"Его солнце звали Стайлз Стилински"
29 июня 2015 г. в 23:04
-О, так ты не знаешь, да?.. – Приторно-удивленный голос Кола давит на виски, и Элайджа всем своим сверхъестественным чутьем ощущает какой-то подвох, видя вернувшегося с того света младшего брата. – Той стороны больше нет.
Осознание действительности накрывает волной, и благородный древний впервые за долгое время хочет разорвать глотку собственному брату, которого так долго оплакивал.
- Ах, да, якоря тоже больше нет.
В ту ночь Новый Орлеан тонет в крови. Все, кто в очередной раз посмели поднять бунт против древних, расстаются с жизнью также легко, как бабочка машет крыльями. Вот только смерть – не полет. И вернуться из мертвых теперь почти невозможно.
Джошу есть, зачем возвращаться, Давине есть, кого вернуть. Даже безумному чудовищу Клаусу есть ради кого перевернуть все знания мира о воскрешении, ради той, кого единственный в мире гибрид искренне любит.
Элайдже возвращать больше некого. Ему больше некому подарить многочисленные проспекты Нового Орлеана, крошечные улочки Испании, песчаные пляжи Франции и тихие итальянские вечера.
Его «некто» мертва. Окончательно и бесповоротно.
В ту ночь он вырывает сердца, ломает шеи и захлебывается в крови как в слезах, которые не имеет права проливать.
Его солнцу едва исполнилось семнадцать.
Его солнце любило мяту и полевые цветы.
А еще не чувствовало вкуса вербены. Совсем.
И курило. Редко, но каждый раз до хрипоты в легких и вкуса кофе с бурбоном на мягких, пухлых губах.
От солнца пахло медом и морем. И немного солью, когда она плакала.
Ночами ей снились странные сны, в которых она звала тех, кого оставила в прошлом. А он дико ревновал именно к этому прошлому, когда древний не мог ее защитить.
Его солнце было хрупким, но всегда хранило биту под кроватью. Так, на всякий случай. «Магическая защита и ведьмины круги, конечно, хорошо. Но с битой, все же, надежнее…».
Его солнце звали Стайлз Стилински. И оно ушло.
В ту ночь благородный Элайджа Майклсон убивал, а после – пил.
От него веяло такой яростью и глухой болью, что даже Ками не решилась подойти.
Когда реальность с помощью алкоголя и крови перестала ощущаться,она пришла к нему, словно безумное виденье Сальвадора Дали.
Среди причудливых ковровых узоров, тяжелой и темной древесины она казалась виденьем другого мира.
Стайлз Стилински. В странной клетчатой рубашке, с медвежонком в руке и непривычно короткими волосами.
Она что-то говорила ему, не решаясь затронуть новую рану в бессмертном сердце, а он просто наслаждался звуками ее голоса.
- А знаешь, в девяносто четвертом не так уж и плохо. Это как персональный рай в духе Винчестеров, только похож больше на тюрьму. А еще игрушки, которых я не помню, да и духи мамы на полке в ванной. Можно брызнуть на подушку и представить, что она рядом. И знаешь, у меня даже в детстве была бита. Маленькая, конечно, но огреть ею Деймона очень хочется. Ох уж эти его блинчики. Буду ненавидеть до конца жизни.
- Жизни… Жизни, Стайлз! – Стакан бурбона летит в стену, разбиваясь на тысячи осколков, как и мертвое бессмертное сердце.
- Ты никогда меня так не называл.
- Тебя больше нет, Стайлз. А я не хочу в это верить.
И в ответ лишь полуулыбка. Виноватая.
- Надо было действительно запереть меня в том гробу. Я же предлагала… - Голова опущена вниз, а плечи словно держат непосильный груз, и он будто видит ту маленькую девочку из девяносто четвертого.
Сердце ноет, болит, рвется. Она молчит.
И в этой недосказанности тонет возможное счастье и шанс на истинную любовь.
А затем она обнимает его, мягко, осторожно, чутко. Целует в район правой скулы. Его солнце и вырванное из груди сердце. Его лучшая половина.
- Не пей больше. Тебе не идет.
- Стайлз… Не уходи…
Но она исчезает. И вместе с ней ускользает реальность, в которой он больше ничего не видит, устало закрыв глаза.
В ту ночь еще двое не спят, созерцая мертвую красоту мертвого города.
- Кем она была?
- Ее звали Стайлз Стилински. Глупая девчонка с дурацким именем. Она была его лучшей половиной…