Ночь целовала уста уходящего дня И повторяла: «Я смерть, но не бойся меня Ниспосылая опять и опять возрожденья, Буду тебя обновлять, о дряхлеющий день, я».
Будильник громко зазвонил, и Джерард со стоном хлопнул по нему, потратив ещё около пяти минут на то, чтобы проснуться окончательно. Он взглянул в сторону плотно запахнутого шторами окна и, заметив оранжевую полоску заходящего солнца, подумал о том, что пора вставать. После встречи с тем парнем Джерард никак не мог уснуть и провёл много часов в своём небольшом «розовом саду», который находился в подвале его дома. Он копался там почти весь день, сосредотачивая всё своё внимание на утончённых стеблях и благородных бутонах, таким образом снимая накопившееся напряжение и стресс. Он часто так делал, когда случались особенно плохие дни или ситуации, и ещё он безумно любил розы, потому что считал их самыми прекрасными цветами на свете. Рука, которой он ударил парня, всё ещё неприятно ныла, и это напоминало Джерарду о нём: его грубый голос и тёмные волосы. Кажется, у него прямой нос и выразительные глаза карего цвета. Или зелёного? Джерард понял, что вновь «завис», в то время как он должен заниматься совершенно другими вещами. Джерард на самом деле не понимал, чего от него хотел тот парень, особенно, если учесть то, что он… видел его лицо. Со смесью досады и горечи Джерард предположил, что, возможно, тот забавляется с ним таким образом, что его уродство — словно отвратительная картина, на которую хочется смотреть и осыпать бесконечным потоком оскорблений. И всё-таки, как он ни старался, он не мог не восхищаться им, что было слишком унизительно и даже ужасно. Джерард был расстроен и подавлен, когда покидал свой дом и когда добирался до бара. Сгущались мутные городские сумерки, зажигались пёстрые неоновые вывески и оранжевые огни фонарей. Джерард брёл знакомой дорогой на свою работу и почти не замечал ничего вокруг. Он был расстроен и разбит, и причина такого его самочувствия была вовсе не в его чувствительности или грубостях, которые говорил ему тот парень вчера. «Он прекрасен». — грустно думал Джерард, бесцельно подбивая ногами уличный мусор. «Словно ангел, спустившийся с небес. Я недостоин был даже прикасаться к нему». Эти мысли сопровождали его до самого бара, они были болезненными и острыми, словно лезвия. Они вскрывали его душу, всё его естество, и напоминали о собственном уродстве сильнее, чем когда бы то ни было. Джерард дошёл до двери и схватился за ручку, но вошёл не сразу. На несколько секунд он обернулся и, зажмурившись, вошёл внутрь, в привычный мир звуков, запахов и голосов. — Привет, Билли, — сказал он своему начальнику, который был на кухне и возился со счетами и прочей бумажной ересью. — Хэй, Джер! — рассеянно бросил он, даже не глянув в его сторону. Джерард внимательно посмотрел на него и понял, что у того были какие-то проблемы или слишком важные дела, и он не стал мешать ему, молча юркнув в подсобку. Мысли о том парне он старался блокировать изо всех сил, максимально сосредотачиваясь на том, что делал. Это было действенным, но не в той мере, в которой ему хотелось бы. — Что за дурацкая кепка? — спросил Билли, когда Джерард «незаметно» крался к углу с горой посуды и стаканов в огромной грязной раковине. — Да, что это у тебя такое? Я тоже заметила эту штуковину. — Голос Джо, которую Джерард всё-таки ненавидел, был сегодня особенно мерзок, и он даже не взглянул на неё, натягивая козырёк ещё ниже и закатывая рукава. — Моя новая фишка, — буркнул он, на что девушка даже не обратила внимания, умчавшись обратно в зал к клиентам. Билли скептично хмыкнул и с интересом глянул на него, прихлёбывая виски из гранёного стакана. — Ага, та самая, что сидит за первым столиком от запасного выхода, — с усмешкой говорит он, поворачиваясь в сторону Джерарда и с удовольствием отмечая по его ссутуленной фигуре, что тот смущён. Или зол. Внутренности Джерарда словно облили кипятком, и его движения становятся нервными и отрывистыми, и он мысленно умоляет своё сердце не выпрыгнуть через глотку, так быстро оно забилось. — Это не имеет к нему никакого отношения, — раздражённо говорит он, окуная подносы и бокалы в холодную воду. Он чувствует, что должен как-то оправдаться, и уже даже собирается утереть нос Билли, когда к ним вваливается здоровенный громила-Кевин и обеспокоенно смотрит на Билли. — Там это… Тот самый отчаянный малый повздорил с одним музыкантишкой и тот неплохо огрел его гитарой, — сообщил он, а Джерард замер, радуясь, что он стоит спиной к ним обоим. — Хм-м-м… — задумчиво протянул Билли, глядя на напряжённые плечи Джерарда. — Почему же ты не выгонишь его, как обычно ты делаешь? Джерард сжал тарелку так сильно, что она выскользнула обратно в воду из его пальцев. — Но ведь… Просто… — сконфуженно мямлил Кевин, неуверенно глядя то на Билли, то на Джерарда. — Парень словно сам нарывается, знаешь. Я не думаю, что не врежу ему, так что… — Я разберусь с ним, — решительно перебил Джерард, и, под насмешливым взглядом Билли и растерянным Кевина, поспешил в зал. Он сидел за тем же столиком, Джерард видел его фигуру с опущенной головой, которую он поддерживал руками. Не обращая внимания ни на что вокруг, Джерард расталкивал людей и официантов, чтобы побыстрее добраться до него и помочь. — Ты в порядке? — тут же спросил он, когда наконец-таки добрался до него. Парень что-то пробормотал, и Джерард понял, что тот практически в отключке и что он мертвецки пьян. Опрокинутая бутылка скотча лежала на столе и была почти пустой, а пепельница была чем-то залита и все окурки из неё были разбросаны по столу. Джерард осторожно положил ему руку на плечо и легонько потряс. Парень держался за голову и между его пальцами была кровь. — Давай выйдем наружу. Я помогу тебе, обопрись на меня, — максимально чётко сказал Джерард возле самого его уха, перекрикивая музыку и шум. Парень, кажется, услышал и понял его, поэтому одну свою руку положил Джерарду на плечо и позволил ему держать себя за торс. Его ноги были нетвёрдыми настолько, словно в них совсем не было суставов. Джерард не имел ни малейшего понятия, как можно так напиваться и зачем вообще это нужно, но он не осуждал его, вовсе нет. Тусклый фонарь над входом нисколько не помогал Джерарду разглядеть рану на его голове, и он досадливо чертыхнулся, ведь приходилось ещё удерживать это обмякшее тело в вертикальном положении, потому что парень не мог этого сам. Крови было довольно много, но, слава Всевышнему, рана оказалась не такой серьёзной, как показалось Джерарду вначале. Держать парнишку становилось всё тяжелее, и Джерард решил привести его в чувства хотя бы ненадолго. — Давай, очнись, приятель, — напряжённо сказал он, отводя его подальше от оживлённого и приметного места и усаживая прямо на тротуар. Поддерживая его за плечи, Джерард сел на корточки напротив него, заглядывая в лицо и стараясь игнорировать то, как всё внутри него словно взрывалось от осознания того факта, что он прикасался взглядом к его красивому лицу. Он перестал беспокоиться о том, увидит ли его парень, ведь тот был в ужасном состоянии, да и к тому же стояла густая предрассветная темень вокруг. Джерард потряс его за плечо, но всё безрезультатно — парень, кажется, крепко спал. Несколько секунд Джерард задумчиво смотрел на него с небольшим оттенком сомнения, а затем неуверенно занёс руку и несильно похлопал его по лицу несколько раз. Веки с длинными ресницами его затрепетали, и парень наконец открыл глаза, но взгляд его был совсем расфокусированным и бездумным. Понадобилось ещё несколько секунд, чтобы он смог собраться и разглядеть хоть что-то. — Всё хорошо? Давай вызовем тебе такси, — заботливо сказал ему Джерард, ободряюще потирая плечо. Парень слабо кивнул и вновь схватился за голову, простонав от боли. — Боже, чувак, это ты, — пробормотал он, и Джерард осторожно убрал руки с него, убеждаясь, что тот в состоянии сидеть самостоятельно. — Мне кажется, либо у меня сотрясение, либо я хватил лишнего. Он потрогал свою всё ещё слегка кровоточившую рану и тут же одёрнул руку, выругавшись. Он был всё ещё нетрезвым, Джерард наблюдал за ним и предполагал, что лучше ему станет лишь вечером. — Кажется, мне нужна помощь, — он пьяно засмеялся и начал рыться в карманах своей одежды. — Билли вызовет тебе такси, — Джерард мрачно сказал ему, стараясь смотреть в другую сторону захламлённого грязного переулка. Он поднялся, намереваясь уйти, ведь, в конце концов, это не его дело, но парень неожиданно схватил его за руку. Джерард удивлённо обернулся и вопросительно взглянул на него, вытягивая шею и выставляя напоказ своё лицо, таким образом надеясь, что тот одумается и отпустит его. — Отвези меня к себе, как в прошлый раз. Тогда… — парень смотрел прямо в его лицо, не отводя взгляда, и тон его был серьёзен. Без издёвки, отвращения и насмешек, он просил его, и в просьбе этой было отчаяние и нежелание возвращаться куда-то в свою неизвестную обитель. Всё смешалось, и это встало комком в горле Джерарда, который хотел уже было отказать, но слово «нет» растворилось, обратно оседая в его лёгких. — Хорошо, — спустя некоторое время ответил Джерард холодным бесстрастным голосом и ответно сжал холодную влажную ладонь своей. Они молча дождались прибытия таксиста, того самого, что отвозил их в прошлый раз, и Джерард помог ему забраться на заднее сиденье, а сам устроился на переднем. Назвав адрес, они тронулись в сторону оживлённого машинами перекрёстка, теряясь в потоке автомобилей. Билли, наблюдавший всю эту картину из приоткрытой двери, расстроено улыбнулся и одним махом выпил всё содержимое своей фляжки, а затем вернулся обратно внутрь. — Ну что, где парнишка? — тут же спросил Кевин, следуя за Билли по уже опустевшему залу. — Джерард позаботился о нём, — ответил мужчина, заходя за барную стойку и доставая бутылку с ядовито-зелёным абсентом. Кевин удивлённо наблюдает за тем, как его начальник делает несколько хороших глотков, и спрашивает вновь, совсем ничего не понимая: — Всё в порядке, босс? Билли убирает бутылку и коротко улыбается, хлопая его по здоровенному плечу. — Всё просто отлично, Кевин.***
Фрэнк резко просыпается, потому что… Он сам не знает причины такого пробуждения. — Наверное, кошмар, — шепчет он самому себе и тут же морщится от жуткой головной боли. Он осматривается вокруг, но так как в комнате, где он находится, слишком темно, ему не удаётся ничего разглядеть, кроме очертаний мебели и окна. Фрэнк понимает, что ночь ещё не закончилась и что ему так плохо, что он сейчас точно не уснёт. Он осторожно поднимается, концентрируясь на каждом движении своих мышц и, одновременно пытаясь не развалиться на части, держится за стену. Мучительно медленно он добирается до тёмного прямоугольника — двери — и нащупывает включатель. Свет вовсе не яркий, но он всё же больно режет глаза. Выждав некоторое время, Фрэнк осторожно осматривается и замечает, что рядом с кроватью, на которой он спал, возвышалась стопка книг, достаточно древних и огромных, чтобы вместить на себе несколько обгоревших свечей, стакан с водой и несколько таблеток. Фрэнк благодарно выдохнул, схватив стакан с прохладной жидкостью и залпом осушая его, но таблетки трогать не стал. Нет, конечно он не думал о том, что это какой-то наркотик или яд, но Фрэнк просто не принимал неизвестные пилюли в чужих домах. Почувствовав себя немного лучше, он осмотрелся вокруг, но так и не найдя ничего подозрительного, немного расслабился и переключил внимание на книги, которых, к слову, в этой небольшой комнатушке было устрашающе много. Книги возвышались стопками вдоль стен с покрытыми плесенью бордовыми обоями. Они громоздились на полках, и под широким подоконником, и, конечно, были под кроватью. Пахло сыростью и плесенью и было очевидно, что здесь никто не жил долгое время, пусть обстановка и была аккуратной и не ветхой. Единственное узкое окно, которое было довольно высоким, было завешено плотными шторами. Фрэнк с любопытством выглянул, но не увидел снаружи ничего кроме непроглядной темноты. Вспомнив того парня из бара, Фрэнк решил выйти и отправиться поискать его, а заодно и ту самую гостиную, в которой он проснулся здесь впервые. Однако, он никак не ожидал, что за дверью его встретит непроглядная темень и бесконечный коридор. Фрэнк был полностью дезориентирован, поэтому он сделал несколько неуверенных шагов вперёд и остался стоять на месте, привыкая к темноте и вслушиваясь в неё. Откуда-то справа тихо, почти неслышно, доносилась спокойная музыка, и Фрэнк решил идти на этот звук, выставив руки вперёд на всякий случай. Через несколько шагов он увидел лестницу и приглушённый света первого этажа и уже смело шёл туда. Музыка стала звучать чётче и она оказалась чем-то из разряда оперы. Фрэнк скривился от отвращения. Он вышел к лестнице и увидел, что внизу и была та самая гостиная с диваном посредине. Хозяина нигде не было видно, и Фрэнк бесшумно спустился вниз. Если честно, то дом этот сейчас походил на жуткий особняк из какого-нибудь старинного ужастика, потому что всё освещение, что было здесь — это пара настенных ламп и тысячи горящих свечей. Да и обстановка вокруг была, мягко говоря, мрачноватой. «Этот парень псих», — подумал Фрэнк, глядя на древний проигрыватель и стопку пластинок рядом. Женщина с пластинки разрывалась не на шутку и от её пронзительного голоса голова Фрэнка вновь разболелась. Он осторожно снял иголку и тем самым прекратил эту жуткую пытку. - Эй, есть кто-нибудь дома? — позвал он и тут же чертыхнулся от боли. Где-то в недрах дома послышался некий шум и лёгкий скрип половиц, но затем вновь воцарилась тишина. Фрэнк понял, что от него прячутся. — Я видел тебя. Прятаться бессмысленно. Вновь шорох со стороны выхода, а затем ему осторожно ответили: — Сколько бы ты ни смотрел, к этому невозможно привыкнуть. Фрэнк хмыкнул, изо всех сил всматриваясь в сумрак напротив. — У тебя огромный дом, и столько всего… — он обвёл рукой в сторону шкафов с книгами. — Но неужели я так толком и не увижу владельца этого ценного редкого барахла и моего добродетеля в одном флаконе? Ему не отвечали, а затем вдруг голос из темноты принял человеческие очертания того самого парня из бара, но он сделал всего несколько шагов, тут же останавливаясь. Этого было недостаточно, чтобы рассмотреть его, но хватало, чтобы прятаться в тени. Фрэнк чувствует нарастающее тугое напряжение между ними, но любопытство снедает его слишком сильно, а ещё неподдельный чистый интерес, которого он давно не чувствовал относительно чего-нибудь в своей тусклой бессмысленной жизни. — Ближе, пожалуйста. Его голос сухой и умоляющий. Он шевелит пальцами от жажды коснуться мужчины, который в этом таинственном свете свечей похож на неземное тёмное существо. Джерард продолжает прятаться в чёрной тени стен и лестницы, и заворожено смотрит на него. Ему хочется плакать от того, насколько красив человек, стоящий перед ним, и это убивает его изнутри. Он видит, чего хочет тот от него, и его протянутая рука словно магнит. С каждой секундой притяжение всё больше и больше. Он понимает, что тому нужно это для утоления неизвестной чёрной жажды чего-то порочного и плохого, и поэтому он находит в себе силы отвернуться и противиться этой ядовитой красоте. Джерард делает несколько шагов обратно, в спасительный мрак, а затем, как можно жёстче, говорит: — Я хочу, чтобы утром тебя здесь не было. Вообще никогда. — Подожди! Не уходи, не оставляй меня одного! Джерард отворачивается и безмолвно уходит, оставляя парня одного, среди горящих свечей и томов книг; разбитого, опустошённого, низко склонившего голову. Рука Фрэнка, которую он протягивал в сторону мужчины, безвольно опустилась и сжалась в кулак.