Танцы. Договор. Любовь.

      Это была темная пятница. Вечерний воздух впитывался в одежду прохожих, заполнял их сердца и души. Вечер пятницы — самое время, чтоб отдохнуть от повседневной суеты этого мира. Люди настолько углубляются в свою работу и жизнь, что не замечают самого важно. Ведь прекрасно, когда ты приходишь домой и тебя ждут родные или любимая. Работа нас выматывает, и мы хотим отдохнуть от нее. Разве не пятница скрасит все это? Верно, сегодня вечером было шумно, даже очень. Оживленные парки, дома и рестораны, а также клубы. Сейчас популярность набирало одно такое заведение под незатейливым названием "Моника".       По асфальту гулко раздавался стук каблуков. Обладательница этих туфель сейчас явно куда-то спешила. Шатенистые волосы с отливом шоколада развевались по ветру стремительно быстро, потому что девушка бежала. А плащ, что служил Альбероне прикрытием наряда, сейчас развевался сильнее волос, показывая маленькие, черные чулки с кружевной оборкой. Кана улыбалась, она не запыхалась, бег для нее обычное дело. Просто она опаздывала на свою любимую работу, а это ее вполне нормальное состояние. Шатенка прекрасно знала, что в клубе о ней никто не беспокоится, потому что знают, что она уже на пути к своей цели. Наконец добравшись до нужного места, кареглазка, хихикнув, вошла в здание по черному входу. Она увидела пепельноволосую красавицу, что обслуживала парочку мужчин в странном одеянии, похожих на сектантов.       — Эй, Мира, я собственной персоной, — задорно улыбнулась Кана, махнув рукой, на что Мира лишь быстро кивнула, продолжив обслуживать посетителей.       Альберона понимала, что сейчас Миражанна занята, ибо посетителей сегодня было хоть отбавляй, даже шатенка удивилась. Да и ей самой нужно заняться своими делами, ведь сейчас у нее намечается танец. Девушка уже давно не танцевала и, кажется, последние дни она переживала больше о том, что ввязалась в эту передрягу с Дреяром. Лишь мысли о нем заставляли шатенку, поморщившись, скривить губы, ненароком обозвав его кретином. Но сейчас для нее важнее ее танец, чем кто-либо еще. Альберона, выгнув спину, выдохнула. Да, сегодня она решила попробовать что-то новое. Сегодня она будет импровизировать на сцене под совсем не танцевальную песню. Она выбрала ее только потому, что эта песня ей по душе, она любит такую музыку. Кана, сжав кулак, прошла за кулисы, где с минуты на минуту шторки распахнутся, и ресторану явится несравненная ночная фурия этого заведения.       Почти у сцены стоял стол. Он находился в тени, зато позволял прекрасно лицезреть, что происходит на сцене. Отличное место, где можно незаметно скоротать время. Сейчас этот самый столик был занят одним наглым блондином. Попивая свой коньяк, который стоил ползаведения, парень сверлил сцену взглядом, пытаясь разглядеть через шторы одну миловидную особу. В общем-то, ради нее он сюда и притащился, аргументируя у себя в голове, что просто обязан отомстить этой наглой шатенке с красивыми глазами. Выдохнув, Лаксус все же прикрыл глаза от усталости. Его работа ректором университета все никак не хотела заканчиваться, и парня явно уже все это достало. Успокаивал он себя тем, что скоро все это закончится, а для отдыха тела и души он решил посмотреть на притягательный и томный танец фурии, что насолила ему больше, чем кто-либо за всю его жизнь.       — Интересная особа, — пробормотал Дреяр, украдкой поглядывая на пепельноволосую барменшу. — Фрид у нас знает толк в девушках, ха, а я-то думал, Джастин — паинька, — хохотнул блондин, отпивая из стакана. — А он еще и вперёд меня успел девушку себе найти, вот дьявол.       Лаксус бы еще долго размышлял насчет этой пары, но его мысли полностью сосредоточились на красных шторах, когда в зале заиграла такая приятная мелодия. "Imagine Dragons – Monster". Светил только один прожектор, прямо в сердце сцены, отчего зрители стали оживленно переговариваться. Шторка шевельнулась, Лаксус напрягся, как гитарная струна. Кана медленно, словно кошка, в такт музыки вошла под свет софитов. И вот она уже на свету, выразительные карие глаза блестели, а улыбка была пленительной, словно дурманила зрителей. Лаксус жадно поедал глазами ее наряд, не очень откровенный, но и не банальный. Темный топ крепко обертывал грудь, оставляя живот оголенным. На ногах плотно прилегающие к телу штаны и, конечно же, высокие каблуки, куда же без них. Сейчас, одетая во все черное, Кана была словно пантера. Соблазняющая и опасная. Музыка перешла на более ритмичные звуки, а живот девушки стал будто сам танцевать, двигаясь в такт мелодии. Шатенка, прикрыв веки, утонула в мелодии, совсем позабыв о зрителях.       Дреяр бы, наверное, все отдал, чтобы эта шатенка танцевала для него одного. Но сам он понимал, что его мысли — абсурд, и сейчас под алкоголем его чувства обострились. Альберона же продолжала изгибаться. Взмах волос, ровное, весьма неуместное движение рук. Но что поделаешь, это ведь импровизация, и девушку совсем не заботило, что на нее устремлены взгляды половины мужчин города. Почти шнурок, но резкое поднятие и снова движение животом. Она словно дразнила, наслаждаясь тем, что она вытворяет. I'm only a man with a candle to guide me, I'm taking a stand to escape what's inside me.       Погруженная в свои мысли, будто в свой мирок. Кана, сама того не понимая, начала петь вместе с солистом. Её голос был весьма отчетливо слышен, даже Дреяр мог уловить слова "A monster, a monster". Удивленные зрители завороженно глядели на девушку, что, взявшись за волосы, соблазнительно двигала всем телом, извиваясь, как змея. Мира, услышав голос подруги, выронила стакан, резко обернувшись в сторону сцены.       — Вот засранка, импровизирует, — хохотнула Миражанна, лукаво усмехаясь.       На последних аккордах песни софит просто погас, оставляя сцену черной и темной, как ночь. Когда свет был включен и все вернулось на круги своя, шатенки уже и след пропал. Словно нимфа посетила их, а потом исчезла, не оставляя за собой ни следа. Мужчины со всех углов обсуждали танец фурии, что не укрылось от слуха блондина. Усмехнувшись, парень встал со своего места. Оглядевшись по сторонам, он заметил ее, входящею в какую-то дубовую дверь.       — Пора мести, — похабно ухмыльнулся Лаксус, направляясь к самой двери.       Минуя все преграды на своем пути в виде столов и пьяных людей, Дреяр добрался до нужной цели. Он открыл дверь, и ему предстала картина, совсем выходящая за рамки. Комната, отделанная под гримерку танцовщиц, была эпатажная, потому что почти все в ней было либо леопардовое, либо темно-синее, другого не дано. Но это еще ничего; что бросилось в глаза парню, так это его шуба, лежащая на кожаном диване. Хотя она, скорее, валялась, если это можно было так назвать.       — Чего тут потерял, босс? — надменно, даже не удивившись, обернулась и, спросила шатенка, приподнимая ровную бровку вверх.       — Заплатишь — отвечу, — ухмыльнулся блондин, наблюдая за реакцией собеседницы.       — Больно ты мне сдался, платить еще тебе, — саркастически хохотнула шатенка, махнув на парня рукой.       Направившись к выходу, девушка ухмыльнулась в лицо Дреяру. Хотела было уже выйти, как вдруг мощные руки парня будто пригвоздили ее к стене. Блондин, нагло смеясь, взял аккуратную ножку девушки и закинул себе на бедро. Альберона, ошалевшая от такой наглости, стояла в ступоре. Здравый смысл подсказывал дать ему куда следует и бежать, но ее интерес был больше, поэтому ногу она убирать не стала.       — Хорошая девочка, — рыкнул на ухо Альбероне блондин с незатейливым шрамом, рассекающим его глаз.       — Да ты пьян, сударь, — обнюхав парня, заливисто засмеялась девушка, чувствуя на себе прожигающий взгляд его глаз.       Дреяр явно не собирался на это отвечать, поэтому лишь оскалил зубы, приблизился к ее лицу. Одной рукой придерживал ногу шатенки, а другую запустил в шикарные волосы с шоколадным отливом. Кана, поперхнувшись слюной, больно ее сглотнула. Улыбка Лаксуса стала шире, видя реакцию девушки. Почти касаясь ее губ, он облизнул ее щеку. Кана молчала, внутри нее сейчас бушевала буря и бился здравый разум в муках ее сердца. Зажмурившись, девушка снова сглотнула.       — Это тебе за все твои проделки, — охрипшим голосом прошептал Дреяр, облизывая нежную кожу шеи. Одним глазом взглянув на перепуганную и слегка возбужденную особу, парень, усмехнувшись, отстранился.       — Ты, — выдохнула шатенка, приходя в свое обычное состояние. — Ублюдок.       Лаксус лишь заливисто рассмеялся, явно ожидая подобное со стороны этой шатенистой фурии.       — Как знаешь, детка, — снова приблизившись к ней, он вдавил ее в стенку. — Шубу можешь оставить себе, — похабно целуя ее в шею, прошептал мужчина.       Наконец Кана, взяв себя в руки, усмехнулась своей дьявольской улыбочкой. Теперь была ее очередь обнажить белые зубки. Пока Лаксус был в такой близости от нее, она, собравшись с мыслями, продавила его ботинки своим тоненьким каблучком, заставляя мужчину зашипеть от боли. В глазах блондина сверкнули молнии, но парень, лишь ухмыльнувшись, вышел из гримерки, оставляя Кану саму с собой.       — Черт возьми, я влипла, — скатываясь по стенке, прошептала Кана.