Save my soul

Провернувшись в теплых крепких объятьях Хранителя, Микки недовольно поморщился необходимости подъема, мысленно отправляя к херам очередной трудовой день, утыкаясь носом в грудь своего парня и нежно целуя бледную кожу, лишь спустя несколько секунд и четыре вдоха Йена вспоминая, что будильник звонит сегодня совершенно по другому поводу. – Сука, – едва слышно выдохнул Милкович в ключицу рыжего, наполняя голову задушенными силами любви и страсти воспоминаниями, жмурясь на крупицы оставшегося до встречи с отцом времени, вынуждающие принять незамедлительное решение. И резко двинулся по простыни назад, оставляя Хранителя досматривать свои сны в гордом одиночестве. Полтора часа. Стараясь не шуметь, чтобы не разбудить тихо посапывающего на диване Хранителя, Микки торопливо переоделся в подаренную брату Мэнди толстовку и пару голубых джинсов, упаковывая карманы пачкой сигарет, небольшим количеством налички и неизменным своим спутником – ножом, предварительно заточенным и отполированным до блеска. Уже обувшись, Милкович присел на краешек дивана, запуская татуированные пальцы в растрепанную огненную шевелюру своего парня, молчаливо прося у того прощения за задуманное и, проследовав ладонью по скуле и подбородку Йена, опустил руку ниже, останавливаясь напротив исчезнувшего недавно серебристого следа на бледной коже, обтянувшей ребра, замирая в таком положении на несколько секунд. Усилием воли и прожигающей в груди дыру болью сопротивляясь мимолетному порыву отменить свои планы и вновь вернуться в теплые объятия любимого человека, Микки оторвал ладонь от мягкой кожи и, наклонившись к Хранителю, оставил легкий поцелуй на розовых губах, выдыхая тихое: – Прости. – Ммм, – едва ли проснувшийся от ласки Йен чуть поморщился от щекочущего ощущения на губах и несмело улыбнулся, приоткрывая один зеленый глаз. – Ты уже уходишь? – пробормотал он, моргая уже двумя в попытке привыкнуть к дневному свету, наполняющему комнату. – Д-да, – подавившись буквами, кивнул Милкович, успев уже пожалеть о своем мимолетном порыве, приведшем к пробуждению Хранителя, прекрасно понимая, что реши Йен попросить его никуда не уходить, он непременно останется. – На работу нужно, – стараясь звучать убедительно, соврал он, вновь возвращая ладонь на рыжую голову, путаясь пальцами в огненных прядях и легко царапая кожу. – Но сегодня же выходной, – чуть ли не замурлыкав от удовольствия и улыбаясь шире, напомнил Хранитель, придвигаясь ближе к брюнету. – Марк позвонил, сказал прийти, – продолжал на ходу выстраивать свое алиби Микки, сосредотачивая внимание на уголке подушки, понимая, что посмотреть в зеленые глаза и повторить наглую ложь он не сможет. – Я ненадолго, – пообещал он и снова наклонился, забирая уже взаимный поцелуй с собой в непродолжительное путешествие в пропасть, располосовавшую его душу надвое. – Я буду ждать, – улыбнулся рыжий поднявшемуся с дивана парню и вновь закопался носом в наволочку, в оставшемся на ткани запахе находя прекрасные воспоминания проведенной в объятиях любимого ночи. Лишь на секунду поморщившись от неприятного холодка, пробежавшегося где-то под ребрами, когда за спиной Милковича хлопнула входная дверь. Час. – Сиги есть? – пожав приятелю руку, поинтересовался Игги, знатный любитель халявы и вечный должник района. – Заебись, – улыбнулся он, получая от Микки пачку Мальборо и зажигалку, доставая сразу три никотиновые палочки, одну зажимая меж зубов, а две другие заправляя за уши. – Ща Тони подскочит, и попиздуем, – пояснил он, проследив за движением руки брюнета, сверившегося со временем на экране мобильного, прикидывая примерные затраты на дорогу. – Бля, опаздываем же, – нахмурился Милкович, повторив действия старого знакомого и прикуривая. Конечно, он не знал, где именно живет Хохол (ведь, если бы знал, ненужных свидетелей задуманного преступления избежать бы удалось), но высказать свое недовольство решил. – Где эта туша? – обернулся через плечо брюнет, встречая взглядом показавшуюся вдалеке рослую фигуру третьего парня. – Хэй, – помахал подельникам бугай, призывая к себе и, дождавшись, когда молодые люди подойдут ближе, повел их за собой. Пятнадцать минут. – Слуш, – понижая тон голоса до шепота, проговорил Милкович, поравнявшись с вышагивающим вразвалочку Игги. – Помнишь, о чем вчера говорили? – решил удостовериться он в том, что за время ночи его не очень-то сообразительный приятель не забыл о маленькой просьбе. – Не спали меня, епт. – Помню я, – отмахнулся патлатый, поджигая вторую папиросу. – Нахуя только тебе эта сраная конспирация? – повторил он вечерний вопрос, но ответа на него вновь не получил. Впрочем, даже если бы Микки решил ответить, ему этого сделать не удалось бы, ведь обернувшийся на переговаривающихся парней Тони остановился, оповещая о прибытии на место. Десять. Старая пошарпанная дверь какого-то безызвестного паба выросла перед голубыми глазами Милковича неожиданно, обжигая сетчатку своим грязно-алым цветом, осыпая края глубокой трещины в груди кровавыми воспоминаниями детства, не позволяя сдвинуться с места и сделать хоть шаг, прошедшей по телу волной знакомого тепла и яркого света, сконцентрировавшегося в районе солнечного сплетения, пригвождая парня к асфальту. – Эй, ты чё завис? – придерживая на ладан дышащую дверь, обернулся на подельника Игги, кивая в направлении всегда пустого зала псевддо-бара, с подозрением и непониманием глядя на застывшего напротив Микки. – Передумал, что ль? – хмыкнул он, припоминая события месячной давности и свое разочарование в соскочившем в последний момент с рекет-поезда брюнете. – Н-нет, – заикнулся на простейшем слове Милкович и сделал шаг, превозмогая боль в груди и неизвестную силу, сковавшую движения и чуть ли не отбросившую его на десятки метров от паба. – Блять, – прорычал Микки, пытаясь понять, что происходит, еле переставляя ноги и медленно двигаясь вперед, мысленно возвращаясь в квартиру к оставшемуся на кровати Йену, в неземном своем парне находя причины к столь необычному состоянию своего тела. Парне, в этот самый момент согнувшемуся пополам в его кухне от неожиданно полоснувшей по ребрам острой боли неизвестного характера, крепко сжавшего зубы во рту и побелевшие пальцы на своих полусогнутых коленях. Девяносто секунд. – Пиздец, тут жарко, – оттягивая воротник толстовки и размышляя над тем, чтобы вообще ее снять, пожаловался Милкович Игги, удивленно вскинувшему брови на заявление брюнета, вздрогнув от прохлады наполняющего небольшое помещение воздуха. – Сука, – чувствуя первые капельки пота, выступившие в межреберной впадине, прохрипел брюнет, стараясь дышать ровно, усилием воли гася полыхающее в груди пламя, понимая, что долго такой пытки он не выдержит. Пятнадцать. – Пошли, – под скрип отворившейся внутренней двери прошептал шатен, кивая в спины двух незнакомцев, первыми проследовавших в кабинет хозяина бара, подталкивая Микки в спину и следуя за ним, размышляя над странным поведением приятеля и возможными последствиями его, ведь за Милковича Игги ручался своей жопой. Последние несколько шагов дались Микки с большим трудом. Войдя в небольшое помещение с немногочисленной мебелью, брюнет остановился за рослой фигурой Тони, прячась от заинтересованно разглядывающих своих гостей серо-голубых глаз грузного седовласого мужчины, единственного взгляда на которого Микки хватило, чтобы понять – это был он. Терри Милкович собственной персоной восседал за письменным столом в широком кресле, оценивая возможных кандидатов на должности его сподручных, бегая глазами от лица одного к другому, пытаясь прикинуть, насколько соответствует шайка уличных бандитов и мелких барыг его планам по захвату власти над районом. Дойдя до невысокого брюнета, скрытого от его взгляда широкой спиной бугая, мысленно назначенного Терри охранником, Милкович чуть прищурился, рассматривая видимые черты лица паренька, узнавая в них что-то до боли знакомое, но давно позабытое. – Эй, коротышка, – позвал он Микки, заставляя того заметно вздрогнуть и едва ли не повалиться в обморок от обжегшего грудь света. – Да, ты, – кивнул мужчина выглянувшему брюнету, вопросительно вздернувшему брови, – физиономия твоя, пиздец, знакомая, мы встречались? – Нет вроде, – пожал плечами парень, теряя голос и переходя на едва различимый хрип. – Странно, – поджал губы Терри. – Я тебя точно видел где-то, – нахмурился он и, поразмыслив пару секунд, продолжил, – звать как? – Стив, – поперхнувшись воздухом, но все же сумев воспроизвести выдуманное наспех еще вчера имя, ответил Милкович, двинувшись навстречу мужчине, в ответ на каждый маленький шаг получая новый язык опаляющего внутренности пламени, выжегшего весь кислород в легких, когда Микки протянул отцу руку. – Хм, – наклонив голову и оценив татуированные пальцы брюнета, ухмыльнулся Терри, хватая ладонь парня своей и слегка встряхнув ее. – Интересная регалка, – подметил он, сжав пальцы сына крепче и провернув запястье, чтобы получше рассмотреть буквы. – Сидел? – освободив руку Микки, прищурился он в ожидании вполне определенного ответа. – По малолетке залетел, – честно ответил Милкович, пряча крупно дрожавшую теперь ладонь в кармане джинсов, крепко сжимая пальцами покоящийся на дне его складной нож. Лишь в нем находя причины к последующим ответам на десяток новых вопросов от заинтересовавшегося брюнетом Терри, отметившего Стива довольно сообразительным и уже к концу их короткого разговора решившего сделать его главным в этой пятерке. – Эй, я дома, – хлопнув за спиной входной дверью, крикнула Мэнди вглубь их небольшой квартирки, размышляя о том, что Микки, так и не воспользовавшийся ее приглашением на обед, скорее всего, до сих пор отсыпается после тяжелой трудовой недели. Закинув в корзину с грязным бельем униформу и смыв с лица походившую на грим косметику, в отсутствии ответа от брата угадав его личное отсутствие, девушка включила горячую воду на слив и начала раздеваться для приема душа. Но раздавшийся откуда-то со стороны кухни хриплый стон не позволил совершить задуманных банных процедур, срывая брюнетку с места с феном в качестве орудия самозащиты. – Ты кто? – останавливаясь в дверях пищевой комнаты, на полу которой взглядом она нашла долговязую фигуру какого-то неизвестного молодого человека, скрючившегося в позе эмбриона, спросила Мэнди, крепче сжимая в руке свое оружие. – Эй, – и, не получив ответа, решила потребовать его легким пинком под ребра продолжающего стонать и хрипеть рыжего парня, подойдя ближе. – Мэнди, – собрав все силы, позвал Хранитель девушку, едва ли не выронившую фен ему на голову от неожиданности произнесенного незнакомцем ее имени. – Да, – бездумно кивнула она, пытаясь вспомнить, почему цвет волос этого парня кажется таким знакомым. И понять, что этот рыжий делает в их с Микки квартире. – А ты кто? – вновь повторила она свой вопрос, приседая рядом с отчаянно вскрикнувшим незнакомцем, опуская оружие на пол. – Йен, – прохрипел рыжий, сминая ткань футболки на груди пальцами и сжимаясь сильнее, солеными дорожками, намочившими его конопатое лицо, намекая брюнетке о необходимости помочь. – Что ты тут делаешь? Что с тобой? Тебе больно? Где Микки? Вызвать скорую? – новые вопросы посыпались от Мэнди, аккуратно разместившей свою ладонь на прохладном лбу неожиданного гостя, обеспокоенным взглядом бегающей по пространству кухни и выглядывая в коридор, где остался ее мобильный. – Нет, – мотнул головой рыжий, отвечая лишь на последний, и вновь громко всхлипнул, чувствуя появление новой глубокой раны под ребрами. – Микки, – выдохнул он, проваливаясь в темноту болевого шока, последние силы тратя на то, чтобы не закрывать глаза, сосредотачиваясь на побледневшем лице брюнетки. – Тебе нужно в больницу, – зажмурившись от нового отчаянного стона, проговорила девушка, подскакивая на ноги и пулей вылетая из кухни, дрожащими пальцами подхватывая с тумбочки телефон и набирая на его экране три знакомые всем цифры. – Нет, – вновь попросил Йен, делая несколько глубоких вдохов, чувствуя постепенное снижение болевых ощущений, сумев чуть приподняться на локтях и стереть с лица соленые капли. – Где Микки? – едва выравнивая голос для произнесения более продолжительной фразы, спросил он, мотая головой на ответ оператора, раздавшийся из динамика телефона Милкович, тут же сбросившей вызов. – Я думала, он дома, – возвращаясь к новому знакомому, которому, кажется, стало немного лучше, ответила Мэнди, протягивая руку и помогая рыжему подняться. – Он ушел утром на работу и... – запнулся тот, прикусив язык на полуфразе, понимая, что только что сообщил о своем присутствии в стенах этой квартиры ночью. – Так ты его парень? – чуть растянула уголки губ в несмелой улыбке брюнетка, не зная, может ли она позволить себе радость от долгожданного знакомства с бойфрендом Микки после того, как нашла его на полу в агонии. Но ведь ему, и правда, стало лучше. – Везет же некоторым, – и все же позволила себе улыбнуться шире, не сумев скрыть восторга привлекательности этого рыжего молодого человека. – Я Мэнди, но ты, кажется, уже знаешь, – протянула руку для знакомства брюнетка. – Да, – коротко кивнул Хранитель, пожимая маленькую ладошку пальцами и оглядываясь через плечо. – Мне очень приятно с тобой познакомиться, правда, но я должен идти, – осторожно отступая от девушки, сообщил он, пряча взгляд. – Эм, ты только что тут от боли корчился, может, немного посидишь и в себя придешь? – начала сопротивляться решению гостя Мэнди, отмечая нездоровую бледность его лица и редкие появления новых намеков на этот странный приступ в крупной дрожи руки, продолжающей сжимать мятую футболку на груди. – Нет, мне нужно... – «найти Микки» не было озвучено, чтобы не поднимать ненужной паники, но стояло первым пунктом в плане рыжего на ближайшие минуты. С надеждой на то, что его сил хватит для перемещения, Хранитель быстро похромал в комнату за рубашкой, оставшейся единственным напоминанием о его присутствии в квартире, не успевшим скрыться из-за неожиданного удара, застигшего молодого человека на кухне, и поспешил к выходу, на ходу бросая Мэнди короткие ответы. «Да, мы обязательно как-нибудь познакомимся поближе». «Нет, правда, со мной уже все в порядке». «Хорошо, я скажу Микки, если увижу его первым, что он самый большой в мире засранец». «И, нет, это не блестки на моей шее». «Я не работаю в ночном клубе. С чего ты взяла?» Кивая и качая головой в такт произносимым словам, Хранитель быстро пятился к двери, прощаясь с разговорчивой сестрой Милкович, вспоминая эту миловидную девушку еще совсем маленькой девочкой, и через силу улыбался, чувствуя приближение нового приступа, оповестившего Йена о своем приходе острой болью под ребрами на пороге. – Эй, у тебя опять..? – обеспокоенно поинтересовалась Мэнди, наклоняясь, чтобы заглянуть в глаза неожиданно ссутулившемуся парню, громким скрипом зубов и парой хриплых стонов озвучившему однозначное «да». И Йен хотел бы ответить иначе, соврать, что все в порядке, но вместо любых возможных слов и звуков из груди его вырвался лишь отчаянный крик, а сам рыжий вновь повалился на пол, разрывая на груди своей и рубашку и майку, распахнувшей от неожиданности и страха глаза девушке позволяя увидеть. Тонкие полоски серебра, разбежавшиеся по бледной груди Хранителя от впадины солнечного сплетения к спайкам ребер, стремительно чернели. – Ёп, это ты, – вздрогнув от неожиданности и обернувшись на опустившего ладонь на его плечо брюнета, двадцать минут назад отправленного вместе с остальными поразмышлять об озвученном предложении, рыкнул Терри, довольно улыбаясь на скоропостижность согласия самого перспективного из претендентов в его банду. – Подумал? – Ага, – кивнул Стив, отпуская плечо мужчины и пряча руку в кармане джинсов. – Тринадцать лет об этом думал, – прохрипел парень, доставая кулак обратно, от внимания серо-голубых глаз мужчины сумев скрыть третьего собеседника. – Не пизди, тебе от силы лет двадцать, – усмехнулся Терри, поворачиваясь лицом к первому своему подельнику, в блеске голубых глаз, находившихся теперь так близко, помимо отражения своего увидев еще что-то. До боли знакомое и давно позабытое. – Вообще-то мне восемнадцать, папа, – выдохнул Микки, замахиваясь и нанося первый удар ножом, жмурясь от брызнувших в лицо капель крови, когда лезвие покинуло тело мужчины и протяжного стона Терри на его новый замах, обещающий вспороть отцу горло. Стона, нашедшего свое отражение на вмиг посиневших губах рыжеволосого Хранителя, умирающего на руках Мэнди в десятках миль от охваченного ненавистью и отравленного местью парня.

Tbc…