***
Превращения были одним из самых загадочных и горьких открытий в жизни Джерарда. Он не любил их и всегда удивлялся им. И если не брать даже в расчёт собственный опыт, сейчас, вместо бойкого задиристого парня на кухне Джерарда сидел сломленный жизнью и обстоятельствами человек. В один неприметный миг всё приняло совсем иную сторону, и без видимой причины на это. Фрэнк сидел на толстой стопке газет с чашкой чая в руках, и смотрел куда-то перед собой. С момента, как они здесь оказались, он не произнёс больше ни слова. Стоило ли задать вопрос сейчас? И ответит ли он на него? Джерард не знал, но был уверен в том, что это не было эфемерным любопытством, а лишь желание снять этот осадок до конца. Крепко сжимая тёплую чашку в руках и внимательно наблюдая за реакцией, Джерард осторожно спросил: — Что с ней стало теперь? Фрэнк не вздрогнул, не обернулся и не возразил. Он никак не отреагировал, и когда время для ответа уже давно ушло, неожиданно подал голос: — Она умерла. Джерард застыл. — В тот вечер, когда я пришёл к тебе. Её не стало в тот день. Фрэнк закрыл глаза, и, отставив пустую чашку, обхватил себя руками. Эдакий жест защиты. — Она находилась в государственной клинике для душевнобольных. Я ничем не мог помочь ей, я видел, как она с каждым днём угасает. Вот и всё. Джерард подошёл к нему и встал на колени, напротив, лицом к лицу. Он взял его по-прежнему холодные руки и сжал в своих ладонях, нисколько не боясь показать своё отвратительное лицо. С решимостью и надеждой, мужчина наклонился к нему и сказал: — Не всё. Это — не всё, Фрэнк. Конец не означает, что начала больше не может быть. Неожиданно для себя самого он перемещает ладони Фрэнка на своё лицо и оставляет их там. — Я тому доказательство. Какие бы ошибки мы не совершили в прошлом, мы уже рассчитались с ними, и наказывать самих себя нет смысла. Джерард смотрел в тусклые безжизненные глаза перед собой и ему казалось, что он видел, как постепенно Фрэнк возвращается. Чужие безвольные пальцы ожили, несмело поглаживая неровную бугристую кожу. Они изучали, они порхали по всему лицу, они приносили боль, потому что вот он, Джерард, открытый и уязвлённый, стоит перед ним, и Фрэнк это понимал. Более того, он видел, и ему нравилось то, на что он смотрел. Джерард прикрыл глаза, потому что не в силах был смотреть больше на Фрэнка, который позабыв обо всём, подался ближе, с жадностью исследуя искажённые черты. Никому и никогда он не позволял делать этого, и страх ледяными щупальцами сковывал его сердце. Но Фрэнк не отшатнулся, не отнял рук. Он провёл ладонями по волосам, пропуская их через пальцы, он переместил их на шею, где бледно-красные рубцы становились не такими широкими и глубокими. Мужчина жмурился всё сильнее. Неожиданно, под ключицами, неровности сменила гладкая кожа. Обычная, мягкая, ничем не испорченная. Фрэнк остановился и удивлённо выдохнул, а Джерард открыл глаза, внимательно следя за его реакцией. — Жуткое зрелище, верно? — напряжённо спросил он парня, который при первом же движении губ коротко взглянул на него. Фрэнк наклонил лицо к самой шее, и Джерард тут же ненамного уклонился назад. — Можно?.. — Фрэнк заглянул в глаза мужчине, и тот, долго колеблясь, неуверенно кивнул. И всё же он не был готов к этому. Прохладные губы Фрэнка стали такой сильной неожиданностью, что Джерард вскочил, будто ошпаренный. Он вырвался из несильной хватки парня, пытавшегося удержать его за плечи, и метнулся в самый дальний и тёмный угол, повернувшись лишь в пол оборота к нему. — Тебе стоит отдохнуть, ты можешь поспать где захочешь, — грубым и неестественно громким голосом сказал Джерард. — Спокойной ночи. Он незаметно проскользнул к лестнице и успел скрыться у себя, игнорируя слабый и зовущий его голос.- 9 - / Secrets that they keeps. Part 2
6 июля 2016 г. в 18:26
Фрэнк опустил руки и отвернулся, глядя вверх, на замутнённую луну и чёрное небо. Вся его поза выражала печаль и сожаление, а ещё тяжесть, с которой он окунулся в своё прошлое. Джерард не знал, что сказать ему после такого откровения, да и нужно ли было что-либо говорить вообще? Нет? Наверное?
Было непонятно.
К тому же, чувство незавершённости не переставало покидать его. Для него было очевидно, что это ещё не всё, но может, на данный момент, этого пока достаточно.
Они оба молчали. Фрэнк одевался, Джерард продолжал переваривать услышанное, пытаясь представить то горе, которое ему показали.
Фрэнк вновь неподвижно сидел рядом с мужчиной, и по бледнеющим фонарям и спрятавшейся луне стало понятно, что ночь приближается к своему неизбежному концу. Тем не менее, никто из них двоих не сказал ни единого слова, не сделал абсолютно ничего.
Затем Фрэнк как-то весь осунулся и поник, и его глухой голос вновь влился в холодный сырой воздух.
— Все краски и ощущения вмиг обострились. Окружающий мир ослеплял меня, я буквально упивался им, я наслаждался абсолютно всем. Я будто парил, у меня выросли крылья. Я был самым счастливым человеком на планете, и это всё подарила мне она. Она научила меня многим вещам, например, смеяться. До встречи с ней я был сухим безжизненным деревом. Деревом без корней и листьев, серым и невзрачным, растрескавшимся, годным лишь только на то, чтобы разжигать костёр. — По мере того, как Фрэнк продолжал свой рассказ, его спокойные и размеренные слова набирали всё более сбивчивый и отчаянный ритм, и Джерард ясно мог видеть, как трясутся его губы и веки с длинными ресницами.
Всхлипнув, Фрэнк резко повернулся к мужчине, широко распахнув свои глаза, которые будто и не смотрели на него.
— Я думал, что у нас было нечто особенное и вечное, — произнёс он безумным полушёпотом, который показался Джерарду жутким и потусторонним голосом призрака. — Я искренне верил, что ясно вижу, что мыслю здраво, но я был слеп! Ничем не отличался от незрячего инвалида, слепого котёнка, которого собираются утопить! — Фрэнк схватил своими холодными ладонями руку Джерарда и крепко сжал её. Мужчина подумал, что это был жест утопающего в океане прошлого. Крупные блестящие капли стекали по щекам Фрэнка, а Джерард не мог думать ни о чём, он не смел даже пошевелиться, впитывая чужие страдания.
— Когда после очередного загула на несколько дней я нашёл её, еле живую в очередном притоне, она не узнала меня. Я вывел её оттуда и отвез домой, в нашу общую квартиру; я ничего не говорил по дороге, а она ничего не сказала мне. Даже не смотрела в мою сторону. В тот момент я на секунду подумал, что душа, та самая, светлая и любимая мной, покинула это тело, оставив мне равнодушную оболочку. Наверное, мои розовые очки разбились в те дни, но для этого было слишком поздно. Всё, что я мог бы для неё сделать, я сделал, но она сама не хотела этого. Я любил её, а она любила наркотики. Героин разрушил вначале её жизнь, затем медленно уничтожал психическое состояние, и эти ужасные крики в ту ночь, когда мы были вместе… Мне кажется, я до сих пор слышу их эхо.
Джерард не мог оставаться безучастным слушателем, только не в этой ситуации. Он видел боль Фрэнка, и его сердце болело вместе с ним. Ему хотелось сказать «Я понимаю тебя», но он лишь мысленно произнёс это, глядя на него. Хватка ледяных рук ослабла, затем Фрэнк и вовсе убрал их, опустив голову. Многое оставалось не совсем понятным, но это было не время для вопросов.
— Нет, до этого она также принимала их, и я это знал. И я… (последовала долгая пауза) я позволял этому происходить с ней. Я не видел в этом ничего опасного, и мне даже нравилось её состояние, когда она была под кайфом. Но та ночь стала неким переломным моментом в этом сумасшедшем марафоне. Я будто прозрел. Слыша, как она скребёт ногтями замок двери в очередном страшном припадке, я вдруг отчётливо увидел ряд событий, которые допустил сам и которые порождали постепенно открывавшийся для меня финал. Я пришёл в ужас, а она находилась в соседней комнате и издавала такие звуки, что трудно было представить, что так может кричать человек. Она могла умереть там, прямо в ту ночь, потому что была законченной наркоманкой с тяжёлой зависимостью и прогрессирующим расстройством личности. Крики стихли к утру, перестал доноситься шум, и я решил войти к ней. То, что я увидел там, не было человеком с улыбкой и голубыми глазами, которые я так любил. Грёбаная декорация, нелепая пародия.
Джерард не выдержал и положил руку на его плечо. Оно было напряжённым, словно сделанным из камня. Но и этого мужчине показалось мало, и в следующую секунду он неуклюже и крепко обнял Фрэнка, чувствуя, как влажные капли стекают за шиворот одежды и растворяются на коже.
Тучи исчезли, уступив место серому и лиловому. Последние звёзды холодно сияли, внимая немой печальной сцене, развернувшейся перед ними. Даже ветер не издавал ни звука, и город будто окунулся в траурное безмолвие; всё вокруг замерло. Джерард ощутил, как сильно дрожит Фрэнк, как нездорово горит его тело и как он замёрз. Пора было возвращаться домой.