватив запястья наручниками, пристёгивает их к металлической перекладине. Гарри приходится приподняться на носочках, так как иначе наручники до боли впиваются в нежную кожу, грозясь врезаться в неё до крови. Луи старается игнорировать всхлипы, позволяя гневу захлестнуть его сознание. Он подходит к полкам, тщательно выбирая орудие наказания – флоггеры, стеки, плётки. Всё не то. А затем он плюёт на всё, и просто расстёгивает собственный ремень, вытягивая его из петель и складывая вдвое. - Луи, я… - Замолчи, - говорит старший, обходя по кругу жертву, словно хищник. – Я запрещаю тебе говорить. Понял? В ответ Луи слышит молчание, и внутренне ухмыляется. Его мальчик всегда был смышлёным. Вот только мог ли он называть его своим, после всего, что произошло? Отбрасывая надоедливые мысли, Луи подходит ближе, расстёгивая и стягивая штаны в паре с нижним бельём с длинных ног Стайлса. Он проводит ладонью по нежной коже правой ягодицы, и без задней мысли с размахом опускает чёрный кожаный ремень на неё. Гарри старается сдержать всхлип изо-всех сил, впиваясь короткими ногтями в ладони. Луи проводит рукой по краснеющей половинке, чувствуя, что легче не становится, но внутри зарождается какое-то садистское чувство удовольствия. Он оставляет ещё один удар, и ещё. И на третий раз младший не сдерживает всхлипа. - Тише, - шикает Томлинсон. - Ты сам напросился. Ещё один удар. - Скажи, зачем ты это сделал, а? – удар. – Чего тебе не хватало? – удар. - Я делал для тебя всё!- удар. - Всё! Я открылся перед тобой, – удар. - Я готов был пойти на всё ради тебя. Зачем ты это сделал, Хазз? Мужчина сам не замечает, как глаза покрывает мутная пелена слёз, а сила ударов становится больше и чаще. - Прости, Луи, прости, - не выдерживает Гарри, и скулит, вымаливая прощение, сквозь слёзы. - Я не знал, что я делал. Я не хотел. - Не-е-т, ты хотел! – удар. – Ты сделал это нарочно! – удар. – Ты прекрасно знал, что я ненавижу этого человека больше всего на свете! Ну, и как, Хазза? Понравилось? – ремень нещадно ударяется о раскрасневшиеся ягодицы, вызывая нешуточную боль. – А что было бы, если бы я не вошёл, а? Ты бы трахнулся с ним? Лёг бы под него и развёл свои блядские ноги, позволяя брать тебя жёстко и грубо? Гарри всхлипывает, стараясь напоминать себе, что это не Луи. Это не он сейчас говорит все эти мерзости. Это злость и гнев, охватившие его разум. А его Луи не такой. Вот только боль в какой-то момент становится практически невыносимой. А Томлинсон продолжает наносить удары, теперь попадая по пояснице и спине, совершенно не замечая, что бьёт уже самой пряжкой от ремня. - Нет, Луи, боже, нет! – Гарри кричит, не в силах больше это выдерживать. – Остановись, прошу! Но мужчина не слышит его. Он словно в трансе, продолжает вымещать свою боль на юном теле, произнося вслух всё более мерзкие вещи. - А может быть Серхио прав? И ты действительно шлюха, готовая лечь под любого? - Нет, Луи, умоляю, - рыдает парень, стараясь увернуться от очередного удара. - О да, я вижу, как ты умоляешь. Наконец, Томлинсон отбрасывает ремень, и подходит ближе, сжимая саднящие ягодицы и вырывая новый всхлип из груди парня. Мужчина быстро расстёгивает молнию, спуская штаны, и пристраивается сзади, слегка проводя возбуждённым членом по расселине. - Ну же, Хазз, - шепчет мужчина, игнорируя всхлипы парня. - Будь хорошей шлюшкой. Расставь свои прелестные ножки. Парень не двигается, но шлепок по заднице приводит его в чувство, и Гарри расставляет ноги так широко, как только может. Сквозь слёзы, но расставляет. Он просто хочет, чтобы это закончилось как можно быстрее. Вот только у Луи, похоже, уже выстроен свой собственный план. - Ты же у нас любишь жёстко, да? Настоящая шлюха. Налитый кровью член пытается протолкнуться внутрь без всякой подготовки, что даётся довольно болезненно для них обоих. - Нет, Луи, пожалуйста! – начинает биться в истерике Гарри, но Томлинсон остаётся непреклонным. - Расслабься! Или тебе же будет хуже! – шепчет шатен, оттягивая кудри младшего. Но Гарри не поддаётся. Поэтому, сжалившись, Луи всё же сплёвывает на руку, размазывая слюну по всей длине члена, и заново начинает медленно вводить его, преодолевая невероятною узость тугих стенок. - Луи, пожалуйста, - скулит Гарри, закусывая губы от боли. Слюна едва помогает, и парню кажется, что он попал в настоящий Ад, где Томлинсон – его персональный дьявол. - Да-а-а, вот так, стони! – Луи принимает вскрик парня за стон удовольствия, начиная медленно двигаться внутри него. - Я хочу слышать это. Рассудок старшего полностью затуманивается. Он постепенно набирает темп, всё ещё чувствуя, как им обоим тяжело без смазки, но игнорируя это, стремясь изо-всех сил наказать младшего. В какой-то момент начинает вколачиваться в Гарри с таким остервенением, словно забывая о том, что тот живой человек. Он не слышит ни его плача, ни просьб остановиться и отпустить его. Он лишь продолжает бормотать себе под нос мерзости, от которых младшего колотит. В какой-то момент физиология требует своё, и Луи кончает, с громким вскриком, но при этом не чувствуя облегчения ни на миг. Вот только пелена гнева спадает, позволяя, наконец, услышать всхлипы, которые за это время почти сошли на нет. Гарри чувствует, что ещё чуть-чуть – и он отключится. А Луи только сейчас замечает окровавленную спину и ягодицы, и дрожащее, словно от озноба, тело. Он шарахается от Гарри, будто от прокажённого. Осознание того, что он сделал топит его мозг всё больше с каждой секундой. - Хазза, - еле слышно шепчет мужчина, обойдя парня и приблизившись к его лицу. Тот практически висит на руках, позволяя наручникам въедаться в его кожу, отросшая чёлка прилипла к мокрому лбу,а всё тело пронизывает дрожь, пока сам мальчик, не переставая шепчет в пустоту: - Мне жаль, мне так жаль. Я не хотел, не хотел. Пожалуйста. Я не хотел. Томлинсон торопится снять наручники, и подхватить вмиг обмякшее тело, которое отключается, как только Луи берёт его на руки. *** Гарри просыпается уже не в клубе, а в светлой и просторной квартире Томлинсона, с саднящей, но обработанной спиной и жуткой головной болью. Некоторое время он просто лежит на кровати, боясь пошевелиться. Но когда парень собирается с силами и встаёт, то замечает на прикроватной тумбочке конверт, на котором каллиграфическим почерком было выведено краткое: Для Гарри. Парень хмурится, и пока тянется и открывает конверт, изо-всех сил старается игнорировать нарастающее предчувствие чего-то плохого. Это занимает пару секунд, прежде чем Стайлс фокусируется на мелких буквах в письме.

Гарри…Хазза, Я переписывал это письмо слишком много раз, и не совсем уверен, что этот вариант самый лучший, но у меня остаётся не так уж много времени до того, как ты проснёшься, поэтому… То, что я сделал с тобой, не имеет никакого оправдания. Ты можешь ненавидеть меня, можешь желать мне смерти, можешь даже подать на меня в суд. Я всё пойму. Я это заслужил. Но сейчас я делаю ещё более ужасную вещь – я сбегаю. Серхио был прав, называя меня слабаком. Я слабак, Гарри. Слабак и эгоист. Потому что я не могу остаться и посмотреть тебе в глаза. Мне противна мысль о том, что ты можешь меня ненавидеть. Я уезжаю в другой город и сомневаюсь, что когда-нибудь вернусь. Прошу, не ищи встречи со мной. Это последнее, что тебе нужно. Я делаю это для твоего собственного блага. В сейфе ты найдёшь ключи и документы на квартиру – она твоя. Твоё обучение так же оплачено до конца. Пожалуйста, не отказывайся. И не думай, что я стараюсь откупиться. Я уже давно оформил все документы. Я уверен, что ты станешь великим писателем. Не бросай то, что у тебя так хорошо получается. Надеюсь, что когда-нибудь ты найдёшь в себе силы простить меня, потому что я уж точно не смогу этого сделать. И прошу тебя, будь счастлив. Я люблю тебя. Луи.

Гарри перечитывает письмо несколько раз, не веря, что это происходит с ним на самом деле. Он срывается с места, направляясь в гостиную. Не обнаружив там никого, парень проверяет кухню и две оставшиеся спальни. Ничего. Он достаёт мобильник, истерично набирая выученный на память номер, но холодный женский голос сообщает ему, что этот абонент больше не обслуживается. Мобильный летит в ближайшую стену, разбиваясь в дребезги, а Гарри оседает на пол, не сдерживая собственных всхлипов. Он всё-ещё не может поверить, в то, что произошло. Всё кажется каким-то эфемерным, словно это сон. - Ты действительно эгоист, Луи, если ты решил всё за меня,- говорит он осипшим голосом в пустоту, пока внутри него по телу разливается мерзкое чувство одиночества.