Люди войны

Я проснулся от ощущения, что на меня кто-то смотрит, и тут же молниеносно вскочил на ноги, выбросив вперед руку с волшебной палочкой. И только потом открыл глаза и уставился прямо на Кричера. — Хозяин просил Кричера разбудить его. Кричер разбудил, — проскрипел домовик и я, медленно опустив палочку, устало потер лицо рукой. Все тело болело, будто меня несколько раз постирали, а потом выжали в центрифуге. Я смутно помнил, что спал на диване, но почему — пока не мог понять. Взгляд случайно упал на книгу на полу, и я с трудом сдержал стон, наконец, воссоздав картину вчерашней ночи. Полночи я вчера бегал по гостиной с пальцем в… Кхм… В общем, бегал, как безумный, несколько воодушевившись первой главой. А до этого полночи я читал, старательно переводя с латыни на английский и покрывая трехэтажной руганью всех, кто когда-либо додумался писать важные книги латынью. Заклинание перевода на книгу не подействовало, я вообще из-за этого едва не получил магический откат, потому пришлось по старинке, со словарем. В общем, после такой ночи я чувствовал себя, мягко говоря, не очень. Бросив уставший взгляд на Кричера, который так и остался испуганно стоять на одном месте, я поплелся умываться. Мне следовало привести себя в порядок, потому что выйти на улицу я, человек довольно известный, как попало, к сожалению, не мог. Закончив водные процедуры, я осторожно заглянул в зеркало, чтобы оценить масштабы катастрофы после бессонной ночи. На самом деле я не помню, когда последний раз смотрел на свое отражение. Я даже в Хогвартсе-то не часто пользовался зеркалом, справедливо рассуждая, что никому я не сдался. Какая разница, как я выгляжу, говорил я себе, если все, что от меня требуется — это только победить в войне? А сейчас… Сейчас мне и вовсе было все равно. И, наверное, зря. Из зеркала на меня смотрел человек, которого, честно признаюсь, я ни капли не узнавал. Не просто так, значит, на меня друзья косились, далеко не просто так. Первое, что сразу бросалось в глаза — тяжелый взгляд из-под полуопущенных век за стеклами очков. Глаза потемнели и потеряли всякий блеск. Все-таки не зря говорят, что глаза — зеркало души. Я умер изнутри в тот день вместе с Волдемортом, продолжая жить лишь по инерции, и взгляд мой потух, потерял жизнь. Он стал бессмысленным и уставшим, и порой мне казалось, что какой-то незадачливый дементор высосал из меня душу, оставив только примитивные потребности. Под глазами пролегли черные круги из-за постоянной бессонницы, щеки, покрытые темной недельной щетиной, впали, губы потрескались. Волосы представляли собой свалявшийся комок каких-то зарослей. — Это я, что ли? — я нагнулся к зеркалу поближе и оглядел свое лицо со всех сторон. Точно я. Гарри Поттер собственной персоной. В гроб краше кладут. — Ладно, попробуем исправить… И я же исправил-таки! Побрился, обрезал волосы почти что наголо и напоследок воспользовался парочкой косметических заклинаний. Теперь на меня из зеркала смотрел не умирающий от чахотки бомж, а вполне себе приличный уголовник, вышедший условно-досрочно. — Пойдет, — я махнул рукой и кинул ножницы, которые крутил в руках, на тумбочку под зеркалом. Лучше мне все равно не сделать. На приемы меня обычно собирал кто-то из женщин: Гермиона, Джинни или миссис Уизли, так что никакого навыка по трансформированию из себя человека у меня не было. А мне, собственно, и не очень хотелось. В глубине души я даже хотел, чтобы магический мир узнал, во что меня превратила его двуличность. Чтобы общественность хоть раз, пусть на моем примере, задумалась о том, что становится с людьми, из которых уже вытянули все соки ради общего блага и отправили на свалку доживать свои дни. Пока я собирался, выбирал одежду поприличней и почище, в голове все крутились какие-то странные мысли и образы, смешиваясь с раздражением на весь мир, которое вчера во мне пробудил приход Невилла. Наверное, Гермиона права и я просто привык к самобичеванию. Как она там говорила, синдром жертвы? Она говорила, что это все желание и дальше нести на себе непомерный груз ответственности. Мы тогда очень поссорились. Наверное, впервые так сильно и так надолго, что не помирились до сих пор, хотя прошло уже несколько месяцев... – Гарри, ты только послушай себя! — воскликнула Гермиона, взмахнув руками. Ее пушистые спутанные волосы тоже зашевелились, словно бы выказывая недовольство своей хозяйки. — Ну, а Дамблдор? Он ведь тоже когда-то был… героем, как ты называешь себя. И тоже не погиб после битвы, а продолжал работать и принес еще много добра магическому миру! — И много горя заодно, — выплюнул я, зло смотря на подругу и поджимая губы. — И вообще, Дамблдор разгребал свои ошибки, так что ему не должно было умирать, и никто бы не сказал про него доброго слова, если бы он после этого активной деятельностью не занимался. — Да как ты можешь! — от возмущения Гермиона даже потеряла дар речи, но тут же с фирменным выражением лица вновь открыла рот, собираясь читать мне нотации. — Могу, — жестко выдал я, кривясь. — Могу, еще как. Кто, если не я? Я не собираюсь прославлять человека, который отправил нас на верную смерть, — я тяжело задышал, смотря на застывшую подругу. В тот миг я вспомнил всю ярость и обиду, которая переполняла меня в те времена, когда мы прыгали с палаткой по лесу. — Он всего лишь политик, Гермиона, всегда был и будет им, он не был героем, даже когда победил Гриндевальда. Он уже тогда был политиком, он всегда был им, черт возьми! Поэтому не сравнивай то, чего не знаешь, ты всего лишь умная зазнайка, так что не лезь туда, где нет книг, а есть лишь голимая жизнь! Она смотрела на меня, как на предателя, а я стоял и пытался осознать, что только что вырвалось у меня изо рта. Это было самое отвратительное, что я делал и говорил за всю свою жизнь. — Гермиона… Я не хотел… — Какая же ты все-таки задница! — воскликнула девушка и, резко развернувшись, выбежала из комнаты, оставив меня в одиночестве разгребать свои проблемы, к которым прибавилась теперь и эта. Резко остановившись, я судорожно вздохнул и стряхнул воспоминания. Как же я не любил, когда они настигали так внезапно, да еще и так не вовремя. Чувство вины снова сжало сердце, и я чуть сию же минуту не сел писать письмо с извинениями, но тут же привел себя в чувство. Пока что важнее было пойти в Мунго и увидеть Снейпа, а все остальное можно было решить и потом. По крайней мере, в тот миг увидеть любимого человека мне было важнее, чем что-либо еще на земле. Быстро сбежав по лестнице вниз, в гостиную, я посмотрел в сторону кухни и сморщился от сильного запаха чего-то жаренного. Пахло вкусно, но мой желудок просто отказывался принимать пищу, настолько мне было не по себе. Все посторонние мысли, включая и переживания о Гермионе, медленно отступили на второй план, оставляя только безразмерный страх перед тем, что мне сейчас придется пережить. Да я Волдеморта так не боялся, как боюсь сейчас увидеть Снейпа! Решительно пройдя к камину, я набрал из горшочка, что стоял на каминной полке, летучего пороха и кинул в огонь, а затем почти сразу же ступил вперед, четко произнеся: — Святой Мунго. Выбравшись из камина в небольшом холле, я прошел в приемную, и меня тут же оглушило нахлынувшим шумом. Несмотря на ранний час, людей в приемной собралось уже много, даже очень много. Все переговаривались, издавали какие-то странные звуки и кричали, явно пытаясь перекричать царивший здесь шум. Меня едва не сбила целительница в лимонном халате, и я отпрыгнул в сторону, случайно толкая мужчину с маленьким ребенком на руках. Ребенок надрывно плакал, а от толчка заплакал еще сильнее. — Ох, простите, — с трудом проговорил я, не отрывая взгляда от перевязанных ручек ребенка: из-под повязки были видны страшные кровавые фурункулы. Мужчина ничего не ответил, измученно пытаясь успокоить своего ребенка, и я невольно подумал, что для таких несчастных просто должна быть скорая помощь. Все-таки детям сложнее терпеть боль, чем взрослым. Бросив последний взгляд на мужчину с ребенком, я протолкнулся к столу, на котором красовалась неизменная табличка «Справки», почему-то невольно вспоминая, как когда-то давно мы сюда пришли, чтобы навестить Артура Уизли. Встав в очередь, я принялся изучать все вокруг, изредка даже заговаривая с людьми, лишь бы унять так отчаянно трясущиеся поджилки. Кому сказать, что меня все это до обморока пугает — не поверят. — Что вам? — безэмоциональным тоном спросила привет-ведьма за столиком, и я встрепенулся, потому что даже не заметил, что подошла моя очередь. — Не задерживайте людей, говорите. — В какой палате лежит Северус Снейп? — хрипло спросил я, сглотнув. Все в горле пересохло, а сердце стремительно ухнуло вниз. — К нему не пускают без записи, — равнодушно произнесла девушка. — Следующий! — Нет, подождите… — я нахмурился, посмотрев на привет-ведьму. — Вы хотите сказать, что я должен записаться, чтобы меня пропустили? — Молодой человек, не поверите, но именно это я и хочу сказать, — огрызнулась девушка и помахала мне рукой: мол, отойди. — Не задерживайте очередь. — Этаж, палата, быстро! — проговорил я, наклоняясь и кладя обе ладони на стол перед девушкой. Она испуганно глянула на меня. — Что вы себе позволя… — Этаж, палата! — рявкнул я и нагнулся ближе, зло смотря на девицу, что вздумала со мной спорить. Взгляд привет-ведьмы наткнулся на шрам на моем лбу и она, ойкнув, отпрянула. В глазах ее мелькнуло узнавание, и я мрачно и удовлетворенно кивнул, как бы подтверждая свою личность. — Пя… Пятый этаж, мистер Поттер, палата номер четыре, — пролепетала девушка таким тоном, будто я стоял с направленной на нее волшебной палочкой. Резковато кивнув, я прошел мимо нее через двойную дверь неподалеку от стола и на чистом адреналине, который до сих пор перекрывал панический страх, пробежал по коридору, взлетев по лестнице на пятый этаж. — Вы кого-то ищете? — услышал я уставший мужской голос, когда открыл четвертую палату и прошел внутрь. На удивление, в отличие от всех остальных палат здесь была сквозная комната, которая явно служила маленькой приемной. Наверное, все из-за того, что Снейп все-таки герой войны, даже Орден Мерлина у него имеется. Уж я постарался, чтобы его заслуги не забылись. — Мне сказали, что в этой палате лежит мистер Снейп, — неуверенно произнес я, оглядываясь. Я вполне мог что-то перепутать, состояние у меня было сейчас такое, что хоть самого в больницу клади. С тем же диагнозом. Мужчина поднялся из-за стола и поправил свой халат целителя. — Мистер Джейсон, — прочитал я фамилию на бирке целителя, чтобы он не счел меня невоспитанным. — Мистер Поттер, верно? — спросил Джейсон, рассматривая мое лицо. Не иначе, как прочел мою фамилию на лбу — уж я-то знаю, как это бывает. Дождавшись кивка, целитель продолжил: – Да, вам сказали верно. Хотите пройти сразу к нему или для начала послушать краткую историю болезни? «Какая показательная вежливость», — несколько недовольно подумал я, но попросил краткую историю болезни. Все же мне нужно было знать, с чем я столкнусь за дверью. И к тому же, это прекрасный способ еще немного потянуть время перед казнью. — Для начала хочу избавить вас от иллюзий — мистер Снейп никого не узнает. То есть, он вспоминает некоторые события из прошлого, много раз звал то вас, то директора Дамблдора, но не узнавал ни вас, ни его на колдографиях, когда мы проводили терапии. На самом деле, шансов, что он вас узнает — не много, так что вы должны быть хотя бы немного готовы к этому. Идем дальше. Мистер Снейп неадекватен, он словно вернулся в очень раннее детство. Вы поймете, как только увидите. Не знаю, как так мог подействовать яд той змеи, что его укусила, но каким-то образом она подействовала на мозг, полностью лишив его как воспоминаний, так и личности. Вы его не узнаете. Я сам у него когда-то учился, так что я понимаю вас и заранее предостерегаю, — Джейсон перевел дыхание, и я с трудом удержался, чтобы не сбежать из этой палаты прочь, не повидав Снейпа. Страх перед тем, что было там, за дверью, теперь уже становился просто паническим, и меня даже тошнило от всего этого. — Что еще… По записям развития истории болезни из той клиники, откуда нам перевели мистера Снейпа, мы знаем, что больше года он не мог говорить и восстановлена эта функция была не так давно. Думаю, пока этого будет достаточно, позже я могу вам более подробно все рассказать. — Можно… Можно идти? — я пристально смотрел в белую дверь перед собой, словно хотел ее загипнотизировать. Сердце билось громче, чем я говорил - по крайней мере, мне так казалось. Колдомедик молча распахнул передо мной дверь, и я решительно вступил в палату, с трудом сдержавшись, чтобы не убежать, пока еще была такая возможность. Вот вам и гриффиндорская смелость... Человек, которого я так долго считал мертвым, которого я сотни раз оплакал и столько же раз проклял, сидел боком за столом и что-то яростно черкал на листке бумаги. Он был одет в свободные черные брюки и белую рубашку, которая была не застегнута на худой груди, а просто свисала по бокам. Черные волосы отросли еще больше и нерасчесанными прядями свисали ему на лицо; однако, это, похоже, совсем ему не мешало. Целитель стремительно прошел мимо меня и, взяв Снейпа под локоть, бесцеремонно поднял его на ноги. Карандаш, обычный маггловский карандаш, выпал из руки вздрогнувшего от неожиданности мужчины и покатился по паркету. Мы втроем внимательно наблюдали за перемещениями карандаша, а затем Снейп вдруг дернулся, пытаясь поднять его, но на удивление сильные руки Джейсона помешали это сделать. — К тебе посетитель, Северус, — произнес колдомедик, пытаясь поставить Снейпа ровно, но в конечном счете отпустил и сам поднял карандаш, который не давал его пациенту покоя. Положив кусок дерева обратно на стол, Джейсон кивнул на меня, и бывший учитель зелий поднял взгляд. Я вздрогнул, глядя ему в глаза, и едва не сделал шаг назад. Черные, непроницаемые и до боли знакомые — эти глаза я видел во снах. — Северус, — против воли прошептал я, неловко делая попытку шагнуть вперед, но со стороны просто дернулся на месте. Я не знал, что делать и как себя вести, как быть. Я видел его, своего мужчину, и не мог найти в его облике ничего, что говорило бы о том, что он изменился. Ничего не говорило о его сумасшествии и это, на удивление, еще сильнее ранило. Уж лучше бы он был беспомощным — тогда я жалел бы его, и было бы проще, но нет, жалость — это последнее, что я чувствовал, стоя в трех шагах от Снейпа. Первым порывом после шока стало желание обнять Северуса, что я и сделал, резко подавшись вперед. Но неожиданно Снейп оттолкнул меня с такой силой, что я не только выпустил мужчину из объятий, но и отступил на два шага назад, едва удержав равновесие. Я даже не понял, что, собственно, произошло, поэтому тут же попытался разобраться в ситуации. Снейп сидел на кровати, при этом явно отчаянно пытаясь слиться со стеной, в которую вжался спиной. Весь его облик выражал панический страх, а по его щекам, к моему ужасу, бесконтрольно текли слезы. Он не издал ни звука, просто молча смотрел на меня и заливался слезами. В его широко распахнутых блестящих глазах я отчетливо, рядом со страхом видел неузнавание. — Северус немного боится чужих людей, — проговорил Джейсон, которого подобное, похоже, совсем не вывело из равновесия. Судя по всему, такое случалось часто. Он спокойно подошел к Снейпу и присел рядом. — Ну что ты, вот посмотри, это мистер Поттер. Ты же хотел встретиться с мистером Поттером? Снейп промолчал, во все глаза панически наблюдая за тем, как я приближаюсь и тоже сажусь на кровать, но с другой стороны. Осторожно положив ладонь на руку Северуса, которой он отчаянно сжимал одеяло, я проигнорировал то, как мужчина дернулся и хрипло произнес, подбирая слова: — Ты не узнаешь меня? — прошептал я, сжимая его руку. — Ты не помнишь меня? Я же твой несносный Поттер… Северус, ну вспомни, прошу тебя… — прозвучало так отчаянно жалко, что я даже закашлялся. Взгляд наткнулся на ничего не понимающий взгляд Джейсона, в котором можно было, вопреки всему, прочитать сочувствие. Я старался не думать о том, как я выглядел, что на меня смотрят с большим сочувствием, чем на Снейпа. — Поттер? — странным, абсолютно незнакомым мне тоном произнес Снейп. Мы с целителем застыли, стараясь не дышать. — Гарри? Если вы когда-нибудь падали с большой высоты или хотя бы летали на метле на большой скорости, вы поймете то ощущение, которое я испытал — все внутренности будто ухнули к спине и куда-то вниз, оставляя странное ощущение в груди. Узнал. В это сложно поверить, но он узнал, действительно узнал! И взгляд стал таким… осознанным, без страха. Я качнул головой и отвернулся, закрыв лицо руками. Нет, я не дал волю слезам, на самом деле, у меня их и не было, хотя в груди все время жгло от боли. Я просто пытался осознать произошедшее, и для этого мне нужно было какое-то время. — Ты пришел, — вдруг услышал я позади себя глухой и очень тихий голос Снейпа — судя по всему, у него были очень сильно повреждены голосовые связки. — Все говорили, что ты не придешь, все смеялись надо мной. — Ну что ты, — проговорил я, оборачиваясь и глядя в лицо Северуса, которое выглядело так откровенно по-детски наивно, что я с трудом мог узнать, кто передо мной. — Как я мог не прийти? Я же обещал, что найду тебя, а не выполнить обещание я не мог. Мужчина почему-то вновь начал плакать, а успокоить его мне не дали — Джейсон подхватил под руку и вытолкал из палаты прежде, чем я успел что-то сделать или хотя бы начать сопротивляться. — Что вы себе позволяете, пустите меня обратно! — возмутился я в приемной, вырывая свою руку из руки целителя и едва не кидаясь обратно. Джейсон схватил меня за плечи и довольно бесцеремонно встряхнул. — Успокойтесь, мистер Поттер, — тихо проговорил мужчина, устанавливая со мной зрительный контакт. Это почему-то сразу действительно успокоило меня, и я перестал дергаться, заворожено смотря в глаза Джейсона. — Для мистера Снейпа и так очень много потрясений на сегодня. Вы же понимаете, что он что-то вспомнил, а что — мы еще разберемся. Но это «что-то» — не все воспоминания, связанные с вами, а что-то одно. Чем больше вы рядом, чем больше говорите и касаетесь, тем чаще он будет вспоминать. Нам не нужно, чтобы на него резко нахлынули воспоминания — это его почти убьет, а его состояние и без того нестабильно. Мозг… Никто не может представить, что же произошло с его мозгом, поэтому… — Не пробовали использовать банальную психологию? — огрызнулся вдруг я, вспомнив книгу, которая так и осталась лежать на диване в моем доме. Сбросив чужие руки, я пошел на выход, более не сказав ни слова.