Второй после Мадары

Iʼm just the boy inside the man Not exactly who you think I am ©*       Стоя на берегу океана и вцепляясь пальцами ног в гальку, он чувствовал, что ещё минута промедления — и гнев и жажда действия спалят его изнутри.       Обито смотрел в одну точку — в горизонт, как будто там были ответы на его вопросы.       Берег Страны Огня был пуст, но шумен от волн и сер без солнца. Ветер бился в тело, но голову не остужал. Мелкие капли оседали на висках — а прохлады всё равно не было.       Интуиция хоть и была свирепо загнана в дальний угол и под замок, но пробивалась оттуда воплями: «Остынь!»       Обито смутно догадывался, что рано или поздно придётся ей повиноваться. Он продолжал сверлить глазами точку на горизонте, напрягая шаринган до такой степени, что, казалось, у него на лице выступают вены, как у бьякуганщиков. Шаринган не видел, но Обито знал — ему нужно туда. Руки чесались, сердце неслось вперёд, но ему пока хватало разума держаться. У него больше не будет шанса. Эту миссию он запороть никак не мог.       У Обито был личный крайний способ привести мозги в порядок.       Он прибегал к этому в молодости — потом считал ниже своего достоинства, было неловко перед самим собой.       Обито забирался туда, где выше всего, и падал вниз.       Сначала казалось, что сердце разорвётся, глаза слезились, дыхание захватывало — и Обито в эти моменты зло вспоминал лыжную маску — как бы она пригодилась, — и наслаждался тем, что её нет, — мстил себе.       Потом он научился уходить в Камуи уже совсем у самой земли.       Потом — стал падать спиной и с закрытыми глазами, втайне надеясь, что когда-нибудь не рассчитает.       Идеальный способ умереть, разве нет?..       Полная свобода. Ни тяжести камней, ни боли от ран, ни задыхаться в воде, ни терять голову от яда. Последние ощущения — восхитительной скорости.       Но чутьё никогда не подводило, — или Обито хотелось так думать. На самом деле в какой-то момент приходил образ Рин: она тянула к нему руки. Обито пугался до маленьких взрывов в ушах, чертыхался и телепортировался. Потом он лежал в измерении бетонных блоков и пытался отдышаться, сжимая мокрые ладони. Кроме него, ей не на кого рассчитывать. Кроме него, её никто не спасёт. Он не имеет права относиться к своей жизни так наплевательски. Его жизнь — это её жизнь. Он должен вынести всё, иначе он чёртов слабак.       Поэтому с полётами было покончено. Обито объяснил себе это тем, что повзрослел.       Но сейчас это был, похоже, единственный способ снова прийти в себя.       И лучше бы он этого не делал.       Обито с трудом припомнил местность возле одной из удобных гор с крутыми склонами, вершины которых терялись в белых воздушных комках влаги.       Пара километров, около сорока секунд. Он постарел: во время полёта раза четыре порывался уйти в Камуи и на пятый — едва смог.       У самой земли он не увидел рук Рин. Но зато со свистом получил пощёчину от Ханаби — и это было сигналом к телепортации.       Бетонный пол встретил его спину неласково, но он почти не почувствовал. Правая щека словно горела на самом деле. ______________       Оказывается, молчанием тоже можно оглушить — и тишина может быть твёрдой. Только она, казалось, поддерживала сейчас Ханаби в вертикальном положении, обступив со всех сторон и давя на бока. Иначе она бы — в лучшем случае — сползла вниз.       В какой-то момент ей стало так невыносимо страшно здесь — запертой одной так глубоко за стенами, которые не мог преодолеть даже бьякуган, — что по сравнению с этим страхом даже страх потери Обито, смерти Обито, померк и съёжился в комочек за границами сознания — где-то в углу бомбоубежища. И теперь он караулил её оттуда, подстерегал момент, когда паника клаустрофобии и злость на Обито пройдут, — чтобы напасть.       Ханаби не собиралась ему поддаваться. Но и тот наверняка не собирался её спрашивать.       Поэтому она пулей вылетела по лестнице и захлопнула люк, запирая там, внизу свои пустые мечты. С этим громким стуком невидимые стёкла розовых очков разлетелись в пыль, раня осколками сердце; главное, что не глаза, её основное оружие. Она шиноби. Шиноби без сердца обойдётся, а без силы — никак.       Ханаби проверила замки — не просочится ли этот ядовитый страх наружу, — и на ватных ногах направилась прочь. Через несколько шагов она почувствовала, что падает.       И что чьи-то руки подхватывают её, как недавно она — спасённую девочку.       Сквозь пелену перед глазами она отметила тёмные волосы — увы, забранные в высокий хвост. Однокурсник Хинаты.       Ханаби стало жутко стыдно за проявленную вот так глупо слабость, и она тут же попыталась выкарабкаться.       — С тобой всё нормально? — удивлённо спросил он, беспрепятственно выпуская её.       — Да, благодарю вас, — она заставила себя вежливо поклониться.       — Тебя проводить? — уточнил тот больше из чувства долга, чем с энтузиазмом. Было видно, что тратить на неё время ему ничуть не хочется.       — Да, — вдруг неожиданно для себя ответила Ханаби. Она внезапно осознала, что ей совсем не в радость быть сейчас одной, а Хината наверняка занята.       Шиноби не смог подавить вздох досады. Он вынул одну руку из кармана, сжал ладонь Ханаби и повёл её.       — Эй! А откуда вы знаете, куда мне идти?       — Если бы ты не теряла сознание посреди улицы, то я бы отвёл тебя домой. Но сейчас тебе явно нужен медицинский осмотр, так что мы идём в госпиталь. Хотя если б ты всё-таки позволила тебя отнести, то было бы гораздо проще, — ворчливо закончил он.       Ханаби решила, что это не выглядит как вопрос, а потому отвечать не обязательно. Следующие несколько минут они шли в молчании — шиноби попался неразговорчивый и думал о чём-то своём. Ханаби извелась и наконец сделала попытку завязать беседу:       — Говорят, много потерь?       — Угу, — подтвердил шиноби. Как же его всё-таки зовут? Спрашивать неудобно.       — Меня зовут Хьюга Ханаби.       — Я знаю.       И снова молчание.       — А вас? — сдалась Ханаби.       — Нара Шикамару, — безэмоционально ответил он, даже не повернувшись и не вынув вторую руку из кармана.       — Я к чему, — замельтешила Ханаби, — если потерь много, а… — она запнулась на слове «Мадара», — враг может напасть в любой момент… то ведь есть шанс, что на передовую будут призваны все шиноби в возрасте шестнадцати лет?       — Вероятно, — ответил Шикамару, никак не развивая тему. И беседа, и Ханаби явно казались ему невыносимо скучными. Это сильно било по самооценке и заставляло волноваться и стесняться.       — Так вот мне завтра уже семнадцать! * — выпалила Ханаби.       — Ясно. С наступающим, — скупо отреагировал высокомерный спутник.       — Я не напрашиваюсь на поздравления! — рассердилась Ханаби, но тут же поумерила пыл. — Я бы хотела попросить вас поговорить с Хокаге-самой — я видела, она к вам прислушивается… Шикамару-сан, пусть меня тоже призовут на фронт! Хокаге-сама ведь может отдать приказ моему отцу — и он не имеет права ослушаться?       — Зачем тебе это? — он по-прежнему не смотрел на неё.       — Мне надоело отсиживаться в тылу. Как я смогу защитить свой клан, если ни разу не участвовала в бою? Это мой шанс отточить навыки. А что если с отцом что-то случится? Кто будет доверять мне — ни разу не видавшей сражений?       — А как ты собираешься сражаться без опыта? — обрубил он её резонным вопросом. — Ты будешь только мешать.       — Я… знаю слабости врага, — местами дрожа, местами твёрдо произнесла Ханаби.       Шикамару наконец взглянул на неё, подняв бровь.       — Что ты имеешь в виду? — недоверчиво и нехотя обронил он.       — Я… кое-что знаю. Это может помочь нам одержать победу.       — И всё-таки, — чуть поднажал Шикамару.       — Я расскажу, если вы обещаете ответить на один вопрос… — проговорила она и спешно уточнила: — Подробно.       Шикамару остановился и уставился на неё с недоумением, снова держа обе руки в карманах и чуть прогибаясь вперёд.       — Валяй, — через некоторое время согласился он.       Ханаби набрала в грудь побольше воздуха, решаясь.       — Кто такой Тоби? — выдохнула она и приготовилась к рубежу. Сейчас, сейчас всё подтвердится. Сейчас всё станет явным и она узнает правду.       — Хм… Так ты не знаешь, — озадаченно сказал он сам себе. — Не думаю, что это просто так… Скажи, я первый, кому ты задаёшь этот вопрос?       — Нет, — грустно и честно ответила Ханаби и мигом пожалела об этом. Она закусила губу. Вот план и провалился.       — И кто был до этого?       Она поняла, что больше темнить нет смысла. Внутри всё опустилось.       — Наруто и Обито… — растерянно выронила она.       — Обито?! — словно подавился Шикамару.       Повисла глупая и… страшноватая пауза.       — Кхм… И что он… они сказали? — реабилитировался он.       Ханаби почувствовала, как к горлу подкатывает комок бессилия и недовольства собой. Иными словами — истерика.       — Вот ты где, Ханаби! — к ним издалека бежала Хината.       — Вы обещали! — заторопилась Ханаби, пока сестра не слышала. — Отвечайте! — она подалась ближе к нему, инстинктивно сжимая кулаки от волнения.       — Окей, ладно, ладно! — испуганно замахал руками Шикамару, а потом смущённо завёл одну из них за затылок. — Кхм, в общем, дело в том, что это…       — Ханаби! — Хината чуть не снесла её с ног, заключив в объятия. Такое от неё можно было ожидать редко.       —…Обито, — закончил Шикамару.       Хината как раз отдалилась и теперь могла видеть распахнутые в ужасе глаза сестры.       — И… Мадара?.. — только и смогла выговорить Ханаби.       — Ну да, в каком-то смысле, — неловко, негромко рассмеялся Шикамару. По его виску текла капля пота.       — Шикамару-кун… — обречённо-испуганно прошептала Хината.       — Вы обещали подробно! — взвизгнула Ханаби. И откуда только взялись силы?.. — Что это значит — «в каком-то смысле»?       — Ну… Неужели ты ничего не знаешь? Обито развязал войну, Мадара её продолжил… То есть настоящий Мадара… Ты правда не знаешь?!       — Обито?.. Развязал войну…       Кусочки паззла вдруг стали вставать на места. Пугающе быстро и криво, но несомненно верно.       — Это значит… он убивал наших товарищей?..       — Да что тебя так удивляет? — воззрился на неё Шикамару.       — Шикамару-кун… — с истовой мольбой прошелестела Хината.       И вдруг в его глазах стало появляться осознание.       — Хината, и ты тоже?.. Хм. Ханаби, ты должна рассказать мне всё, что знаешь. В свою очередь я обещаю быть честным с тобой. Но сначала ты. Эта информация может иметь неотложную важность.       Но Ханаби уже ничего не разбирала, все звуки вокруг сливались в единую массу, все предметы вокруг завертелись в цветную карусель, и она осела на колени.       Части нужной картинки сцеплялись перед её мысленным взором словно на магнитах — хлоп, хлоп — друг к другу.       Девятихвостый…       Тот вполне мог напасть на своих. Однако напал лишь на Обито.       Ханаби закусила губу и зажмурилась, вспомнив одиночную палату, страшные раны и отсутствие должного ухода…       Он должен был от них умереть. Его оставили умирать. Под наблюдением. В… плену.       А Ханаби… Ханаби…       Дала ему сбежать.       Но, получается, что Какаши-сан тоже не «свой»?..       Как это всё уместить в голове?! Всё так сложно!       Обито хотел отправить её назад… Почему? Это была уловка? Она была приманкой, наживкой? Но почему тогда он прислушался к её мнению?.. Он мог попытаться подавить её волю шаринганом — но не сделал этого, даже не попробовал — Ханаби бы заметила!       Так может в этом дело? Он знал, что шаринган бесполезен против бьякугана?       Хлоп — слетелся очередной кусочек.       Что же это… как это всё страшно и странно…       Ханаби похолодела, и мурашки пронеслись по коже. Она всё это время была рядом с врагом, с безжалостным убийцей.       Неджи. Столько людей. Они все — от его руки. И эти руки…       Как же здесь холодно.       Голова кружилась. Ощущение страха так захватило, что Ханаби не верилось, что сейчас она в безопасности. Она в панике резко оглянулась по сторонам — и едва не потеряла равновесие, даже сидя на коленях. Чьи-то руки подхватили её. Она отшатнулась.       Чьи это руки?..       Пространство вокруг искажалось в бесконечных завитках. Ханаби зажмурилась снова и постаралась сосредоточиться.       Так, думай, думай… Что же ещё…       Миссия по поимке Мадары…       — Ему нужен Мадара! — выкрикнула она, кажется, вслух, потому что потом посыпались вопросы. Ханаби их почти не слышала — и не хотела.       Ханаби вспомнила, как он протыкал кунаем трупы поверженных ниндзя Горячих Источников. И легко представила, как он так же пронзает тело Неджи.       Нет… Обито, не надо! Почему…       Ханаби полыхнула жаром с ног до головы, когда ей пришло в голову кое-что ещё.       Окровавленная рука Обито бросает кунай и пробирается к ней в бельё, капли крови Неджи срываются ей на трусики и дальше — на лобок…       Ханаби почти вывернуло. Чудом — нет.       Он вбивался в неё, рычал от страсти — и мог в любой момент убить. В любой момент. Вот просто так. Потому что — надоела. Потому что — стала мешать. Потому что — что угодно.       Теперь стало ясно, почему он её не отправил в Коноху. Кто откажется от?..       Ханаби вспомнила, как его член толкался ей в глотку. Вкус спермы.       И желудок всё-таки не выдержал.       А самое мерзкое было то, что она не могла даже мысленно всадить ему в рёбра кунай. Она представляла их маленький опыт баловства с оружием — и… не могла представить его иначе. Ханаби ненавидела себя за остатки чувств. Они разъедали её кислотой, превращая из шиноби в невнятную кашу.       Какой позор. Хоть бы никто не узнал…       «Отец… Почему я тебя не послушала!»       «Токума… Прости… Прости! Какая же дура… Какая дура…»       Внизу живота тянуло. Болело. Как будто там был Обито. Как будто там был его кунай — он-то ей запросто мог всадить его даже туда. Боги… Ради чего она так рисковала! И как позорно она была счастлива от его прикосновений. А ведь каждое могло быть смертельным.       Ханаби вдруг заметила, что её качает, как на волнах. Это было приятно, даже паника куда-то делась. Она не сопротивлялась.       И вдруг она поняла, что её несут.       Кажется, ужасы прошлого наконец отпустили Ханаби, потому что пространство вокруг наполнилось знакомым голосом и даже обрело некоторую чёткость.       — Не надо меня в больницу, — выпалила она и резко дёрнулась. — Я в порядке. Хината! Я в порядке. Клянусь.       Шикамару спрыгнул с крыши и поставил Ханаби на землю — он был не из тех, кого надо долго уговаривать. Раздвоенное изображение перед глазами дрогнуло и совместилось в образ Хинаты.       — Ханаби… Ты так кричала… Мы испугались, — прошептала сестра, потирая обеими руками её плечи.       Ханаби скрипнула зубами и решила, что лучше не спрашивать, что именно она могла выкрикнуть. Шикамару со своей необщительностью вряд ли будет болтать, то же можно сказать и о Хинате. Что ж, пока репутация Ханаби в относительной безопасности. Предстояло выяснить только то, насколько громко она кричала.       Ханаби почувствовала, что её губы дрожат, вцепилась в рукава Хинаты и нырнула уже влажным лицом той в грудь. Фиолетовая ткань тут же безнадёжно промокла. Ханаби хотелось исчезнуть, раствориться, утонуть в подпространство. Но только какое-нибудь… своё. ______________