Сказки Старой Ветоши

На берег набегает волна. Скалятся серозубые скалы Са’ркоса, вдали от архипелага Гри’столя. Здесь так и не наступил индустриальный век – люди жили традициями, не уничтожая сверх того, чего требовала обычная жизнь. Люди слушали язык Великих и Природы; люди умели понимать ее речь. А еще человеческие существа обладали способностями к магии, и вся жизнь считалась священнодейством. Люди жили в небольших селениях, и в единственном городе, удаленном на север. Серый камень зданий пригорода резко контрастировал с извёсткой молочно-белых строений Акро’носа. Люди тогда были умнее и искуснее теперешних, а обитатели Саркоса особенно отличались искусством колдовства. Власть удерживалась над многими странами, но здесь не было привычной абсолютному большинству суматохи. По крайней мере, пока ты был вне городских бастионов. Дарк* не любил город – я буду звать его так, ты не против, дорогая? Мальчик считал его слишком шумным, жестоким и «грязным» для мирной жизни. Телеги и кареты с упряжками неслись по каменной мостовой, везде сновали люди весьма делового вида, и Дарк никак не мог понять, чем же так важна эта иллюзия спешки. Неужели только она способна была принести деньги? А без денег закрыт путь в большой мир. Мальчик понимал это, но не стремился к роскоши. Его главной идеей стало знание. И колдовство. Рано осиротевший, он работал на местных господ-землевладельцев, молодую семью, согласившуюся приютить его. Отчим был строг, а мачеха наоборот миролюбива. Но только к своим детям. Дарк же не был включен в касту людей, чего-то стоящих, потому жил крайне нелегко. Долго и кропотливо работал на земле, носил воду, помогал старшим. Он работал в пределах его сил, но это всё равно выматывало излишне. А вечерами, изнуренный, но довольный освободившимся временем, ходил в местную библиотеку, жадно поглощая книжные знания. Дарка обучили письменности в доме, где он держал кров. А потом, узнав радость чтения, он перестал настолько нуждаться в общении. Хотя, конечно же, ему не хватало любви и ласки, которых он всегда был лишен, но что получали соседские дети. Жадный до информации, Дарк читал всё, до чего мог дотянуться: от словарей до антропоморфных взысканий философов, от религиозных текстов до политологии. Но любимыми его темами были логические загадки в художественной литературе, и приключенческое фэнтези. В нём люди умели летать по воздуху и долго оставаться под водой, перемещаться в пространстве на большие расстояния, строить помпезные высокие здания, и курсировать между звёздами – и всё это без использования магии. Всё основывалось на сложных научно-технических знаниях и расчетах. В некоторых мирах из книг магия была под запретом или ее вовсе не существовало, и это бесконечно удручало Дарка. Даже жрецы – а жречество на Саркосе всегда славилось неподкупностью и миролюбием, было сплошь коррумпировано, как и все остальные эшелоны власти. Дарк не мог, не хотел верить, что такое могло быть – или уже существует в мире. В период становления личности он не понимал людей, сторонился их, неприяемля навязываемые устои, в попытке сделать то, что сам считал нужным. Тянулся к естественным наукам, пониманию основ событий, и Тьме, представленной в образах «нижних» структур. Но больше всего тянулся к запретному плоду Эа*, мужчине в белом, который, с длинными платиновыми волосами и полупрозрачной кожей, говорят, был похож на призрака-альбиноса. Мальчик восторгался Его непокорной Силой, Его горькой дерзостью и одинокой властью; вдохновлялся Его светочем знаний, и стремился к нему. Эа называли господином Подземного царства, и проводником знаний и мудрости. Чаще всего Бога рисовали в одеждах отшельника, шествующего с фонарем. Символом Его были книги и гадательный инструментарий, вроде рун или таро. Но чаще всего люди боялись этого Бога, избегали поклоняться Ему. С большим трудом Дарк смог стать Его адептом, являясь им негласно, и чаще всего оставаясь без всякого внимания от своего покровителя. Но только до определенного времени. Когда-то был субботний вечер. С юга несло багровые тучи, и солнце опускалось в золото-алом закате. Легкий ветерок долетал с моря, куда Дарк держал путь, и на душе было неспокойно. Странно, вроде бы ничего необычного не происходило – можно было сесть у ближайшего дерева или дойти до каменного берега, и погрузиться в чтение книги, на время позаимствованной из библиотеки, и просто предаться отдыху. Но что-то было не так. Мальчик чуял это, как чувствуют нагнетающее давление, но не мог внятно сформулировать объяснения своих чувств, а тем более источник их проявления. Тогда цвели яблони. Еще не было достаточно жарко для этих краёв, так что дышалось свободно. До этого вечера. Что-то тревожило душу юноши, и звало, отчаянно тянуло в сторону дальних восточных скал. Это было необжитое место, сюда не ходили специально – острые скалы невысоких горных хребтов отделяли местность. Вдыхая запахи сосны, и ступая по сухим иглам, Дарк двинулся через лес, уходя прочь с объезженной дороги. Скалы Гра'мана встретили его холодной сыростью, и почти подавляющим жаром, даже нетерпением. Пение ветра, голос магии, всё указывало на дальние камни выше над уровнем земли, и Дарк не ослушался чутья, и призыва духов. Вот только не мог заметить небольшой трещины, уводящей в чёрную неизвестность. Дарк упал в грот, подсвеченный закатными лучами с одной стены и, выбравшись из озера пресной воды, просушил магией одежду и книгу, вернув им прежний вид. После чего призвал к себе ушедший на дно фонарь, и зажег на фитиле искру. Это оказалась большая пещера, дно северной части которой застилал чистый водный покров, глубиной до пяти метров. А далее были обтесанные скалы, испещренные сталактитами, сталагмитами и слюдяными отложениями. От света лампы пещера озарялась сотней маленьких огней – словно подсвеченные изнутри, пылали камни. Но напряжение так и не спало, усилившись до остроты кинжального лезвия, заточенного для врага. Юноша сделал пару шагов, и понял его причину. Боги, это был алтарь! Трехметровая статуя Бога, с тонкоузорным фонарем, и десятком запечатанных магических книг, находящихся словно в вневременьи. Алтарный камень был усыпан мелкой крошкой толченого камня, пепла, гари и высушенных трав. Казалось, что место было заброшено совсем недавно, хотя, может, ему и сотни лет. Хоть и нельзя сказать, что здесь никогда никто не бывает, Дарк не поверил своим глазам, и тут же зажег с десяток магических светильников, разгоняя сумрак пещеры. Это был тайный храм его Божества. Не помня себя, молодой человек бросился к алтарю и, молитвенно коснувшись губами ладоней, зашептал обращения к своему Богу. Дарк мечтал быть услышанным, вступить с Ним в непосредственный контакт, и сейчас это было невозможным шансом – в местах, предназначенных тому или иному из Высших, лучше всего канал связи. Юноша не помнил, как оказался на коленях, и как воздух зазвенел, подобно разбитому стеклу. Весь мир отступил на задний план, остались Дарк, Эа, и эта, идущая от сердца, мольба. Фрески на стенах покрылись золотистым и серебристым сиянием, руны полыхнули дымчатой тьмой, и на юношу, казалось, навалилась огромная гора бесконечной Силы. Но, подавляя, вместе с тем, она не лишала воли, став в итоге почти прозрачной, как слюда на стенах. Дарк захрипел – дышать было больно, лёгкие были словно обожженные, а тело ощущало экстаз благоговения. Весь дрожа, он услышал тихий, глубокий, будоражащий голос, идущий, казалось, изнутри и извне, и тембр этот потрясал, цепляя существо. Мальчик тонул в окружающей Силе, слушая голос Старшего Бога. – Я ждал тебя, Дарк, – сказал Он ему. – Очень долго я приглядывался к тебе, и наконец решился на эту встречу. – Встань, – услышал юноша голос из-за спины, и тон его стал жёстче, не утратив, однако, вкрадчивые нотки. – Мои последователи не должны приветствовать меня, как рабы. Стой прямо – тебе по силам выдерживать мою власть. Голос был строгим, но одновременно обволакивающим. Его хотелось слушать часами, не уставая, словно сладчайшую музыку. А исходящий магический посыл едва давал устоять на ногах, но кое-как юноша, таки, поднялся. Точно в полусне, Дарк повернулся, увидев Его в кристальном свете магических огней – высокую, мужественную фигуру в свободных белых одеждах по типу колдовских мантий. Эа появился из пустоты, окруженный тусклым темным свечением, похожим на тонкие, дробные тени, и сейчас изучающее разглядывал его. Тощая юношеская фигура, закутанная в одежды простого кроя, скуластое, невыразительное лицо, но жадные эмоции в черных глазах. Эа мягко улыбался, оценивающе глядя в его душу, а Дарк смотрел на Темного Бога, подавляя волнение и страх. Это был очень привлекательный молодой мужчина, точно такой же, как в статуе. Гибкая, не отягощенная мышцами, фигура, колючие тёмные глаза, кривящийся рот. Маленькие губы на удлиненном лице, и очень живые глаза – от этого взгляда бросало в дрожь, и подкашивались ноги, но Дарк силой воли устоял на ногах. Одежда Бога не была особенно роскошной, но покрыта сетью мелких рун, едва пылающих на снежной ткани. Из украшений на Нем были только Бусы Времени, черные камни которых олицетворяли прошедшие и предстоящие мгновения. Камень затрещал под ботинками, когда Эа приблизился, и тихо звякнули бусы, повязанные на шее в две нити. Тёмный поднял подбородок юноши, побуждающее глядя в глаза, и сказал, что весьма доволен его взысканиями. Он будет – точнее, уже является – Его проводником в этом мире, изо Тьмы черпая магию, и жизнь Дарка будет либо интересной, но недолгой, либо весьма обыденной, по мнению обывателя, зато весьма продолжительной. У него есть возможность выбирать, и стать свидетелем самым разным событиям, но в итоге его снова поставят перед выбором, и у него будет шанс – уйти или остаться. Дарк не увернулся, тихо льня к прикосновению, и неловко пряча взгляд. – Меня интересует только процесс познания, – сказал юноша, подумав. – Продолжительность жизни не имеет значения, если я буду этого момента лишен. Остальное – на Ваше усмотрение. Я не могу ничего загадывать, не зная нюансов. Эа улыбнулся шире, чувственно проведя ладонью по щеке и шее, чтобы в итоге больно коснуться груди Дарка, вжав пальцы напротив сердца. – Тогда вот тебе мой знак. Символ Бездны. Он усилит твою магию, а через нее я всегда буду с тобой. И, запомни, положиться ты можешь только на собственные умения, доверишься кому-то – проиграешь. Дарка кинуло в холодный пот, и он поддался вперед, будто желая спорить. Но так ничего и не сказал, полыхнув в глазах трезвым отчаяньем. Значит, всё-таки он угадал – ему уготована жизнь одиночки. Никакие, ни дружеские, ни чувственные отношения не должны его взволновать. Эа он доверял, а значит, ему придется примириться с тем, что ему уготовано. «А как же Мэгги?» – спросил он самым сердцем, и Эа ответил на этот безмолвный вопрос. – Не нужно, Дарк, – попросил Высший, почти обходительно касаясь сознанием его сути. – Я приготовил тебе гораздо лучшую участь. А она – не тот, кто тебе нужен. Ты будешь с ней близок, но в итоге тебе дано разочароваться в ней. Дарк потупил взгляд, обиженно поджимая губы, чувствуя, однако, как его окутывает успокаивающей аурой Темного. Мэгги была его старой знакомой – единственной приятельницей, с кем он мог поговорить. Она тоже была наемной работницей в этом семействе, но работала в саду. Девушка была на два года старше его, и отличалась, как ему казалось, добрым норовом и чистым сердцем. В перспективе, она могла стать хорошим другом или напарницей в жизни, и Дарк разочаровался в том, что не сможет быть с ней счастлив. Как это всегда бывает, в наших планах оказываются подводные камни. Позднее Дарк узнал, что девушка действительно мила, но ведет себя так не только с ним, и дальше дружеской симпатии ее расположение не распространяется. Тем не менее, именно она стала его первой возлюбленной, и первой девушкой, с кем он делил постель. Позднее были и другие, но, в основном, мимолетные увлечении, которые не могли сравниться с садовницей Мэг – с лучистыми глазами, добротой, и родинкой на предплечье. Мэгги опростилась – заводила множественные романы в кабаках, имея связь за деньги с мужчинами, и в итоге вышла замуж за довольно состоятельного торгового дельца из Акроноса, переехав в его комнаты, и общение оборвалось. А Дарк, неудовлетворенный на амурном фронте, сосредоточился на делах. Позднее он стал выбираться в город, и подрабатывать там, пока в итоге ни познакомился с представительным учёным – профессором натурфилософии из университета. Научный ум, разглядев в юноше интеллектуальный жар, взял его под свое крыло. Учеба в университете открыла перед ним новые двери, завязались полезные связи, и до конца жизни, переняв преемственность научных знаний, став второй рукой профессора Ба'гшота, Дарк ни в чем не нуждался. Правда, учёные беседы общность ему так и не обеспечили. Он не искал друзей, теперь даже боялся их, но несколько весьма нежелательных людей всё равно ошивалось рядом с ним. Один из этих условных приятелей, таки, его предал, оклеветав перед властями, но ему недолго пришлось провести в казематах. Началась война, и пленных не содержали, отправляя на фронт. Дарк сбежал, успешно смог скрыться, отправившись в ту самую деревушку, где жил вначале. Первым местом, которое он посетил, стал храм в камне. Невидимый, Эа долго не являлся ему, а потом зашел из-за спины, повернув его к себе за плечо. Глаза мужчины пылали равнодушным горем, которое не до конца выжгло опустошение. – Ну, что, Дарк? Сбылось всё, что я тебе обещал? – полюбопытствовал Эа мягко. – Стоит давать еще с десяток, с лишним, лет, чтоб окончательно увериться в тщетности и ущербности человеческого существования? О, да, конечно же! Эа не мог не знать: исполнилось всё в точности. Понимание законов этого грубого мира, несправедливости и пороки. Болезни, голод и нищета – одним, и увеличение достатка – прочим; предательство, гнев, гордыня и корысть – не поэтому ли начинаются битвы? А еще страх. Да, Дарк понял, что страх и выгода движут людьми, а еще сиюминутная или идейная страсть. Он так и не нашел ни друга, ни возлюбленного, и к своим тридцати пяти годам, жизнь ему порядком опротивела – такая' жизнь. Но что Он предлагает? Уплыть в дальние страны, и начать жить заново? Полечь в войне, и забыть эту жизнь, как страшный сон? Или, может, прятаться в глухом лесу, подальше от посторонних глаз? Так в таких целях подошло бы и его селение. Эа хохотнул, и заверил, что, нет, Он имел в виду совсем не это. – Тогда что же ты ждешь от меня? И какого ответа? – задал Дарк вдумчиво вопрос, волновавший его все эти двадцать лет. Не было и дня, чтоб он не думал об этом. Но, представлялось, что это должно было быть что-то более стоящее, чем он уже имеет. То есть, откровенно говоря, выбор велик. Эа кивком подтвердил его мысли и, не переставая улыбаться, положил ему руку на плечо. – Как я уже говорил, я давно за тобой наблюдаю – далеко не первое перерождение и, мне кажется, это будет тебе по плечу. – Что именно? – деловым тоном поинтересовался мужчина, не терпя ходить вокруг да около. Темный Бог усмехнулся и, не отпуская руки, мерно провел по плечу пальцами. – Другая жизнь, мой самый дорогой. Будем считать, что это было только репетицией к представлению. А теперь – твой дебют. Ты поможешь мне. Эа говорил вкрадчиво, настойчиво глядя на него и, казалось, совсем не сомневался в будущем. Дарк сморгнул – он не понял, о чем тот говорил, но это представлялось ему невероятно важным. Энергия Божества оплетала его душу и сознание; мужчине казалось, что он погружается в самую глубину пустого колодца, а в это время его обнимают чьи-то заботливые руки. Мир медленно померк перед глазами, и Дарк услышал далекий плеск воды. Тело погрузилось на дно храмового грота, а сознание на мгновение померкло вместе с тихими словами Эа: – Хватит быть марионеткой в этом спектакле. Я дарую тебе иную жизнь. В следующее мгновение Дарк стоял на ровном каменном насте рядом с природным озером, а тело его было невещественно. Зато мужчина видел всё немного по-другому: переплетающиеся нити и потоки энергий, и бесконечная окружающая Тьма. А на дне лежало тело пятнадцатилетнего мальчика, которым был он двадцать лет назад. Он видел его так же хорошо, как если бы не было вод и Силы, окружающей его. – Что это? – перетянутой глухой струной зазвучал его голос, и Дарк взглянул на Эа, осведомившись: – Что со мной произошло? – Ты не выжил, – понижая голос, вкрадчиво заверил Эа. – Ты утонул в этом озере – двадцать лет назад или только что, это не существенно. Главное – другое, что теперь ты как раз начинаешь' жить. Дарк вздрогнул, и ступил вперед, к камням, и тут увидел свои руки – молодые, юношеские руки, никак не принадлежащие взрослому мужчине. Но голос остался прежним, а значит… – Что во мне изменилось? – ломаным голосом осведомился Дарк, ощупывая руками лицо. – Ты переменил мой облик? Одежда была та же, что и тогда – потертая китобойная куртка из грубой кожи, штаны, сапоги; коротко стриженые волосы. – Ты вернул меня к тому моменту? Эа не без удовольствия наблюдал за процессом его самопознания и, волевым движением сотворив перед ним зеркало, указал на него рукой. – Смотри… Теперь ты снова молод, возлюбленный ученик, – обходительно нашептывал Темный Бог, с упоением на него глядя, и касаясь тела руками. – Я решил, что ты будешь выглядеть так. Хоть, впрочем, ты можешь взять себе любую личину. Первые триста лет ты еще можешь быть сентиментален, а потом поймешь, что это не так важно, как ты отражаешься в этой реальности. Истинный твой облик – всего лишь сплетение магий во Тьме. Почувствуй же, наследующий, всю мощь первозданного мира, – и Тьма сложным цветком расцвела вокруг них. Медленное падение, похожее на парение, возобновилось, и в сознании взорвалось сотни эмоций и голосов. Мириады красок и какофония звуков постепенно вытеснили из него почти всё человеческое, и он стал частью окружающего сумрака, став всем и ничем одновременно. А потом Эа поцеловал его, и магия их двоих сплелась в стройном звоне вселенной. Так появился некто «новорожденный» новый Бог. – Госпожа Морэй, – Эмили, к своему удивлению, обретшая голос, попытала счастье выяснить подробности. – А этот мальчик, Дарк, он сохранил свою личность? Эа ведь не убил его? Это ведь произошло случайно, тогда, когда Дарк упал в пещеру? И что было дальше? Пожалуйста, расскажите. Я искоса посмотрела не нее и, не разжимая губ, засмеялась. Ну, что поделать, леди Эмили, как и все дети, любопытна. И я не могла не понять ее интерес. Сама в свое время спрашивала, когда стала у Него на особом счету. Я кивнула девочке, и сухой рукой провела по ее волосам. – Истинно так, милая леди! – обнадежила я ее. – Сохранил. Он многого не утратил, скорее приобрел. Насколько мне ведомо, продолжение этой истории – тысячи лет наблюдений и контроля. Насчет падения… Отвечу так. В одной из реальностей Дарк стал утопленником в отрочестве, в другой – в зрелости, в третьей – в старости, когда его утопили дружеские руки ради владения наследством. Одно ясно, Эмили, милый-милый Дарк, мальчик он, старик, или статный юноша, должен был погибнуть в храме Эа ритуальным жертвоприношением, чтоб стать в итоге Его подопечным и наместником. Чтоб жить и управлять жизнями многих; одаривать Силой или же не вмешиваться. Эа сделал его равным себе. – А почему? – недоумевая, спросила девочка. – Почему он забрал его к себе? Почему не забирал других? Я сложила руки на коленях, и печально вздохнула. Мы сидели вдвоем возле неугасимого костра, а вокруг нас были густые дебри. С позволения Высших я рассказывала эти истории, а молодая леди Колдуин молча выслушивала их, только и способная, что внимать и запоминать – до тех самых пор, пока к ней ни вернутся голос, и способность к передвижению. Такие сказки повторялись нечасто: один раз – через неделю, в другой – спустя месяц, а третий – на следующий день. Истории рождались сами собой, я говорила только то, что мне позволяли. А дальше мы видели разворачивающиеся события, как будто были их непосредственными свидетелями. Это было похоже на театральное представление, но я знала, что всё это происходило в жизни. Истории я нарекала сказками – для простоты и легкости запоминания. Да ей и не нужно думать об этом – однажды она сама всё поймет, если уже ни поняла: это были не совсем коллизии преданий. Я была облачена в траурные цвета, она – сияла фланелевыми платьями. Мы были столь не похожи в этом обособленном мирке. Я знала, что мы здесь не одни. Я слышала колдовской тихий шепот кого-то на стороне, похожий на шепот амулетов или рунических знаков. Но Эмили никогда не спрашивала об этом – возможно, она просто не слышала его, а может быть, воспринимала всё, окружающее ее, как должное. Я тоже не была удивлена, но я не боялась, осознавая, что, если нас и подслушивают, то не вмешаются до тех пор, пока я говорю то, что надобно. Я не знаю, зачем это было Ему, но, возможно, так Он готовил ее к будущему. Я знала, кто передо мной – дочь Джессамины Колдуин, печально погибшей императрицы Дануолла; первая претендентка на трон. Возможно, это было не только уроком ей, но и испытанием – как она к этому отнесется. В одном я была уверенна: Боги озаботятся ее судьбой, а возможно даже и поделятся своей властью. Ей предназначена выдающаяся жизнь. Я помедлила с ответом, а затем сказала, что, значит, он стал для Него особенным, исключительным, значимым, как для нее, самые дорогие люди. Эмили погрустнела, и спрятала лицо в коленях, горестно вздохнув. Я потрепала ее за плечо, и заметила, что мы всегда выбираем что-то важное для нас. Так же поступают и Боги. Возможно, у них на нас есть другие планы, и нас забирают из этой реальности, чтоб предложить что-то другое. – А на маму они тоже имели другие планы? – злым и одновременно плачущим голосом спросилась Эмили, и я не знала, что ей сказать. Глаза мои потускнели, а лицо выцвело, избавившись от эмоций. Наверное, меня могли бы счесть за мертвую, если бы я забыла дышать. – Наверное, моя милая Эмили, наверное. У тех, кто держит власть, всегда есть планы насчет каждого из нас. Думается, что они не допускают и прецедентов. – А что, если я не хочу такой судьбы, кем-то возведенной в список? – в наплыве ярости прокомментировала девочка. – Я хочу сама определять свою жизнь. Я не хочу, чтоб умирали близкие. – Мы способны выбирать наши жизненные дороги, – сказала я пустотело. – Так говорят. Я не буду ни соглашаться с этим, ни отрицать. Я просто продолжу дальше свои истории, Вы не против? Эмили затряслась губами, но кивнула. На этом закончился наш сон. 26.06.15 /* Dark (англ.) – темный, мрачный; мрак, тень. * Эа (Энки) – в шумеро-аккадской мифологии – Божество мудрости, подземных пресных вод и подземного мира, культурных изобретений. Господин Низа, хитроумный, многомудрый, совершенный разум. Создал людей. Он же Самаэль. Прототип Прометея и Аида/