Too far

Дорогие жених и невеста…нет, это как-то слишком официально. Дорогие возлюбленные…Возлюбленные? Что за бред? И так понятно, что они любят друг друга! Они же женятся, кретин! Лотти и Джонатан…Дорогие Лотти и Джонатан. Чёрт! Гарри испустил тяжёлый вздох, и, смяв очередной клочок бумаги, бросил его куда-то в область канцелярской урны, промазывая, как и во все предыдущие разы. Он потёр глаза, и попытался понять, чем думал, когда с утра давал согласие Джоанне на то, чтобы быть одним из тех, кто произнесёт тост для молодой пары. И всё же в этом были свои плюсы, потому что занятие отвлекало от самоуничтожающих мыслей о прошлом вечере, которые так и норовили напомнить о себе. Парень откинулся на спинку стула, и, прикрыв глаза, не сдержался, чтобы в тысячный раз за утро прокрутить в своей голове назойливые воспоминания. Flashback - Я всё-ещё думаю, что ты совершаешь ошибку, - осиплым от слёз голосом говорит старший мужчина, лёжа у младшего на коленях, пока тот перебирает в руках мягкие пряди волос. Это так странно и непривычно. Они словно поменялись ролями, и теперь Луи – хрупкий и слабый мальчик, которого Гарри хочет защитить всей своей душой. - Ты слишком много думаешь, - бормочет Стайлс, не желая двигаться ни на дюйм. А Луи ухмыляется, впервые за последний час, понимая, у кого его мальчик мог научиться подобной дерзости. - А ты слишком веришь в людей, - грустно заявляет Томлинсон, поднимаясь с колен любимого и всматриваясь в его глаза. Его рука непроизвольно поднимается, касаясь нежной щеки младшего. - Я не изменился, Гарри. Я определённо жалею о том, что я сделал. Но я не изменился. В глубине души я всё тот же садист и ревнивец, который не будет давать тебе ни единого шанса спокойно вздохнуть. Так зачем ты вернулся? Гарри млеет от прикосновений и лишь через несколько секунд отвечает: - Луи, я не думаю что ты на самом деле… - Я не изменился, - не давая договорить младшему, настойчиво повторяет шатен. – Знаешь, когда я переехал в Чикаго, в моей голове было слишком много мыслей. Всё произошло слишком быстро, я даже толком не успел ничего обдумать. Я просто хотел сбежать. После этого я несколько раз порывался всё бросить, вернуться назад, отыскать тебя и на коленях вымаливать прощения. Но потом я вспоминал тот день и понимал, что я сам себя-то не могу простить. Не говоря уже о тебе. Но при всём этом меня съедала жуткая злоба, Гарри. Я до последнего винил в своём поступке кого угодно, только не себя. Я винил место. И время. Винил обстоятельства. Винил чёртового Серхио. Знаешь, я ведь всё-таки отомстил ему. Мне казалось, что если я разделаюсь с этим уродом, то станет легче. По крайней мере, я смогу двигаться дальше. Без мыслей о тебе. - Что ты сделал? – нахмурившись, осторожно интересуется Стайлс. Луи молчит, словно обдумывая, стоит ли раскрывать всю правду. Но, в конце концов, он понимает, что худшее уже давно произошло и оттолкнуть Гарри ещё дальше он уже никак не сможет. - Я уже давно начал скупать различную недвижимость по всем штатам, - спустя ещё пару секунд молчания начинает говорить Луи. - Это были абсолютно различные помещения - старые лофты, небольшие магазинчики в жилых домах, закрывшиеся из-за долгов прачечные и пекарни. Любой человек мог сказать, что я безумец, если вкладываю деньги в такие мелкие приобретения. Но я делал это не ради прибыли. Видишь ли, уйдя из компании, я не потерял своего авторитета. Уважение – это улица с двусторонним движением, Хазз. Люди, которых в своё время я нанял, и по сей день преданны мне. Поэтому несколько человек по моей просьбе все эти годы сливали мне информацию о долгосрочных планах компании. Мне представлялось много возможностей отомстить гораздо раньше. Вот только я почему-то этого не делал. Но после того, что произошло с тобой…В общем, я знал, что Серхио собирался вкладывать деньги в проект по перестройке рабочих кварталов под квартиры для малоимущих и молодых семей. Отдельное жильё по низким ценам за счёт непригодных стройматериалов и убогой планировки - этот сукин сын увеличил бы своё состояние в несколько десятков раз на этом проекте. Но для этого, ему требовалось бы выкупить каждую квартиру, кофейню или магазинчик в обозначенных в плане компании районах. Вот только в каждом таком районе, который он собирался приватизировать, находилось здание, владельцем которого, хоть и не официально, но являлся я. Перекупщики компании грызли локти, предлагали двойную цену, угрожали, а затем повышали цену ещё в несколько раз, лишь бы выкупить здания. Естественно, я бы не согласился продать их ни за какие деньги. - Но, как бы ему это помешало?- спрашивает Гарри, всё это время внимательно следивший за его рассказом. - Невозможность распоряжаться всей площадью постройки рушила всю концепцию проекта. К тому же, за столько лет я переоборудовал купленные здания. Ни один хороший бизнесмен не позволит недвижимости простаивать просто так. Сам посуди, кто оценит ночной клуб или подпольное казино посреди спального района для многодетных семей? В итоге, деньги инвесторов были потрачены, но не окуплены, выгодный план прогорал, и Серхио приходилось вкладывать в менее прибыльные предприятия. На самом деле он сам разрушил свой бизнес. Излишняя импульсивность не позволяла ему хорошо обдумать план своих действий. Через какое-то время он влез в долги. Продал все ценные бумаги, которыми владела фирма. А когда банк и инвесторы затребовали всю сумму кредита, то он просто не смог её погасить. Имущество было арестовано, а сам Серхио сбежал, поджав хвост. ФБР, вроде как, до сих пор его ищет, пока засранец прохлаждается на Бали. Гарри молчал, обдумывая всё, что ему рассказал Луи. Его откровения было не так легко принять, но что-то внутри него без остановки искало оправдания для Томлинсона. Что-то под названием «любовь» заставляло отбрасывать мысли об излишней жестокости и изощрённости, о том, что Луи сделал это из злобы и не смог отпустить старых обид. Гарри придвинулся ближе, беря лицо старшего в руки и стараясь как можно внятнее донести до него свою мысль. - Луи, я тебя не виню, - медленно начал парень. – Ты здесь ни причём. Серхио получил то, что заслужил. - Видишь?- горько усмехнулся старший. - Ты вновь меня оправдываешь. Ты пытаешься выдать эгоизм за справедливость. Ты неисправим, Хазза. Луи накрыл своей ладонью руку младшего, прикрывая глаза и стараясь насладиться ощущением. Но когда он их открыл, то встретился с гневным взглядом зелёных хризолитов, смотревших на него с укором. - Знаешь что? – отпрянув, резко бросил Стайлс. - Может быть ты прав! Я неисправим. Я безнадёжен. Но это то, что делают люди, когда они влюблены, Луи! Они пытаются защитить тех, кого любят! Но ты слишком нелюдим и упрям, чтобы понять это! Луи продолжал выслушивать гневную тираду, наблюдая за движением тонких скул и огнём, разжигающимся прямо там, за радужкой зелёных глаз. Какая-то неведомая сила, не иначе, заставила его податься вперёд, и захватить мягкие губы в плен, останавливая словесный поток глубоким и жадным поцелуем. Гарри брыкался, стараясь вырваться, но быстро сдал свои позиции, полностью погружаясь в поцелуй, от которого начинала кружиться голова. - Прости меня, - прошептал шатен, проводя руками по голой спине, оглаживая тонкие шрамы. – Я не заслуживаю этого. Но прости меня. Гарри выдохнул, чувствуя раскаяния старшего. - Уже давно простил, - тихо ответил он, вновь наклоняясь за поцелуем. А руки обоих уже давно начинали действовать слаженно – Томмо настойчиво и бережно освободил Гарри от штанов, а вот младший возился немного дольше, пытаясь расстегнуть молнию брюк Томлинсона. Как только лишняя одежда полетела к чёрту, Луи подхватил Гарри на руки, укладывая на широкую кровать и залезая на него сверху. Голодные до осязаний руки исследовали каждый дюйм юношеского тела, задерживаясь на талии и ягодицах. Гарри выгибался дугой, подставляясь и реагируя на каждое прикосновение. Из груди вырывались протяжные стоны, которые Луи ловил губами, не имея возможности насытиться ими сполна. Ладонь старшего пару раз задевала ноющий от боли стояк, но никогда не задерживалась там на длительный период, заставляя Гарри самому вскидывать бёдра и тереться о Луи. - Такой нетерпеливый, - выцеловывая шею младшего, бормотал себе под нос Томлинсон. – Мой. Тело Гарри начинало ныть, кровь отчаянно пульсировала, а весь мир словно останавливался. Изголодавшийся по прикосновениям любимых рук, Стайлс не мог терпеть, переворачиваясь, и седлая Томлинсона в один миг. - Долго ты ещё будешь меня мучить? – сквозь зубы шипит младший. – Я, по-твоему, девственница? - О нет, - рука Луи моментально забирается под резинку чёрных боксеров, охватывая ноющий от напряжения член и вырывая из груди Гарри протяжный стон.- Ты маленькая сучка, которая забыла о том, что такое повиновение. Луи прикладывает все усилия, чтобы перевернуться и вновь оказаться сверху. Он стягивает нижнее бельё так быстро, что Гарри даже не успевает этого понять. Налитый кровью член твердеет ещё больше, требуя к себе внимания, когда Луи опускается, обхватывая ртом розовую головку. Мужчина старается смочить его как можно большим количеством слюны, проводя языком вдоль всей длины, а затем вбирает в рот весь орган, пока он не касается задней стенки горла. От переизбытка чувств Гарри сжимает пальцами простынь, подаваясь бёдрами вверх, желая полностью ощутить теплый и мокрый плен, окутывающий его плоть. - Луи, - задыхаясь проговаривает парень, но Томлинсон продолжает своё дело, начиная посасывать член, чувствуя, как в нём пульсирует кровь, и заводясь ещё больше от осознания того, что именно он заставляет Гарри так стонать. Он доводит его до грани, почти до обморока, но вовремя отстраняется, сжимая стоящий член у самого основания, не позволяя кончить так просто. - Блять! – шипит Гарри, стараясь выровнять сбившееся дыхание. Он поднимает голову, глядя на Луи мокрыми от слёз глазами в немой мольбе позволить ему кончить. - Я всегда говорил, что твой рот нужно промыть с мылом, - ухмыляется Томлинсон, одной рукой стягивая с себя боксеры. Его член находится в не менее возбуждённом состоянии и уже давно требует к себе внимания. - Лучше трахни меня, - молит его Стайлс, стараясь добиться столь желанной разрядки. - Ты должен попросить меня получше, принцесса, - говорит Луи, наслаждаясь вновь приобретённым положением. Он разводит длинные ноги в стороны и старается не застонать вслух от открывшегося вида. Но при всём при этом он видит на лице Гарри смущение. Его щёки алеют от такой открытости, и это в конец сносит Томлинсону крышу. Мужчина подносит свой член к узкой дырочке, дразня вход и глядя на то, как розовое колечко мышц сокращается от неистового желания принять в себя что-то. - Пожалуйста, - скулит Гарри. – Я так хочу тебя в себе. Луи смачивает член слюной, проклиная весь мир за отсутствие смазки. Он не хочет причинять Гарри боль, но понимает, что без этого не обойдётся. - Ты хочешь, чтобы я тебя трахнул? - наклонившись, развратно шепчет Томмо, наслаждаясь своим положением. - Да! Пожалуйста! Можешь не растягивать, только войди в меня поскорее. Луи поражается такому нетерпению, но мозг захлёстывает похоть, которой он не в силах противостоять. - Такой послушный мальчик. Так отчаянно просишь мой член. Луи наклоняется, срывая с припухших губ поцелуй. - Будет больно, - шепчет старший глядя в глаза, искрящиеся нуждой и похотью. – Но ты ведь потерпишь для меня, детка? Гарри учащённо кивает головой, и как только Луи убеждается, что тот всё-ещё этого хочет, он начинает медленно входить в Гарри. Из-за отсутствия хорошей смазки, младший против собственной воли тут же сжимается. - Тише, - шепчет Луи, целуя Гарри в висок. – Расслабься. Он продолжает надавливать, чувствуя, как миллиметр за миллиметром тугие стенки поддаются, и он погружается внутрь Гарри, ощущая всю узость и теплоту его тела. - Потерпи немножко, - продолжает шептать старший. – Ты такой хороший мальчик. Такой послушный для меня. Мой Хазза. Луи отвлекает его от неприятных ощущений и вскоре оказывается внутри него почти полностью. Забытые чувства захлёстывают сознание, и Томлинсон не понимает, как мог столько времени без этого жить. Гарри вдыхает лёгкий аромат свежего мыла, пота и ещё чего-то неопределимого, но такого родного. Он лишь прижимается ближе, вдыхая этот запах и позволяя Луи завладеть им полностью и без остатка. - Лу, - только и удаётся вымолвить младшему, когда Томлинсон начинает медленно двигаться, нарочно, то постепенно ускоряя, то замедляя свои движения. Он кусает шею Стайлса, оставляя багровые отметки, следы своей власти, ногти впиваются в молочную кожу, а бедра двигаются в одном ритме, и внутри обоих разыгрывается настоящий ураган эмоций. - Пожалуйста, - скулит Гарри, ни на секунду не останавливаясь. – Сильнее. Прошу, Лу. В своём сознании Томлинсон ухмыляется и начинает ускорять движения, чувствуя, как с каждым толчком двигаться становится легче, а волна удовольствия внутри него нарастает всё больше. Когда он находит то самое заветное место внутри младшего, Гарри кричит вслух, впиваясь короткими ногтями в кожу Луи. Перед глазами начинают мелькать звёзды, и он просит ещё и ещё, а Луи даёт ему это, наслаждаясь стонами удовольствия любимого. Они кончают практически одновременно, громко и пошло, ощущая, как горячая сперма стекает по коже обоих. Луи буквально обрушивается на Стайлса, и некоторое время они лежат в тишине, стараясь восстановить сбившееся дыхание. Они повторяют это ещё несколько раз, непрерывно целуясь и стараясь насытиться друг другом. Они воруют моменты близости, словно никогда больше не увидятся. И эта мысль заставляет Гарри целовать Луи ещё более глубоко и остервенело. Обессиленный и удовлетворённый Стайлс засыпает моментально, ближе к утру, и с блаженной улыбкой на лице. А Луи продолжает на него смотреть, убирая кудри, прилипшие к мокрому лбу, и оставляя ещё несколько поцелуев на его лице. Он так и не смыкает глаз, ощущая, как миллион мыслей окутывает его голову. Мужчина старается обдумать всё, что сейчас произошло и принять правильное решение. Но сейчас, вслушиваясь в тихое сопение у себя под боком, он понимает, насколько сильно любит этого малыша. В четыре утра проклятая похмельная жажда заставляет Луи спуститься в бар отеля, где он, к собственному удивлению, помимо скучающего бармена, застаёт Джеймса, потягивающего чёрный кофе. Вид у того тот ещё. На щеке мужчины красуется внушительного размера кровоподтёк, да и сам он находится не в лучшем расположении духа. Как только он замечает Томлинсона, то тут же занимает оборонительную позицию: - Даже не думай приближаться! Луи поднимает руки вверх, показывая, что не собирается ничего делать. - Спокойно! – говорит шатен. – Я не собираюсь тебя бить. - Ты больной на голову ублюдок, Томлинсон! Что вообще на тебя нашло?! - Ты взял то, что принадлежит мне, - пожимая плечами, отвечает мужчина. Джеймс хмурится, пытаясь понять, что это значит, и спустя пару секунд решается спросить. - Гарри? Между вами что-то было? Луи игнорирует вопрос друга, усаживаясь рядом с ним на стул и заказывая у бармена стакан воды и кофе. Спустя пару минут молчания, Луи поворачивается лицом к мужчине, осматривая его несчастный вид. - Мне жаль. За это, - говорит Томлинсон, указывая на своё лицо. Джеймс фыркает, словно не верит в искренность Луи. И Луи его за это не винит. - У тебя определённо проблемы, приятель, - всё же отвечает мужчина. - Почему ты просто не сказал, что сам положил глаз на Стайлса? - А ты бы меня послушал? – вскидывая бровь, спрашивает шатен. - Не думаю,- честно отвечает Джеймс.- Такие как Гарри – редкость. - Вот именно. - Но я всё равно не понимаю, зачем он тебе. Он хороший, Луи. Я ведь знаю тебя. Ты не сделаешь его счастливым. Луи замирает, чувствуя, как брошенные слова острым лезвием впиваются куда-то чуть ниже груди, и мужчина крепче сжимает стакан с водой, принесённый барменом пару минут назад. - Почему ты так думаешь? - Да брось, - отвечает Джеймс. - Ты не из этого типа людей, Томмо. Ты не можешь отдавать себя всецело какому-то человеку. А Гарри…он заслуживает именно этого. Ты же относишься к нему как к какой-то вещи. Ты считаешь, что это нормально? Томлинсон хмурится, а задетая гордость борется, стараясь не признавать правоту чужих слов. - И кто же, по-твоему, сделает его счастливым? Уж не ты ли? - А если и я?- устало усмехается мужчина. - Может, позволишь хоть раз мальчику самому выбрать, что будет для него лучше? Луи залпом выпивает воду и, забыв про кофе, встаёт с барного стула. Внутри поселяется желание как можно скорее закончить этот диалог. - Может я и не лучший вариант для Гарри. Но он уж точно никогда не выберет тебя, Фишер, - бросает Томлинсон напоследок и направляется обратно в номер. На скомканных простынях всё ещё мирно посапывает младший парень. Луи усмехается и, сбросив с себя одежу, забирается к нему в постель. Подобрав под себя тёплое тело, он вдыхает любимый запах, стараясь запомнить его как можно дольше. - Лу, - сквозь сон вырывается у Гарри, и Томлинсон замирает, словно натянутая струна. Но Гарри не открывает глаз, продолжая что-то бормотать. Он ему снится. Чёрт возьми. - Лу, я сделаю всё, что ты скажешь, - неразборчиво лепечет Стайлс, хмурясь во сне. – Только не оставляй меня. Пожалуйста, Луи. Томлинсон горько усмехается, целуя младшего парня в висок и тихо шепча в пустоту: - Уверен в этом, малыш. – Мужчина гладит мягкие кудряшки, и ему кажется, что внутри него все органы разрываются на части. – Но, боюсь, без меня тебе будет гораздо лучше. *** Когда через пару часов Гарри просыпается от трели телефона, заботливо разбуженный ресепшионистом, Луи уже нет в номере. Стайлс понимает всё в ту же секунду. Ему отчаянно хочется отмотать время назад, и никогда не просыпаться. Но реальность здесь, и она окутывает его с головой. А Томлинсон уже находится на полпути обратно в поместье, врубив радио на всю громкость, чтобы не слышать собственных слёз. Кто сказал, что мужчины не плачут? The end of flashback Из собственных мыслей Гарри вырвал отлаженный стук в дверь, из-за которой показалась голова Физзи, украшенная витиеватым венком. - Гарри, нам пора, - улыбнулась девушка, ожидая, пока парень выйдет, чтобы вместе с ним отправиться в церковь. Холл дома было довольно тяжело узнать. Всё, абсолютно всё утопало в белых, как снег, цветах. Кристально светлые орхидеи, пионы и розы переплетались в затейливые гирлянды, и украшали лестничные перилла и канделябры, стояли в высоких вазах масштабными икебанами и оплетали латунные ручки дверей. Гарри проследовал за Физзи вплоть до выхода, где гости садились в подготовленные машины, которые довезли бы их до церкви святого Иосифа. К слову, сама церковь была украшена ничуть не менее роскошно, только ко всему прочему были добавлены свечи. Пройдя внутрь, девушка указала Стайлсу его место, во втором ряду и сама плюхнулась рядом. Гарри заметил Джоанну, сидящую в самом начале, и нервно сжимающую в руках платок. Буквально через пару минут из крайней двери показался жених, в сопровождении своих шаферов, и при взгляде на одного из них у Гарри перехватило дыхание. Но отведя взгляд от Томлинсона, Стайлс старался ни о чём не думать. Он уже принял решение. Точнее, его приняли за него. Опять. Поэтому ему оставалось высидеть официальную часть, затем поздравить молодых с их днём и навсегда исчезнуть из жизни Томлинсонов. Церемония прошла слишком быстро, слишком незаметно для самого Гарри. Он помнил лишь то, как Луи изо-всех сил старался не искать кого-то взглядом в толпе. И ему очень сильно хотелось думать, что он искал именно его. Когда Стайлс проснулся один, в пустом номере, то почувствовал разъедающее изнутри чувство одиночества. Словно в тот раз, когда Луи оставил его впервые. Через пару часов, когда он вместе с Джонатаном и Дэвидом, возвращался в усадьбу, чувство одиночества сменилось гневом и негодованием. Но сейчас, сидя в церкви, перед лицом Бога, всё, что он чувствовал, это - апатию. Словно у гения, чьи великие надежды не оправдались. Как потух зелёный огонёк Гэтсби , так и попытки Гарри вернуть Томлинсона разбились в крах. Ему хотелось сбежать прямо сейчас, но он всё-ещё должен был произнести этот дурацкий тост. Когда все поднялись с мест, хлопая, и выкрикивая поздравления, Гарри понял, что церемония закончилась. Джонатан нёс счастливую Лотти к выходу из церкви, а гости поспешили вслед за молодожёнами. Стайлс ненадолго задержался внутри, успокаивая плачущую от радости Физзи. А когда он уже направлялся к выходу, то услышал, окликнувший его голос: - Гарри, постой! Нам нужно поговорить. - Не стоит, Луи. Не трать своё время, - бросил младший, натягивая пальто и выходя на улицу. Оставалось ещё несколько человек, которых забирали машины, чтобы отвезти обратно в особняк. Гарри хотелось избежать неуместного разговора и сесть в первую же, однако его опередили кузены Джонатана из Ирландии. Теперь ему пришлось бы ждать ещё пять минут, пока не подъехал бы новый автомобиль. - Гарри, прошу тебя. – Луи успел нагнать младшего, теперь не собираясь выпускать его из виду. Он подошёл ближе, беря Стайлса за руку, но тот тут же вырвал её. - Не нужно. Я всё понял. - Гарри, позволь мне всё объяснить. Я… - О! Кудряш! – внимание обоих молодых людей привлёк голос Дэвида, выходящего из церкви под руку со своей девушкой. - А вот и ты! А я тебя искал. Ты кажется, будешь сегодня произносить тост? Мне бы пригодилась твоя помощь! - Да, конечно, без проблем, - с излишним энтузиазмом закивал Стайлс. В это время как раз подъехала новая машина, и Гарри поспешил ретироваться, избегая нежеланного разговора. Луи чертыхнулся, глядя в спину удаляющимся, и твёрдо для себя решил, что поговорит с парнем вечером, после приёма, когда вся суета уляжется. *** В главном зале уже были расставлены столики, сервированные по всем правилам столового этикета. Музыканты играли живую музыку, а как только невеста с женихом показались в арочном проёме, то в их сторону посыпались поздравления ото всех гостей. В зале царила праздничная атмосфера, туда-сюда сновали официанты, подавая новые и новые блюда, а меж ними, словно в лабиринте, бегала детвора. Гарри старательно избегал Томлинсона, и поэтому не упускал возможности пообщаться с кем-угодно. - Хорошо выглядишь, - бросил знакомый голос, и парень обернулся, встречаясь взглядом с Джеймсом. Мужчина тоже выглядел потрясающе, в сером костюме и с укладкой, вот только разукрашенное лицо, которое Джеймс старательно замаскировал, как только мог, портило всё впечатление. - Спасибо, - смутившись ответил Гарри. Он чувствовал вину за то, что произошло с мужчиной, но не знал, как правильно извиниться. - Не стоит, - словно прочитав мысли парня, произнёс Джеймс. – Здесь нет твоей вины. - Но, тем не менее, я чувствую себя виноватым, - пожал плечами Стайлс, и попытался улыбнуться. - Слушай, Гарри, я не знал, что между тобой и Луи что-то есть. Если бы знал, то я бы не… - Ничего нет, - прервал мужчину Гарри, чувствуя, как к горлу подкатывала тошнота. - Джеймс, ты хороший парень. Даже слишком. Мне жаль, что всё так вышло. Мужчина лишь усмехнулся и кивнул. - Знаешь, на следующей неделе я возвращаюсь в Нью-Йорк, - заговорил он. - Мы открываем там новый филиал нашего издания. Буду рад, если ты захочешь на нас поработать. Гарри шокировано хлопнул ресницами. Он не знал, что ответить на столь щедрое предложение. Но Джеймс словно и не ждал ответа. Он лишь наклонился ближе и прошептал: - Если Томлинсон не может оценить, чего ты стоишь, то я могу. – После чего улыбнулся и развернувшись, скрылся в толпе. Гарри не знал, что и думать. К счастью, его отвлекла Джоанна, которая вышла в центр зала вместе с матерью Джонатана, чтобы произнести тост. Женщины не могли удержаться от слёз, а их дети лишь широко улыбались, слушая родительские наставления. Хотя Гарри заметил, как глаза Лотти покрылись лёгкой пеленой, из-за чего Джонатан обнял её крепче. После Джоанны, молодую пару поздравляли кузены Джонатана, его отец, после которых настала очередь Луи, вместе с остальными сёстрами невесты. Особенно отличился Дэвид, заставляя весь зал смеяться, вспоминая бурные истории из молодости своего лучшего друга. Когда наступила очередь Гарри, парень немного опешил. Как-то слишком быстро наступил этот момент, и вот, он уже находился у стойки с микрофоном, а из головы вылетела вся подготовленная заранее речь. - Дорогие Лотти и Джонатан, - собравшись с мыслями, начал парень. - Я не буду долго болтать, потому что таких красноречивых пожеланий как у Дэвида мне не придумать, - Стайлс кивнул в сторону мужчины, который хвастливо улыбался. - Да и ещё пару сотен родственников хочет сказать, как они за вас рады и счастливы, - зал одобрительно рассмеялся. - Я лишь хочу сказать, что вам несказанно повезло найти друг друга. Но это не самое сложное, что вам предстоит сделать. Ведь самое сложное – это удержать. Любить человека - это не дар. Это работа. Любить его таким, какой он есть. Со всеми его изъянами и плохими сторонами. Со всеми заскоками, вроде желания съесть тыквенного пирога в три часа ночи, - говоря это, Гарри улыбнулся, глядя на Лотти, которая широко улыбалась в ответ, вспоминая свою привычку из молодости. - Или других странностей. Любите эти мелочи, ведь они и составляют вас самих. Гарри говорил искренне и легко, сам не осознавая этого. А в середине зала сидел человек, который не отрывал своего взгляда от кудрявого паренька. Внутри Луи всё сжималось. Он ненавидел себя за то, что так поступил. Опять. Он пошёл на поводу у придурка-Фишера, как ребёнок, повёлся на этот развод. Он по собственной глупости чуть не потерял любовь всей своей жизни. Луи решительно собирался перехватить Стайлса, как только тот закончит говорить, но вечно встревавшая не вовремя тётушка Глэдис как всегда, появилась не в нужный момент. А когда Луи, наконец, отделался от этой старушенции, то Гарри уже пропал из его поля зрения. Он обошёл весь зал, в поисках кудряшек, но так ничего и не нашёл. Мужчина проверил кухню, холл и две уборные, находившиеся на нижнем этаже. Ничего. Увидев в холле Джоанну, Луи подскочил к ней, как ошпаренный. - Мам! Мам, ты не видела Гарри? Женщина удивилась, увидев своего сына в таком возбуждённом состоянии. - О, Луи, милый. Он тебе не сказал? - Что? О чём? Мам, где он? Мне нужно срочно с ним переговорить. - Луи, дорогой, - Джоанна постаралась успокоить сына, взяв его за руки. - Гарри уехал. В один момент внутри Томлинсона всё оборвалось. - Что?! Куда? - непонимающе переспросил он. - Ему срочно позвонили с работы и вызвали в Нью-Йорк, - с сожалением ответила Джоанна. - Мне жаль, милый. - Давно он уехал? – Луи не собирался терять дух. - Я только что его провела. Думаю, он решил сесть на вечерний автобус. Не удостоив женщину ответом, Луи выбежал на улицу, где крупными хлопьями сыпался белый снег. Томлинсон выхватил ключи из кармана пальто, которое успел схватить в холле, и направился к гаражу. Он проклинал автоматическую дверь, которая открывалась так долго, и двигатель, которому требовалось время, чтобы завестись. Он сорвался с места, словно сумасшедший, и мчал так быстро, что чуть не сбил пару указателей. Был вечер, и дороги были пустыми, но погода ухудшалась, и приближалась самая настоящая метель. Наконец, он добрался до станции и, выбежав из машины, ошалело начал осматриваться по сторонам. Зайдя в здание, и увидев стойку регистрации, мужчина ринулся к ней, встречаясь взглядом с миниатюрной брюнеткой в рабочей форме, которая выглядела довольно уставшей после двух смен. - Девушка! Автобус до Чикаго. Он уже уехал? – без церемоний спросил Луи. Брюнетка начала что-то печатать на клавиатуре и через минуту ответила: - Да. Последний на сегодня чикагский рейс отправился с девятой платформы час назад. - Что? – моргнул Луи, не понимая. Он не мог добираться так долго. - Как это возможно? Может быть, есть ещё какой-то автобус? - Нет, сэр, - девушка покачала головой. – Это был последний. Боюсь, сегодня уже не будет никаких рейсов. Буквально пять минут назад уехал ночной автобус до Нью-Йорка, он был последним. Но если хотите, я могу забронировать вам билет на завтра. - Нет-нет-нет. Этого не может быть. Луи в неверии качал головой, отходя от стойки регистрации. Он не хотел признавать, что Гарри сел на прямой автобус до Нью-Йорка. Он не хотел признавать, что вновь позволил ускользнуть единственному человеку, о котором когда-либо заботился, помимо сестёр. Томлинсон выбежал на улицу, оглядывая пустую станцию и одиноко мерцающие лампы. Ни одного автобуса. Ни одного пассажира. Только он и поднимающаяся метель. Снег валил без остановки, а Луи хотелось упасть в ближайший сугроб и больше никогда не подниматься. Он плюхнулся на землю, наплевав на холод и дорогое кашемировое пальто. Да. Погода стояла необычайно суровая. Но реальность состояла в том, что через какие-то пару недель она придёт в норму, снег растает, и на улице потеплеет. А вот в душе Луи зима останется навсегда.