Не думай плохо обо мне...

Шерлок, весь в поту, распахнул глаза, судорожно хватая ртом воздух. Просто сон. Просто еще один кошмар. Он глубоко вздохнул, стараясь успокоиться и отогнать ужасающие образы. Не в этот раз. Кошмары стали частым, почти обыденным явлением в его жизни с самого возвращения. Он скованный и избитый; он под бесконечными ударами кнута, разрывающими тело; окровавленный, израненный; и струйки пота, слюны, слёз и крови, стекающие по его подбородку. Эти сны раз за разом возвращали его в пыточные застенки. Пусть он знал, что находится на Бейкер-стрит, знал, что больше не в плену, но его разум был всё ещё заперт там, и боль, и слёзы, и пытки казались невыносимо реальными, будто всё это повторялось вновь. Но в этот раз все было иначе, гораздо хуже, чем любой кошмар, что у него был до этого. Его изнасилование, как никогда реальное. Он перевел взгляд на Джона, спящего рядом с ним, наблюдая, как его грудь размеренно вздымается, и прислушиваясь к звуку его дыхания. Джон был всего в нескольких дюймах, его лицо, окутанное темнотой, было тяжело различить, несмотря на близость, но все в его фигуре излучало мир и покой. Каким-то чудом Шерлок его не потревожил, потому ли это, что на этот раз он вёл себя тихо, или Джон слишком устал, чтобы проснуться. Но разве не сам Шерлок – причина этой усталости? – Прости меня, Джон. За всё, через что я заставил тебя пройти, – прошептал он в темноту. – Я до сих пор не понимаю, почему ты так добр ко мне; почему терпишь меня, почему всегда прощаешь и почему до сих пор остаёшься рядом. Джон по-прежнему крепко спал. Стараясь дышать с ним с такт, Шерлок замер, внимательно глядя на его руки, лежащие поверх одеяла. Отчего-то зрелище действовало умиротворяюще. Джон коротко шумно вздохнул сквозь сон, и Шерлок невольно вскинул взгляд к его лицу и задержался на приоткрывшихся губах. Интересно, как Джон целует своих девушек? Делает ли он это яростно, впиваясь в их губы мокро и жадно, до синяков, до крови, придавив своим весом и наслаждаясь их криками и отчаянными попытками вырваться, тянет ли их при этом за волосы, заламывая шею?.. Дикая мысль ужаснула. Нет. Конечно, Джон нежен. То есть, Шерлок был почти уверен в этом, но сама идея, что поцелуй может быть нежным, сейчас не укладывалась в его голове и почему-то не давала покоя. Джон заворочался, что-то неразборчиво промычав, чем вырвал Шерлока из задумчивости, затем медленно разлепил веки и потёр ладонями заспанные глаза. – Шер... Шерлок, ты ещё не спишь, что случилось? – Нет, – сразу ответил тот. – Ничего. Всё в порядке, Джон, спи дальше. Тот несколько раз моргнул, чтобы зрение прояснились, и проснулся окончательно. По слишком поспешной реакции Шерлока он заподозрил неладное, и вскоре понял, что не ошибся. Даже в полумраке было видно, что рубашка Шерлока липла к телу, а грудь всё ещё тяжело вздымалась, и слабый свет, проникавший сквозь жалюзи, отражался от испарины, которая покрывала его лоб и шею. Всё указывало на то, что у него был кошмар. Джон искренне пожалел, что не проснулся раньше, чтобы разбудить его и спасти от, по всей видимости, чего-то ужасного. Невзирая на все уверения и протесты Шерлока, он медленно поднялся и сел в кровати. Джон предпочёл бы бодрствовать всю ночь, чем спать рядом со страдающим от кошмаров, лишённым покоя другом. Почему Шерлок не может этого не понять? – Я в порядке, Шерлок, – сказал он, привалившись спиной к подушке и глядя на того в упор. – Знаю, тебе не нравится, когда я начинаю допытываться, но с тобой правда всё хорошо? Джон боялся, Шерлок снова решит, что Джон чересчур нянчится с ним, и сбежит прочь, чтобы сидеть в другом углу квартиры без сна, оставив Джона одного, от тревоги не находящего себе места. – Скажи, что случилось. Тебе не обязательно вдаваться в детали, поделись хоть немного, и тебе станет легче. – Нет, всё... нормально. Я просто... Шерлок прикусил губу и отвёл глаза, разрывая зрительный контакт. – Как ты целуешься? – неожиданно для самого себя спросил он, сразу смутившись. – Я хочу сказать, в реальной жизни это так же мягко и нежно, как… в кино? Или людям больше нравится оставлять метки и применять силу, демонстрировать свою власть? Джон опешил. Такого он никак не ожидал. Мгновение он молчал, пытаясь переварить услышанное, но постарался ответить спокойно и тактично, ничем не выдав своего волнения. Так или иначе, что бы ни заставило Шерлока задать этот вопрос, кого ему было ещё спросить, если не Джона? – Поцелуи должны быть мягкими и нежными, как в кино, и как оно в основном и есть, – начал Джон, не отводя взгляда от лица Шерлока. – Нельзя целовать кого-то силой. Он набрал воздуха и продолжил: – Это вообще-то очень приятно и, как правило, не подразумевают отметин и подчинения, если только это не то, что нравится обоим. Шерлок ничего не сказал, только кивнул в знак понимания. – Спи, Джон, – сказал он пару мгновений спустя, отворачиваясь и натягивая на плечи одеяло. – Тебе завтра на работу. Но самому Шерлоку не спалось. Ответ Джона бередил душу. Получается, поцелуй сам по себе должен быть нежным и приятным, это жест, выражающий твою любовь к кому-то и способ выяснить, любят ли тебя в ответ. Для нормальных людей это нечто привычное, что-то, что они проделывают постоянно, регулярно, что входит в их повседневную жизнь. То, чего Шерлок был лишён. Даже такой простой вещи, как поцелуй. Единственный опыт поцелуя, что у него когда-либо был, он испытал со своим тюремщиком, придавленный к полу, со связанными руками. Может быть, только этого он и заслуживает? Ненормальный. Шерлок тяжело вздохнул. Он не хотел засыпать, из страха перед тем, что может ему присниться, и тем более не хотел опять беспокоить Джона, особенно посреди ночи, поэтому старался лежать тихо и неподвижно, чтобы Джон подумал, что он уже спит, и не заметил, как его всего трясёт. Джон, в свою очередь, ложиться не собирался, снова проигнорировав заверения Шерлока, и продолжая сидеть, опираясь на подушки. Остановив взгляд на спине Шерлока, он понял, что тот дрожит. – Шерлок, – позвал он тихо, – ты замёрз? Шерлок инстинктивно натянул одеяло повыше. – Я в порядке, Джон. Просто здесь немного холодно. Разве что, в комнате было тепло, работал обогреватель. Однако, Шерлок дрожал. Джон озадаченно нахмурился, когда тот плотнее закутался в одеяло. Температура воздуха была вполне комфортной, и, учитывая, что Шерлок вообще никогда раньше не жаловался на холод, это был повод для беспокойства. Джон чуть наклонился, соблюдая достаточную дистанцию, чтобы не напугать Шерлока внезапным телесным контактом, и потрогал его лоб. Горячий. – Похоже, у тебя жар, – сказал он, убирая руку. Потом бесшумно скинул с себя одеяло и опустил ноги на пол. – Пойду схожу за градусником, чтобы проверить. Лучше перебдеть, чем недобдеть. – Джон, нет. – Шерлок взял Джона за руку, как раз когда тот собрался встать. – Я в порядке. Правда, это ничего. Джон почувствовал, как пальцы Шерлока сомкнулись на запястье, и обернулся. Тепло, исходящее от руки, только подтвердило опасения доктора. – Шерлок, мне не трудно, я хочу на всякий случай проверить. Лихорадка – это не шутки, а ты кажешься горячим. – Он мягко и ободряюще накрыл свободной рукой бледные пальцы, обхватившие его запястье. – Мне надо убедиться, и если всё на самом деле в порядке, тогда я сразу лягу спать, хорошо? Тот не успел ничего возразить, как Джон выскользнул из его руки и ушёл. Шерлок сел, обхватив колени, и остался ждать в темноте, где почти единственным источником света была узкая щель приоткрытой двери. В голову снова полезли непрошенные мысли. Интересно, сколько девушек было у Джона, и сколько из них спали в этой самой постели; сколько сидели тут же, где он сейчас; сколько в этой самой постели занимались с Джоном любовью, и делали Джона счастливым и удовлетворённым? Вдруг он понял, что не заслуживает быть здесь. Комната была местом, где Джон мог отдохнуть и расслабиться. Его личным пространством, где он находил уединение или делил с немногими избранными – теми, кого любил, кто был ему небезразличен, кто дарил ему моральное и физическое удовольствие, и близость; тогда как Шерлок явно ни для чего такого не годится. Даже наоборот, он был обузой для Джона. Он решил, что должен уйти. Опираясь одной рукой на спинку кровати, Шерлок поднялся и сразу почувствовал волну головокружения. В висках пульсировало, идти было тяжело. От резких движений комната начинала вращаться, поэтому он продвигался медленно, выравнивая шаг, чтобы приноровиться к головной боли.

* * *

– Ты куда? – Джон стоял в дверном проёме с градусником в руке и внимательно на него смотрел. Шерлок на мгновение замер, удивлённый этим внезапным появлением. Странно, он совсем не слышал шагов. Но как можно на чём-то сосредоточиться, когда в голове непрерывный набат, а вокруг собачий холод? – Говорю же, я в порядке. Я должен вернуться к себе, – ответил он, попытавшись обойти Джона. – Прошу прощение за причинённое неудобство. Когда он проходил мимо, Джон осторожно взял его за локоть. Шерлок остановился, опустив глаза на удерживающую его руку. – Ты не в порядке. Ты горишь, я чувствую это даже через одежду. Ненадолго воцарилась тишина, которую Джон же и нарушил: – Тебе нехорошо, но всё нормально, ты не должен уходить к себе, возвращайся в мою постель и ложись, а мы посмотрим, насколько высокая у тебя температура, хорошо? Никакого неудобства, честно, я не против, что ты здесь. Я всегда тебе рад. Забота о Шерлоке вовсе не была Джону в тягость, как и его общество. А сейчас, когда в слабом свете стало видно, что тот очень бледен, а на его лице и шее ещё заметнее выступил пот, и Джон чувствовал, как сильно дрожит рука Шерлока под его пальцами, было ясно, что тот не может идти по лестнице, не говоря о том, чтобы лежать в своей холодной спальне, где ему станет только хуже. Глубоко засевшее внутри чувство вины побуждало Шерлока поскорее уйти, но он так ослаб, что перспектива остаться казалась гораздо более привлекательной, чем дорога по лестнице с головной болью. Поэтому, к большому облегчению Джона, он нерешительно кивнул и вернулся в постель, снова укладываясь и забираясь в тепло одеяла. Матрас прогнулся под тяжестью Джона, когда он присел на край постели, и Шерлок закрыл глаза, почувствовав, как пальцы скользнули по лицу, убирая в сторону непослушные пряди. Затем Джон приложил градусник ко лбу Шерлока и подождал, пока раздастся сигнал. – 38.7. Довольно высокая, – констатировал доктор. – Всё в порядке, мне просто надо отдохнуть, это всего лишь транспорт, – отмахнулся Шерлок, переворачиваясь на бок, чтобы устроиться поудобнее. – Твой транспорт тоже важен, как, впрочем и отдых, – сказал Джон, откладывая градусник на тумбочку со стороны Шерлока. Он поднялся на ноги, убедившись, что Шерлок надёжно укрыт одеялом, и отправился вниз за таблетками и стаканом воды. Аспирин находился в шкафчике в ванной, прямо над полкой, где у них лежали лезвия. Упаковка с лекарством была ещё не распечатана. Вскрыв её, Джон вынул один из блистеров и опустил в карман пижамных штанов. По дороге назад он остановился и обернулся на приоткрытую дверь в спальню Шерлока, подумав, что стоит захватить для него чистую одежду. Нельзя, чтобы тот заснул в пропотевшей рубашке, чувствуя себя от этого ещё более несчастным. Он быстро нашёл свежую рубашку, чтобы переодеть Шерлока, и, как только стакан прохладной воды оказался в руке, отправился снова наверх.

* * *

Голова пульсировала болью, веки отяжелели, тело отчаянно нуждалось в отдыхе, и становилось всё труднее бороться со сном. Но спать было нельзя, чтобы не пережить сексуальное насилие снова. Боже, почему так холодно? Он подтянул колени к груди, сворачиваясь калачиком в попытке согреться, но всё равно замерзал, а собственное дыхание казалось горячим. Секундой позже вошёл Джон со свежей одеждой и лекарством. Джон с порога заметил, что Шерлок сжался в комок, и понял, что не зря захватил целый блистер. Он поставил стакан рядом с градусником и включил лампу, стоявшую тут же на тумбочке. Та зажглась с тихим щелчком, наполнив комнату тёплым светом и вырвав из полумрака съёжившуюся под одеялом фигуру. – Шерлок, мне нужно, чтобы ты сел, – попросил Джон, кладя тому руку на плечо. Шерлок протестующе замычал. Джон подождал минуту, но тот не пошевелился. С тихим вздохом он отложил чистую рубашку на кровать и просунул руку под горячее тело Шерлока, медленно поднимая того в сидячее положение и прислоняя к изголовью. Шерлок застонал, когда его выпрямили, всё в нём противилось движению, он попытался взглянуть на Джона, когда тот вложил в его ладонь две таблетки, но у него не было сил, их едва хватило на то, чтобы проглотить аспирин, и если бы Джон не держал стакан с водой, он бы скорее всего всё расплескал. Джон поставил стакан обратно на тумбочку, Шерлок тяжело вздохнул, его до сих пор трясло, а уже начавшая подсыхать рубашка по-прежнему липла к коже. – Я помогу тебе переодеться в чистое, и потом поспишь, хорошо? – спросил Джон, получив в ответ кивок. Он подвинулся ближе, осторожно взялся за низ рубашки и потянул вверх. От него не укрылось, что Шерлок при этом чуть напрягся. – Всё в порядке, Шерлок, – успокоил он, прежде чем продолжить. Сейчас его внимание было сосредоточено на том, чтобы снять ткань, а не на выцветших следах травм на теле. В своём ослабевшем состоянии Шерлок был податлив, и Джону не составляло труда вытащить его руки из рукавов, после чего он поднял рубашку над его головой и отбросил в сторону. Оставшись без одежды, Шерлок стал дрожать ещё сильнее, Джон сразу схватил чистую рубашку и надел ему через голову, а потом стал просовывать руки в рукава. Он успел закончить с одной и уже потянулся за второй, когда увидел это. Джон бережно взял Шерлока за запястье и поднял его руку повыше, чтобы рассмотреть. На бледной коже горели воспалённые отметины. Порезы находились слишком высоко, а края были слишком ровными, чтобы их случайно могли причинить осколки тарелки. Это было сделано намеренно. Джон понимал, как тяжело пришлось Шерлоку в последние несколько месяцев, когда он пытался пережить всё с ним случившееся, не говоря о последних нескольких днях. Однако, раны были совсем свежими, а отсутствие других, уже заживших порезов означало, что это произошло впервые. Сделал ли это Шерлок в инстинктивном стремлении почувствовать контроль над ситуацией, или для него это был единственный способ справиться с тем, что на него свалилось… но почему именно сейчас? Шерлок тревожно нахмурился, когда сообразил, что Джон остановился, и поднял голову посмотреть, что происходит, и сердце его упало. Джон рассматривал порезы. Он опытный врач и в состоянии понять, что их Шерлок нанёс себе сам – прямые и ровные, аккуратные, преднамеренные. Как отчаянный подросток, ищущий внимания. Что Джон сейчас о нём думает? Должно быть, испытывает отвращение. Боже, Джон сейчас уйдёт, наверняка. Шерлок крепко зажмурился, ожидая, что Джон бросит его руку и выйдет вон или даже выгонит его самого. Он чувствовал, что рано или поздно Джон оставит его, а теперь у того появился повод. Вместо этого Джон осторожно вдел его руку в рукав и натянул рубашку, ни словом не обмолвившись о порезах; ни единого вопроса или вспышки гнева, или разочарования. Всё совершенно молча. Слушая, как сердце стучит в висках, Шерлок напряжённо ждал, когда Джон скажет что-нибудь, разрядив повисшую тишину. Но Джон встал и снова вышел. Раны на руке Шерлока необходимо было как следует обработать, чтобы предупредить распространение инфекции. Ему потребовалось меньше пяти минут, чтобы сходить за аптечкой и вернуться. Он не собирался расспрашивать Шерлока прямо сейчас, его главной заботой было устроить того в чистоте и комфорте, и дать как следует выспаться. Когда он вошёл в комнату, Шерлок сидел в той же позе, невидяще глядя перед собой и прислонившись к изголовью, словно даже не заметил его отсутствия. Джон поставил аптечку на кровать и закатал рукав на пораненной руке, кладя её себе на колени. Он делал это довольно часто – обрабатывал раны Шерлока – поэтому кейс был полностью укомплектован. Джон вытащил несколько пакетиков йодных тампонов, мазь с антибиотиком и белоснежные бинты, и принялся за дело. Сначала раны надо было очистить, и Шерлок глухо застонал, когда порезы начало жечь. После чего Джон сразу нанёс мазь и перевязал. – Ну вот, готово, – тихо произнёс он, опуская рукав рубашки, и поставил кейс на пол по другую сторону тумбочки, чтобы он был под рукой, если понадобится. Затем помог Шерлоку сползти вниз, пока голова того не оказалась на подушке, снова накрыл его по плечи одеялом и присел с краю. На секунду он коснулся ладонью лба Шерлока, прежде чем провести ею по спутанным волосам. Глаза его приоткрылись, и он одарил Джона смертельно усталым, но благодарным взглядом. Джон мягко улыбнулся ему в ответ: – Спи, Шерлок, всё будет хорошо, – он наклонился и нежно поцеловал того в горячий лоб. Шерлок слабо кивнул, вернее, попытался это сделать уже закрыв глаза и постепенно засыпая, пока Джон гладил его по голове. Джон продолжал водить рукой по его волосам, пока тот окончательно не заснул, и решил, что сам будет бодрствовать как можно дольше, чтобы убедиться, что во сне Шерлоку ничего не угрожает. Он встал, выключил лампу на тумбочке, потом вернулся на свою половину кровати и залез под одеяло. На этот раз он лежал ближе к Шерлоку, но не слишком близко, чтобы случайно не напугать того неожиданным контактом. Шерлок спал мирно и безмятежно, лицо его было совершенно спокойным, отчего он выглядел совсем юным и по-детски невинным. Под покровом славы, гениальности, репутации Шерлок оставался прежде всего человеком, хрупким, уязвимым, со своими страхами и демонами, но при этом невероятно сильным. Трудно представить всю боль и мучения, что ему пришлось пережить за те два года, когда мир считал его мёртвым, и ему не на кого было рассчитывать и некого позвать на помощь. Даже сейчас значительную часть бремени он нёс в одиночку. Но он выдержал и остался жив. Шерлок был потрясающим во всех отношениях. Этот факт в глазах Джона оставался непреложным. Джон вздохнул и наконец позволил себе погрузиться в сон.